Аррабаль пикник краткое содержание
Обновлено: 02.07.2024
Режиссёр: Екатерина Гороховская
Художник: Николай Слободяник
Музыкальное оформление: Юлия Колченская
Художник по свету: Василий Ковалев
Помощник режиссёра: Анастасия Заславская
В спектакле заняты: Алла Данишевская, Владимир Карпов, Александр Разбаш, Илья Ампилов, Дмитрий Кушнирев, Регина Окунева
Идет война. Какая и где – не все ли равно? Война вечна. Юный Сапо должен охранять свой объект и бросать бомбы в нужное время в нужном направлении. Ничего этого он не умеет, но кого это волнует? Разве только родителей Сапо, которые неожиданно появляются на поле боя с корзинками для пикника. Что может быть естественнее, чем желание родителей провести выходной на природе вместе с единственным сыном? Семейную идиллию нарушает появление солдата из вражеской армии. Его зовут Сепо, и он отличается от Сапо лишь цветом формы.
Можно ли спрятаться от снарядов под кружевным зонтиком? Защитит ли он мальчиков, которые еще вчера играли в войну, от настоящей войны, которая сегодня беспощадно играет мальчиками?
Продолжительность: 1 час 10 минут без антракта.
Премьера спектакля состоялась 16 апреля 2016 год.
Ещё один испанец, Фернандо Аррабаль, может быть причислен к театру абсурда. Он родился в 1932 году в Мелилле (бывшее испанское Марокко), закончил юридический факультет в Мадриде, но с 1954 года живёт в Париже и пишет пьесы на французском. Мир Аррабаля абсурден, но иной, нежели у Педроло. Он исходит не из отчаяния философа, пытающегося исследовать тайны бытия, но из того, что его персонажи смотрят на условия человеческого существования с детской простотой, не постигая их. Подобно детям, они часто жестоки, потому что им недостает понимания законов морали, или они им неведомы. Они по-детски страдают от жестокости мира, как от бессмысленной болезни.
ЛИЛБЕ. Мы не можем ходить на кладбище и шутить, как раньше?
ЛИЛБЕ. А вырывать глаза у трупов, как раньше?
ФИДИО. Нет, не можем.
ЛИЛБЕ. А убивать людей?
ЛИЛБЕ. Значит, пускай они живут?
ЛИЛБЕ. Им же хуже.13
По мере продолжения дискуссии становится понятно, что они сидят у гроба собственного ребёнка, которого убили. Они наивно обсуждают пример Иисуса и приходят к выводу, что надо попытаться сделать добро, хотя Лилбе предвидит, что это утомительно.
Хотя параллели Эману и Христа, граничащие с богохульством, очевидны (он родился в конюшне, его отец — плотник, он ушёл из дому тридцати лет, чтобы играть на трубе), пьеса наивна. Поиски добра ведутся в убогом, бессмысленном мире, в котором невозможны этические нормы. Стремление творить добро превращается в трагический абсурд, как и нелёгкая погоня полицейских ищеек, притворяющихся спортсменами.
Когда архитектор его съедает, то превращается в Императора. Теперь в костюме Адама он обитает на острове до тех пор, пока следующий взрыв не приведёт на остров человека, который вернёт архитектора к цивилизации. Цикл истории отношений природы и человека, коррумпированного, отягощенного комплексом вины и обществом, начнётся снова.
Аррабаль доказал, что он в состоянии воплотить эту сложную программу на практике. Однако в большинстве последних пьес он слишком потворствует своим порывам и сознательно нарушает нормы. Его ранние пьесы черпали коллизии из детской непосредственности жестокого видения мира. Этого недостаёт его пьесам последнего периода.
Пьеса принадлежит французскому драматургу, по происхождению испанцу, Фернандо Аррабалю, который в 1950-х годах был одним из родоначальников театра абсурда. По жанру "Пикник" - философско-политическая притча.
Показать полностью. Аррабаль сталкивает на небольшом пространстве одноактной пьесы две крайние ситуации: ситуацию жизни и смерти. Сапо и взятый им в плен солдат вражеской армии Сепо - наивные юноши. Они то ли не хотят, то ли не умеют убивать, потому то даже не целятся перед выстрелом. Распознав друг в друге не чудовищ, какими врагов представляет официальная пропаганда, а обычных людей, герои приходят к выводу, что воевать нет причины и что с войной легко покончить, если поделиться этим открытием с обеими армиями. Они воодушевлены, вместе с ними ликуют и родители Сапо, приехавшие к сыну, чтобы порадовать его на передовой домашними яствами и хорошим вином.
Юлия Семенова запись закреплена
Евгений Ким ![]()
запись закреплена
150 рублей! Билеты приобретаются при входе или бронируются по телефону 40-50-44)
Среди тех, кто развивает в своем творчестве принципы театра жестокости Антонена Арто, Фернандо Аррабалю можно отвести сегодня едва ли не главное место. Его деятельность кипуча и многогранна: Аррабаль автор 100 пьес, 14 романов, сотен стихов и семи полнометражных фильмов. Мы решили разобраться, что такое панический театр этого писателя, сценариста, актера и режиссера и всегда ли он имеет отношение к театру как таковому.
Паническое = человеческое?
А бог дураков — это и есть Пан; да-да, тот самый старый сатир с изящными рожками, что соблазняет своей дудочкой легконогих красавиц-нимф.
Усекновение главы домашней птице — еще самое безобидное, что способен придумать Аррабаль. И необходимо определенное усилие, чтобы осознать: все грязные или страшные эпизоды в его пьесах, романах и фильмах — от копрофагии до каннибализма — суть материализация метафор социального и религиозно-философского свойства. Его пристрастие к жестокости трудно принять тому, кто не знает биографии этого большого художника, не имеет представления о страшной детской травме, определившей его будущую жизнь и повлиявшей на все его творчество.
Родина и шут
Главная тема, прошедшая сквозь все творчество писателя, — подобно тому, как расколовшая мир трещина проходит через сердце поэта, — пока еще не звучит. Ее предстоит отразить фильмам Аррабаля. Локальная драма одной семьи превратится в его произведениях в трагедию человеческого удела, трагедию взаимоотношений человека с историей — его вечной мачехой.
Предчувствие гражданской войны
Отца маленький Фандо помнил смутно. Осталась память о большой трубке — ее раскуривал, придя со службы, лейтенант Республиканской гвардии Аррабаль-старший. Что еще? Жесткая щетина на небритой щеке крутого южного красавца-мачо, колючий отцовский поцелуй и неотразимая белозубая улыбка.
Вот, пожалуй, и все. Остальное — кошмары и фантазии. Жуткие.
В республиканской Мелилье вспыхивает фашистский мятеж. Никто еще не знает, что это и есть начало кровавой гражданской войны и более чем тридцатилетней диктатуры. Аррабаль-старший — коммунист. Безбожник! Захватившие власть в городе фалангисты уводят его одним из первых. Пройдет не один десяток лет, и Фернандо Аррабаль, которому тогда еще не исполнилось и четырех годков, восстановит трагическую судьбу отца: тюрьма в Мелилье; смертный приговор, замененный пожизненным заключением, потом — психиатрическая клиника, где врачи выносят вердикт: симулянт, попросту не выдержавший тяжких условий содержания в тюрьме. И вот тут следы старшего Аррабаля теряются. Он продолжает жить лишь в творчестве младшего, ибо именно тот день, как ни странно, оказался роковым и предопределил судьбу будущего писателя.
Донос на лейтенанта написала его жена — мать маленького Фандо. Напомним снова — это еще только первый фашистский путч в глухом провинциальном городке, исход войны никому не ясен, то есть дело тут никак не в извечной женской трусости или страхе перед наказанием: нет, тут убеждения. Вера, армия, родина: мать Аррабаля получила жесткое католическое воспитание и позаботится о том, чтобы дать такое же и своему сыну, будущему великому авангардисту и пацифисту.
Аррабаль и его любовь
Карлики — один из фирменных знаков всего творчества Аррабаля. Они вереницей проходят через все его пьесы, романы и особенно фильмы. Грустные, красивые, безответные, часто обнаженные, с атлетическими телами и бархатными глазами падших ангелов — образ той самой поруганной и беззащитной любви к жизни. Но это еще и христианский символ: опрощенные, тихие как дети и кроткие как голуби, они противостоят злу и жестокости и часто сами оказываются их жертвами.
Карлики против фашистов
Языческий карнавал против реакционного духовенства, то есть республиканская Испания против дворянско-католической? Не таково ли значение аррабалевских символов? Нет, так упрощать все-таки не стоит. Перед зрителем разыгрывается типично аррабалевская мистерия, где важен каждый жест, каждый образ, предельно личный, а традиционные христианские символы вывернуты наизнанку или осквернены, но тоже по-аррабалевски.
Но пока еще в городе республиканская власть, и именно принцесса Герники становится Мадонной карликов. В противовес благословению, которое священник-инквизитор дает шеренге вооруженных фашистов, сцена, где героиня Марианджелы Мелато причащает карликов, торжественна и тиха. Это причастие обездоленных. Но и типично испанское святотатство: карлик оскверняет стоящую в храме статую настоящей Мадонны. И снова — символический аррабалевский натурализм: оскверняет в прямом смысле собственной поруганной, беззащитной, раздавленной любовью.
Молитва панического художника
Прежде чем откроется занавес, зритель услышит плач ребенка, затем — его же душераздирающий крик. На сцене маленький детский гробик. Вот и вся декорация, а действующих лиц всего двое. Мужчина и женщина, Фидио и Лильбе — кто они?
Фидио: С сегодняшнего дня мы станем добрыми и чистыми.
Лильбе: Мы-то?
Фидио: Да.
Лильбе: Да не может такого быть.
Фидио: Ты права. (Пауза.) Трудно это будет. (Пауза.) Но мы попробуем.
Лильбе: Как?
Фидио: Соблюдая закон Господа нашего.
Лильбе: И что же нам делать?
Фидио: Чтобы научиться отличать добро от зла?
Лильбе: Да.
Фидио: Я купил Библию.
Лильбе: Мы станем святыми.
Фидио: Ну, это было бы уж слишком. (Пауза.) Но можно попробовать.
Лильбе: И мы сможем вместе спать, как и раньше?
Фидио: Нет.
Лильбе: Теперь мне придется спать совсем одной? Но ведь мне будет очень холодно…
Фидио: Ты привыкнешь. Я тоже.
Лильбе: Зато мы больше не будем ссориться, как когда ты забираешь себе все одеяло?
Фидио: Конечно.
Лильбе: Вот какая трудная это штука — добро.
Фидио: Да, очень.
Лильбе: А можно, я буду лгать?
Фидио: Нет.
Лильбе: Даже немножко, совсем невинно?
Фидио: Даже так нельзя.
Лильбе: А красть апельсины с лотка у торговки?
Фидио: Тоже нет.
Лильбе: А ходить на кладбище поразвлечься, как всегда?
Фидио: Ну, это почему бы и нет?
Лильбе: И по-прежнему выкалывать глаза мертвецам.
Фидио: Нет, этого нельзя.
Лильбе: А убивать?
Фидио: Нет.
Лильбе: Так что ж, людям нужно дать жить их жизнью?
Фидио: Наверное.
Лильбе: Им же хуже.
Кто они? Доморощенные фашиствующие философы или кающиеся грешники, жаждущие причастия, быть может, готовые к умерщвлению плоти?
Фидио: Если мы будем хорошо себя вести, то попадем на небо.
Лильбе: А что мы будем делать на небе?
Фидио: Забавляться.
Лильбе: Вечно?
Фидио: Да, вечно. В книге говорится, что нам надо быть похожими на детей.
Лильбе: Быть как дети?
Фидио: Да, чистыми, как дети.
Лильбе: Это трудно.
Фидио: Попытаемся… Знаешь, как родился Сын Божий? Это так давно было, в совсем нищих яслях Вифлеемских… А люди были так злы, что почти ничего не дали ему поесть.
Лильбе: Да, вот что они такое, люди!
Фидио: Чтобы стать добрыми, нам нужно будет признаться во всех злых делах.
Лильбе: Во всех, во всех?
Фидио: Да, во всех.
Лильбе: И в том, что ты сам меня раздеваешь, когда твои друзья приходят со мной переспать?
Фидио: Да, в этом тоже.
Лильбе: А еще… что мы убили. (Показывает на детский гробик.)
Фидио: Да, и в этом. (Печальная пауза.) Мы не должны были его убивать. (Пауза.) Мы злые. Надо быть добрыми.
Лильбе (печально): Да ведь убили-то тоже ради этого.
Фидио: Ради чего?
Лильбе: Ну, чтобы позабавиться.
Фидио: Да
Лильбе: А всей забавы-то только на миг один.
И онеско
Эжен Ионеско
Французский драматург румынского происхождения, один из основоположников эстетического течения абсурдизма, признанный классик театрального авангарда XX века. Член Французской академии.
Знаменитый режиссер Питер Брук один из первых оценил сценические возможности драматургии абсурда.
Б еккет
Сэмюэл Беккет (1906-1989)
Беккета, в отличии от Ионеско, интересует иной круг вопросов. Главная тема его творчества — одиночество. Герои Беккета нуждаются в общении, в родственных душах, но в силу своего собственного устройства (или устройства мира?) они лишены этих необходимых вещей. Всю жизнь они вглядываются в свой внутренний мир, пытаясь соотнести его с окружающей действительностью, но выводы их безутешны, а существование бесперспективно.
В отличие от Ионеско или Беккета, Мрожек предпочитает почти реалистическую манеру построения драматургического действия.
Важной чертой художественного метода Беккета является совмещение поэзии с банальностью. Драматург то возносит зрителя на высоты борения человеческого духа, то погружает в бездну низменного, а иногда и грубо физиологического.
Ж ене
Жан Жене (1910-1986). Французский писатель, поэт и драматург, творчество которого вызывает споры. Главными героями его произведений были воры, убийцы, проститутки, сутенеры, контрабандисты и прочие обитатели социального дна.
А ррабаль и Пинтер
Фернандо Аррабаль
Испанский сценарист, драматург, кинорежиссёр, актёр, прозаик и поэт. Живёт во Франции с 1955 года.
Оба не хотят никого убивать, оба невежественны в военном деле, а участие в битвах не отлучило их от привычек мирной жизни: один в перерывах между перестрелками вяжет свитер, а другой делает тряпичные цветы. В конечном итоге герои приходят к мысли, что все прочие солдаты также не хотят воевать, и надо сказать об этом вслух и разойтись по домам. Воодушевленные, они танцуют под веселую музыку, но в этот момент пулеметная очередь подкашивает их, лишая возможности исполнить свой план. Абсурдность ситуации пьесы углубляется тем, что в ней действуют еще и родители Сапо, внезапно приехавшие на фронт, чтобы навестить сына.
Гарольд Пинтер
Пинтер — автор метафизических пьес, в которых подтекст и метафоричность гораздо важнее непосредственного действия.
Английский драматург, поэт, режиссёр, актёр, общественный деятель. Один из самых влиятельных британских драматургов своего времени. Лауреат Нобелевской премии по литературе 2005 года.
Читайте также: