Гораций послание к пизонам краткое содержание

Обновлено: 05.07.2024

— серьезность поэтического труда

— почетность поэтического труда

— ingenium (талант), ars (искусство)

— критик истинный и ложный

Историческое место Горация

б) Необходимо, однако, указать и на другие греческие источники или аналогии для Горация.

Однако все эти сопоставления, как и многие другие, которые тут были бы возможны, свидетельствуют только о большой образованности Горация и об его принадлежности к общему эллинистически-римскому типу мировоззрения и отношения к искусству. Это нисколько не говорит против его самостоятельности, против его своеобразия, того мягкого, но в то же время броского стиля мысли и языка, который поистине можно назвать только горацианским.

Некоторые эстетические категории в поэзии Горация в связи с особенностями его творчества

Характеристика Горация будет неполной, если мы не установим ряд специфических черт непосредственно в сфере его эстетического освоения мира, объективной предметности и человеческих отношений, не ограничиваясь трактатом о поэтическом искусстве, а, наоборот, привлекая более широкие материалы из Горация.

Начнем с самой нейтральной категории формы, выражающей некую совокупность признаков предмета, при помощи которых он приобретает свою неповторимость и которыми отличается от всех других предметов.

Прекрасным человеком с оттенком соразмерности и хорошей устроенности (concinnus) именуется тот, кто умело приспосабливается к обстоятельствам, находясь с ними в определенной гармонии (Sat. 1 3, 50). Человек, лишенный такой согласованности, — уже inconcinnus (Epist. I 17, 29; 18, 6). Как видим, здесь мыслится представление о некоей гармонии общения между людьми, хотя такая же гармоническая слаженность (concinnus, что вообще очень редко в латинском языке, но у Горация чрезвычайно выразительно) относится к речи, в которой смешиваются слова разных языков, отчего эта речь уподобляется смеси фалернского и хиосского вина (Sat. I 10, 23).

Общая характеристика Горация

Характеризовать Горация можно с разных сторон.

б) Дальнейший вопрос, который необходимо поставить относительно Горация в целом, это вопрос о специфике его эллинистически-римской эстетики. Дело в том, что в мировой литературе часто отождествляли Горация и европейский классицизм. В данном месте не время ставить вопрос о существе европейского классицизма как некоей эстетической и художественной категории. Но нам вполне необходимо понять, в чем заключается эллинистически-римская специфика Горация и почему он был опорой классицизма и в Новое время.

. «Кто выбрал посильную тему,

тот обретет и красивую речь и ясный порядок.

Ясность порядка и прелесть его (или я ошибаюсь)

в том всегда состоит, чтоб у места сказать об уместном,

«Словно леса меняют листву, обновляясь годами,

так и слова: что раньше взросло, то и раньше погибнет.

А молодые ростки расцветут и наполнятся силой.

. «Творения смертных погибнут,

вечно ли будет язык одинаково жив и прекрасен?

Нет, возродятся слова, которые ныне забыты,

и позабудутся те, что в чести, — коль захочет обычай,

Этот гомеровский образ прекрасно рисует античный стиль общего мироощущения и внутреннее спокойствие, как бы безразличие античного эстетического восприятия. Гораций нисколько не против нового. Однако он требует одного:

«Если же новый предмет ты выводишь на сцену и хочешь

новый характер создать, — да будет он выдержан строго,

Согласованность во всем — прежде всего. Согласованными должны быть слова героев с их личностью и характерами, с их возрастом и социальным положением (, ). Согласованность должна тем более наблюдаться при изображении традиционных типов ().

Движимый тем же настроением, Гораций требует во всем приличия. Нельзя давать на сцене безобразные и отвратительные действия — убийства, насилия, кровь и т.д. Это пусть лучше будет рассказано вестниками (183 слл.). О сатировской игре уже было сказано выше. Это, конечно, только частный случай заповеди о невпадении в крайности. Краткость не должна переходить в туманность, возвышенное — в напыщенное, осторожность — в трусость и пр. ().

С другой стороны, однако, эстетика Горация не есть эстетика греческой классики, поскольку она ярко отличается от классики Аристотеля. Мы уже знаем, что Аристотель все время как бы изучает внешние формы произведения искусства. По сравнению с этим Гораций ощущает их, если можно так выразиться, изнутри. Гораций осязает внутреннюю, субъективную сторону этих форм, то, что поэт вносил в них из своего сознания. Однако это еще не означает подлинного субъективизма. Для настоящего субъективизма необходима болезненная отщепленность от бытия и страстное искание самоутверждения в таком отщеплении. У. Горация этого нет. Он совершенно спокоен и невозмутим и с чисто античным бесстрастием осязает эти художественные формы. Поэтому Горация и надо считать представителем именно римской, а не греческой классики, в отношении которой он уже является представителем классицизма, а не классики. С последней у него родство (как и со всей античностью) в бесстрастном любовании объективной данностью искусства. Но тут же и огромное расхождение: как представитель эллинистически-римской культуры он не только хочет осязать, но и усваивать внутреннюю ощутимость бытия. И этот общеантичный строй, упорядоченность, ясную самораздельность предмета он хочет видеть в самом сознании художника, во внутреннем содержании поэтического произведения.

д) Нужно, наконец, отметить и то, что эллинистически-римская эстетика, вообще говоря, не есть единственная форма античного субъективизма. Это именно та форма, где античный субъективизм дан в своем максимальном отрыве от зрительных и онтологических сторон, где он дан, так сказать, абстрактно. Потому и формы этого субъективизма, мы могли бы сказать, несколько мелкого калибра. Гораций дает наставления, которые с точки зрения нашей современности звучат уже как банальность. Конечно, они не были банальностью ни в тогдашнем Риме, ни в последующие эпохи античности. Однако некоторое бессилие субъекта, некая его ограниченность более внешними сторонами сознания несомненно налицо у Горация. Это — грех абстрактного субъективизма (поскольку, конечно, античность была на него способна), не умеющего целиком слиться с предстоящим ему бытием. Слияние субъекта с этим бытием, в условиях полной развитости и глубины этого субъекта, невозможно было в эллинистически-римскую эпоху, где субъект впервые только еще находил себя и где ему было еще далеко до того, чтобы в своей развитой самоощутимости слиться с космическим бытием вообще. Это могло быть задачей уже новой огромной эпохи, которую — в философии — и возглавил неоплатонизм.

Мнение это не изменилось у Гёте и через 40 лет, когда он в 1806 году писал:

Или обратим внимание на другой прием Горация — начинать новый отдел без всякого перехода и связи и только в его конце показывать, для какой цели взята эта новая тема и как она связана с предыдущим. Так заговорил Гораций, например, о сатировской драме (). Сначала, как мы знаем, у него тут — история, и только в последующем выясняется, что заговорил он об этой драме ради теории стиля, чем и присоединяется все это рассуждение к предыдущему отрывку о хоровых партиях драм. Так заговаривает Гораций об истории греческой драмы после указания о недостаточном внимании римских поэтов к форме своих произведений (). И только потом, когда он вновь возвращается к римским поэтам (275), уже для их похвалы за оригинальные римские сюжеты, становится ясным, зачем шла вся эта речь о греках. Одинаковым образом — мысли о значении поэзии, введенные в ст. как бы случайно, оказывается, подтверждают совет не стыдиться поэтических занятий.

Вот что привязывает нас к Горацию, автору и од, и сатир, и посланий; и вот почему люди, имеющие вкус, всегда будут испытывать тонкое наслаждение от чтения Горация, хотя бы даже и считали умершим самый дух римской классики. Вот почему Ницше, которому уж во всяком случае нельзя отказать в тонком филологическом вкусе, произнес слова, могущие удивить всякого профана:

Мы не скажем, что Гораций выше всего. Но мы скажем, что это именно не пошлость, что это именно изящество, что это именно римская эстетика и римская классика, что это — идеал тех, кто имеет тонкий и требовательный филологический вкус.

В ряду наук, достигнувших в наш век осо­бенного развития, одно из первых мест занимает классическая филология. Ею не только при­обретена масса фактов, но открыты новые области ведения, вследствие чего получили начало новые филологические доктрины; для уже известных ей от­раслей выработаны новые основания; наконец, ею твердо установлен метод, которого она должна держаться в своих изысканиях.

Особенный успех имела классическая филология в решении вопроса происхождении и взаимоотношении классических языков и в исследовании письменных памятников классической древности самих в себе.

Не прошло еще ста лет с тех пор, как Европа познакомилась с санскритом – языком древних индейцев. Но теперь, благодаря, в осо­бенности, трудам Боппа, Бенфея и некоторых других великих языковедов нашего времени, стало несомненным, что все европейские языки, а равно некоторые азиатские произошли из санскрита, – на что указывает очевидная зависимость этих языков от санскрита в корнях, этимологических формах и синтаксис,– а языки греческий, латинский, славянский, немецкий суть как бы родные братья по про­исхождению. Началось сравнительное языкоизучение, сравнительное исследование миеологических представлений индоевропейских народов и т. д. Благо­даря этим новым филологическим доктринам, уже добыто много в высшей степени важных исторических и этнографических данных и еще большего можно ожидать при дальнейших работах 1 .

Письменные памятники, в которых язык – соб­ственный предмет филологии, – служит посредником для выражения мыслей, разделяются обыкно­венно на два класса: 1) надписи, т. е. начертания на твердых веществах: камнях, металлических предметах и т. д.; сюда могут быть отнесены и монеты; 2) рукописи, т. е. начертания на бумаге и т. под. материалах.

О великом значении, которое надписи, не смотря на свою краткость и сухость, имеют для изучения языков, как и для изучения истории вообще, едва ли нужно распространяться. В надписях мы имеем подлинные, не искаженные и не переиначенные чуж­дою рукой памятники древних языков и древней жизни. Относясь к разным эпохам, они дают возможность начертать историю языков. В них, далее, заключается много исторических и т. под. данных, о которых не сохранилось сведений в других памятниках древности. Они суть фунда­мент для изучения способа писания и правописания у древних народов (для палеографии и ореографии) 2 .

Высокое достоинство эпиграфических изданий на­шего времени ясно с первого взгляда; благодаря собственно этим изданиям, оказалось возможным извлечь из надписей все, что они могут дать.

Не меньшим вниманием ученых филологов на­шего времени пользуется и другой класс памятников классической древности, в которых посредником для выражения мыслей служит язык, т. е. рукописи, содержащие классические тексты. В наш век чтение еще не исследованных рукописей и их критика поставлены в основу исследования класси­ческих литератур. Новые издания сочинений классических писателей обыкновенно имеют фундаментом вновь найденные рукописи, тщательно разобранные и сличенные с уже известными, при чем строго соблюдаются начала филологической критики. Вследствие этого не только устанавливаются более верные чтения литературных памятников класси­ческой древности, но и дается возможность просле­дить историю рукописей, их происхождение и даль­нейшее распространение, открываются, так ска­зать, новые горизонты для деятелей в области филологии.

От беглого обозначения пути, которым в наш век, преимущественно, шествует классическая фи­лология, и тех предметов, в исследовании кото­рых она сделала наибольшие успехи, обращаюсь к раскрытию одного, так сказать, факта в класси­ческой филологии, – факта частного, но, однако, та­кого, который кидает свет на всю сферу античного мировоззрениия.

И не занимающимся изучением классического мира известно имя Горация. Представляя крупную величину в области римской поэзии, он был, вме­сте с тем, проницательный критик, тонко понимавший сущность искусства и его задачи, был, мож­но сказать, Лессинг своего времени. Род и характер поэтических произведений Горация изменя­лись с годами и обстоятельствами его жизни. Но в суждениях по вопросам искусства он обнаружил замечательную устойчивость.

Затем разъясняется, отчего происходит эта сме­шная пестрота в поэтических произведениях. Очень часто поэты увлекаются удающимися им частностя­ми и не кстати помещают их в своих произ­ведениях. Но стройность целого никаким образом не должна быть разрушаема. Единство и простота пусть непременно будут в поэтическом произведении 8 .

Чтобы избегнуть пестроты, а равно других недостатков, нужно поэту долго взвешивать предва­рительно избранную материю и соображать: вынесут ли ее плечи его. В произведении того, кем пред­мет будет избран по силам, не будет недо­статка ни в ясном расположении мыслей, ни в изящном их изложении 9 .

После этого делаются замечания о расположении мыслей, а равно об изложении и языке в поэти­ческих произведениях.

Относительно расположения мыслей сказано, впрочем, только, что его сила и красота состоят в том, чтобы сказать лишь то́, что́ должно быть ска­зано в известном месте 10 .

Вслед за этими наставлениями, касающимися всех родов поэзии, даются наставления специально для драматических поэтов, особенно трагиков 14 .

Удовольствие, доставляемое поэзией, есть удовольствиe высокое, удовольствие, соединенное с облагорожением и нравственным улучшением. Поэзия образует человечество, переводит его из состояния дикости в состояние просвещения 26 . Потому из­древле были чтимы произведения поэзии и поэтам усвояемо было имя божественных 27

Высказывая такой взгляд на значение поэзии, Гораций отнюдь не был одинок в древности. Точно так же высоко ценил поэзию и его знаменитый соотечественник – Цицерон 30 . Вообще взгляд на поэзию и ее значение, высказанный Горацием, преобладал в классическом миpе 31 .

Но что составляет сущность поэтического талан­та, и кто должен быть называемым поэтом?

Такой талант не есть непременная принадлеж­ность свободно- рожденного человека или всадника, не есть непременная принадлежность даже честного и доброго человека. Это– особый дар природы, не имеющий ничего общего ни с правами рождения, ни даже с добродетельной жизнью 43 . Он уживается лишь с идеальным настроением и несовместим с практическим материализмом, доказательством чего служат целые страны–Греция и Рим. Пер­вая ничего не жаждала, кроме славы; Рим, напротив, с ранних пор учил своих детей счето­водству и вообще практическим знаниям. Но кому же не известно, насколько Греция превосходит Рим своим искусством и своею литературою 44 ?

Если мы будем иметь в виду взгляд Горация на высокое значение поэзии и сущность поэтического таланта, то, конечно, не удивимся тому раздраже­нию, с которым он отзывается о мании стихо­творства, овладевшей многими из его современников, которые, без таланта и образования, вы­ступали в роли поэтов 45 .

Источник образования для поэтического таланта или, как выражается Гораций, основание и источ­ник истинного, здравого поэтического творчества есть мудрость 48 , заключающаяся, в особенности, в сочинениях философов из школы Сократа 49 . В них может уразуметь поэт нравственные обя­занности, как например обязанности в отношении к отечеству, к друзьям, к родственникам, к чужеземцам, обязанности сенатора, судьи, пол­ководца 50 . И кто уразумел эти обязанности, у того свободно польется речь 51 . Главная задача по­эта, особенно драматического поэта, состоит в том, чтобы каждое лицо характеризовать соответственным образом. А на высоте этой задачи будет поэт, когда он углубит свой дух изучением философии, постигнет сущность нравствен­ности 52 .

Kpoме того, поэт должен приглядываться к явлениям жизни, наблюдать над действительными представителями и образцами нравственности; от­сюда почерпается им жизненность для своих фигур 53 .

Содержание для своего произведения поэт может заимствовать из всех сфер жизни, – отовсюду, от­куда захочет 60 . В частности, драматическому по­эту –полная свобода: взять сюжет, уже избиравшийся и обрабатывавшийся другими, или изобрести но­вый 61 . Но так как изобретать новый сюжет трудно, то Гораций советует драматургам пользо­ваться, как источником, Илиадою Гомера 62 . Впрочем, как в этом случае (т. е. при заимствовали сюжета из Илиады), так и вообще при воспроизведении сюжета, уже избиравшегося другими, поэт не должен быть рабским подражателем. Он должен на известное уже и обрабатывавшееся содержание наложить печать своей индивидуальности 63 .

Но если поэт свободен в выборе содержания, то пусть он, во всяком случае, является глашатаем истины, проповедником святого, благородного, честного. Такую нравственную задачу имели перед собой древнегреческие поэты, уча отличать общественное от частного, священное от мирского, воспрещая незаконное сожительство, определяя права и обязанности супругов, наставляя гражданствен­ности, внушая повиновение законам 64 .

Далее, пусть поэт выбирает себе предмет по силам, ибо в таком случае ему работать будет легко, и он скорее достигнет совершенства 65 .

Все отдельные части содержания в поэтическом произведении должны быть сгрупированы и состав­лять единое целое. Тонко подсмеивается Гораций над теми, которые не умеют придать единства своим произведениям, у которых – по его выра­жению, начало обещало амфору, а в конце выходил кувшин 66 .

Необходимо соблюдать меру в раскрытии пред­мета, необходимо уметь сказать лишь то, что отно­сится к предмету 67 .

Необходима краткость; ибо тогда сказанное легче будет воспринято и удержано; все лишнее вытекает из сердца, как из переполненного сосуда 68 . Не в том важность, чтобы написать много, а в том, чтобы написать хорошо 69 . Пусть не будет громких, многообещающих вступлений, пусть речь не начинается слишком издалека, пусть не будет утомительных, затемняющих дело частностей. Пусть подражают Гомеру, который всегда спешит к окончанию и развертывает события не иначе, как познакомив с ними слушателя, и оставляет то, что не надеется сделать ясным 70 .

С особенной подробностью распространяется Гораций о том, что каждому поэтическому произведению должен быть придаваем свойственный коло­рит. Имея ввиду собственно драматические произведения, он замечает, что комедия имеет свой язык, свой колорит и образ изложения, точно также есть особый тон и колорит у трагедии 71 .

Наконец, недовольно, чтобы поэтические произведения были изложены сообразно требованиям искусства; пусть они говорят сердцу и, куда хотят, увлекают дух слушателя 72 .

В век Августа в Риме, вместе со множест­вом недовольных новым государственным строем, явилось немало недовольных состоянием и направлением литературы. Их идеалом было про­шедшее. В произведениях поэтов Августова века они находили недостаток силы, порицали обновле­ния в языке, считая развитие латинского языка законченным 73 .

1)Пусть драматический поэт не все то представляет, что представляет эпик 82 .

2)Пусть драматическое произведение заключает. в себе не более и не менее пяти актов 83 .

3)Пусть лишь в крайнем случай допускается deus ex machina 84 .

4)Пусть четвертое лицо не произносит речей, но является в качестве статиста 85 ,

5)Пусть хор как бы играет роль актера, пусть его пение имеет связь с ходом пьесы, пусть он проповедует святые истины 86 .

6)Пусть музыкальный аккомпанимент и словесное выражение в драматическом произведении будут чужды излишней игривости и распущенности 87 .

7)Пусть драматург соблюдает тот стихотвор­ный размер, какой свойственен драме, и пусть не делает отступлений от правил версификации 88 .

Но не одно чувство меры и совершенство композиции Гораций возвышает в Гомере. Гомер угадал своим гениальным чутьем, какой размер на­иболее годен для эпопеи 92 . Образец во всем, – он есть предпочтительный источник содержания для драматических произведений 93 .

Ср. Zell: Handbuch d.Rom. Epigraphik. 2 Theil. Heidelburg,1852. Стр.1 н сл.

Corpus inscriptionum graecarum auctoritate academiae regiae litterarum Borussicae, ediderunt Boeckh, Franz, Cirtius, A.Kirhhof. Berlin, 1828–1858.

Corpus inscriptionum latinarum consilio et auctoritate academiae regiae Borussicae editum. Издание начало выходить с 1863г.

Полное указание всех этих различных мнений можно найти в вышецитированном сочинении Бэра, стр. 581 и след. См., также Hilgers: De Q. Horatii Flacci epistola ad Pisones. Bonnae, 1841. Стр.2 и след.


Характеристики работы

Единство в искусстве

Первое, что он советует в искусстве, это единство целого в каждом произведении, правильный баланс и связь между частями. Художник не должен делать часть непропорциональной, чтобы она составляла больше других, и всегда должен подчинять ее целому; Хотя есть свобода писать, "не следует ставить свирепого с кротким в одно целое".

Другие аспекты

Он четко определяет, что в драме будет ровно пять актов (три классических произведения Аристотеля, экспозиция, середина и конец, к которым присоединяются два других, служащих связующим звеном), что ни один бог не будет представлен тривиальным или легкомысленным образом для решения произведений ( deus ex machina ) и что на сцене будет только четыре спикера. Аристотель, упоминая Софокла , говорил о трех. Орасио уточняет, что на сцене может быть двадцать актеров, но говорить будут только трое, а четверть будет говорить отдельно.

Посвятите несколько слов выступлению хора . Это актер, и его роль состоит в том, чтобы читать стихи в антрактах и ​​развлекать пением и музыкой на флейте.

Орасио и классицизм

Упомянув Амфиона , Гомера , Тиртео , он определяет темперамент и искусство как условия поэта, то есть гениальность, а также учебу и взращивание.

испанские переводы

Смотрите также

внешняя ссылка

  • Wikisource на латыни содержит копию Послания к Пизонам .
  • Поэтическое искусство Горацио или Послание к пизонам в латиноамериканской цифровой библиотеке .

("Об искусстве поэзии"), обращенное к аристократическому семейству, близкому к литературе, является памятником римской литературной критики и эстетических принципов классицизма.

Взгляды на поэзию одного из величайших поэтов древности представляют большой историко-литературный интерес. Французский классицист Буало в своей "Поэтике" (L'art poetique) следует Горацию шаг за шагом даже в вызывающей споры композиции.

а) О значении поэзии.

Признавая за поэзией божественное происхождение, Гораций говорит о мифическом доисторическом времени, когда Орфей, поэт и божественный истолкователь воли богов, заставил людей прекратить убийства и изменить образ жизни. В историческое время на формирование поэзии оказала влияние философия.

б) О таланте и искусстве.

Вопрос взаимоотношения таланта и искусства (умения) волновал не одного Горация. Аристотель утверждал, что "поэзия составляет удел или богато одаренного природой, или склонного к помешательству человека. Первые способны перевоплощаться, вторые приходить в экстаз" (Аристотель, "Поэтика", гл. 17).

Гораций не является сторонником этой теории, ставящей поэта на одну ступень с предсказателем, которому в состоянии экзальтации дается божественное внушение. Карикатура на такого поэта дана в конце послания. Одного таланта недостаточно. Его нужно дополнить мастерством и умением.

в) О единстве содержания и формы.

Нужно уметь по силам выбрать материал из мифологии, истории - при этом исключается слепое подражание. Краткость содержания в соединении с ясностью - одно из важнейших требований Горация. Осуждая неуместное вплетение эпизодов, поэт отстаивает необходимость красоты, связанной с изяществом формы и стройностью композиции. Учиться этому следует у греческих поэтов.

Без серьезной работы над формой произведения в искусстве нельзя добиться совершенства. Выражение Горация "Пусть на девятый год (произведение) будет издано" стало крылатым. Необходимы упорный труд, тщательная отделка произведения, чтобы чувствовалась в нем малейшая неточность. Гораций метафорически уподобляет поэта скульптору, убирающему на статуе всякую шероховатость, которую можно почувстовать проводимым по мрамору пальцем.

Говоря об отживающих и вновь появляющихся словах, сравнивая их с умирающей природой и человеческой жизнью, Гораций предупреждает, что введение новых слов требует осторожности, тщательности выбора, при этом рекомендует пользоваться греческим источником с небольшими отклонениями.

д) О роли критики.

Очень важно мнение авторитетного судьи-критика, который беспристрастно проанализирует произведение с точки зрения стиля, языка и несовершенные по форме произведения возвратит автору для исправления. Независимый от автора критик, смело указывающий на недостатки,- истинный, неподкупный друг.

Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

е) О трагедии.

Задача поэта - радовать, наставлять и волновать - должна проявляться во всех жанрах, но с особенной силой в трагедии. Говоря о каждом жанре в отдельности, Гораций больше всего останавливается на трагедии, возмущается испорченными вкусами публики, интересующейся только зрелищами, и поднимает голос в защиту классической трагедии. В ее возрождении он видит возможность возрождения древних нравов.

Горация больше привлекают мифологические сюжеты с сохранением традиционной характеристики героев. Характер героя должен быть неизменным от начала трагедии до конца. Поведение и язык персонажей варьируются в зависимости от возраста, происхождения, социального положения, занятий. Хор является блюстителем справедливости, мира, порядка, умеренности. Помимо хора могут участвовать только три актера. Действие развивается в пяти актах и заканчивается развязкой без участия бога.

Гораций ставит вопрос о причинах несовершенства трагедий и дает краткий обзор истории драмы. Он касается также и сатировской драмы, язык которой должен быть веселым и вместе с тем пристойным. Взгляды Горация, несомненно, являются результатом общения его творческой деятельности.

Квинт Гораций Флакк(65-8 гг. до н.э.).

Стихотворение Г. обычно имеет форму обращения, поэт адрксуется к некому второму лицу и лирическая тема развертывается между авторским "я" и "ты" адресата; другие формы - монолог или диалог используются лишь в виде исключения. Иногда обращается к божеству. Почти все мужские адресаты од - реальные лица, современники поэта, но никто кроме Мецената не удостаивается больше одного обращения.

Другая характерная ос-ть горацианской лирики в том, что обращение почти всегда содержит в себе волеизъявление или совет.

По тематике и жанровым разновидностям оды весьма разнообразны. Обращения к богам, составленные по всем правилам античного гимна, политические стихи и философские размышления чередуются с любовной, пировой и дружеской лирикой, с насмешливыми и обличительными произведениями и со стихотворениями на различные жизненные случаи. При всем своем многообразии четко выделяется несколько основных групп, создающих специфический облик сборника. Это прежде всего группа "увещевательных" стихотворений - лирика размышления. Г. не отказывается от проблематики истинного счастья, занимавшей его в сатирах. "Горацианская мудрость". Не следует задумываться о будущем : "День текущий лови, меньше всего веря в грядущий день". Жажда богатства и стремление к почестям одинаково бесполезны. высокое положение таит в себе опасности.

Чаще треплет вихрь великаны - сосны,

Тяжелей обвал всех высоких башен,

И громады гор привлекают чаще молний удары.

Любовная лирика Г. не выходит за пределы поэзии легких увлечений. В его сборнике мелькает много женских фигур, почти не имеющих индив. черт - Лидии, Гликеры, Хлои.Авторское "я" не всегда является при этом носителем любовной эмоции. Сильное чувство Гораций предпочитает находить у других. Более значительную ценность представляет для эпикурейца дружба. Характерное сочетание серьезного и шутливого, его искусство средних красок находят благодарную почву в тонах дружеской лирики; к этой области относятся многие из наиболее изящных стихотворений Горация. Ряд посвящен Меценату. Особую категорию составляют оды на соц. и полит. темы. Август прославляется в связи с теми лозунгами его внешней и внутренней политики, которые были приемлемы для римских патриотов с консервативно-респ. уклоном. В цикле од, выдержанных в торжеств., несколько "пиндаризирующем" стиле,Горацицй выступает как пропагандист религиозных и моральных реформ в консервативном духе, возвещенных Августом.Примат Италии над эллинистическим востоком получает мифологическое освящение в пророчестве Юноны, сулящей миру власть над миром при условии, что стены Трои не будут восстановлены. Издавая в 23г. сборник своих "Carmina" он обращается во вступительном стихотворении к Меценату, выражая надежду, что будет "причислен к лирическим поэтам", т.е. поставлен наряду с прославленными представителями древнегреч. лирики; заканчивается сборник знаменитым "Памятником":

Создал памятник я, бронзы литой прочней.

Первым я приобщил песню Эолии

К италийским стихам. Славой заслуженной,

Мельпомена, гордись и , благосклонная,

ныне лаврами Дельф мне увенчай главу.

В 20-м году выходит сборник его "Посланий": одна из форм прозаического изложения, но у Горация письмо становится литературным жанром. Некторые письма являются действительно письмами, но в боль-ве случаев это лишь прдлог для высказывания мыслей и настроений. По тематике приближаются к размышлениям од., но стиль письма вводит момент моментального, индивидуально пережитого. Как и в сатирах, он изображает себя не каким-то совершенным мудрецом, но стремящимся к сов-ву.

Спросишь,пожалуй, кто мной руководит, и школы какой я.

Клятвы слова повторять за учителем не присужденный,

Всюду я гостем примчусь, куда бы не загнала погода.

Возвращается к философии наслаждения, в основном, к фил-фии Эпикура.

К трем книгам од он присоединил после долгого промежутка четв. книгу. Содержит наряду с вариациями старых лирических тем, торжественные прославления императора и его пасынков, внешней и внутренней политики Автуста как носителя мира и благоденствия.

К последнему десятилетию жизни Г. относится вторая книга "Посланий",посвященная вопросам лит-ры. Она состоит из трех писем. Первое обращено к Августу, который выражал свое неудовольствие по поводу того, что он до сих пор не попал в чмсло горацианских посланий. Письмо касается вопросов литературной политики. Гораций полемизирует с преклонением перед старинными римскими писателями и не ожидает рез-тов от попыток возр. драмы. Столь же отрицательно относится к модному поэтическому дилетантизму. Но наиболее полное изъяснение теоретических взглядов Г. на лит-ру и тех принципов, котороым он следовал в своей политич. практике, мы находим в третьем письме - в "Послании к Писонам". , получившем впоследствии наименование "Науки поэзии". Не представляет собой теорет. исследования, как "Поэтика" Аристотеля. Произведение Г. относится к типу "нормативных" поэтик, содержащих догматические "предписания" с позиций определенного лит-ного направления. "Наука поэзии " - как бы теоретический манифест римского классицизма времени Августа. Как теоретик Г. осуждает "бессодержательные стишки и звучные пустячки" и подчеркивает основополагающее значение содержания: "мудрость - основа и источник истинного литературного искусства."Гораций требует философского образования для поэта: ф-я дает тот "образчик жизни и нравов". Вместе с тем Г. принимает выдвинутый неотериками лозунг длительной и гщательной отделки поэтического произ-я. Написанное надлежит "лет девять хранить без показу".

Отсутствие внимания к форме - это то, чем страдала древняя римская лит-ра. Гораций избирает своим теоретическим руководителем Неоптолема, который признавал за поэзией как учительное, так и развлекательное значение и считал техническую выучку столь же необходимой, как талант. Указывает он и на пользу, которую приносит серьезная критика. Произведение должно быть простым, целостным, гармоничным. Ассиметрия, манерность - все это нарушения канона красоты. Не называя имен, Гораций одновременно обращает свою полемику и против неотериков, и против "азианско-декламационного" стиля, и против архаизирующих аттикистов. Красота и эмоциональная насыщенность - вот что делается основной задачей римского классицизма. Средство - непрестанная учеба у классиков греч. лит-ры : "С греческими образцами не расставайтесь ни днем, ни ночью."Необходимо , однако, самостоятельное усвоение искусства. Г. считает превосходно сказанным, если "искусное сочетание слов сделает старое новым".

Из отдельных поэтич. жанров Г. подробно останавливается только на драме. Устанавливаемый им канон предполагает трагедию классического типа. Тенденции последующего времени к отрыву хора от действия, к развитию повествовательной стороны и к сильным зрительным эффектам Г. отвергает. К эллинистическим теориям восходит известное правило о том, что трагедия должна состоять из пяти актов; оно впоследствии стало одной из основных норм трагедии европейского классицизма.

Читайте также: