Жизнь клима самгина сочинение

Обновлено: 30.06.2024

В русской литературе "Жизнь Клима Самгина" – роман-привидение (если вспомнить слова Ларошфуко): о нем много говорят, но на самом деле мало кто его читал. По книге был снят прекрасный сериал, но он вышел в неудачное время и вряд ли был тогда оценен по достоинству.

Так как никто не может охарактеризовать книгу лучше, чем автор, предоставлю слово самому Горькому. О романе он рассуждает в своих письмах часто и с подкупающей откровенностью.

"Начал писать роман о выдуманных людях. Очень хочется работать. Роману придаю значение итога всему, что мною сделано " (Р. Роллану, 21 марта 1925).

"…слишком поглощен работой над романом, который пытаюсь писать и в котором хочу представить тридцать лет из жизни русской интеллигенции . Это будет, мне кажется, нечто очень азиатское по разнообразию оттенков, пропитанное европейскими идеями, отраженными в психологии и сознании абсолютно русском, в котором столько же реальных, сколько и выдуманных традиций. Эта кропотливая и трудная работа меня глубоко волнует" (С. Цвейгу, 14 мая 1925).

Каковы были у Горького адресаты? Ромен Роллан, Стефан Цвейг — с такими только и рассуждать о литературе.

"Я на год - и больше - увяз в романе, самой большой - по объему - книге, которую я когда-либо писал. Да и по теме большой. Сижу, как прикованный" (Е.П. Пешковой, 2 июня 1925).

Судя по всему, уже в начале работы начинаются сложности. Писателю Вересаеву Горький сообщает:

Любопытно, как в следующих письмах он противопоставляет роман хронике:

"Романа я не написал, а - пишу. Долго буду писать, год и больше, это будет вещь громоздкая и, кажется, не роман, а хроника, 80-е - 918 г. Не уверен, что справлюсь. Тема - интересная: люди, которые выдумали себя " (К.А. Федину, 3 июня 1925).

Работа над романом явно выматывала писателя — ни об одном из своих предыдущих произведений он не писал, к примеру, такого:

"Дорогой Далмат Александрович - сердечно благодарю Вас за отзыв о “Деле Артамоновых”, но - книга эта - не то, чего я хотел. И если я не сумею написать новый мой роман значительно лучше, то, должно быть, застрелюсь. Это - не поза, не игра. Писать 35 лет и все еще не уметь писать, как хочешь, - это безнадежно. Не из честолюбия говорю, а из великой моей любви к искусству, к литературе" (Д.А. Лутохину, 17 февраля 1926).

В том же году Горький пишет редактору журнала "Красная новь" Воронскому:

"Роман сводит меня с ума, работаю по 10 часов в день, а достиг еще только Всероссийского Тор(гово)-Пром(ышленного) съезда и Всерос(сийской) выставки в Н.-Новгороде. 96-й год! А конец романа - в 19-ом году! И я должен изобразить все классы, “течения”, “направления”, всю адову суматоху конца века и бури начала ХХ-го ! Если все это мне не удастся - проткну себе пером глаза. Возможно, что первые главы романа дам “К(расной) Н(ови)” осенью, но - не уверен" (А.К. Воронскому, 23 марта 1926).

В следующем письме крайне любопытен выбор "соседей". Стоит упомянуть, что Чехова и Толстого Горький знал лично, а Достоевского побаивался и как будто не любил, но все время к нему возвращался.

"…мне кажется: скончаюсь я за столом, не дописав романа. И очень грустно будет мне на том свете. Подойдет Антон Чехов в ангельской хламиде, скажет мягким баском:

- Я же Вам говорил: не пишите романов! Какие же у нас романы, если мы любить не умеем!

Лев Николаевич жестоко проберет меня. Федор Михайлович потребует, чтоб меня прогнали к чертям, на землю, в Арзамас, где фабрикуется “арзамасская тоска”.

Ох, трудно будет мне на том свете! А - не миновать" (Б.Д. Григорьеву, 10 апреля 1926).

Кадр из фильма Дзиги Вертова "Человек с киноаппаратом" (1929). В кадре - рекламная растяжка с рекламой собрания сочинений Горького.

"Роман мой я еще не кончил и не знаю, когда кончу, но уже почти уверен, что это будет книга тяжелая и неудачная. Женщин писать я не умею, и они будут у меня, наверное, похожи на портрет римского папы, написанный католиком-китайцем (такой портрет был на Миссионерской выставке в Ватикане в anno santo) - папа-то косоглазенький и желтый вышел. Да. И вообще - парнишка я - бойкий, а таланта у меня - мало . Факт" (М.М. Пришвину, около 10 апреля 1927).

По последнему признанию можно сделать вывод, что Горькому (несмотря на переписку с Ролланом, Цвейгом и 90% советских писателей) не хватало друга-собеседника, такого, каким одно время был для него Леонид Андреев. Адресата для признания Горький выбрал, прямо скажем, неудачно: Пришвин и без того считал его "самозванцем" в русской литературе. Впрочем, другие наши писатели, что бы они ни твердили Горькому в лицо, в массе относились к нему не лучше.

"Жизнь Клима Самгина" слишком интересовала издателей и редакторов в СССР, и в итоге Горький согласился печатать роман, который он еще не окончил (и который так и не окончит).

"Слышал, что меня сердито ругают за роман, за то, что он печатается в 27-и изданиях и что понять ничего нельзя. А я - нарочно сделал это: пускай не понимают, м. б., вообразят, что это замечательный роман" (В.М. Ходасевич, 2 августа 1927).

Надо добавить, что вообще роман был принят публикой без особого восторга:

"Вот “Руль” перепечатал из какой-то московской газеты - “Руль” редко указывает квартиры, из которых он ворует, - стишки, перифразу Некрасова:

Я книгу взял, восстав от сна,

И - погрузился в сон,

Роман “Жизнь Клима Самгина”

На 800 персон!

Что Достоевский? Что Бальзак?

Что книги прежних дней?

Бывали лучше - точно так,

Но - не было скучней!

Стишки не очень остроумны, а “на 800 персон” - не плохо! И - увы! надо согласиться: книга-то скучновата. Хотя - может быть, это ей и приличествует как панихиде о русской интеллигенции" (Ф.В. Гладкову, 2 октября 1927).

В следующем пассаже Горький позволил себе язвительный выпад в адрес критиков (и, кстати, нельзя сказать, что он был так уж неправ):

"Что я хворал - верно. Простудился и - воспаление правого легкого. Было очень скверно, задыхался. Уже - черти приходили, трое. Обыкновенные. Спрашивают: “Ну, что - готов?” - “Нет, - говорю, - у меня роман не кончен” - “Ну, - говорят, - ладно, нам не к спеху, а от романа - тошно не будет, мы - не читаем” - “Неграмотные?” - “Нет, грамотные, рецензии пишем, а читать - времени не хватает, да и к чему оно - читать, ежели сами пишем? ” Постояли и мирно ушли, один - банку с лекарством захватил нечаянно, другой - туфлю унес. А я после этого выздоравливать начал и выздоровел, и - вот - Зощенко подражаю" (Л.М. Леонову, 31 декабря 1927).

Рассуждая о романе в целом, Горький реже говорит о его герое. Писателю Сергееву-Ценскому он написал:

"Вы, конечно, верно поняли: Самгин - не герой, а - “невольник жизни”. Перед шестым годом у него будут моменты активного вмешательства в действительность, но - моменты. Московское восстание освободит его ненадолго, а потом он снова окажется в плену" (С.Н. Сергееву-Ценскому, 7 сентября 1927).

В романе нет ни одной сюжетной линии, которая не была бы непосредственно связана с Сам-гиным. Какая бы ситуация ни изображалась в романе, автора интересует поведение Самгина в данной ситуации, его точка зрения, его переживания. Клим Самгин является представителем русской буржуазной интеллигенции конца XIX - начала XX века. Все оттенки ее психологии, все ее колебания, блуждания и тайные вожделения запечатлены в его образе.

Трудно назвать другое произведение, в котором были бы даны различные образы опустошенности, как это сделал Горький в своем романе. И Самгин встает перед читателем как некий символ пустоты.

Самгин не красив и не уродлив. В его внешности нет ничего яркого. Мелкие, невыразительные черты лица. Клим Самгин вечно находится на грани между порядочностью и аморализмом. Он всегда колеблется и никогда не может двинуться в ту или иную сторону. Он тяготеет к предательству, но сам

себе в этом ни за что не признается. Жизнь Клима Ивановича Самгина раскрыта Горьким как жизнь человека, постоянно находящегося в процессе довольно напряженных, мучительных исканий, но не способного что-либо найти, до конца самоопределиться. Над чем бы Самгин ни думал, сознание его всегда было на перепутье, на перекрестке людей и течений.

Самгин был бессилен выбраться из жизненной путаницы. Она росла и затягивала его. Постоянно боясь утратить свою индивидуальность, Клим не замечал, что он все больше утрачивает ее. Он довольно часто боится остаться наедине со своими мыслями.

Самгин бездарен в любви, в человеческих отношениях, в жизни. У него нет ни друзей, ни близких.

В противоречивой двойственности - весь Самгин. Носитель интеллекта, он тяготится им; представитель интеллигенции, он отрицает ее. Этот мотив самоотрицания в конечном счете приводит к самоуничтожению, пустоте, варварству.

Образ Клима Ивановича Самгина имеет огромное, еще не в полной степени оцененное, национальное и мировое значение. Это наиболее сложный, емкий и психологически тонкий образ во всем творчестве Горького. В романе нет ни одной сюжетной линии, которая не была бы непосредственно связана с Сам-гиным. Какая бы ситуация ни изображалась в романе, автора интересует поведение Самгина в данной ситуации, его точка зрения, его переживания. Клим Самгин является представителем русской буржуазной интеллигенции конца XIX - начала XX века. Все оттенки ее психологии, все ее колебания, блуждания и тайные вожделения запечатлены в его образе.
Внешность Самгина отмечена ординарностью. “А лицо у вас обыкновенное”, - сказала ему Тося. Когда он родился, родители долго думали, какое ему дать имя. Отец назвал его Климом, говоря: “Простонародное имя, ни к чему не обязывает. ” Претензия на героическую судьбу у нашего героя проваливается сразу же. С детских лет Клим решил “выдумать” себя, “иначе никто из взрослых не будет меня замечать”. Он также был озабочен своей оригинальностью.
Репетитор Самгина Томилин учил его: “Человек свободен только тогда, когда одинок. ” Самгин считает, что в одиночестве есть что-то героическое. Он - герой ложных претензий. Не случайно образ Самгина окружен роем мотивов пустоты, призрачности, нереальности. Не случайно М. Горький неоднократно повторяет фразу: “Да был ли мальчик-то?”
Самгин из числа людей, которые “искали-искали свободы духа и, вот, будто нашли, а свободой-то оказалась бесцельность, надменная пустота какая-то. ”
Трудно назвать другое произведение, в котором были бы даны различные образы опустошенности, как это сделал Горький в своем романе. И Самгин встает перед читателем как некий символ пустоты.
Самгин не красив и не уродлив. В его внешности нет ничего яркого. Мелкие, невыразительные черты лица. Клим Самгин вечно находится на грани между порядочностью и аморализмом. Он всегда колеблется и никогда не может двинуться в ту или иную сторону. Он тяготеет к предательству, но сам
себе в этом ни за что не признается. Жизнь Клима Ивановича Самгина раскрыта Горьким как жизнь человека, постоянно находящегося в процессе довольно напряженных, мучительных исканий, но не способного что-либо найти, до конца самоопределиться. Над чем бы Самгин ни думал, сознание его всегда было на перепутье, на перекрестке людей и течений.
Он всегда опасался четкой постановки вопросов, твердых решений, стараясь “ставить свое мнение между да и нет”. Эту неустойчивость прививала Сам-гину вся обстановка, в которой он воспитывался.
Клим Самгин причислял себя к “лучшим людям страны”, но всерьез не задумывался над вопросом, какую позицию должны занимать эти люди к царящему мраку. Свое душевное состояние Клим еще в юности оценил как “смуту”. Зрелость не подарила ему тишины и ясности. Особенно трудным оказалось разобраться в собственной личности. Нередко он ловил себя на том, что “наблюдает за собой, как за человеком, мало знакомым ему и опасным для него”. Недовольство собой иногда превращается в чувство вражды к себе.
Самгин был бессилен выбраться из жизненной путаницы. Она росла и затягивала его. Постоянно боясь утратить свою индивидуальность, Клим не замечал, что он все больше утрачивает ее. Он довольно часто боится остаться наедине со своими мыслями.
Достигнув сорока лет, он говорит: “Я еще не познал себя”. Фраза эта вырвалась у него “неожиданно”, а неожиданные, непроизвольные высказывания Самгина были самыми искренними. “В сущности, я бездарен”, - признается Самгин в горькую минуту самопознания, наедине с самим собой.
Самгин бездарен в любви, в человеческих отношениях, в жизни. У него нет ни друзей, ни близких.
В противоречивой двойственности - весь Самгин. Носитель интеллекта, он тяготится им; представитель интеллигенции, он отрицает ее. Этот мотив самоотрицания в конечном счете приводит к самоуничтожению, пустоте, варварству.
В конце романа Самгин находится в состоянии полнейшей растерянности. Одинокий и опустошенный, он ставит все тот же роковой вопрос, который не давал ему покоя в юности: “Что должен делать я и что могу я сделать?”
Подводя итог жизни своего героя, Горький пишет: “Клим Иванович Самгин видел много, много слышал и пребывал самим собою как бы взвешенный в воздухе над широким течением событий. Факты проходили перед ним и сквозь него, задевали, оскорбляли, иногда - устрашали. Но все проходило, а он непоколебимо оставался зрителем жизни”.

05.01.2016

2244

Валерий ДАНИЛЕНКО

ЧЕЛОВЕК СРЕДНИХ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ СПОСОБНОСТЕЙ

В эпопее Ромена Роллана, как и в эпопее А.М. Горького, повествование ведётся хоть и от третьего лица – лица автора, но оно пропускается сквозь призму главного героя. Вот почему главный герой в обеих этих эпопеях выступает в качестве ведущего текстообразующего фактора. Но всё дело в том, что между главными героями Р.Роллана и А.М. Горького имеется существенная разница: у первого он – великий композитор, обладающий мощным интеллектом, а у второго он – лишь человек средних интеллектуальных способностей.

Подозреваю, что к этому типу он относил Онегина, Печорина, Обломова, Рудина и других главных героев русской классической литературы. Почему? Все они, как и Клим Самгин, неприкаянные. В следующем веке галерея неприкаянных пополнится не только горьковским Климом Самгиным, но и Григорием Мелеховым у М.А. Шолохова, Виктором Зиловым у А.В. Вампилова, Лёвой Одоевцевым у А.Г. Битова и др.

Неясность здесь, я думаю, кроется в природе неприкаянности: почему неприкаянный не может выбрать, к кому примкнуть? Истина от него ускользает. Он поневоле вынужден метаться между людьми, которым отрылись их истины. Но они его не устраивают. Вот почему он вынужден быть бунтарём против них поневоле. Он с радостью сбросил бы с себя ношу бунтаря, если бы чужая истина стала его собственной. Но такой правды-истины он не находит. Своя правда остаётся для него неясной. Неясным остаётся и её неприкаянный носитель. Неясным как для самого себя, так и для других.

В сложное положение А.М. Горький себя поставил: оценку многочисленным героям его эпопеи даёт не автор, а её главный герой, а он – человек средних интеллектуальных способностей. Как выйти из положения, чтобы этой оценкой не чересчур принизить описываемых героев, чтобы не чересчур потерять объективность? 1. Наполнить книгу бесконечной прямой речью. 2. Приписать Климу незаурядные способности в познании людей. Вот почему, с одной стороны, по обилию диалогов эпопея А.М. Горького напоминает драматическое произведение, а с другой стороны, его главный герой – весьма преуспевает в изучении окружающих его людей, в тонких наблюдениях над ними.

Однако самое главное, что Клим Самгин унаследовал от Максима Горького, состоит в ироническом отношении к описываемым героям. Это отношение он актуализирует не только через Клима, но и других героев (в особенности – через Томилина, Варавку, Дронова, Туробоева, Лютова). Горькой иронией в результате пронизан весь роман Горького. Она охватывает по существу весь уклад русского общества на рубеже XIX-XX веков.

Когда люди сходят с ума? Не только от хаоса, но и от раздирающих душу противоречий, от мучительной двойственности, от отсутствия душевной цельности. А.М. Горький, выбрав в качестве своего доверенного лица Клима Самгина, оказался в двойственном, противоречивом положении. С одной стороны, его ограниченные умственные возможности, а с другой, грандиозный замысел его создателя.

В двойственном, противоречивом положении не мог не оказаться и главный герой горьковской эпопеи. С одной стороны, его мучают сомнения в своём уме, а с другой, его распирает самомнение.

До подлинной правды Климу Самгину не даст добраться до конца Максим Горький. До самого конца эпопеи её главный герой будет болтаться между небом и землёй, не находя своего места под солнцем. А.М. Горький обрёк его на участь неприкаянного. Таким оказался его неумолимый замысел. Он остался верен ему до конца.

Любой текст – категоризация, но в разной мере – по числу и составу категорий и по проникновению в их суть. По числу и составу категорий, выведенных в художественном произведении, мы судим о его содержательной глубине.

Ох, нелёгкая это работа – плутать в хаосе чужих мыслей, жизней и событий, не умея привести их в порядок и прийти к самому себе. Как? Как не потерять себя в толпе своих двойников? Надо на чём-то остановиться! Нельзя служить всем богам сразу. Да, но средние интеллектуальные способности не позволяют.

Что же мешало нашему Климу Самгину стать не просто человечным, а человеком человечным? Дело здесь не только в его средних умственных возможностях, но и в непомерном обособленчестве от людей, в бесплодной погоне за непохожестью на других, в его пожизненном индивидуализме.

Клим Самгин был лишь начинающим теоретиком пикапа. Да и не очень он ему нужен был, этот ваш пикап! В отношениях с женщинами он был скорее ведомым, чем ведущим. Инициатива исходила в большей мере не от него, а от Маргариты, купленной матерью, от Нехаевой, боящейся умереть не познав радостей любви, от Лидии, исследующей страсть. Нечего говорить о Дуняше и Елене. Да и для соединения с будущей женой особого искусства соблазнения не потребовалось. Другое дело – наше время. Под искусство соблазнения теперь подводится этологическая основа: чтобы соблазнить женщину, нужно разбудить в ней самку. Только и всего! Как? Пусть вам об этом расскажут Р.Джеффрис, Э. фон Марковик, Ф.Богачёв и А.Лесли. Главное в пикапе – анимализация отношений между мужчиной и женщиной. Стало быть, главное здесь – возвращение к нашим животным предкам.

Тщетные мечтания! Его создатель уготовил ему в своей эпопее текстообразующую роль – роль связующего звена. Так до конца своей жизни он и будет мотаться между людьми. Так и будет без конца выслушивать чужие словопрения, переполняя свой несправляющийся мозг их выдумками и домыслами. Так он и не найдёт своей правды-истины на этой земле.

«– Уйди! Уйди, с дороги, таракан. И-ех, тар-ракан!

Он оставил ногу назад, размахнулся ею и ударил Самгина в живот…

Ревел густым басом:

– Делай своё дело, делай!

Читайте также: