Белая коза альба краткое содержание
Обновлено: 05.07.2024
— Владимир Николаевич, расскажите, за что вы получили это.
Владимир подумал и стал рассказывать.
А день был такой жаркий и спокойный. Странно было слушать рассказ о походе в морозную ночь, о холоде, смерти, подвигах и страданиях.
И вдруг со стороны Сережиного дома послышался голос Любочки, пронзительный, как свисток:
— Се-ре-жа! Две-над-цать ча-сов!
Сережа вскочил, будто его ударили.
— Знаю! — крикнул он и покраснел так, что Катя подумала: заплачет. Но он не заплакал.
Катя догнала его около забора и схватила за руку.
— Сережа, — зашептала она, — дядя Володя уедет через полчаса… Не уходи. Ведь ты потом можешь.
Сережа отдернул руку.
Катя медленно вернулась на свое место.
— Куда Сережа побежал? — удивился Владимир. — Вы почему смеетесь?
Федя и Нюрка ничего не ответили.
— С этим мальчиком, — сказала Катя, — с Сережей, никто здесь не водится, и все его дразнят. Это уж ради твоего приезда с ним играли.
— Отчего же никто не водится? По-моему, хороший парень.
— Его мать уезжает на целый день, а у них, ты видел, белая коза, Альба. Так он эту козу доит.
— Козу доит? Это любопытно. Ну и что?
— Ну и дразнят его дояркой и козодоем.
— Козодой — это она придумала, — Нюра показала на Катю, — а мы — доярку.
— Идет, — сказала Катя. — И как ему не стыдно, правда, дядя Володя! Мужчина все-таки. Смотри, фартуком подвязался, будто какая-нибудь тетка-молочница.
Владимир взглянул на часы и встал.
— Вот что, ребята, у меня есть еще полчаса до поезда. Пойдемте в сарай, посмотрим, как он козу доит.
Катя испуганно побежала за ним.
— Дядя Володя! Не ходи, не надо! Его уж и так все изводят, прохода не дают!
Но дядя Володя, не слушая ее, уже перешагивал через забор и открывал дверь сарая.
Сережа услышал шаги и закричал отчаянным тонким голосом:
— Владимир Николаевич, я не вам! Я не знал, что это вы, я думал, что это они.
Владимир ответил очень спокойно:
— Они тоже здесь. Можно нам войти. Замечательная коза, породистая, — он погладил Альбу. — Вот что, Сережа, у меня к тебе просьба. Кашу варить я умею и стирать умею. Даже пуговицы пришивать давно научился. А вот козу доить ни разу не пробовал. Поучи меня, хорошо?
Сережа смотрел на него, пораженный, не зная, серьезно он говорит или это какое-нибудь новое издевательство.
— Так как же? Я тебя вчера кролем плавать учил, а ты меня доить научи.
— Владимир Николаевич, я боюсь, Альба вас не послушается.
Меня не послушается? Что ты, что ты, милый друг! Меня целая рота слушается, а ты говоришь — коза!
Сережа сказал уже деловым тоном:
— Если хотите доить, вам нужно будет вымыть руки.
— Есть вымыть руки! Катюша, неси полотенце.
Владимир старательно вытирал пальцы.
— Дядя Володя, — откашлявшись, проговорила Катя, — ты так и будешь в этой гимнастерке? — Она посмотрела на ордена. — Ведь ты запачкаешься!
— Ничего, теперь уже некогда переодеваться. Мне Сережа фартук даст.
— Меня Альба сначала не слушалась, — сказал Сережа. — Она привыкла, что ее доили женщины. Пришлось надевать мамин фартук и косынку. Теперь она не капризничает.
— Молодец. Маскировка. Военная хитрость.
Тесемки фартука завязались только на талии, а верхние на спине не сошлись. Пришлось верхнюю часть подоткнуть за пояс.
Владимир нагнул голову, Сережа затянул на затылке узел платка.
Владимир повернулся к ребятам.
— А вы, — сказал он строго, — стойте как вкопанные и не дышите, а то мы с Альбой будем нервничать.
Он присел на корточки с легкостью, неожиданной для такого большого человека.
Альба покосилась на него выпуклым глазом, но протестовать не стала. Сережа тоже присел.
— Не так. Вы руку вот сюда, вам будет удобнее. Правильно… Правильно…
Тонкая прямая белая струйка звонко ударилась в ведро.
Ребята стояли потрясенные, почти испуганные.
Во время войны Сережа спас Владимиру жизнь. Семья мальчика погибла, и мужчина после ранения забрал его к себе. Было трудно, но жене Владимира удалось наладить взаимоотношения.
За минуту
Катя познакомилась в деревне с соседским мальчиком Сережей. Ребята его дразнили за то, что он доил козу Альбу, пока мама была на работе. Катя тоже смеялась над этим. Но ее дядя Володя помирил ребят, попросив научить его доению.
Началась война. Деревню обстреливали. Жители разъехались.
Сережа с сестрой еще были дома, когда Владимир проехал через деревню на передовую. А вскоре мальчик нашел его окровавленным в лесу. Он обработал раны и сообщил о происшествии в часть. Это спасло мужчине жизнь, но он лишился руки.
Своей невесте Анне Владимир не сообщил о ранении, бросил ее без объяснений.
Сережа остался один, сестра и мама погибли.
Владимир забрал мальчика в Москву, отправил в школу. Было тяжело и с учебой, и с инвалидностью, но они помогли друг другу.
Аня узнала правду, вышла за Владимира замуж. Она помогла мужу вернуть веру в себя, выйти на работу. Даже когда Сергей ушел из семьи из-за недопонимания, нашла его и вернула.
— Валя! Пойдем за земляникой! — Галка подходит к гамаку.
Валя качнулась раза два, отталкиваясь от столбика забора.
— Вот подожди, еще дочитаю немного.
Наконец становится так жарко, что даже трудолюбивые соседи не выдерживают, исчезают куда-то в глубину, в неизвестную тень. Валя захлопывает книгу.
— Ну что же, Галочка, пойдем!
Девочки уходят, большая и маленькая, обе крепенькие, полненькие, немного неуклюжие, милые и смешные. Приятно, что не обязан идти с ними в лес. Через час или через два земляника сама придет к дедушке Николаю Ивановичу в кружке или в корзиночке.
А ирисы были в полном цвету. Даже немного уже оставалось бутонов на клумбе. Все верхние цветы распустились, спеленуты были теперь только боковые.
— Что же, дедушка, вставал сегодня ночью, уловил мгновение? — серьезно спрашивала Галя.
Беда в том, что за день разморит жара, а на рассвете станет чуть попрохладнее — и так хорошо спится.
— Нет, Галочка, опять проспал!
В эту ночь Николай Иванович лег спать, не закрыв занавески. Проснулся как раз в назначенное самому себе время. Небо было уже светлое, солнце еще не вставало. Николай Иванович на цыпочках прошел мимо комнаты девочек, не хотел будить — пускай спят! Спят, толстухи несуразные, в такое чудесное утро!
Солнце уже проглядывает, только низко-низко, длинные тени растянулись по серебристой от росы траве. А в каждой росинке — весь голубой мир отражен! Если фея действительно прилетает к цветам со своей волшебной палочкой — то именно в этот час!
Шевельнулся розовый бутон пиона, что-то зеленое упало на траву, Николай Иванович поднял упругую зеленую лодочку — один из трех лепестков, оберегающих бутон. И сейчас же показалось, что розовый кулачок чуть-чуть разжался, стало ему посвободнее.
Но пионы распускаются постепенно, за ними и днем можно следить, — а вот ирисы! Николай Иванович осторожно ступал по росистой траве, будто боялся спугнуть фею. Вот и грядка с ирисами. Уже издали можно разглядеть, что не все цветы правильной формы — три шелковых лепестка шатром кверху, три темно-бархатных изящно отогнуты вниз. На нескольких стеблях все шесть лепестков образуют колокольчик, смотрящий в небо. Но это уже не бутоны, а цветы. Неужели опять упустил мгновение? Или, как говорила Валюшка, все это совершается постепенно, и невозможно уследить, как нельзя уследить за движением часовой стрелки?
— Вы сегодня пойдете в лес?
Кто это сказал? Незнакомый мужской голос.
У забора, чуть подальше гамака, который кажется большой паутиной, протянутой между двумя деревьями, Николай Иванович вдруг увидел свою старшую внучку. В голубом платьице, в тапочках на босу ногу, она стояла, опираясь на невысокий колышек забора круглым локотком. Толстенькая? Какая же она толстенькая? Она стройная, грациозная даже… или это платье так ловко сшито и хорошо на ней сидит? Валя казалась даже выше ростом.
А за забором, в смущенной и почтительной позе, стоит паренек — видимо, тот самый, чья загорелая спина виднелась днем между яблонями. Теперь он в белой рубашке с закатанными рукавами. Но кто сказал, что это мальчуган лет четырнадцати? Он старше Валюшки и выше ее на целую голову — у него уже усики пробиваются!
— Валя, знаешь, я тебе давно хотел сказать.
Молчание. Не глядя на нее, он что-то быстро говорит шепотом. Он наклоняет голову над забором. Валя, привстав на цыпочки, тянется к нему. Вот и поцеловались!
— Ты на меня не сердишься?
Где-то вдруг залаяла собака. Оба вздрагивают, медленно идут вдоль забора. Валина рука ложится на поперечную доску. Он тихонько пожимает эту руку — и отходит. Оборачивается, любуясь, смотрит на Валю. Валя, не оборачиваясь, ничего не видя кругом, проходит мимо. Кто сказал, что у нее глаза неопределенного цвета? Они ярко-голубые, как ее платье, как утреннее небо, как шелковые лепестки ирисов на клумбе!
В девять часов на террасе появляется босоногая Галка, идет к умывальнику, спрашивает, зевая:
— Дедушка, а Валя где?
На скамейке около террасы лежат грибы: три белых и два рыжих подосиновика. Галка останавливается перед ними.
— Ого, какие! Дедушка, откуда грибы?
— Должно быть, опять авторитет Вале принес.
— А ты же сам, дедушка, говорил: соседи — это авторитет. Ну, Юрка, который на соседней даче живет. Который за нашей Валей ухаживает. А Валя в него влюблена.
Галка хотела дальше прошествовать к умывальнику. Николай Иванович остановился перед ней:
— Что, что ты сказала?
Галка смотрела на него спокойно, рыжие волосы блестели на солнце, крепко упирались в песок белые ножки — Галка не загорала никогда.
— Ах ты… гриб подосиновый! — вырвалось наконец у Николая Ивановича.
Поплескавшись около умывальника, Галка спросила:
— Дедушка, а ты сегодня подсматривал за ирисами? Уловил мгновение?
Николай Иванович ответил:
— Нет, Галочка, опять прозевал!
ПОВЕСТИ О ДЕТЯХ
Белая коза Альба
Высокие белые цветы в овраге душно пахли медом и болотом. Катя осторожно шагала по тропинке, поджимая пальцы босых ног. Она отвыкла ходить босиком, ей было щекотно и колко.
Узенький ручей сворачивал то вправо, то влево и тоже, казалось, искал себе дорогу помягче среди камней и зарослей крапивы.
Овраг кончился. Тропинка сбежала вниз, к реке. Ручей заторопился, запенился и ринулся в реку, как настоящий маленький водопад. Река была наполнена до самых краев, гладкая, блестящая. Справа на желтой отмели копошились ребятишки.
Ближе к Кате, посередине реки, плыл мальчик.
Загорелые руки взлетали над водой и опускались почти без плеска.
Потом опять помчался саженками к другому берегу. Там росли камыши и плавали, как зеленые тарелки, широкие листья кувшинок.
— Сорви мне одну лилию! — крикнула Катя.
Он ловко вытягивал из воды длинные темные стебли. Набрал большой букет и поплыл обратно, загребая одной рукой, а другую, с цветами, держал высоко над водой.
В кустах послышался детский плач. Катя обернулась.
Маленькая растрепанная курносая девочка, совершенно голенькая, стояла среди зарослей крапивы у самой реки и жалобно хныкала. По-видимому, ей самой было непонятно, как попала она в эту колючую чащу.
Она стояла спиной к реке, отмахивалась руками, отступала назад и каждую минуту могла сорваться вниз.
Подойти к ней со стороны реки было невозможно, потому что берег в этом месте нависал над водой.
Катя заметалась, забегала кругом, но крапива была такая густая и высокая, что она не решалась идти прямо.
— Стой, Маруся, не шевелись! — крикнул мальчик, подплывая. — Я сейчас тебя вытащу!
Он бросил букет на траву и смело раздвинул голой рукой жгучие ветки. Маруся, подхваченная под мышки и поднятая высоко над крапивой, испуганно задергала ногами.
Но он спокойно вынес ее из чащи и поставил на землю. Потом повернул лицом к отмели и сурово сказал:
— Беги к своей Нюрке и скажи, чтобы она больше тебя одну не пускала.
Маруся убежала с ревом. Отбежав довольно далеко, она остановилась, обернулась и прокричала что-то, по-видимому очень злое и обидное. Потом загудела опять и помчалась к отмели.
— Ой! — сморщилась Катя. — Как ты обжегся!
У мальчика были яркие синие глаза. Он спрятал за спину руку, покрытую волдырями, и быстро сказал:
Сочинять стихи и рассказы она начала рано, мечтала стать писательницей, но неожиданно после окончания гимназии Потоцкой, в 1918 году, Нина поступает в МГУ на естественное отделение физико-математического факультета. Помимо литературы, её увлекали химия и астрономия, именно с этим связан такой странный для писателя выбор. Окончив университет в 1825 году, Нина выбрала профессию химика и углубилась в науку. Но продолжая работать химиком, Нина Михайловна в 20-е годы прошлого века стала создавать свои первые произведения. В 1925 г. дебютировала в литературе двумя сказками для детей, но профессиональной литературной деятельностью занялась с 1936 года. Читателем её стал самый придирчивый критик — ребёнок (видимо, поначалу, как это всегда бывает, свой собственный). В 1926 она вышла замуж за Григория Яковлевича Артюхова (1894—1971), с которым познакомилась еще до революции, агронома по образованию, пропагандиста фотоохоты, автора книг по фотоохоте. В 1926 году родился сын Михаил (стал переводчиком, умер в 1985). Интересно, что сестра Нины Татьяна тоже вышла замуж за писателя, Л. М. Леонова.
Сан-Франциско далеко,
Если ехать низко.
Если ехать высоко,
Сан-Франциско — близко!
Валентин Берестов: «Всю жизнь она провела среди детей и внуков, своих и чужих. Не стань она детской писательницей, детство все равно бы осталось одной из главных ее тем. …Впрочем, Нина Артюхова при всех обстоятельствах писала бы такие книги, какие, говоря словами Пушкина, мать позволит дочери читать.
Роя в начале войны укрытие от бомбежек, она мечтала:
О, если б я могла своей рукою
Такую вырыть щель, убежище такое,
Где б дети все, со всех концов земли,
Пока не прозвучит сигнал отбоя,
Пересидеть и переждать могли.
На эти книги много отзывов в интернете.
Очень много самых разных людей коснутся судьбы девочки, учителя и воспитатели, друзья и подопечные. Удивительно, сколько мудрых мыслей, непростых, объемных и достоверных жизненных ситуаций и живых и сложных характеров удалось вместить автору на этих страницах. Кажется, за одну ночь я действительно прожила эти несколько лет вместе со Светланой, принимала близко к сердцу все происходящее с ней. Девушка становится свидетелем и невольным участником сложных отношений Кости с его любимой, Надей. Школьная любовь, чуть наметившиеся отношения — и подлая война, не давшая им естественно вырасти или погибнуть. Мучительная неопределенность — и новый человек в жизни Нади, добрый, благородный и все понимающий, и все так сложно и несправедливо для всех троих.
В повести, в которой война в основном остается за кадром, очень много причиненной ею боли: осиротевшие дети, директор детского дома, которой больше некого ждать. Я пролила немало слез над сценой, когда дети испугались отца-танкиста с обожженным лицом, и когда Светлана отказывалась учить немецкий язык — по вполне понятным причинам.
Светлые повести Нины Артюховой — о хороших людях, о сильной, настоящей любви. Не только о Светлане и Косте, но о целом поколении, у которого за плечами осталась война, а впереди — большие и маленькие события, надежды и победы. Большинство произведений Н. М. Артюховой написаны о том, что важно для каждого человека: о честности, доброте, порядочности, желании помочь слабому, умении по-настоящему дружить, презрении к предательству и трусости, об упорстве в достижении цели. За долгие годы жизни в литературе ею созданы многочисленные стихотворения, рассказы, загадки, повести.
В. Берестов о творчестве Нины Артюховой: «Всё, что она написала, как бы рассчитано на немедленный живой отклик. Может, потому она иногда сочиняла загадки. Ведь любой, прочитав загадку, захочет выкрикнуть ответ и загадать эту загадку кому-нибудь еще. Загадка все привычное для нас делает таинственным, даже паутину в углу:
Рыбак в углу раскинул сеть,
Крылатых рыбок жадно встретит,
И будет сеть
В углу висеть,
Пока хозяйка не заметит.
Уйду подальше от высоких зданий
И все-таки когда-нибудь найду
Свою неуловимую звезду.
Умерла писательница в 1990 году в Москве. Похоронена на Новодевичьем кладбище. Сын Михаил воевал, потом много лет работал военным переводчиком. Внук Сергей Михайлович (1955) занимался книгоиздательством, с 1993 по 2001 год в созданном им издательстве вышло около 70 книг, есть правнук Антон Сергеевич (1969). А нам остались замечательные книги, в которых столько нравственных уроков для детей и родителей…
Книги Артюховой актуальны и в наше время. Ведь написаны они о незыблемом, о тех ценностях, которые придают смысл нашему существованию. Что такое добро, совесть, справедливость, стыд, дружба… Все произведения писательницы учат детей быть добрыми и справедливыми, смелыми и честными, верными своему слову.
Читайте также: