Эйдельман грань веков краткое содержание

Обновлено: 03.07.2024

В книге рассказывается об одном из самых интересных периодов российской истории. Завершается правление Екатерины II, приходит время Павла I. Начало и конец его недолгого царствования – непрекращающаяся борьба за трон, результатом которой стало убийство императора.

Глава I - Россия двести лет назад 1

Глава II - "Бедный князь…" 5

Глава III - "Романтический император" 11

Глава IV - Один и сто тысяч 17

Глава V - 33 миллиона 22

Глава VI - "Дьявольский бред" 27

Глава VII - "Скоро это лопнет…" 32

Глава VIII - Конспирация 35

Глава IX - Конец года и века 38

Глава X - Новый век 43

Глава XI - Март 46

Глава XII - Одиннадцатое марта 52

Глава XIII - После полуночи 60

Глава XIV - Двенадцатое Марта 65

Эйдельман Н.Я.
Грань веков.
Политическая борьба в России.
Конец XVIII – начало XIX столетия.

Часть I

Глава I
Россия двести лет назад

Мой друг, таков бил век суровый…

Пушкин

В 1780-х и 1790-х годах книги и газеты напоминают о приближении нового столетия. Самое известное прощание с XVIII в. принадлежит Радищеву:

Нет, ты не будешь забвенво,
столетье безумно и мудро…

Другой поэт предсказывал России:

Се гениев твоих столетье.

Впрочем, такого фетиша времени, какой явился потом ("новый год", "новый век"), в ту пору еще не было.

В полночь с 31 декабря на 1 января чаще всего мирно почивали; чиновникам, отдыхавшим с 24 декабря по 7 января, император Павел оставил начало рождественских праздников, 24 – 20 декабря (когда и провожали уходящий год), а далее – только воскресные и "табельные" дни: особо торжественной встречи нового столетия ни в 1800-м, ни в 1801-м не происходило (в отличие от 1901-го и – угадываем – 2001-го!). Объясняется, на наш взгляд, это прежде всего тем, что в то время не придавали значения "мелким делениям" – минуте, секунде: у большинства жителей, ложившихся с темнотой, поднимавшихся с рассветом, ни степных, ни каких других часов не было и в помине. В тех же домах, что жили по часам, знали только свое время: в самом деле, как сверить, согласовать стрелки, маятник в столице, на Волге, в Сибири, на Камчатке – не по радио же. Одновременность была в ту пору растянутой; то, что происходило сей час на другом краю планеты, плохо воспринималось как синхронное, и, скажем, накануне рождения Пушкина "Московские ведомости" от 25 мая 1799 г. печатали столичные известия от 19 мая, из Италии – апрельские, из Нового Йорка – мартовские, о предполагаемых же совместных действиях Буонапарте с Типу-султаном сообщалось еще в течение многих недель после гибели знаменитого индийского правителя в сражении с англичанами.

К тому же за сто без малого лет еще не везде привыкли считать века от рождества Христова, а не от сотворения мира, год же начинать от Василия Великого (1 января), а не от Семенова дня (1 сентября); вдобавок, законодательница всех мод Франция недавно ввела революционный календарь и объявила началом первого века Свободы 22 сентября 1792 г.

В общем, 200 лет назад Россию не очень занимало, в каком столетии она находится…

Совсем не просто и сегодня, на закате XX в., разобраться, каково было то, позапрошлое столетие. Как представить в коротком обзоре жизнь большого народа, государства, дух и волнение давно минувшего времени?

В цивилизациях древних, скажем фараоновском Египте, Риме, нас часто удивляют отдельные черты сходства с позднейшей эпохой. 34-вековая данность, конечно, усиливает сегодняшнюю власть скульптурного портрета царицы Нефертити; живой цветок от безутешной юной вдовы на саркофаге Тутанхамона вряд ли привлек бы столько внимания, если бы речь шла о гробнице XVIII – XIX вв. нашей эры.

Что же касается сравнительно недавних времен – 100, 200 лет назад, тут мы, наоборот, чаще представляем прошедшее более "современным", чем это было на самом деле: ведь 1800 год от нас всего в 7 – 8 поколениях! И тем важнее в сравнительно недавнем прошлом вдруг заметить нечто особенно неожиданное, непривычное.

Суворов 5 мая 1799 г. захватил в Италии очередную крепость, французскому же гарнизону дал "свободный выход", с тем чтобы 6 месяцев с русскими не воевать.

Одним из благороднейших дел своего века Денис Иванович Фонвизин находит поступок Никиты Ивановича Панина, который из девяти тысяч душ, ему пожалованных, подарил четыре тысячи троим своим секретарям.

Известие об эпидемии, пожирающей наполеоновскую армию на Востоке, заканчивалось надеждой: "…и скоро их всех ч… поберет". Черт – слово совершенно нецензурное.

Среди нововведений второй половины XVIII в. – прежде неведомые в российских домах самовары, первые на российских полях подсолнухи и "земляные яблоки" – картофель.

В обычае поздравлять главу враждебного государства, если он спасся от смерти. Так, Георг II Английский в разгар войны с Францией передает Людовику XV сочувственные, дружеские слова по поводу покушения на его жизнь; однако к концу столетия, по мнению русского посла в Англии С. Р. Воронцова, происходит упадок этикета: Бонапарт и Павел I не посылают поздравлений своему врагу Георгу III Английскому (тоже спасшемуся от убийцы), зато Георг III не поздравляет Павла с рождением внучки.

И еще два эпизода – не из второй, из первой половины XVIII в., но характерные для всего столетия.

Почти исчезли, будто провалились в подземное царство, сведения о мощном восстании в Таре (Западная Сибирь) и многолетней экзекуции, через которую прошло до 2 тыс. человек – из них около двухсот умерло под наказанием. Сверх того более тысячи человек покончили с собой… Огромное по тем масштабам дело в сущности открылось только через 250 лет.

Взойдя на престол, Елизавета Петровна посылает на Камчатку штабс-фурьера Шахтурова, с тем чтобы он доставил к ее коронации (т.е. через полтора года) шесть пригожих, благородных камчатских девиц. Представления царицы о размерах собственной империи была приблизительными: только через 6 лет (и на 4 года позже коронации) царицын посланец с отобранными девицами достиг на обратном пути Иркутска…

Часть приведенных подробностей формально не очень важна, анекдотична, второстепенна, но приближает удаленного на века исследователя к его главной, по сути, цели: пониманию, "общему языку" с прошлым; напоминает об осторожности, осмотрительности даже в сравнительно недалеком историческом путешествии.

Натан Яковлевич Эйдельман — это советский писатель, историк и литературовед. Научно-художественной прозе Эйдельмана свойственно внимание к нравственным проблемам, достоверность, основанная на строгой документальности, стремление проследить диалектику исторических связей, живость и выразительность изложения, вводящего читателя в лабораторию науч. поисков. В своих работах Эйдельман привлекает новые, преимущественно архивные, материалы. Участвовал в подготовке издания памятников вольной русской печати.

Прикрепленные файлы: 1 файл

Реферат по монографии История России.doc

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

2-го курса очной формы обучения

__Д-р исторических наук_____________

(ученая степень, ученое звание)

__Романовский Н.В.___

Москва 2010

В данной монографии автор использовал архивы: Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР им.В.И.Ленина; отдел рукописей Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде; отдел рукописей Института русской литературы Академии наук СССР (Пушкинского дома); Государственный архив Псковской области; Центральный государственный архив древних актов; Гос. архивы Российской империи разрядов I, II,V,VI,VII,X; Центральный государственный архив Октябрьской революции, высших органов государственной власти и государственного управления СССР; Центральный государственный военно-исторический архив СССР; Центральный государственный исторический архив СССР; Государственная историческая библиотека, Отдел исторической книги. Из перечисленных архивов Н.Я. Эйдельман использовал документы для того, чтобы подтвердить свои слова. Что же касается литературы, использованной автором монографии, то ее перечень занимает 4 страницы. Литература использовалась не только советских историков, но также историков Российской империи (С.А. Адрианов, И.В. Анненков, А.Т. Болотов и др.) и зарубежных (Th. Von Bernhardi, A. Rabbe, Hugh Ragsdale и др.). Источниковая база монографии дает понять, что тема рассмотрена автором с разных сторон и точек зрения, а следовательно субъективное видение проблемы Эйдельманом максимально исключено.

Автор монографии использует разного рода исторические анекдоты, стремясь погрузить читателя в описываемую им эпоху и показать мышление людей того времени. Он пишет об истоках декабризма, о том, почему различные тайные общества стали появляться и как этого можно было избежать.

Натан Яковлевич Эйдельман основательно изучил политическую жизнь в конце XVIII- начале XIX столетия. Его язык прост и образен, поэтому погрузиться в описываемую им эпоху было несложно. Выводы, сделанные автором в заключении монографии наталкивают меня на мысль о том, что появление тайных обществ вроде декабристов было лишь очередным витком истории Российской империи, яркой сменой веков. Парадоксом явился тот факт, что декабристы отрицали систему просвещенной свободы, их породившую. Судьбу народа решал не он сам, но люди, просвещенные и власть имущие. Зачастую простой люд оказывался словно бы в другом мире, существующем отдельно от дворян и императора, вести о смене власти приходили медленно, вызывая в народе пассивную реакцию и полное равнодушие. По моему мнению автор монографии полностью раскрыл тему политической борьбы в России в конце XVIII- начале XIX столетия, изучив данный вопрос основательно и со всех сторон и точек зрения. Мнение Эйдельмана о личности Павла Первого обосновано и аргументировано цитатами из разных источников, что дает возможность принять его слова как мнение эксперта в данном вопросе.

Эта книга, в отличие от первых трех, не сборник нескольких историй, а подробная история одного события — дворцового переворота 1801 года и убийства Павла I. Эйдельман, как всегда, аккуратен с историей. Он не делает из Павла I ни чудовищного безумца, каким его часто изображали историки двадцатого века, ни непонятого великого государственного деятеля, каким он бывает у некоторых поп-историков века двадцать первого.

Кроме этих донкихотских историй, про Павла рассказывают множество анекдотов. Эйдельман некоторые из них рассматривает и показывает, что хотя под некоторыми из них есть какая-то основа, Павел не был таким уж жестоким самодуром. Он приводит статистику разнообразных наказаний, штрафов и приговоров Тайной экспедиции, из которой видно, что их было меньше, чем потом, при Александре I. Кроме того, эти преследования коснулись по большей части дворянства. Купцы, крестьяне и мещане преследованиям Павла подверглись гораздо меньше.

А вот еще одна шикарная история из жизни: две загадочные французские агентессы работают в России, но по стечению обстоятельств, сами не зная о том, они играют друг против друга:

Пожалуй, единственный приличный человек из всех героев этой неприглядной истории с убийством и предательством — Николай Саблуков, чья история, в общем-то, служит одним из лучших объяснений всей истории короткого правления Павла I:

Ну, и напоследок прелестная поучительная история, не имеющая прямого отношения к Павлу I, но навевающая мысли (что, кстати, Павел не приветствовал бы):

Египетский тиран Хаким из династии Фатимидов (996 – 1021), перевернул жизнь страны, приказав женщинам никогда не выходить на улицу, днем всем подданным спать, ночью – бодрствовать; и так в течение четверти века, пока имярек не сел на осла, не объявил правоверным, что они не достойны такого правителя, и исчез (после чего попал в святые, от которого ведет свое начало известная мусульманская секта друзов).

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Грань веков: краткое содержание, описание и аннотация

Натан Эйдельман: другие книги автора

Кто написал Грань веков? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Грань веков — читать онлайн ознакомительный отрывок

Если при решении подобных дел встречались два мнения, царь, как правило, присоединялся к более строгому.

Честь была любимой темой бесед, приказов, приговоров Павла I. Многие наблюдатели (например, Ланжерон) отмечали стремление царя уменьшить в армии пьянство, разврат, карточную игру.

Идея рыцарской чести вызывала к жизни и ряд других.

Наполеон в своем уже частично процитированном суждении о Павле отмечал, что царь установил при своем дворе очень строгий этикет, мало сообразный с общепринятыми нравами, малейшее нарушение мельчайшей детали которого вызывало его ярость, и за одно это попадали в якобинцы.

Особое значение приобретает четкая регламентация почестей или бесчестья. Таково, например, торжественное перехоронение Петра III или позорное перехоронение Потемкина; эти акты, понятные в павловской системе воззрений, неожиданны для привыкших к иному современников.

При Павле высокий смысл приобретают такие элементы формы, строя, регламента, как шаг, размер косицы, направление ее по шву, не говоря уже о вахтпараде.

Подробное описание вахтпарада попало в именной указ от 8 октября 1800 г.

Я все на пользу вашу строю –
Казню кого или покою…

Офицер-измайловец Копьев пародийно удлиняет косу, доводит до абсурда другие детали павловской формы и за то попадает в тюрьму.

Теократическая идея . Рыцарский орден, сближающий воина и священника, был находкой для Павла, который еще до мальтийского гроссмейстерства соединил власть светскую и духовную.

Читайте также: