Беккет безымянный краткое содержание

Обновлено: 02.07.2024

Позволим себе обширную цитату: «До кого-то в темноте доносился голос. Представим себе.

Беккет в одних случаях поражающе лаконичен, в других — нарочито многословен. Рассказал ли он нам что-либо существенное в зачине своей книги? Узнали мы, кто его герой, тот, кто слышит голос в темноте? Не произошло ли на наших глазах слияния автора с персонажем?

Здесь можно остановиться. В чем же феноменальность художественного мышления Беккета? Она, по-видимому, заключается в том, что он умеет раздвигать и сужать рамки изображаемого, все время находясь на грани частного и общего. Беккета можно сравнить с живописцами-абстракционистами или с Пикассо, которые не ставят своей целью нарочитое смещение реальных образов, но, идя своей дорогой, воссоздают мир, следуя своим принципам.

Их речь заторможена, потому что их мышление сбивчиво.

Они демонстрируют механизм некого процесса: ожидания, взаимоотношений хозяина и слуги, различные повторяющиеся действия, психологические перипетии. Они парализованы: Владимир еле ходит (у него заболевание предстательной железы); Эстрагону жмут ботинки — символ несовместимости героев Беккета (как и у Пинтера) со средой.

К Женевьеве Серро присоединяется Корвин. Он отмечает, что, как и Ионеско, Беккет иногда пародирует речь, но чаще всего эта прозрачно-ясная речь маскирует небытие, которое не перестает провозглашать себя бытием.

Аллегория, притча, которую Марешаль поставил как веселую клоунаду, имеет, как мы видим, весьма многозначный смысл. Да, конечно, она ироничное предупреждение тем, кто не задумывается об эскалации. Но она лукава и прихотлива. Вот почему Хамм позволяет себе сказать:

Примечательно, что эти монологи являются и автопородией Беккета-романиста. Хамм ведь тоже пишет роман, только слушателей у него маловато — Клов и сидящие в бочках родители Хамма.

Это замечательные тексты, о которых только может мечтать актер. Для исполнения их надо обладать недюжинным дарованием и глубоким дыханием. Монологи Хамма, как и монологи Лакки, Поццо, Крэппа, Винни полны своеобразной поэзии и, по-видимому, исчерпывают предельные возможности монодрамы.

Так Беккет подводит нас к разгадке своего замысла. Стоит напомнить, что пьеса была закончена в 1957 году. Что мешало нам опубликовать ее до 1989 года?

Да, ее надо играть так, как указывает автор, со всем неожиданным сценическим реквизитом, включая браунинг. Но смысл пьесы не в реквизите, не в довольно мрачном поведении мужа Винни (он читает газету, не замечает, что происходит с женой, и лишь иногда виден из-за песчаного холма; себе он устроил нору в песке).

Время от времени пьесу озаряют полные окрыленности фразы, она подсвечена неистребимым оптимизмом Винни. То, что песок поглотит Винни или ветер унесет Вилли с его газетой, неизбежно, но не столь уж существенно. Мы все живем в этой перспективе. Главное, что мы узнали Винни и никогда ее не забудем. С нами, несмотря ни на что, остается жить вера в Счастливые дни.

Негоже составителям хвалить своего автора или книгу в целом. Но нельзя не сказать о переводах. Они выполнены безупречно.

Л-ра: Современная драматургия. – 1989. – № 1. – С. 195-200.

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 282 171
КНИГИ 669 720
СЕРИИ 25 792
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 621 030

Одинок я не буду, вначале. Я, конечно же, одинок. Одинок. Преждевременно сказано. Но говорить надо преждевременно. Только откуда берется уверенность, в таких потемках? У меня будет общество. Вначале. Несколько кукол. Потом я их разбросаю, развею по ветру, если сумею. И вещи. Какое отношение к вещам следует признать правильным? И, прежде всего, нужны ли они? Вот в чем вопрос. Но у меня есть иллюзии на этот счет, вещи должны понадобиться, и самое лучшее в связи с этим – ничего не решать наперед, если вещь по той или иной причине появится, ее необходимо принять во внимание. Где есть люди, там, как говорится, есть и вещи. Означает ли это, что, принимая людей, следует принимать и вещи? Время покажет. Самое главное, не знаю почему, не иметь системы. Люди с вещами, люди без вещей, вещи без людей, какая разница, я льщу себя надеждой, что мне не понадобится много времени, когда я решусь выбросить их, развеять по ветру. Не представляю, как это удастся. Лучше бы не начинать, но начать я должен. Иными словами, я должен продолжать. Возможно, все кончится тем, что я задохнусь в толпе. Бесконечные приходы и уходы, толкотня, суета распродажи. Нет, это не грозит. Не это грозит.

Мэлон. Он там. От его предсмертной живости осталось совсем немного. Он появляется передо мной через равные промежутки времени, или, не исключено, это я появляюсь перед ним. Нет, однажды замерев, я больше не двигаюсь. Он проходит передо мной, неподвижный. Но по поводу Мэлона долгих разговоров не будет, особых надежд он больше не подает. Лично мне он надоел. Как-то, наблюдая за ним, я подумал, есть ли у нас тени. Сказать что-либо с уверенностью нельзя. Он проходит близко от меня, всего в нескольких шагах, медленно, всегда в одну и ту же сторону. Я почти уверен, что это он, – меня убеждает шляпа без полей. Обеими ладонями он подпирает подбородок. Он движется молча, возможно, просто меня не видит. В ближайшие дни я его окликну. Я скажу, не знаю что, я скажу что-нибудь, я что-нибудь придумаю, когда придет время. Здесь нет времени, но я использую обычное выражение. Я вижу Мэлона от пояса и выше, ниже пояса он для меня прекращается. Туловище его вертикально, но я не знаю, на ногах он стоит или на коленях. Может быть, сидит. Я вижу его профиль. Иногда мне кажется, что передо мной Моллой. Возможно, это Моллой в шляпе Мэлона. Хотя разумнее предположить, что передо мной Мэлон в собственной шляпе. Ого, как интересно, все дело в шляпе Мэлона. Другой одежды я не вижу. Не исключено, что Моллоя нет вовсе. Да и откуда ему взяться без моего ведома? Место здесь, несомненно, бескрайнее. Свет, тусклый и прерывистый, наводит на мысль о расстоянии. По правде говоря, я верю, что здесь собрались все, начиная с Мэрфи, я верю, что здесь мы все, но до сих пор на глаза попался только Мэлон. Другая гипотеза: они были здесь, но теперь их нет. Эту гипотезу я еще рассмотрю, по-своему. Других ям здесь нет? Глубже, подо мной, примыкающих к моей? Дурацкая мания глубины. Не отведены ли нам другие места, а то, где нахожусь я с Мэлоном, лишь преддверие? Мне казалось, что с предварениями я уже покончил. Да, да, все мы здесь были и всегда будем, я знаю.

Довольно вопросов. Разве это не то место, где человек прекращает исчезать? Разве наступит такой день, когда Мэлон не пройдет больше мимо? Разве наступит такой день, когда Мэлон пройдет мимо того места, где я был? Разве наступит такой день, когда другой пройдет мимо меня, мимо того места, где я был? У меня нет соображений по этому поводу.

Сохрани я хоть немного чувствительности, мое сердце исполнилось бы жалостью к его бороде. Борода свисает по обеим сторонам подбородка, двумя перекрученными завитками неравной длины. Неужели было время, когда и я периодически обращался? Нет, я всегда сидел здесь, на этом самом месте, положив руки на колени, всматриваясь в пространство перед собой, как ушастый филин в вольере. Из моих немигающих глаз по щекам струятся слезы. Отчего я плачу, иногда? Ничего печалящего взгляд здесь нет. Возможно, стекают не слезы, а разжиженный мозг. Во всяком случае, былое счастье не вспоминалось мне уже давно, если допустить, что память о нем все же была. Возможно, и другие телесные функции имеют здесь место, но я об этом ничего не знаю. Ничто меня не беспокоит. И все же я беспокоюсь. С тех пор, как я здесь, ничто не изменилось, но я боюсь сделать вывод, что ничто не изменится и впредь. Давайте разберемся, куда ведут такие мысли. Я нахожусь здесь с тех пор, как начал находиться, в других местах мои появления отмечены не были. Все это время, все, что здесь происходило, происходило неимоверно спокойно, в совершенном порядке, не считая нескольких явлений, смысл которых от меня ускользает. Нет, это собственный мой смысл ускользает от меня. Здесь все, нет, я так не скажу, мне так не сказать. Своим существованием я никому не обязан, эти тусклые отблески – не из тех, что освещают или сжигают. Уходя никуда, возвращаясь ниоткуда, проходит Мэлон. Мои представления о предках, о домах, где по ночам зажигают лампы, и прочее, откуда они у меня? И эти вопросы, которые я задаю сам себе? Не из любопытства. Я не умею молчать. Знать о себе мне не надо, здесь, по крайней мере, все ясно. Нет, все неясно. Но рассуждение прерываться не должно, и чтобы оно продолжалось, прибегают к неясностям, к риторике. Эти огни, смысл которых мне совершенно безразличен, что в них такого странного, такого необычного? Возможно, их беспорядочность, их неустойчивость, то внезапная яркость, хотя света от них как от пары свечей, не больше, то затухание? Мэлон появляется и исчезает с пунктуальностью часового механизма, на неизменном удалении, с неизменной скоростью, в неизменном направлении, в неизменной позе. Но игра световых отблесков воистину непредсказуема. Честно говоря, глазам менее искушенным эти огни и вовсе не видны. Но даже моим глазам, видны ли они всегда? Возможно, огни горят ровно, и колебания моей восприимчивости – единственная причина их непостоянства. Надеюсь, мне еще представится случай вернуться к этому вопросу. Но замечу, не откладывая на будущее, чтобы не забыть, что я уверен: эти огни, как и остальные подобные источники возможных осложнений, помогут мне продолжить, а возможно, и закончить. Я продолжаю, так как иного выбора не имею. На чем я остановился? Ах да, из совершенного порядка, царящего здесь, могу ли я заключить, что он неизменен и будет таковым впредь? Конечно, могу. Но сам факт постановки такого вопроса наводит меня на размышления. И тщетно убеждаю я себя, что вопрос задается с единственной целью – взбодрить медленно текущее повествование, такое блестящее объяснение уже не удовлетворяет. А вдруг я – жертва подлинной озабоченности, жажды познания, как говорится? Не знаю. Попробую иначе. Если однажды наступят перемены, как следствие принципа неорганизованности, уже наличной или предстоящей, что тогда? Тогда, возможно, все будет зависеть от природы перемен. О нет, здесь все перемены – с фатальным исходом, они немедленно вернут меня назад, в самую гущу ярмарочного веселья. Попробую иначе. Изменилось ли что-нибудь за то время, что я нахожусь здесь? Нет, честно говоря, положа руку на сердце, подождите секунду, нет, ничего, насколько мне известно. Но, как я уже сказал, место моего пребывания может быть бескрайним, а может иметь всего четыре метра в диаметре. Что одно и то же, если речь идет о его видимых пределах. Мне нравится думать, что я занимаю центр, хотя это весьма сомнительно. В некотором смысле мне было бы выгоднее находиться на окружности, так как взгляд мой неизменно устремлен в одну сторону. Но я, конечно же, не на окружности, ибо из нахождения на окружности следовало бы, что Мэлон, вращающийся вокруг меня, появляется при каждом обороте из-за какого-то укрытия, что вопиюще невозможно. Но вращается ли он в действительности, не продвигается ли он передо мной по прямой? Нет, он кружит, я чувствую это, вокруг меня, как планета вокруг Солнца. И если бы он производил во время движения шум, я слышал бы его последовательно, справа от меня, за своей спиной, слева от меня, до того, как увидеть его снова. Но он шума не производит, ибо я не глухой, в этом я уверен, ну, пусть не совсем, пусть наполовину. Во всяком случае, от центра до окружности еще далеко, и не исключено, что я нахожусь где-то посередине. Равно возможно и то, отрицать этого я не могу, что я тоже пребываю в вечном движении, а Мэлон меня сопровождает, как Луна сопровождает Землю. В таком случае нет никаких оснований жаловаться на неровный свет огней, это простое следствие того, что я рассматриваю их как неизменные, наблюдаемые с неподвижной точки. Все возможно, или почти все. Но лучше всего считать себя неподвижным и находящимся в центре данного места, какова бы ни была его форма и протяженность. Это мне, к тому же, всего приятнее. Одним словом, с тех пор как я здесь, никаких перемен не произошло, мерцание огоньков, скорее всего, иллюзия, всякой перемены следует остерегаться, непонятное беспокойство.

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Описание книги "БЕЗЫМЯННЫЙ"

Описание и краткое содержание "БЕЗЫМЯННЫЙ" читать бесплатно онлайн.

На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

В книгу вошли романы "Безымянный" и "Мэлон умирает" - классика литературного модернизма.
"Безымянный" - удивительная притча, в которой раскрывается идея деперсонификации человеческой личности в ХХ веке - и попытка человека отстоять право на свое особенное видение мира.
Герой романа надрывно, взахлеб, спорит со своим временем, Богом и мироустройством - и, как ни странно, выходит из этого спора победителем…
"Мэлон умирает" - свободно льющийся поток сознания человека, доживающего последние часы в так и не определенном пространстве.
Воспоминания и переживания столь тонко переплетаются с воображаемыми событиями, что разделить их уже невозможно, и фантазия становится как бы равноправной "второй реальностью"…

Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.

Творчество Беккета очень специфично, не похоже на творчество большинства других писателей. Его поток сознания отличается от потока сознания Джойса, Фолкнера и Вулф (хотя нельзя не сказать, что перечисленные авторы разительно отличаются друг от друга, несмотря на использование одного стиля).
Здесь отсутствует сюжет как таковой, сплошной поток бессвязных на первый взгляд мыслей, обрывки фраз, предложения без начала и конца, словесный хаос.Чтобы понять и принять все это, нужно приложить.

Смотрите фотографии книги.
Произведения, входящие в книгу, внесены в ТОП-100 по версии нескольких изданий:
100 лучших книг по версии газеты Guardian. - 6 место. Мэлон умирает.
100 лучших книг по версии газеты Guardian - 7 место. . Безымянный.
100 величайших романов всех времен по версии газеты The Observer - 60 место. Мэлон умирает.

Здесь хочется сказать не сколько о книгах Беккета, поскольку говорить о них можно много, и это одновременно и легко и трудно. Хочется порассуждать о судьбе Беккета в России. Как это не прискорбно, мы до сих пор не имеем хорошего, откомментированного собрания сочинений Беккета. Хотя отдельными изданиями (особенно благодаря "Тексту") он представлен довольно широко. Но этого уж точно никак не достаточно, особенно учитывая "обласканность" таких его коллег по цеху, как Джойс и Кафка. Также нет у нас и биографии Беккета (не считая сильно раскритикованной небольшой книжки А.Николаевской, которая уже библиографическая редкость) пусть даже переводной, но вразумительной. И это я уже не говорю о постановки пьес автора в современной России. Ну многое здесь понятно, и нам остается только ждать( и хочется верить, что мы дождемся!) изменения этой ситуации. Ведь дождались-таки мы "Лауры" Набокова или "Деваться некуда" Виана.Что же касается глобальной сути тех идей и тем, которые автор раскрыл в своих романах (заметил ли кто-то, что все названия их включают имена собственные, кроме последнего - "Безымянный", и это одно уже может стать поводом для исследования), то как сказал В.Беньямин в своем очерке о Ф.Кафке, в свою очередь цитируя Крафта:
"Я, кстати, полагаю, что творчество Кафки вообще закрыто для интерпретаций и всякое толкование с неизбежностью минует его, Кафки истинные интенции. Ибо ключ он взял с собой - а возможно, впрочем, даже и брать не стал, но нам и это не известно." Это высказывание абсолютно точно подходит и к творчеству Беккета. Скрыть

Читайте также: