Барбара такман августовские пушки краткое содержание
Обновлено: 08.07.2024
Замечательный поэт Серебряного века и первой волны русской эмиграции Георгий Иванов не был долгожителем, но на его долю, как и на долю многих людей его поколения, выпало испытать и безумие Первой мировой войны, и ужасы революции и Гражданской войны в России, и сюрреализм изгнания, и годы под железной пятой нацистов, и начало ядерного противостояния двух сверхдержав в годы холодной войны. Умер поэт в доме престарелых на юге Франции незадолго до Карибского кризиса, когда весь мир несколько дней висел на волоске по-над бездной.
В таком случае становится понятней, почему Б.Такман выбрала в качестве эпиграфа к своей книге такие слова:
Человеческое сердце — вот источник всего, что имеет отношение к войне.
Мориц Саксонский. Теория военного искусства (1732)
Там же, в предисловии 1988 года (незадолго до смерти) Барбара Такман вспоминает свой давний, неожиданный для неё, но вполне заслуженный триумф:
В своё время мы ещё вернёмся к книге. А пока обратимся к любопытному предисловию к ней, написанном в начале 1970-х её переводчиком О.Касимовым (такой псевдоним выбрал себе известный советский историк, американист, публицист, которому не кто иной, как высшее руководство КГБ СССР предложило — скажем так — подготовить русский перевод бестселлера Барбары Такман). Далее все цитаты по изданию 1972 года.
Общеизвестно, что в октябре 1962 года произошел процесс, противоположный случившемуся в августе 1914 года, — деэскалация международного кризиса (С. 6. О.Касимов. Необходимое предисловие).
Далее О.Касимов делает необходимое для своего времени и места уточнение:
Это в первую очередь заслуга внешней политики Советского Союза, последовательно отстаивавшего дело мира. В этом, помимо прочего, сказалось влияние на международной арене социалистического государства, когда оно выступило стороной в урегулировании опаснейшего напряжения. Иное дело август 1914 года, когда партнёрами и противниками были только империалистические государства, эскалация сараевского убийства в считанные недели ввергла мир в пучину войны.
Кеннеди совершенно не видел этого различия, полагая, что уроки 1914 года без малейших изменений пригодны для всех времён и всех без изъятия государств (С. 6–7. О.Касимов. Необходимое предисловие).
Таков в общих чертах генезис популярности книги, удивительная своевременность обращения в наши дни к событиям, казалось бы, не очень близкого прошлого — августу 1914 года (С. 7. О.Касимов. Необходимое предисловие).
Полвека минуло после Карибского кризиса, почти столетие — с начала Первой мировой войны. Где выстрелит Гаврило Принцип XXI века — в том же Сараево? в Косово? в Дамаске. И вот уже из засушливой Сирии пахнуло влажным и душным, солёным и грозовым карибским ветром…
Не станет ни Европы, ни Америки,
Ни Царскосельских парков, ни Москвы —
Припадок атомической истерики
Всё распылит в сияньи синевы.
Потом над морем ласково протянется
Прозрачный, всепрощающий дымок.
И Тот, кто мог помочь и не помог,
В предвечном одиночестве останется.
Георгий Иванов
Содержание издания 2012 года
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
Начало Первой Мировой войны - трагедия для всех европейских стран. Это событие послужило толчком для всех последующих ужасов двадцатого столетия. Так что же послужило причиной войны? На мой взгляд одну из лучших книг на эту тему написала Барбара Такман.
Ниже прилагаю фото:
Барбара Такман "Августовские пушки":
Произведение лаурета Пулитцеровской премии Барбары Такман посвящено страшным общеевропейским событиям 1914-го года. Книга, задуманная изначально, как история о прорыве немецкого крейсера Гебен в Константинополь (фактически семейное предание автора, ее дед, Генри Моргентау был американским послом в Турции), под влиянием редактора превратилась в масштабную работу, описывающую события приведшие к Великой Войне и последующую череду трагедий. Произведение имело значительный успех, было обласкано критиками и награждено премиями, неоднократно переиздавалось. Утверждается, что "Августовские пушки" оказали значительное влияние на Кеннеди, особенно в годы Карибского кризиса. Не могу сказать насчет влияния на американского президента, но на работы историка и военного журналиста Макса Хейстингса, эта книга точно повлияла (в чем признается сам мистер Хейстингс).
Многие воспринимают произведение Такман, как историческую литературу. Это заблуждение зашло весьма и весьма далеко. Тот же Хейстингс со страниц своих книг выражал удивление, когда узнал, что Такман позиционирует свою работу, как художественное произведение. Более того, на моем экземпляре книги, так и отмечено - "одна из самых значительных исторических работ". Так вот, это не так. "Августовские пушки" - это яркое, убедительное, хорошо продуманное, но однозначно художественное произведение. Путаницу усиливает и сама автор, когда на первых же страницах заверяет читателя, что все повествование построено на документальном материале.
На мой субъективный взгляд, подобного рода подход несет определенную опасность. Большинство людей при оценке тех или иных явлений руководствуются не логикой и фактами, а эмоциями, мнениями и впечатлениями. Так, благодаря прекраснейшей картине Эйзенштейна, все россияне уверены, что Александр Невский утопил рыцарей тевтонского ордена в Чудском озере. А усилиями Дюма, большинство вспомнят видного государственного деятеля Ришелье, как интригана, который противостоял д'Артаньяну. Но если в приведенных мною примерах, художественный характер произведений весьма очевиден, то в случае "Августовских пушек", заметить это нелегко.
Автор профессионально формирует у читателя весьма определенное впечатление по представленным событиям. В художественном плане, это и является целью писателя, но под соусом "историчности" читатель рискует получить превратное и необъективное представление о событиях начала 20-го века. Так, когда дело доходит до описания исторических деятелей, Такман может сконцентрировать внимание читателя на физических недостатках, описываемого персонажа, тем самым формируя отношение на уровне чистых эмоций. Например, создатель германского флота Альфред фон Тирпиц, запоминается не значительным достижением в деле развития флота, а "детским писклявым голосом при внушительных габаритах тела". Или же командующей 1-ой германской армией фон Клюк, предстает свирепым варваром с яростным взглядом и тяжелой поступью. И таких примеров очень много.
Сильное изумление вызывает описание президента США Вудро Вильсона. Сахарная патока, которая льется на него со страниц книги, быстро набивает оскомину. Читать про "мучительный" отказ Вильсона от политики нейтралитета в сторону союза с Антантой тем более странно, что тут же автор озвучивает насколько сильно выросли торговые контракты США со странами Антанты после начала войны.
Роман "Августовские пушки" читается очень увлекательно, но при прочтении нужно обязательно помнить, что весь описываемый материал есть лишь художественное видение госпожи Такман.
Так как же всё это получилось тогда, в 1914? Короткого и, одновременно, убедительного для всех ответа на этот детский вопрос не существует, как это часто случается с детскими вопросами. Такман предоставляет своим читателям возможность с головой окунуться в 1914 год и попытаться влезть в шкуру политиков и генералов, которым выпало тогда творить историю. Повествование перемещается из Берлина в Париж, из Парижа в Лондон, из Лондона в Брюссель, наведываясь и в Петербург. Что происходило в центрах европейской власти? Как принимались решения? На чем основывались? Кто с кем и о чем спорил? Какие аргументы оказались решающими? В конце концов, почему? Удалось Такман или не удалось подвести читателя к осмысленным ответам на эти вопросы — как говорится, судить читателю. Лично я считаю, что удалось.
Вот примерно так.
UPD: Продолжение исторических чтений о Первой мировой: канадский историк Маргарет Макмиллан.
Замечательный поэт Серебряного века и первой волны русской эмиграции Георгий Иванов не был долгожителем, но на его долю, как и на долю многих людей его поколения, выпало испытать и безумие Первой мировой войны, и ужасы революции и Гражданской войны в России, и сюрреализм изгнания, и годы под железной пятой нацистов, и начало ядерного противостояния двух сверхдержав в годы холодной войны. Умер поэт в доме престарелых на юге Франции незадолго до Карибского кризиса, когда весь мир несколько дней висел на волоске по-над бездной.
В таком случае становится понятней, почему Б.Такман выбрала в качестве эпиграфа к своей книге такие слова:
Человеческое сердце — вот источник всего, что имеет отношение к войне.
Мориц Саксонский. Теория военного искусства (1732)
Там же, в предисловии 1988 года (незадолго до смерти) Барбара Такман вспоминает свой давний, неожиданный для неё, но вполне заслуженный триумф:
В своё время мы ещё вернёмся к книге. А пока обратимся к любопытному предисловию к ней, написанном в начале 1970-х её переводчиком О.Касимовым (такой псевдоним выбрал себе известный советский историк, американист, публицист, которому не кто иной, как высшее руководство КГБ СССР предложило — скажем так — подготовить русский перевод бестселлера Барбары Такман). Далее все цитаты по изданию 1972 года.
Общеизвестно, что в октябре 1962 года произошел процесс, противоположный случившемуся в августе 1914 года, — деэскалация международного кризиса (С. 6. О.Касимов. Необходимое предисловие).
Далее О.Касимов делает необходимое для своего времени и места уточнение:
Это в первую очередь заслуга внешней политики Советского Союза, последовательно отстаивавшего дело мира. В этом, помимо прочего, сказалось влияние на международной арене социалистического государства, когда оно выступило стороной в урегулировании опаснейшего напряжения. Иное дело август 1914 года, когда партнёрами и противниками были только империалистические государства, эскалация сараевского убийства в считанные недели ввергла мир в пучину войны.
Кеннеди совершенно не видел этого различия, полагая, что уроки 1914 года без малейших изменений пригодны для всех времён и всех без изъятия государств (С. 6–7. О.Касимов. Необходимое предисловие).
Таков в общих чертах генезис популярности книги, удивительная своевременность обращения в наши дни к событиям, казалось бы, не очень близкого прошлого — августу 1914 года (С. 7. О.Касимов. Необходимое предисловие).
Полвека минуло после Карибского кризиса, почти столетие — с начала Первой мировой войны. Где выстрелит Гаврило Принцип XXI века — в том же Сараево? в Косово? в Дамаске. И вот уже из засушливой Сирии пахнуло влажным и душным, солёным и грозовым карибским ветром…
Не станет ни Европы, ни Америки,
Ни Царскосельских парков, ни Москвы —
Припадок атомической истерики
Всё распылит в сияньи синевы.
Потом над морем ласково протянется
Прозрачный, всепрощающий дымок.
И Тот, кто мог помочь и не помог,
В предвечном одиночестве останется.
Георгий Иванов
Содержание издания 2012 года
Читайте также: