Багровый лепесток и белый краткое содержание

Обновлено: 30.06.2024

Смотрите под ноги. И не теряйте присутствия духа, оно вам еще пригодится. Город, в который я вас веду, огромен и сложен, и прежде вы в нем не бывали. Вы можете думать, что хорошо его знаете — по другим прочитанным вами книгам, — однако книги эти прислуживались вам, радушничали, принимали вас, как своего. Правда же состоит в том, что вы здесь чужой — человек из совершенно иного времени да и места тоже.

Когда я только еще попалась вам на глаза и вы решились пойти за мной, то, верно, полагали, что просто явитесь сюда и расположитесь как дома. Ну вот вы и здесь. Вам холодно, вас куда-то ведут в полном мраке, вы спотыкаетесь на ухабистой мостовой и ничего вокруг не узнаете. Поглядывая налево-направо, промаргиваясь на ледяном ветру, вы понимаете, что попали на незнакомую улицу с темными домами, полными незнакомых людей.

Поверьте и доверьтесь, дамы и господа, этой не-леди, которая проведёт вас улицами Лондона в сумрачном ноябре 1874 года. Эти улицы узки и грязны, и кишат самым отборным отребьем. Куда же мы пойдём, гадаете вы? К шлюхам в бордели разного пошиба, в дома респектабельных господ, заглянем в комнатушки служанок и покои светских дам. Наберитесь терпения - и будете вознаграждены сторицей за своё любопытство. Перед вами раскроется сама жизнь, такая, каковою она является - или являлась сто лет назад. Будьте готовы вдыхать испарения зловонных клоак, рассматривать содержимое ночных горшков, изучать во всех подробностях мужское естество и женское тело - ничто, будь то физиологические процессы или душевные порывы - не будет скрыто от внимательно читательского ока. Вам предстоит вникать в механизмы влечения, страсти и похоти, правящие людьми, наблюдать с самого короткого расстояния за безумцами, малодушными трусами, фанатиками и ханжами.

У вас может возникнуть ощущение, что вы находитесь в Кунсткамере и смотрите на выставленными на всеобщее обозрение уродливые части тела, какие непотребно показывать в приличном обществе. Никакой стыдливости и эвфемизмов, все предельно правдиво и жестко. Жестко, но не жестоко, правдиво, но без дотошности ученого, которому доставляет удовольствие копаться в полуразложившихся, кишащих червями трупах.

Лондон, изображённый Мишелем Фейбером, будто сошел со страниц книг Лайзы Пикард или Екатерины Коути. Те, кто знаком с этими исследованиями, не без удовольствия отметят узнаваемые детали: дамские наряды и устройство дома, уловки уличных торговцев и совсем не приятную изнанку шикарных улиц Вест-Энда; будут даже вскользь упомянуты канализационная система и метро как великие достижение своего века.

И вся эта широкая картина постепенно сужается до размеров одного дома, до пределов одной семьи. Взгляд извне вовнутрь, камера, медленно двигаясь, меняет общий план на портретную съёмку.

Смотрите, вот они, наши герои: Уильям Рэкхэм, наследник парфюмерного дела, его прекрасная супруга Агнес, его религиозный сверх меры брат Генри, его маленькая дочка Софи, его любовница Конфетка. Чуть в стороне стоит Эммелин Фокс, вдова, вызывающая своим поведением и взглядами неодобрение окружающих.

Каждый герой - носитель собственного Рая и Ада, борющийся со страстями и желаниями, обуревающими тело и душу.

Но самый тяжелый крах всех своих чаяний терпит Конфетка. История проститутки, попавшей в содержанки к богатому наследнику преуспевающей фирмы могла бы быть слащаво-слезливой, но правда неумолима. Женщин такого рода используют; когда выходит их срок - их даже не хоронят, они просто исчезают с улиц Лондона, и их место тут же занимают другие. Но Конфетка не только умна, в ней сильно чувство собственного достоинства, и именно это качество позволяет нам с вами надеяться, что Конфетка найдет свое место в мире - в конце концов, она еще так молода, а XX век уже приближается со скоростью локомотива, сминая старые устои и правила.

История Конфетки - своего рода манифест бесправных бедняков, но в этом есть и горькая ирония - такие манифесты во времена Конфетки писали аристократы для аристократов. Будет ли услышан ее голос? Будет ли дан женщине, презираемой обществом, шанс на новую жизнь? Согласитесь, нам с вами сложно представить ситуацию, когда у человека совсем не бывает выбора. Но вот они, эти люди, и они не отделены от нас веками, они ходят рядом, и они обречены.

Но все это не столь важно. Эта книга хороша тем, что она не навязывает ничего. Вы можете просто наслаждаться великолепным языком, медленным течением жизни, которая так далека от нашего бурного XXI века, образами - иногда жестокими в своей прямоте, иногда - поэтичными и нежными. Это камерная история, подходящая для чтения в дождливый холодный вечер, но как только вы погрузитесь в нее - вам сложно будет вернуться в мир реальный, не узнав, чем же закончится история Конфетки, наполненная многими горькими и радостными моментами, наполненная ненавистью и любовью.

P.S. О книге я узнала из рецензии turnezolle. Прочитав рецензию, я подумала, что книга наверняка отличная, но не для меня, рецензент сделал упор на то, что мне не нравится в принципе. Все эти половые органы, брань, сарказм, аллюзии - выдавало что-то одновременно высокоинтеллектуальное и мерзкое. И как здорово ошибаться в своих оценках! Потому что книга - вовсе не о сексе, не о метафизике и не о постмодернистской игре (хотя кого я обманываю, это несомненно постмодернизм), а о людях и об обществе в целом: как общество губит одних и возвышает других, о лицемерии и ханжестве, о неискоренимых предрассудках и стремлении к свободе. И все это под видом викторианского классического романа.

Сначала Конфетка обслуживает Рэкхэма как и прочих клиентов, через некоторое время он выкупает ее в личное пользование и поселяет в специально снятом для нее и хорошо обставленном доме, обеспечивая всем необходимым и предоставляя солидное содержание.
При этом каждый день он возвращается в собственный дом, где исправно исполняет роль отца семейства. Правда, семейство это нельзя назвать достойным гордости: жена его, Агнес, постепенно сходит с ума, а шестилетняя дочь Софи являет собой подобие призрака, всеми забытого и брошенного.
Но постепенно Конфетке становится не интересно быть содержанкой, она хочет войти в эту семью. И она, имея огромное влияние на любовника, добивается того, чтобы ее взяли в дом гувернанткой к Софи.
Финал книги- будто щелчок по носу: Уильям выгоняет Конфетку, но она успевает уйти первой, выкрадывая успевшую привязаться к ней девочку. И все.

Вчера я закрывала книгу в раздражении: почему так? Почему нет продолжения? И почему поступок главного героя кажется таким нелепым, идущим вразрез со всем его предшествующим поведением и отношением к Конфетке?
А сегодня поняла всю прелесть такого сюжетного хода: он дает огромную пищу для размышлений. Изгнание Конфетки - логическое продолжение истории ее отношений с любовником. Она была умна и ей долгое время удавалось вить веревки из Уильяма, но она совершила фатальную ошибку, поселившись в его доме. За долгие месяцы общения с ним она так и не поняла, почему он не отправляет жену в сумасшедший дом, почему так жалеет ее и любит. И, в конце концов, делает выбор не в пользу Конфетки, хотя жена к тому времени уже на том свете.

Ему важно быть сильным, опекать, показывать свое превосходство. Сумасшедшая жена- идеальная спутница для такого мужчины. С Конфеткой поначалу тоже все благополучно- она дает ему возможность быть для нее _всем_, но постепенно их отношения выравниваются, становятся более партнерскими. А потом совсем переходят границу, после которой Конфетка- уже не то, что ему нужно.
Я полагаю, оставайся она по- прежнему в своем доме, не влезая в семью Уильяма, их отношения могли бы продолжаться долгие долгие годы. В книге не просто так мелькают соображения Конфетки о том, что за несколько месяцев служения гувернанткой она потратила меньше, чем за первые 48 часов жизни в снятом для нее доме.
Но она захотела бОльшего.

С одной стороны, эта история напоминает известную сказку Пушкина, с другой- она вовсе не банальна. И в ней есть абсолютно все: это и детектив, и драма, и порнография, и готика. И книга по- настоящему захватывает. Я не припомню, чтобы 872 страницы проглатывала за месяц с небольшим.
И я думаю, что каждый читатель найдет в ней свое и сделает свои собственные выводы о том, что ему близко.
Однозначно- рекомендую.

Женщина в мире, принадлежащем мужчинам - кто она? На что она может надеяться, как спастись? Она зависима и бесправна, с ней обращаются как с чем-то вторичным, она не может найти понимания, но стойкая ее суть, как тростник: согнется, но не сломается, в глубине своей тая не сахарную сладость, а яд.

Кто сказал, что мир есть нечто целое? Ведь он разделен на части.
Мир мужчин, и мир женщин.
Мир достатка, красивых улиц, и мир бедности и трущоб.
Мир духовный, и мир материальный.
Мир реальности, и мир фантазий.
Во внешних проявлениях история движется к точке равновесия между этими крайностями. Внутри же равновесие - личная забота каждого. Так что не стоит обманываться, что это рассказ о прошлом. За многое все еще нужно бороться. Порой это борьба с несправедливостью и предрассудками, но порой - с самим собой.

Мы видим женщину, которую обстоятельства жизни поставили в самое уязвимое из всех уязвимых положений. Она бедна, любой, у кого есть деньги, может сделать с ней все, что угодно; ее тело не принадлежит ей, а общество ставит на ней клеймо осуждения и презрения. Много ли кто задумывается о том, почему женщина торгует собой? Большинство людей скажет, что всегда есть другой выбор, или даже что ей это, наверное, нравится. Но посмотрите на Конфетку. Она сильная, очень сильная и талантливая женщина, которая с самого дна пытается дотянуться хоть немного выше, вырваться, освободиться.
Посмотрите на нее. Это не красивая история вроде "Джейн Эйр", и здесь нет любви женщины и мужчины. Но есть любовь иная - любовь к свободе, к своей истинной природе, любовь к человеческому в человеке. Любовь несмотря ни на что. И сострадание. Да, Конфетка ядовита, она презирает и ненавидит мужчин, которые к ней прикасались, она фантазирует о том, как закалывает того, перед кем изображает страсть и нежность. Но ее никак нельзя назвать озлобившейся. Она даже становится матерью чужому ребенку. И это удивительно.
Может быть, вам, как и мне, на какой-то момент показалось, что Конфетку и Уильяма Рэкхема ждет счастливое семейное будущее. Несомненно, сама она испытывала надежду на это.
Несомненно, это было невозможно.

Посмотрите на Уильяма.
Каким он кажется в начале?
Уязвимым. Верным. Несчастным. Почти невинным.
Еще раз взгляните на Конфетку и вернитесь к Уильяму.
Видите? В ней есть слишком много того, чего в нем - недостаток. Стойкость, мудрость. Поэтому через какое-то время мы наблюдаем неприятные метаморфозы, происходящие с этим мужчиной. И чем дальше, тем меньше от него остается. Это человек, который даже не пытается понять тех, кто оказывается с ним рядом, в его власти. Он наслаждается тем, что они могут дать ему, и расплачивается за это - не более. Он не отправляет жену в клинику - да, он любит ее. Но и - да, он слаб и безволен, он трус. Его вина в том, что произошло с Агнес, несомненна. И он же вышвырнет на улицу ту, которую называл своим сокровищем и единственной поддержкой. На мой взгляд, Уильям Рэкхем олицетворяет собой все то, что женщина может презирать в мужчине. Он не совершенный подонок. Он хуже. Он тот, кто мог бы быть хорошим человеком, но не хватило смелости и чистоты души.

И Агнес - птица, запертая в клетке, белый лепесток, не просто помешанная. Сила есть и в ней, как и в Конфетке, но, будучи намного более нежным существом, она не выдерживает того, что с ней происходит. Две женщины, разные судьбы, характеры, положения. Одно стремление.
Освободиться.

Есть такая арт-хаусная картина, "Женщины без мужчин" Ширин Нешат. "Багровый лепесток и белый" схож тональностью с ней. Там также затрагивается тема женского в мужском мире, с разницей в том, что действие фильма происходит в современности. Я сочла нужным упомянуть об этой картине, несмотря на то, что она никак не вписывается в тему сообщества, потому что она прекрасно дополняет "Лепестки" - похожая на сон, но с дивным садом в конце пути, как "Лепестки" - с обителью.

Фильм в основном о женщинах. Но мне хотелось бы остановиться на персонаже по имени Генри отдельно. Не потому, что его роль великолепно исполняет Гэтисс, вовсе нет. Просто из всего фильма больше всего меня задела, резанула по живому его судьба, хотя ей было уделено совсем немного времени. В начале поста было сказано о противоречии духовного и материального, в числе прочих. "Нет брака на небесах, Генри", говорит ему миссис Фокс, являясь в мучительной эротической фантазии. Его страдания - плод все с той же ветви искусственно насажденных предрассудков и ограничений, но они искренни и чисты. Находиться между миром духовным и миром материальным очень тяжело. Неужели человек может быть проклят за проявление любви и сострадания?

Автор заглавной картинки - lee_fragilidad
другие картинки спонтанно взяты из сети
использованы цитаты из фильма и из книги К.П.Эстес "Бегущая с волками".

Очень надеюсь на обсуждение, так как все вышесказанное - сугубо субъективно.
Особенно интересно было бы услышать людей, которые уже прочитали книгу.

Мишель Фейбер - Багровый лепесток и белый краткое содержание

Багровый лепесток и белый - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Багровый лепесток и белый - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Мишель Фейбер

БАГРОВЫЙ ЛЕПЕСТОК и БЕЛЫЙ

The Crimson Petal and the White

О, прекрасная лилея.
Нет тебя белее,
Нет нежнее твоего сердечка!
Посмотри послушным взглядом,
Будь со мною рядом.
Вот тебе заветное колечко.
Ах, вы, милые голубки,
Розовые губки
В лепестках таких благоуханных!
Станешь милой мне женою,
Верною, родною,
Малышей подаришь мне желанных.
Что нам вздорные девчонки,
Дерзкие юбчонки!
Кто поймет красавицу такую!
Парни любят поскромнее —
Чтобы рядом с нею
Жить, ничем на свете не рискуя.

(Перевод Светланы Ивановой).

Да, но ведь вы меня не наобум выбирали. Я пробудила в вас определенные упования. К чему жеманиться: вы рассчитывали, что я удовлетворю все желания, кои вы стыдитесь называть настоящими их именами, или, по малости, помогу вам приятно скоротать время. А теперь вы колеблетесь, все еще держась за меня, но томясь искушением от меня отступиться. При первом знакомстве со мной вы не вполне сознавали, какая я все же большая, да и не ждали, что я вцеплюсь в вас так скоро и так основательно. Мокрая ледяная крупа сечет ваши щеки, уколы ее холодны до того, что кажутся жаркими, — как будто горячий ветер бросает вам в лицо угольки. У вас начинает пощипывать уши. Но вы уже позволили сбить вас с прямого пути и идти на попятный теперь слишком поздно.

Стоит пепельный час ночи, вокруг все исчерна-серо и едва-едва различимо — как слова на уцелевших страницах сожженной рукописи. Почти вслепую вы бредете вперед сквозь дымку выдыхаемых вами паров, вы все еще следуете за мной. Булыжники, по которым вы ступаете, мокры и грязны, холодный воздух отзывает дешевым джином и неспешно разлагающимся навозом. Где-то неподалеку раздаются приглушенные пьяные голоса, однако то, что удается вам различить, нисколько не походит на тщательно составленные вступительные речи величественной романтической драмы; и вскоре вы ловите себя на истовой надежде, что обладатели этих голосов не станут к вам приближаться.

Главные персонажи нашей истории, те, с кем вам хочется сойтись поближе, живут далеко отсюда. Они вас не ждут, для них вы — пустое место. Если вы думаете, что они повылезут из теплых постелей и проделают целые мили ради знакомства с вами, то сильно заблуждаетесь.

Вы, верно, гадаете: зачем же тогда я вас сюда притащила? Зачем откладываю на потом знакомство с людьми, встреч с которыми вы искали? Ответ прост: их слуги даже и на порог вас не пустят.

Вам недостает нужных связей, вот я и привела вас сюда, чтобы вы смогли их приобрести. Человеку, ничего ровно не значащему, предстоит познакомить вас с человеком, не значащим почти ничего, а тому человеку — с другим, и так далее, и так далее, пока, наконец, вы не сможете переступить потребный вам порог, став уже едва ли не членом живущей за ним семьи.

Потому-то вы и оказались на Черч-лейн, что в Сент-Джайлсе: именно здесь отыскала я нужного вам человека.

Впрочем, должна предупредить — та, с кем я вас сведу, принадлежит к самому дну, низшему из низших. Бедфорд-сквер и Британский музей со всей их роскошью, быть может, и раскинулись в нескольких сотнях ярдов отсюда, однако Нью-Оксфорд-стрит пролегла между этими местами и теми, точно река, слишком широкая для того, чтобы ее переплыть, а вы оказались не на том берегу. Принц Уэльский, могу вас уверить, ни разу не пожимал руки хотя бы одному из обитателей этой улицы, он даже не кивал мимоходом кому-либо из них, и даже проститутку себе здесь под покровом ночи не выбирал. Ибо при том, что шлюх на Черч-лейн проживает больше, чем почти на любой другой лондонской улице, это женщины не того разряда, какой подходит для джентльменов. В конце концов, для тонкого ценителя женщина состоит не из одного лишь тела, и потому нельзя ожидать, что он закроет глаза на нечистоту здешних постелей, холод очагов, ничтожность убранства комнат и совершенное отсутствие кебов, ждущих его на улице.

Коротко говоря, это совершенно другой мир, в котором преуспеяние есть сон об экзотической, далекой, как звезды, стране. Черч-лейн из тех улиц, на которых даже кошки худы и глядят ввалившимися от вечной голодухи глазами; из тех, на которых людей, именующих себя рабочими, никогда ни за какой работой застать не удается, а так называемые прачки редко что-либо стирают. Благотворителям никакого блага здесь сотворить не удается, их отсылают восвояси, и они уходят — с сокрушением в сердцах и дерьмом на штиблетах. Образцовый ночлежный дом для Достойных Бедняков, лет двадцать назад открытый под звуки филантропических фанфар, теперь уже перешел в руки сомнительных личностей и обветшал ужасно. Другие дома, еще более престарелые, источают, хоть в них и по два, а то и по три этажа, какой-то подземный душок, как будто их выкопали из огромной ямы, в коей догнивали ископаемые останки забытой цивилизации. Дома столетние кое-как держатся на костылях чугунных труб, их увечья и раны врачуют штукатурными припарками и перевязками из бельевых веревок, латают гнилыми досками. Здешние кровли напоминают безумную свалку, оконные стекла верхних этажей покрыты трещинами и черны, совсем как обстоящая их кирпичная кладка, а небо над ними кажется не столько эфирным, сколько литым — сводчатым потолком, подобным стеклянной крыше фабрики или вокзала железной дороги: во время оно прозрачной и яркой, а ныне затянувшейся грязью.

Впрочем, поскольку вы появились здесь под конец третьего часа морозной ноябрьской ночи, вам не до любования окрестными видами. Главная ваша забота — убраться с холода и из темноты, стать тем, кем вы надеялись стать, когда прибирали меня к рукам: своим в этих местах человеком.

Читайте также: