Демосфен за ктесифонта о венке краткое содержание
Обновлено: 04.07.2024
ДЕМОСФЕН (лат. Demosthenes, греч. Димосфенис) (около 384 до н.э., Афины - 322 до н.э., остров Калабрия близ восточного берега Пелопоннеса), афинский политический деятель, оратор, вождь демократической антимакедонской группировки. Призывал греков к борьбе против захватнической политики македонского царя Филиппа II (речи Демосфена против него - "филиппики").
Файлы: 1 файл
Демосфен доклад.docx
ДЕМОСФЕН (лат. Demosthenes, греч. Димосфенис) (около 384 до н.э., Афины - 322 до н.э., остров Калабрия близ восточного берега Пелопоннеса), афинский политический деятель, оратор, вождь демократической антимакедонской группировки. Призывал греков к борьбе против захватнической политики македонского царя Филиппа II (речи Демосфена против него - "филиппики"). Добился создания антимакедонской коалиции греческих полисов.
Политическая деятельность
Демосфен родился в Афинах, в семье владельца оружейной и мебельной мастерских. С детства он страдал физическими недостатками (косноязычие, слабый голос, нервный тик). Афиняне в то время были очень избалованы по отношению к ораторам: от оратора требовались не только внутреннее содержание, но известная мимика , разные приёмы рук, пальцев, положение тела во время речи, игра физиономии. Между тем Демосфен был косноязычен, имел слабый голос, короткое дыхание, привычку подергивать плечом и пр. Как рассказывает Плутарх, "когда в полном отчаянии, закрывши от стыда лицо плащом, он отправился домой, его пошел проводить актер Сатир, близкий его приятель. Демосфен стал ему жаловаться, что из всех ораторов он самый трудолюбивый и отдает красноречию все силы без остатка, а народ знать его не желает, между тем как пьяницы, мореходы и полные невежды всегда находят слушателей и не сходят с возвышения. "Верно, Демосфен, — отвечал Сатир, — но я быстро помогу твоей беде. Прочти-ка мне, пожалуйста, наизусть какой-нибудь отрывок из Еврипида или Софокла". Демосфен прочитал, а Сатир повторил, но при этом так передал соответствующий характер и настроение, что Демосфену и самому этот от« рывок показался совсем иным. Так он убедился, сколько стройности и красоты придает речи "игра", и понял, что сами по себе упражнения значат очень мало или даже вообще ничего не значат, если ты не думаешь о том, как лучше всего преподнести и передать слушателям содержание твоих слов. Он устроил себе в подземелье комнату для занятий, которая цела и до нашего времени, и, неукоснительно уходя туда всякий день, учился актерской игре и укреплял голос Он учился ясно произносить слова, набирая в рот черепки и камешки, произнося речи на берегу моря, при шуме волн, заменявших в данном случае шум толпы; всходил на крутизны, громко читая поэтов; упражнялся в мимике перед зеркалом, причём спускавшийся с потолка меч колол его всякий раз, когда он, по привычке, приподнимал плечо. Изучая образцы красноречия, Демосфен по неделям не выходил из комнаты, обрив себе половину головы, во избежание соблазна. Его первые попытки говорить публично не имели успеха,но Демосфен продолжал работать над собой. в возрасте семи лет мальчик лишился отца, а имущество семьи было растрачено опекунами. Активно взявшись за отстаивание собственных прав через суд, консультировался у Исея (в то время очень известного специалиста по имущественным делам)и в возрасте 20 лет он выиграл процесс над расхитителями отцовского наследства. Правда, помимо морального удовлетворения, выигранное дело денег Демосфену не принесло, но опыт ведения подобных дел — ценное приобретение, и юноша избрал профессию логографа. Так, в силу жизненных обстоятельств Демосфен становится оратором.
Афиняне вскоре поставили ему памятник вблизи этого храма. На цоколе статуи была вырезана надпись
Если бы мощь, Демосфен, ты имел такую, как разум
Власть бы в Элладе не смог взять македонский Арей(под Ареем понимается Филипп)
Речь Демосфена О венке была произнесена в защиту афинянина Ктесифона, которого Эсхин привлек в 336 до н.э. к суду за то, что тот якобы незаконно предложил почтить Демосфена золотым венком за заслуги перед отечеством. На деле же Эсхин, нападал на самого Демосфена, так что оратору приходилось защищать самого себя и дело своей жизни, в свою очередь обвиняя Эсхина. в этой речи "За Ктесифонта о венке" Демосфен противопоставляет всесилие монарха (в конкретном случае Филиппа Македонского) положению вождя демократической партии в Афинах: "Прежде всего, он самодержавно правил своими подначальными, а это для войны самое главное. Кроме того, его люди всегда были в полной боевой готовности. Ну, а кроме того, денег У него было предостаточно, и поступал он так, как сам решит, не объявляя о делах своих заранее в особых постановлениях, не обсуждая их на виду у всего света, не таскаясь в суды по облыжным доносам, не отвечая на обвинения в беззаконии и никому ни в чем не отчитываясь, — во всех своих делах был сам себе повелитель и хозяин и самый главный начальник. Ну а я? Я противостоял ему один на один, и справедливости ради об этом тоже надобно теперь сказать, но чем я мог распоряжаться по собственному усмотрению? Ничем и никем! Даже самая возможность говорить перед народом не была моим преимущественным правом, но делилась вами поровну между мною и его наемными слугами, так что когда случалось им меня переспорить — а случалось часто и по многим поводам! — то вы уходили домой, проголосовав за предложения своих врагов"
Эта речь (являющаяся ответом на выступление Эсхина) превратилась в памятник, уникальный по историческому и биографическому значению.
Цитаты:Кто чего хочет, тот в то и верит.Никто не сражается в войне с таким рвением, как в войне за родную страну. Ораторы должны всегда предлагать самое лучшее, а не самое легкое.Легче всего обмануть самого себя.
Лучшее ограждение от тиранов – недоверие граждан.Всякое слово без дела ничтожно и пусто. Ни в чем не ошибаться – это свойство богов. "Народ, который попадает в зависимость от царя, перестает быть свободным и превратится в раба" (Demoth., I, 23), "ведь всякий царь или тиран есть враг свободы и противник законов" "Не подчиняй себе законы, а подчиняйся им сам: только этим укрепляется народовластие"
Оракул [75]:
Прежде чем темноокой богини волна Амфитриты
Бога омоет участок, плескаясь о берег священный,
Города вам не разрушить, не взять его башни высокой.
Целому городу часто в ответе бывать приходилось
За человека, который грешит и творит беззаконье.
Беды великие сводит им с неба владыка — Кронион, —
Голод совместно с чумой. Исчезают со света народы…
Или же губит у них он обильное войско, иль рушит
Стены у города, либо им в море суда потопляет
Предначертаньем владыки богов, олимпийского Зевса [99].
Многострадальными были те мужи, которые мидян
Стримона у берегов, в помощь Ареса призвав,
Грозного бога, и голод мучительный, крепко стеснили
И разгромили врагов, первыми взявши Эйон.
На второй герме написано:
Эту награду афиняне тем предводителям дали
За их благие дела, доблесть великую их.
Пусть из потомков увидевший это скорее захочет
Трудности взять на себя, к благу отчизны своей.
(185) На третьей же герме написано:
Некогда вместе с Атридами муж Менесфей, сын Петея,
Войско повел из Афин к Трои священной земле.
Лучшим по доблести мужем средь меднодоспешных данайцев
И устроителем битв назван Гомером он был [142].
Также ничуть не зазорно и ныне афинянам зваться
Лучшими в битве людьми, смело идущими в бой.
Названы ли где‑нибудь здесь по имени стратеги? Нигде, а упоминается лишь народ.
(186) Перенеситесь мысленно и к Пестрой стое [143]. Ведь у нас памятники всех прекрасных деяний стоят на агоре. Каков же тот, о котором я говорю, граждане афинские? Там изображена Марафонская битва. А кто был тогда предводителем? Если бы вас спросили об этом, все вы ответили бы, что Мильтиад. Но ведь там не написано его имя. Почему же? Разве он не попросил этой награды? Он просил, но народ не разрешил, а вместо имени согласился, чтобы Мильтиад был изображен впереди, ободряющим воинов.
(187) А в Метрооне [144] возле булевтерия можно увидеть награду, которую вы дали тем, кто способствовал возвращению демократов из Филы [145]. Автором принятого народом постановления был Архин из дема Кела, один из тех, кто руководил возвращением демократов. Он предложил, во–первых, чтобы им дали тысячу драхм на жертвоприношение и посвящения, и это [составляет] меньше десяти драхм на человека; затем — наградить каждого из них венком, оливковым, а не золотым. Тогда ведь и оливковый венок был в почете, а теперь пренебрегают и золотым. И даже эту награду Архин предлагает давать не всем без разбора, а после того, как Совет тщательно рассмотрит, кто из награждаемых находился в Филе во время осады и подвергался нападениям лакедемонян и Тридцати [таранов]. Не то, что те, которые покинули строй при Херонее перед наступающими врагами.
Он (секретарь) прочтет вам псефизму в доказательство правдивости моих слов.
Псефизма о награждении вернувшихся из Филы
(188) А теперь [для сравнения] еще раз прочти псефизму, предложенную Ктесифонтом в честь Демосфена, виновника величайших несчастий.
Псефизма
Этой псефизмой уничтожаются награды тем, кто вернул демократов. Если эта псефизма хороша, то та негодна. Если те люди удостоились почестей по заслугам, то этот награждается венком, не заслужив его.
(189) Однако, как мне известно, он собирается говорить, что я поступаю несправедливо, сравнивая его дела с подвигами предков. Ибо кулачный боец Филаммон [146] был награжден венком на Олимпийских играх за то, что победил не знаменитого борца древности Главка [147], а современных ему противников. Как будто бы вы не знаете, что борцы состязаются друг с другом, а те, которые желают получить венок, состязаются с той самой доблестью, за которую они и получают венок. Нужно, чтобы глашатай не лгал, когда он делает объявление в театре перед эллинами. И ты, пожалуйста, не заявляй нам, что ты был лучшим политическим деятелем, чем Патэкион [148], но стань вначале хорошим человеком, а затем уж добивайся у народа награды.
(190) Чтобы мне не отвлекать вас от сути дела, секретарь прочтет вам эпиграмму, начертанную в честь тех, кто способствовал возвращению демократов из Филы:
Древний афинян народ даровал им награды за доблесть.
Первыми эти мужи подняли нас на борьбу.
С риском для жизни они сбросили иго тиранов,
Грубо поправших закон, правивших волей своей.
Демосфен. Среди афинских ораторов, последовательно приверженных демократии, наибольшую известность получил Демосфен (384–322 гг. до Р.Х.). В его творчестве греческое ораторское искусство достигает наивысшего расцвета.
Природа с детства обделила Демосфена ораторскими данными: он рос болезненным ребенком, говорил тихим голосом, имел дефекты речи, страдал нервным тиком, терялся перед большим скоплением людей. Но эти обстоятельства не остановили юного Демосфена в желании стать оратором — даже несмотря на то, что денег на обучение красноречию у него не было: мальчику было семь лет, когда умер его отец, тоже Демосфен (он владел двумя мастерскими, где работали рабы, — оружейной и мебельной), и его богатое наследство беззастенчиво расхитили недобросовестные опекуны.
Учить юношу ораторскому искусству взялся оратор Исей. Стремясь изжить недостатки речи, Демосфен по совету своего учителя выходил на берег моря и, в стремлении заглушить шум прибоя, читал речи, набрав камней в рот. Борясь с нервным тиком, будущий оратор подвешивал к потолку острый меч, который больно колол его при каждом подергивании плеча.
Через четыре года, в 364 году до Р.Х., двадцатилетний Демосфен уже выступал в суде с речами против своих опекунов. Сохранилось пять речей этого цикла. Суд тянулся несколько лет. В итоге молодой оратор выиграл процесс, опекунов осудили, но наследство вернуть не удалось: оно уже было растрачено или передано другим людям.
Даже став общепризнанным оратором, он, в отличие от многих коллег, никогда не выступал без подготовки.
Он занимал в Афинах много важных и ответственных должностей, главная из которых примерно соответствует современной должности министра иностранных дел. Именно здесь проявился талант Демосфена как политического оратора. Ритор, дипломат, публицист, он был самым непримиримым антимонархистом и снискал глубокое уважение не только у сторонников эллинской демократии, но и у многочисленных врагов — как внутри Афин, так и в стане македонского царя Филиппа.
Эсхин. Главным внутриполитическим оппонентом Демосфена был афинский оратор и политический деятель Эсхин (389–314 гг. до Р.Х.).
Он родился в небогатой семье учителя, не имевшей связей в обществе. Мальчик не получил риторического образования, но был одаренным от природы человеком. В отрочестве Эсхин играл на сцене трагические роли, затем работал писцом у известных ораторов и политических деятелей, участвовал в нескольких сражениях с врагами Афин.
В 348 году до Р.Х. Эсхин сам начал заниматься политикой: участвовал в заключении мира с Македонией. Тогда же он впервые заявил о себе как политический оратор. Попав под обаяние царя Филиппа, Эсхин утвердился в промакедонских взглядах и оставался им верен в течение всей дальнейшей жизни.
Ораторское мастерство, обучение которому с таким трудом далось в свое время Демосфену, Эсхин освоил без особых усилий. Природный артистизм, когда-то помогавший ему на сцене, оратор успешно использовал и на ораторских подмостках. Первейшее условие успеха оратора, утверждал Эсхин, — живость, второе — живость и третье — живость. От Эсхина до наших дней дошли три речи, две из которых — полемика с Демосфеном. Кроме того, сохранилось двенадцать писем Эсхина, однако все они написаны от его имени неким посторонним лицом.
Эсхин обвинил Демосфена по трем пунктам:
1. Демосфен руководил постройкой городских стен и не сдал финансовый отчет, а поэтому часть средств мог вполне похитить.
2. Указ о награждении был объявлен с вопиющими нарушениями: в театре перед началом представления, а не в народном собрании, как это происходило всегда.
3. Демосфен по своим человеческим и профессиональным качествам не достоин венка.
Суд вынес решение в пользу Демосфена, причем Эсхин не сумел набрать даже одной пятой части голосов. Он отказался уплатить крупный штраф и предпочел уехать в изгнание на далекий остров Родос, где жил до конца своих дней и преподавал ораторское искусство в собственной риторической школе.
6. Особенности римской риторики. Зарождение римского красноречия. Первые ораторы. Расцвет политического красноречия.
Зарождение римского красноречия.
Первые ораторы
Политическое красноречие в Риме начало распространяться в начале II века до Р.Х., как раз в то время, когда в Афинах оно пришло в глубокий упадок.
Оратором исключительной силы считался Гай Гракх (153–121 гг. до Р.Х.). Избранный республиканским Римом в народные трибуны, он всю мощь своего красноречия направил на борьбу с аристократией, засевшей в сенате, за проведение демократических реформ. Ему вторил старший брат, Тиберий Гракх (162–133 гг. до Р.Х.). Оба брата были убиты в
Риме политическими противниками.
Расцвет политического красноречия
Расцвет римского красноречия приходится на I век до Р.Х. Сложная политическая ситуация в стране, внешние и внутренние войны, государственные перевороты усиливали интерес римлян к информации, которая распространялась, прежде всего, посредством ораторских речей.
Большой популярностью у современников пользовались политические речи таких ораторов республиканского Рима I века до Р.Х., как Марк Антоний, Гай Аврелий Котта, Публий Сульпиций Руф, Квинт Гортензий Гортал, Марк Порций Катон Младший, Гай Лициний Кальв, Гай Азиний Поллион и другие.
Из их речей до наших дней почти ничего не дошло. Однако сохранилось много свидетельств современников и потомков о выдающейся роли, которую играли эти мастера красноречия в политической жизни Рима. Все они занимали ответственные государственные должности.
Марк Туллий Цицерон.
Вершина ораторского искусства и публицистики не только той эпохи, но и всего римского красноречия — творчество Марка Туллия Цицерона (106–43 гг. до Р.Х.). Цицерон происходил из привилегированного сословия всадников.
Мечтая стать судебным оратором, он получил великолепное образование в Риме. Закончив учебу, Цицерон около года служил в армии, а затем, вернувшись в Рим, занялся практической риторикой.
8. Распространение грамотности.
В Средние века очагами грамотности, культуры, информации в Европе были монастыри. В монастырях создавались библиотеки — причем не только религиозной, но и светской литературы, в том числе и античных авторов. При многих монастырях существовали школы, колледжи и религиозные ордена, созданные первоначально для изучения, перевода и переписки Библии. В монастырских школах учили чтению, счету, письму и латыни — языку средневековой церкви. Для неграмотных людей расписывали стены церквей библейскими сюжетами, чтобы можно было хотя бы визуально изучать Священное Писание. Постепенно грамотность перестала быть привилегией духовенства и узкого круга светских лиц. На базе монастырских учебных заведений со временем появились первые университеты: например, в Болонье (Италия), Оксфорде и Кембридже (Англия).
Появление книгопечатания
Книгопечатание появилось в Китае в середине XI века. Его изобретателем считается Би Шен, который создал наборный способ воспроизведения текста для иероглифического письма. Литеры изготавливались из глины, реже — из слоновой кости. Но, поскольку в китайском языке десятки тысяч иероглифов, развить книгопечатание в Китае было сложно. Но изобретение Би Шена не вышло за границы Китая: европейцы практически ничего не знали о книгопечатании в далекой и неведомой стране, как, впрочем, и о многих других изобретениях китайцев. (бумага)
Со временем количество грамотных людей увеличивалось, расширялись потоки информации. Переписчики книг уже не могли удовлетворить все возраставшую потребность в чтении.
В 1445 году немец Иоганн Гутенберг отлил в типографии города Майнца литеру, в 1450 году — создал печатный станок, на котором в 1455 году выпустил первую в Европе печатную книгу — двухтомную Библию. Набор одной страницы (в ней было 42 строки) занимал у Гутенберга целый день, а на всю работу над Библией ушло почти пять лет. До наших дней сохранился 41 экземпляр первой печатной книги: 14 на пергамене и 27 на бумаге.
Книгопечатание быстро распространилось по Европе. Спустя менее полувека после выхода в свет первой книги, в 1500 году, в 270 европейских городах уже действовало более 1100 типографий. В них к тому времени было издано более 36 тысяч книг. Прежде всего, это книги религиозного содержания, затем — труды античных авторов, в первую очередь Аристотеля и Цицерона. Третье место по количеству изданий занимала научная литература. Первые печатные издания в Европе, вышедшие в свет с момента изобретения книгопечатания и до конца XV века, называются инкунбулы (от лат. incunabula — колыбель, начало).
9. Становление цензуры. Инквизиция.
Вслед за распространением грамотности и книгопечатания усилилась и цензура. Цензура была как светской, так и церковной и осуществлялась как до выхода в свет печатного издания (предварительная цензура), так и после появления тиража (последующая, или карающая, цензура).
Католическая церковь хорошо понимала угрозу книгопечатания, сдерживать и контролировать которое с каждым годом становилось все сложнее. Кроме того, церковь лишалась монополии на распространение информации, которое осуществлялось, прежде всего, через проповедь. Ярким проявлением ужесточения цензуры стала инквизиция — независимое от государства судебное учреждение, созданное в католической церкви для борьбы с инакомыслием. Судебная власть инквизиции распространялась только на католиков.
Еще до появления книгопечатания, в 1199 году, Римский Папа Иннокентий III издал декрет, где приравнял ересь к измене и оскорблению достоинства короля. За эти преступления в большинстве стран предусматривалась смертная казнь. В 1252 году Папа Иннокентий IV издал буллу, где обобщались принятые ранее указы об инквизиции. Согласно этой булле, в каждой церковной епархии создавались постоянные инквизиционные трибуналы.
Католическая церковь шаг за шагом вытесняла светскую цензуру, которая осуществлялась, прежде всего, университетскими профессорами и сосредоточивала контроль над распространением информации в своих руках.
Наивысшего расцвета инквизиция достигла в Испании во второй половине XV века, когда Папа Сикст IV в 1482 году учредил должность великого инквизитора. Им стал испанский монах Томас (Фома) Торквемада (1420–1498 гг.), который на века прославился жестокостью. Торквемада разработал общие правила инквизиции, согласно которым главными инструментами инквизиции были пытки, служившие важнейшим источником получения доказательств.
Строжайшей цензуре подвергались книги, картины, эстампы, медали — вообще абсолютно вся печатная продукция. Появились утвержденные Торквемадой списки запрещенных книг, за хранение и чтение которых устанавливалась казнь — как правило, на костре.
С. Аверинцева, С. Апта, М. Гаспарова. А. Тахо-Годи, С. Шервинского и В. Ярхо
Состав и научная подготовка текстов М. Гаспарова
Вступительная статья В. Боруховича
Комментарии И. Ковалевой и О. Левинской
ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Публичная речь была особенно распространенным жанром литературы в среде читающих людей античности. По месту, занимаемому в искусстве художественного слова древней Эллады, риторика сопоставима с такими жанрами, как героический эпос или классическая греческая драма. Разумеется, подобное сопоставление допустимо лишь для эпохи, когда эти жанры жили и сосуществовали. Но степени влияния на развитие более поздней европейской литературы риторика, игравшая еще значительную роль в средние века, в новое время уступает место другим жанрам, определившим характер национальных литератур Европы на века, если не на тысячелетия. Здесь есть своя логика. Из всех видов художественного слова в античном мире публичная речь была наиболее тесно связана с современной ей политической жизнью, социальным строем, бытом, образом мышления, наконец, с особенностями характера народа, создавшего этот жанр.
Из упомянутых трех жанров публичной речи в классической античности наиболее важным был жанр совещательный, или, иными уловами, политическое красноречие.
В эпидиктических речах содержание часто отступало перед формой, и некоторые из дошедших до нас образцов оказываются ярким примером искусства ради искусства. Однако далеко не все эпидиктические речи были бессодержательными. Историк Фукидид включил в свое сочинение надгробное слово над телами павших афинских воинов, вложенное в уста Перикла. Эта речь, которую Фукидид с таким искусством вплел в ткань своего громадного исторического полотна, представляет собой изложенную в высокохудожественной форме политическую программу афинской демократии эпохи расцвета. Она является бесценным историческим документом, не говоря уже о ее эстетическом значении как памятника искусства.
В условиях запутанного судебного права судиться в древних Афинах было делом нелегким, к тому же не все обладали даром слова, чтобы расположить к себе слушателей. Поэтому тяжущиеся прибегали к услугам лиц опытных, а главное, обладавших ораторским талантом. Эти люди, ознакомившись с существом дела, составляли за плату выступления своих клиентов, которые те заучивали наизусть и произносили на суде. Таких сочинителей речей называли логографами. Бывали случаи, когда логограф составлял одновременно речь и для истца и для ответчика — то есть в одной речи опровергал то, что утверждал в другой (Плутарх сообщает, что однажды так поступил даже Демосфен).
Крупнейшим теоретиком и учителем красноречия в V веке до н. э. был Горгий из сицилийского города Леонтины. В 427 году он прибыл в Афины, и его искусные речи привлекли всеобщее внимание. Позднее он объездил всю Грецию, повсюду выступая перед слушателями. На собрании греков в Олимпии он обратился к собравшимся с призывом к единодушию в борьбе против варваров. Олимпийская речь Горгия надолго прославила его имя (ему была поставлена статуя в Олимпии, база которой найдена в прошлом веке во время археологических раскопок).
Читайте также: