Бесконечная шутка краткое содержание

Обновлено: 08.07.2024

По оценке пишущей братии, Уоллес был не только одаренным мастером слова и философствующим интеллектуалом, достойным борьбы с великими идеями, которые оживили тысячелетнюю Америку, но также разработал свою собственную культовую легенду, легенду о поврежденном гении, которого почти срубили его собственные огромные силы, затем он великолепно одержал победу над ними и склонил их к созданию почти невообразимо большого и сложного романа. Это писатель даже не для интеллектуалов, а для литературных гурманов, понимающих тончайшие филиации и нюансы человеческих проявлений. Точность и продуманность языка Уоллеса — необходимые условия его мультивселенной, которая без них просто обрушилась как карточный домик.

Учась в Шампейне и затем в Урбане, Уоллес увлекся теннисом. Затем поступил в Амхерстский колледж, который в свое время закончил и его отец. Изучал философию, английский язык и литературу, защитил диплом по модальной логике, отмеченный премией, а потом — по английскому языку и литературе. В 1987 году получил степень магистра изящных искусств в Аризонском университете. С 2002 преподавал в Помона-колледже в Клермонте. В 2004 женился на художнице Карен Грин. Любил собак, часто подбирал бездомных псов.

Что такое макгаффин? Это распространенный в западной нарратологии термин для обозначения предмета, вокруг обладания которым строится фабульная сторона произведения, или своего рода механическая формула для конструирования сюжета: завязка построена на поисках того или иного предмета, суть которого, сама по себе, не играет роли.

Первые 200 страниц романа — это, на первый взгляд, хаотично смонтированная нарезка сцен, описаний и диалогов, которые сложно собрать в единую картину. Это кажется нелепицей, потому что в литературных институтах будущих писателей учат тому, как важно правильно начать и завладеть вниманием читателя. Уоллес же, всю жизнь преподававший литературное мастерство, поступает с точностью до наоборот: пишет текст, в котором первые двести-триста страниц героев нужно помечать закладками, чтобы не потерять их в темных глубинах воображения.

Ирония, по Уоллесу, как анестезия, в малых количествах она действительно помогает притупить боль реальности и сохранить душевное или эстетическое равновесие, но стоит чуть превысить дозу — и получается шутовство.

Неподготовленный читатель, пробежав глазами по ключевым точкам биографии Уоллеса, будет очень удивлен концом: вдруг, как гром, как страшный морок — самоубийство. В некрологе писали, что перед смертью он уже несколько месяцев страдал от депрессии, которая в его роду была семейной болезнью.

Почему человек огромного ума, таланта, юмора и успеха, любимый своей женой, родителями и друзьями, не говоря уже о миллионах читателей, обнаружил, что его существование так кошмарно болезненно, неизлечимо мрачно, что он планирует покончить с ним? Какие страдания побудили его к суициду?

Многообразие книги просто поразительное. Придется читать большие куски про теннис, кино, огромные описания внутренних и внешних состояний, вплоть до политики, что даже заявленный кусок про фильм не будет иметь особого значения. Можно даже сказать, что в книге многое не важно, но значение имеет буквально все. Парадоксально, но это так: никогда не знаешь, какой из кусков сюжета, каким бы даже скучным он ни был, выстрелит дальше по ходу книги.

Уоллес столь перегруженным образом выписывает тему удовольствия, от которого сложно отказаться. Сначала это эндорфины, потом поиск добавки, потом еще, еще и еще, и человек оказывается неспособным жить без этого допинга, причем настолько, что это отравляет ему жизнь. В арсенал здесь входит все: от алкоголя и стимулирующих веществ до медиа и кино. Основные места действия – это теннисная академия и реабилитационная клиника. Еще из этого вычленяется очень личная для Уоллеса тема – это депрессия во всех ее способах проявления: от того, что человек как бы просто грустит, до кардинально страшных вещей. И одиночество… Многие утверждают, что это смешная книга, отчего Уоллес приходил в недоумение, ведь он задумывал ее очень грустной. Действительно, в книге много забавных и даже гомерически смешных ситуаций (еще бы, при таком-то количестве вещей, доведенных до невероятного абсурда), но ощущение оставляет довольно подавляющее и даже вызывающее какой-то ужас. По крайней мере, такой эффект был у меня.

Уоллес использовал язык по полной программе, а переводчикам нужно уже ставить памятник за то, что они сумели полностью передать текст автора, без вливаний и исключений (хотелось бы надеяться, что это так, но переводчики внушает доверие, т. к. здесь во главе стоял энтузиазм). Неудивительно, что роман дожидался читателя столько времени: переводить это крайне тяжело, и требует просто титанических усилий. Те же романы Пинчона, из-за сложности текста, так же только доходят до нас в последнее время, а некоторые знаковые романы Делилло до сих пор не переведены, да из книг Уоллса вышло на русском переводе всего лишь две.

Егор ОКУНЕВ

Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!

Альтернативное начало ХХI века, в котором США, Канада и Мексика стали одним государством. Квебекские сепаратисты пытаются использовать в качестве оружия копии картриджа с последним фильмом гениального режиссера-дилетанта Джеймса Инкаденцы. Эта картина известна тем, что разрушает разум зрителей. Спецслужбы ищут ее мастер-копию — в теннисной школе, где учится Хэл, сын Джеймса, и реабилитационной клинике для наркозависимых, где лечится Джоэль Ван Дайн, сыгравшая в фильме главную роль.

David Foster Wallace
The Infinite Jest

Так выглядела рукопись Уоллеса

Вот и первая плохая новость (или хорошая, как посмотреть):

Небо над американовой пустыней было засеяно синими звездами. Стояло уже глубоко за полночью. Только над американовым городом в небе было пусто от звезд; цвет неба жемчужный и пустой. Марат пожал плечи.

— Возможет быть, в тебе назревает понимание, что граждане Канады не есть реальные коренья угрозы.

Стипли покачал голову в кажущемся раздражении.

— Сам-то понял, что сказал? — спросил он. Дикий парик его соскользнул затем, как он двинул голову в сильной резкости.

Еще одна сложность при чтении — хронология событий в романе нелинейна.

И последнее: имейте в виду, что глаз у Уоллеса-писателя не только острый, но и очень неторопливый, если можно так выразиться. Каждую сцену он стремится охватить целиком, от уровня освещения до пор на носу персонажа. Из-за этого регулярно кажется, что действие никуда не движется, и чтение становится выматывающим. Но это не баг и не фича — просто такая особенность авторского зрения.

Этот томище требует дозированного подхода и претендует на то, чтобы отобрать у вас массу времени, сил и терпения.

В том сне, который я порой вижу и по сей день, я стою у всех на глазах на задней линии гаргантюанского теннисного корта с заполненными трибунами. Очевидно, я на профессиональном матче; есть зрители, судейская бригада. Но корт размером где-то с футбольное поле, наверное, ну так кажется. Трудно сказать. Но главное — корт сложный. Линии, которые определяют игру, на этом корте сложные и скрученные, как скульптура из струн. Линии во всех направлениях, и они бегут бесцельно, или встречаются и образуют взаимоотношения и квадраты, реки и их притоки, и системы внутри систем: линии, углы, коридоры и отрезки расплываются у горизонта далекой сетки.

Место действия у этого цирка тоже подходящее — Объединенные Американские Нации, сокращенно ОНАН. Возглавляет их президент Джентл, страдающий обсессивно-компульсивным расстройством. В этом государстве-монстре празднуют День Взаимозависимости, а на территории бывших северо-восточных штатов расположена Впадина, куда сливают токсичные и ядерные отходы. Бостон, где происходит основное действие (родной город Дэвида Фостера Уоллеса), расположен недалеко от опасной Впадины.

О том, чем закончится этот сюжет, пытливому читателю придется догадаться самому.

Уоллес в одном интервью сказал, что финал романа кроется за пределами его последней страницы, но понять, каким он будет, по некоторым деталям вполне можно.

Роман-монстр, способный отобрать несколько месяцев вашей жизни. Если вы цените в литературе интеллектуальные игры — можно хотя бы попробовать. Ведь, если не дочитаете до конца, никто вас не осудит. Не всякий доплывет и до середины этой реки, но перебравшиеся на другой берег могут даже захотеть его перечитать.

В помощь отважным читателям

чудовищная ложь;
лечебные прокладки “Tucks”;
шоколадная плитка “Dove” пробного объёма;
чудесная курица “Perdue”;
бесшумная посудомоечная машина “Maytag”;
радость;
молочные продукты из самого сердца Америки;
простое в установке обновление для осмотра картриджа материнской платы с миметическим разрешением 2007 года для систем TP Infernatron/InterLace для дома, офиса и мобильных устройств от компании “Yushityu”.

11. Уоллес изобрел игру, в которую в реальной жизни ещё сложнее играть, чем в Квиддич. Она называется Эсхатон. В неё играют через шесть теннисных кортов отобранные им одарённые теннисисты, курящие марихуану и являющиеся в то же время талантливыми математиками. Игра симулирует глобальную термоядерную войну. Вместо привычных теннисных мячей используются межконтинентальные баллистические ракеты. Вместо теннисной обуви – атомные подводные лодки. Зона поражения ударной волной и повреждения рассчитываются ЭВМ для решения статистических задач. А теорема о среднем значении вызывает трудности у простаков-читателей. Игру в Эсхатон можно увидеть на видео “Calamity Song” инди-группы “the Decemberists” из Орегона.

14. Уоллеса почти всегда фотографировали в бандане. Это не было заявкой на модность, но он носил её, так как у него часто случались приступы тревоги, и его сильно заботило то, насколько он потеет. Как-то раз он сказал ребёнку друга, что носит её, чтобы не дать голове взорваться.

19. Уоллес совершил самоубийство в 2008 году. Тема суицида, так же, как и тема зависимости, занимает в романе большое место.

Читайте также: