Простор как одна из главных ценностей в русской языковой картине мира сообщение

Обновлено: 05.07.2024

Проблема постижения человеком действительности, осмысления человеком пространства давно привлекает внимание отечественных и зарубежных лингвистов.

Как же преломляются эти философские рассуждения в лингвистике? Зарубежные лингвисты говорят о том, что важной чертой естественного языка является локализм — тенденция на первоначальном этапе существования человеческой речи выражать в терминах места и пространства любые отношения (Н. Blok), а также о том, что мы концептуализируем нашу деятельность в терминах вместилищ, постоянно воспринимая наши тела и как вместилища, и как вещи, находящиеся во вместилищах (Дж. Лакофф).

а) обобщенное представление о целостном образовании между небом и землей,

б) которое наблюдаемо, видимо и осязаемо,

в) частью которого ощущает себя сам человек и внутри которого он относительно свободно перемещается или же перемещает подчиненные ему объекты;

г) это расстилающаяся во все стороны протяженность, сквозь которую скользит его взгляд (пространство) и которая доступна ему при панорамном охвате в виде поля зрения при ее обозрении и разглядывании.

Таким образом, пространство для человека состоит из пространственных ориентиров (М.В. Всеволодова, Е. Ю. Владимирский), или моделей пространства (С. Ю. Неклюдов, Ю. М. Лотман), которые являются вместилищем физических объектов, духовных и ментальных сущностей. Доказано, что пространство конституируется из вещей (В. Н. Топоров), добавим, что пространство собирается из мест, в которых потенциально может находиться вещь. Установлено также, что процесс восприятия и обработки зрительной информации связан с функционированием двух модулей зрительной перцепции: один обеспечивает восприятие предметов, другой — восприятие мест (А.Н. Леонтьев L. Vaina). Предмет и место — два вида реальности, данных человеку в ощущениях, и на них строится все здание концептуальной картины мира, представленной в языке как знаковой системе.

Последние годы развития лингвистической теории знаменуются широким признанием связи функционирования языка с особенностью получения знания, т.е. с когнитивной деятельностью субъекта (А. Вежбицкая, Дж. Лакофф, Г.В. Колшанский, Т. В. Цивьян, Е. С. Кубрякова и др.).

Исследования, в которых интерпретируются пространственные отношения, учитывают фактор наблюдателя (А.Н. Кравченко, Е.С. Яковлева).

Представляется перспективным исследование локусов художественной литературы в следующих направлениях.

4. Зависимость использования какого-либо набора локусов от рода, жанра, направления или течения (например, локус ОРЕНБУРГ в оренбургской литературе в XIX веке используется только в прозе, оренбургская же поэзия предпочитает урал, яик, рифей, степь, берег).

5. Локусы интертекстуальные внутри национальной литературы (т.е. присущие многим художественным тестам, например, город, дом, дорога) и индивидуальные, формирующие идиолект писателя (например, КОТЛОВАН А. Платонова, ЛАЗ В. Маканина, остров крым В. Аксенова и др.).

7. Включение локуса в оппозиции (дом — антидом, дом — бездомье, дом — сад, столица — провинция, город — деревня и т.п.).

Кроме этого, существует и другая сторона вопроса обширного и неисчерпаемого: пространство умозрительное, ментальное. В этом случае и точка может оказаться локусом: Я (сознание, индивидуум) как пространственная, физическая точка предстает в художественном тексте как внутренний мир.

Проблема пространства в культуре и краеведении

Наблюдающийся в настоящее время разрыв образования и культуры, образования и жизни требует основательного пересмотра подходов к педагогической системе, перехода от пути усвоения совокупности предметных знаний к процессу постижения общей картины мира через прослеживание знаний в развитии (В. В. Давыдов, В. П. Зинченко).

В этом процессе краеведение может стать фактором, способствующим обращению к культуре, пониманию ее на жизненно-деятельностном уровне. Потребность использования краеведения в учебном процессе средней и высшей школы возрастает и в связи с развернувшейся повсеместно регионализацией образования.

Краеведение — это и форма общественной деятельности, и метод познания (С. О. Шмидт), и средство творческого общения людей разных поколений и разного уровня образования, и путь воспитания уважения к традициям предков, родной земле, культурному наследию прошлого.

Литературоведов заинтересовала получившая признание концепция С. Московией, объясняющего процесс восприятия и присвоения новой идеи в трех фазах: вначале новая идея идентифицируется со своим автором и в таком персонифицированном виде закрепляется в массовом сознании, затем она конкретизируется в наглядной схеме и в конце концов становится символом, знаком, по-разному воспринимаемым в различных социальных группах.

Обращение к пластам индивидуальной и коллективной психологии предпринято и русскими литературоведами: Д.С. Лихачевым (воссоздание менталитета человека Древней Руси), Г.Д. Гачевым (исследование национальных образов мира).

Таким образом, исследования философов, искусствоведов, литературоведов, лингвистов, психологов говорят о том, что для современного научного и художественного познания характерна тенденция к комплексному постижению действительности, чему способствует краеведение.

Литературное и лингвистическое краеведение, используемое в практике высшей и средней школы, не может быть понято в наше время вне категории пространства — культурного, художественного. Понятие культурного пространства широко стало использоваться в гуманитарных науках, публицистике (Д. С. Лихачев, С. Н. Иконникова и др.). В это понятие вкладывают множество оттенков, явных и скрытых смыслов, говоря о менталыюсти русского народа, подчеркивая бескрайние просторы России, влияющие на отношение к природе и социальной жизни.

В наши дни предлагают сблизить Восток и Запад, восточное, наглядно-образное, интуитивное восприятие мира и западное, логико-вербальное с помощью синергетики (Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов).

Существуют два подхода к пониманию пространства: по Ньютону (пустой объем) и по Лейбницу (пространство, создаваемое расположением вещей). Второе понимание принято для определения культурного и художественного пространства.

Лессинг разделял виды искусства на пространственные (живопись, скульптуру, графику) и временные (литературу). П. А. Флоренский деятельность человека по освоению природной, культурной и социальной среды рассматривал как деятельность по организации пространства.

Пространственные формы организации художественного текста находятся и в поле зрения критиков. Вот два отрывка из рецензий о современных рассказах:

Как видим, и критика текущей периодики опирается на краеведение, на пространственные элементы, что еще раз указывает на необходимость знакомства учителей с пространственными категориями, использованием их в анализе художественного текста, с краеведческим принципом обучения.

Здесь существенна еще одна оговорка. Речь, разумеется, не идет о понимании русской культуры во всей ее целостности. Так, важной составной частью русской культуры является, например, русский балет, но едва ли анализ лексической семантики русского языка даст нам ключ к пониманию каких-то его существенных характеристик. Речь должна идти о каких-то представлениях о мире, свойственных носителям русского языка и русской культуры и воспринимаемых ими как нечто самоочевидное. Эти представления находят отражение в семантике языковых единиц, так что, овладевая языком и, в частности, значением слов, носитель языка одновременно сживается с этими представлениями, а будучи

Часть I. Вмести «ведения

свойственными (или хотя бы привычными) всем носителям языка, они оказываются определяющими для ряда особенностей культуры, пользующейся этим языком.

Сказанное можно иллюстрировать на примере русских слов, служащих для обозначения времени суток: утро, день, вечер, ночь. На первый взгляд, для каждого из них можно найти более или менее точный эквивалент в основных западных языках (напр., для слова утро — англ, morning, франц. matin, нем. Morgen и т.д.). Однако, как мы попытались показать в [Зализняк, Шмелев 1997], эквивалентность для названий частей суток оказывается в значительной степени мнимой, поскольку в основе членения суток на периоды для русского „языка кладутся несколько иные принципы, нежели для западных языков. При этом указанные различия могут быть связаны с расхожим представлением, согласно которому русские обращаются с временем в целом более вольно, нежели жители Западной Европы.

Д. Д. Шмелев. Можно ли понять русскую культуру через ключевые слова. 19

Часть I. Вместо введения

Разумеется, описанная картина весьма схематична. Отдельно взятый человек может писать статью всю ночь, и от этого ночь

А. Д. Шмелев. Можно ли понять русскую культуру через ключевые слона. 21

не становится днем. Но это значит, что он пишет свою статью в то время, когда другие люди спят. Если кто-то засиделся в гостях до утра, то утро наступает своим чередом, хотя для данного человека (как и для хозяев) оно не предполагает пробуждения после ночного сна; но это означает, что человек просидел в гостях до того времени, когда мог наблюдать или предполагать, что уже просыпаются другие люди и вокруг возобновляется жизнь (подробнее о концептуализации времени суток в русском языке и ее зависимости от человеческой деятельности см. [Зализняк, Шмелев 1997]).

Не случайным оказывается и обилие в русском языке наречий и наречных выражений с общим значением 'утром' (утром,

Часть 1. Вместо введения

утречком, под утро, с утра, с утречка, с утреца, поутру, наутро и т. д.). Выбор наиболее подходящего из них осуществляется говорящим в зависимости от того, чем субъект описываемой ситуации занимался до и собирается заниматься после наступления периода времени, который говорящий концептуализует как 'утро' (см. [Зализняк, Шмелев 1997]).

. Д. Шмелев. Можно ли понять русскую культуру через ключевые слова. . . 23

формулу, носитель западного языка должен просто прикинуть, который час. Если дело происходит в течение первой половины дня, уместно пожелать 'хорошего дня'; если в течение второй половины — 'хорошего вечера' (пожелание дается на будущее). Для носителя русского языка дело обстоит несколько иначе. Включение в формулу указания на время суток может восприниматься как неуместное вторжение в частную жизнь адресата, поскольку подразумевает гипотезу о том, чем адресат собирается заниматься в ближайшее время: формула Хорошего дня воспринимается как пожелание успехов в дневной деятельности, а Желаю вам приятно провести вечер неявно включает предположение, что адресат речи предполагает идти развлекаться (и уж совсем неуместной в устах продавца была бы обращенная к клиенту формула Желаю вам приятно провести ночь, являющаяся всего-навсего переводом английской формулы Have a good night, используемой при прощании с клиентом в конце рабочего дня).

Такого рода наблюдения могут рассматриваться как свидетельство того, что особенности концептуализации времени суток в разных языках влияют на употребление соответствующих слов, в результате чего их эквивалентность оказывается неполной. Но можно подойти к делу и с другой стороны, рассматривая наблюдения над употреблением слов со значением времени суток как данные, свидетельствующие о различиях в восприятии разными народами членения суток на периоды. В последнем случае и оказывается возможным говорить о том, что языковые данные могут служить ключом к пониманию каких-то культурно значимых аспектов восприятия мира.

При этом особенно показательны нетривиальные семантические конфигурации, достаточно частотные в бытовом дискурсе (возможно, повторяющиеся в значении ряда слов) и относящиеся к неассертивным компонентам высказывания. Важно не то, что утверждают носители языка, а то, что они считают само собою разумеющимся, не видя необходимости специально останавливать на этом внимание. Так, часто цитируемая строка Тютчева Умом Россию не понять свидетельствует не столько о том, что в самооценке русских Россия является страной, которую трудно постичь, пользуясь лишь средствами рационального понимания (эта точка зрения неоднократно оспаривалась другими русскими авторами), сколько о том, что для русской языковой картины мира инструментом понимания является именно ум,. а не, скажем, сердце, как для

Часть 1. Вместо введения

Анализ русской лексики с указанной точки зрения позволяет выявить целый ряд мотивов, устойчиво повторяющихся в значении многих лингвоспецифичных и плохо поддающихся переводу русских лексических единиц и фразеологизмов, которые при этом, как правило, не попадают в ассертивный компонент высказывания. Сюда относятся, напр., следующие представления: 'в жизни могут случаться непредвиденные вещи' (если что, в случае чего, вдруг), но при этом 'всего все равно не предусмотришь' (авось); 'чтобы сделать что-то, бывает необходимо мобилизовать внутренние ресурсы, а это не всегда легко' (неохота, собираться /собраться, выбраться), но зато 'человек, которому удалось мобилизовать внутренние ресурсы, может сделать очень многое' (заодно); 'человеку нужно много места, чтобы чувствовать себя спокойно и хорошо' (простор, даль, ширь, приволье, раздолье), но 'необжитое пространство может приводить к душевному дискомфорту' (неприкаянный, маяться, не находить себе места); 'плохо, когда человек стремится к выгоде по каждому поводу; хорошо, когда он бескорыстен и даже нерасчетлив' (мелочность, широта, размах). Как кажется, многие из указанных представлений помогают понять некоторые важные черты русского видения мира и русской культуры.

Разумеется, не все лексические единицы в равной мере несут информацию о русском характере и мировоззрении. Наиболее показательными с этой точки зрения оказываются следующие лексические сферы.

Слова правда и истина обозначают две стороны одного и того же общефилософского концепта: правда указывает на практический аспект этого понятия, а истина — на теоретический аспект.

Часть 1. Вместо введения

Несколько иначе обстоит дело со словами (и понятиями) добро и благо 1 . Единое общефилософское понятие отражено в слове до-

о в этическом, а в слове благо — в утилитарном аспекте. Добро находится внутри нас, мы судим о добре, исходя из намерений. Для того чтобы судить о благе, необходимо знать результат действия. Можно делать людям добро (но не благо), поскольку это непосредственная оценка действия, безотносительно к результату. Но стремиться можно к общему благу. Люди могут работать на благо родины, на благо будущих поколений. Во всех этих случаях речь идет о более или менее отдаленном результате наших действий. Достоверно судить о том, что было благом, можно лишь post factum. Если добро выражает абсолютную оценку, то благо — относительную. Можно сказать: В такой ситуации развод для нее — благо (хотя вообще в разводе ничего хорошего нет).

В этом смысле, будучи свободным от утилитарного измерения, добро оказывается во всех отношениях важнее, чем благо. Оно одновременно и выше, и ближе человеку. Недаром именно слово добро используется в триаде Истина, Добро, Красота.

Этим же определяется и соотношение понятий долга и обязанности, регулирующих этические представления носителей русского языка. Можно сказать, что долг метафоризуется как изначально существующий внутренний голос (или, быть может, голос свыше), указывающий человеку, как ему следует поступить, тогда как обязанность метафоризуется как груз, который необходимо перенести 1 с места на место. Мы можем возложить на кого-либо обязанность, как возлагают груз, но нельзя ^возложить долг. Мы говорим: У него нет никаких обязанностей, — но нельзя сказать: *У него нет никакого долга. Ведь долг существует изначально, независимо от чьей-либо воли. Для человека важно иметь чувство долга, прислушиваться к голосу долга, к тому, что повелевает долг. Во всех этих контекстах слово обязанность не употребляется. Обязанности могут распределяться и перераспределяться, как можно распределять груз между людьми, которые должны его нести (ср.

Часть I. Вместо введения

нести обязанности). Но нельзя распределять долг. Свою обязанность можно переложить на кого-то другого; долг нельзя перепоручить другому человеку.

Все сказанное свидетельствует о том, что для этических представлений носителей русского языка чрезвычайно существенно именно понятие долга, которое определенным образом соотносится с другим важным моральным концептом — понятием совести. Долг — это внутренний голос, который напоминает нам о высшем; если же мы не следуем велению долга, этот же внутренний голос предстает как совесть, которая укоряет нас. Обязанность же представляет собою нечто внешнее и утилитарное, и уже поэтому она не играет столь же существенной роли для русской языковой ментальное™, как долг.

Свойственное русскому языку представление о взаимоотношениях человека и общества, о месте человека в мире в целом, и в частности в социальной сфере, нашло отражение в синонимической паре свобода — воля. Эти слова часто воспринимаются как близкие синонимы. На самом деле, между ними имеются глубокие концептуальные различия. Если слово свобода в общем соответствует по смыслу своим западноевропейским аналогам, то в слове воля выражено специфически русское понятие. С исторической точки зрения, слово воля следовало бы сопоставлять не с синонимом свобода, а со словом мир, с которым оно находилось в почти антонимических отношениях (сопоставление мира и воли в историческом аспекте недавно проведено В. Н. Топоровым [Топоров 1989]).

В отличие от воли, свобода предполагает как раз порядок, но порядок, не столь жестко регламентированный. Если мир концептуа-лизуется как жесткая упорядоченность сельской общинной жизни, то свобода ассоциируется, скорее, с жизнью в городе. Недаром название городского поселения слобода этимологически тождественно слову свобода. Если сопоставление свободы и мира предполагает акцент на том, что свобода означает отсутствие жесткой регламентации, то при сопоставлении свободы и воли мы делаем акцент на том, что свобода связана с нормой, законностью, правопорядком:

Что есть свобода гражданская? Совершенная подчиненность одному закону, или совершенная возможность делать все, чего не запрещает закон (В. А. Жуковский).

Свобода означает мое право делать то, что мне представляется желательным, но это мое право ограничивается правами других людей; воля вообще никак не связана с понятием права. Свобода соответствует нормативному для данного общества или индивида представлению о дозволенном и недозволенном, а воля предполагает отсутствие каких бы то ни было ограничений со стороны общества. Недаром о человеке, который пробыл в заключении и законно освободился, мы говорим, что он вышел на свободу, но, если он совершил побег до конца срока, мы, скорее, скажем, что он бежал на волю.

Часть I. Вместо введения

внутренней жизни человека, связанной с его желаниями и их осуществлением (ср. У него сильная воля).

2. Существенную роль в русской языковой картине мира играют также слова, соответствующие понятиям, существующим и в других культурах, но особенно значимым именно для русской культуры и русского сознания. Сюда относятся такие слова, как судьба, душа, жалость и некоторые другие.

Судьбу матча решил гол, забитый на 23-й минуте Ледяховым; Народ должен сам решить свою судьбу; Меня беспокоит судьба документов, которые я отослала в ВАК уже два месяца тому назад, — и до сих пор не получила открытки с уведомлением о вручении.

Не внешние обстоятельства направляют человеческую жизнь, а направляет ее характер человека. Ибо человек сам — иногда замечая, иногда не замечая — делает выбор и выборы, то мелкие, то крупные. И от выборов тех и других — решается ваша судьба.

Часть I. Вместо введения

2 См., в частности: [Николина 1993]. См, также [Wierzbicka 1992a: 433-435].

От деревни той, небось, уж ничего не осталось, а я все во сне хожу к теткиному дому. ; А в Крыму теплынь, в море сельди и миндаль, небось, подоспел. (А. Галич).

При помощи этого же средства строятся фамильярные (иногда шутливые) упреки:

Небось не спросил обо мне: что, дескать, жива ли тетка? (Тургенев).

Отметим, что не всегда интимная фамильярность приятна адресату речи. Она может восприниматься им и как незаконное вторжение в его личную сферу, обсуждение того, чего он, может быть, не хотел бы обсуждать, — как в репликах Порфирия Петровича, обращенных к Раскольникову, ср.:

Я и за дворником-то едва распорядился послать. (Дворников-то, небось, заметили, проходя.) (Достоевский).

Ты в лицо гляди, когда с тобой говорят, контра проклятая! Что глаза-то прячешь? Когда родную Советскую власть японцам продавал, тогда небось не прятал? Тогда прямо смотрел! (Ю. Домбровский).

2 Ключевые идеи русской языковой картины мира

Часть 1. Вместо введения

Враждебность или обида заметна и в случаях, когда под видом предположения говорящий при помощи слова небось вводит достоверно известную информацию, на фоне которой поведение адресата речи или третьего лица выглядит непоследовательным или лицемерным:

Видно, ничего у нас не выйдет; Видно, ничего не поделаешь; Видно, не судьба; Да-а, видно, мы никогда не договоримся; Видно, придется уехать (пример из словаря Ожегова); А мог бы жизнь просвистать скворцом, заесть ореховым пирогом, да, видно, нельзя никак! (Мандельштам).

В качестве яркой национально специфичной установки можно упомянуть и дискурсное слово заодно, используемое в таких высказываниях, как Ты все равно идешь гулять, купи заодно хлеба. Оно скрывает за собою сразу две установки, характерные для русского менталитета: во-первых, представление о том, что самое трудное в любом деле — это собраться его сделать (ср. Все никак не соберусь), а во-вторых, тягу к крайностям (все или ничего) — если уж человек собрался что-то сделать, то может заодно сделать многое другое 3 .

3 См: [Левонтина, Шмелев 1996а].

Этим не исчерпываются лексические группы, наиболее ярко отражающие особенности русского видения мира. Напр., чрезвычайно интересны слова, отражающие специфику русского представления о пространстве и времени (в частности, пространственные и временные наречия и предлоги) 4 . Так, наличие в русском языке близких по значению слов миг, мгновение, момент, минута (ср. выражение в такие мгновения Iмоменты Iминуты) отвечает существенному для русской языковой картины мира различию эмоционального, исторического и бытового времени (наблюдение Е. С. Яковлевой).

От авося добра не жди; Авось плут, обманет; Держись за авось, поколь не сорвалось; Авосьевы города не горожены, авось-кины дети не рожены; Кто авосничает, тот и постничает; Держался авоська за небоську, да оба под мат угодили.

В случае же когда авось используется для характеристики собственной установки, обычно бывает очевидна самоирония. Не случайно в современной русской речи слово авось чаще используется

4 См.: [Человеческий фактор 1992: 236-242]; [Яковлева 1994: 16-195].

Часть 1. Вместо введения

Точно так же наличие в русском языке чрезвычайно характерного и трудно переводимого глагола попрекнуть/попрекать (и соответствующего существительного попрек) не должно быть истолковано как свидетельство особенной склонности русских к попрекам. Как раз наоборот, оно свидетельствует о том, что, с точки зрения отраженных в русском языке этических представлений, человек должен великодушно избегать высказываний, которые могут выглядеть как попреки, и, сделав кому-то добро, не напоминать ему об этом. О том же говорят и многочисленные пословицы:

Лучше не дари, да после не кори; Своим хлебом-солью попрекать грешно.

Именно поэтому русский человек болезненно реагирует, когда ему кажется, что его попрекают, и русский язык даже располагает специальными средствами для обозначения этой этически неприемлемой ситуации.

В основе картины мира лежат представления о пространстве и времени. Эти две категории тесно связаны, существует даже понятие, объединившее их, - хронотоп. Это понятие было введено в научный оборот А. Эйнштейном, и в специальной теории относительности время и пространство не независимые, а неразрывно связанные между собой координаты [1, с. 58]. Существуют и другие подходы к трактовке времени и пространства. Так, у Ньютона в механистической картине мира они математически абстрактны, однородны для всей Вселенной и объективно реальны, а для Канта пространство и время – априорные формы чувственного созерцания.

Отмеченная Достоевским бездна русской души – бездна возвышения и бездна падения человека - имеет также и горизонтальное измерение и часто употребляемое обозначение – широта русской души.

Коль любить, так без рассудку,

Коль грозить, так не на шутку,

Коль ругнуть, так сгоряча,

Коль рубнуть, так уж сплеча!

Коли спорить, так уж смело,

Коль карать, так уж за дело,

Коль простить, так всей душой,

Коли пир, так пир горой!

Непереводимость русского слова тоска отмечалась многими иностранцами. Анна Вежбицкая, используя свой метод семантических примитивов, определяет тоску как то, что испытывает человек, который чего-то хочет, но не знает точно, чего именно, и знает только, что это недостижимо. Тоска может трактоваться как тоска по утерянному раю, по небесному отечеству. Бескрайние русские пространства способствуют возникновению тоски, что отражено в русской литературе и, особенно, в народных песнях.

Так по данным языка выстраивается пространственный фрагмент онтологического аспекта русской языковой картины мира. Другая сторона хронотопа – время – служит важнейшим регулятором жизни человека, упорядочивает мир и регламентирует его деятельность.

Выделяются два основных понимания времени: время цикличное и время линейное.

Что касается моделирования времени по данным языка, модели эти строятся на метафорах и аналогиях. Н. Д. Арутюнова разделяет языковые модели времени на модели Пути человека, в них главной фигурой является человек, и модели Потока времени, ориентированные на само время.

Щукин В. Г. О филологическом образе мира (философские заметки). // Вопросы философии, 2004, № 10, с. 47 – 64
Арутюнова Н. Д. Время: модели и метафоры. // Логический анализ языка: Язык и время. М., 1997. – с. 51 – 61
Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988
Рябцева Н.К. Аксиологические модели времени. // Логический анализ языка: Язык и время. М., 1997. – с. 78 – 95
Зализняк Анна А. Преодоление пространства в русской языковой картине мира: глагол добираться. // Логический анализ языка. Языки пространств. – М., 2003
Бердяев Н. А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990. – 208 с. 43.
Шмелев А.Д. Широта русской души. // Логический анализ языка. Языки пространств. – М., 2000. – 448 с.
Толстой Н. И. Времени магический круг (по представлениям славян). // Логический анализ языка: Язык и время. М., 1997. – с. 17 -27

Казакова О. М. Пространство и время в русской языковой картине мира.

Kazakova O. M. Space and Time in Russian Language World Picture.

In Russian language there are many keys to the “mystery of Russian soul” and to the understanding of Russian mentality which was formed in the process of opening up vast Siberian expenses. In the article the author analyses the conceptions of space and time in Russian mentality according to the data of the language.

(В сб. Культура Алтайского края как опыт толерантного взаимодействия сопредельных территорий. Барнаул: изд-во АГАУ, 2007. c. 347-351)

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

В современном понимании картина мира – это своего рода портрет мироздания, это некая копия Вселенной, которая этом мире и т.п. предполагает описание того, как устроен мир, какими законами он управляется, что лежит в его основе и как он развивается, как выглядят пространство и время, как взаимодействуют между собой различные объекты, какое место занимает человек в

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Научная картина мира опирается на важнейшие научные достижения и упорядочивает наши знания о различных свойствах и закономерностях бытия.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Наивная картина мира отражает материальный и духовный опыт какоголибо народа, говорящего на том или ином языке, она может довольно существенно отличаться от научной картины, которая никоим образом не зависит от языка и может быть общей для разных народов.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Наивная картина формируется под влиянием культурных ценностей и традиций той или иной нации, актуальных в определенную историческую эпоху и находит свое отражение, прежде всего, в языке – в его словах и формах. Используя в речи слова, несущие в своих значениях те или иные смыслы, носитель определенного языка, не осознавая, принимает и разделяет определенный взгляд на мир.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

и понимания мира, причем все носители данного языка разделяют (зачастую не отдавая в том себе отчета) эту своеобразную Любой конкретный человеческий язык отражает определенный способ восприятия систему взглядов на окружающую неязыковую действительность.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Термин принцип лингвистической относительности (по аналогии с принципом относительности А.Эйнштейна) был введён Бенджаменом Уорфом (18971941): «Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы – участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Главную предметную основу для неё создает природа (почва, климат, географические условия, растительный и животный мир и т.п.), те или иные исторические события.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Пример: На Руси 12 (по новому стилю 25) апреля празднуется день Василия Парийского. Преподобный Василий, епископ парийской епархии в Малой Азии, жил в VIII веке. Когда возникла иконоборческая ересь, он выступил за почитание святых икон, за что претерпел гонения, голод и нищету.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Приметы, связанные в народе с днем, когда вспоминают Василия Парийского: На день святого Василия весна землю парит. На Василия земля парится, как старуха в бане. Если солнышко действительно землю парит, то год будет плодородным.

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Понятие языковой картины мира играет немаловажную роль и в искусственного интеллекта. прикладных исследованиях, связанных с решением задач в рамках теорий

Доклад и презентация на тему Языковая картина мира

Читайте также: