Выдающийся путешественник и ученый крашенинников составил двухтомное сочинение описание земли

Обновлено: 06.07.2024

Степа́н Петро́вич Крашени́нников (31 октября (11 ноября) 1711, Москва — 25 февраля (8 марта) 1755, Санкт-Петербург) — русский ботаник, этнограф, географ, путешественник, исследователь Сибири и Камчатки.

Адъюнкт натуральной истории и ботаники Петербургской Академии наук (1745). Академик Российской Академии наук (1745). Первый русский профессор натуральной истории и ботаники Академии наук (1750). Ректор Университета Академии наук и инспектор Академической гимназии (1750).

Содержание

Биография

Родился в Москве в семье солдата лейб-гвардейского Преображенского полка.

В 1724 году был определен в класс философии Славяно-греко-латинской академии при Московской духовной академии, где получил хорошее образование и блестяще освоил латинский и греческий языки; в конце 1732 года по указу Сената направлен в числе 12 учеников старших классов в Петербург в Академическую гимназию при Петербургском университете для приобретения знаний по физике, географии и естественной истории. После испытаний решением Собрания Академии Наук был зачислен студентом в состав академического отряда Второй Камчатской экспедиции под руководством профессоров И.-Г. Гмелина (1709—1755), Г.-Ф. Миллера (1705—1783), Людовика Делиля де ла Кроера (ок. 1688—1741).

Исследование Сибири

Крашенинников сопровождал И. Г. Гмелина в его трёхлетнем путешествии по Сибири (1733—1736). Путевой дневник, который он вёл, и отчёты о путешествии содержат сведения по ботанике, этнографии, зоологии, истории, географии Сибири, словари тунгусского и бурятского языков.

Из Петербурга выехали в Сибирь 19 августа 1733 года.

Далекое путешествие через Урал было для Крашенинникова первым. Учёные проводили в пути исторические, географические изыскания, изучали флору, фауну, интересовались бытом и жизнью населения. Крашенинников помогал Гмелину в сборе гербария.

Студенту было поручено организовать исследование двух пещер и наскальных рисунков первобытных людей. Крашенинников стал одним из первых русских спелеологов, исследователем подземных пустот на Енисее [1] .

Летом 1735 года Крашенинникова отправляют для изучения теплых источников на реку Онон. Совершив труднейшую поездку через горные таежные хребты, студент составил подробное описание этих источников.

Отправившись в начале 1736 года из Иркутска, Крашенинников посетил и описал Баргузинский острог, слюдяные месторождения на побережье озера Байкал, а затем, переплыв Байкал, осмотрел остров Ольхон и таёжными тропами добрался до Верхоленского острога, исследовал минеральные горячие источники в бассейне рек Баргузина и Горячей, соляные источники на двух правых притоках Вилюя; проследил степь от Байкала до верховьев Лены и более 2100 км её течения — вплоть до Якутска.

В Якутске Камчатская экспедиция зазимовала.

Исследование Камчатки

Крашенинников пришёл в Охотск пешком и приступил к изучению края: исследовал приливы и отливы, организовал метеорологические наблюдения, составил списки ламутских родов, изучал флору и фауну в окрестностях города; привёл в порядок свой дневник. Перед отъездом на Камчатку он направил в Якутск рапорт, в котором описал тракт из Якутска в Охотск и дал описание зверей, птиц и некоторых наиболее интересных растений.

Работая в одиночку, Крашенинников собрал уникальный естественно-исторический материал об этом не изученном тогда районе России, его растительном и животном мире, природных условиях, полезных ископаемых, жизни и языке коренного населения — курильцев, ительменов, коряков, истории завоевания и заселения Камчатки.

В январе 1738 года им были изучены и описаны горячие ключи на притоке реки Бааню.

Весной 1738 года Крашенинников начал с несколькими помощниками из солдат и казаков всестороннее исследование Камчатки (350 000 км²), буквально искрестив её широтными и меридиональными маршрутами. Длина пройденного им побережья составила более 1 700 км, а внутренних учтённых маршрутов — свыше 3 500 км. Срединный хребет он проследил почти на 900 км, то есть на три четверти длины. Он не просмотрел на полуострове только три береговых отрезка: относительно небольшой западный и два коротких — юго-западный и юго-восточный, в общей сложности всего около 700 км.

Многократное пересечение территории дало Крашенинникову основание для характеристики рельефа полуострова.

Учёный описал четыре восточных полуострова Камчатки — Шипунский, Кроноцкий, Камчатский и Озерной — и образуемые ими заливы, а также несколько бухт, в том числе Авачинскую.

Он проследил течение крупных рек, прежде всего Камчатки (758 км), охарактеризовал ряд озёр, включая Нерпичье и Кроноцкое.

Исследовал почти все вулканы Камчатки — сопки Авачинскую, Корякскую, Кроноцкую, Толбачинскую и величайший действующий вулкан Евразии — Ключевскую сопку (4 688 м).

Осенью 1739 года Крашенинников снова отправляется в далёкое путешествие по полуострову. На лодке он поднимается вверх по реке Быстрой, с верховья её перебирается к верховьям реки Камчатки и по ней плывёт до Нижне-Камчатского острога. Здесь учёный записал со слов ведущего метеорологические наблюдения Василия Мохнаткина подробные сведения о северном сиянии, которое было хорошо видно в марте 1739 года.

Только 2 октября 1740 года прибыли на Камчатку для участия в плавании Беринга и Чирикова к берегам Северной Америки Стеллер и Делиль де ла Кройер.

Крашенинников, поступив в распоряжение Стеллера, передал ему материалы обсервации, дневники и помощников.

Оставаясь на Камчатке зимой 1740 года, Крашенинников совершил последнюю большую поездку по полуострову. Основной её целью было изучение быта коряков. Он наблюдал извержение вулкана Толбачика.

За время экспедиции Крашенинников проделал громадную работу: исследовал историю освоения Камчатки, подробно описал все реки и речки, впадающие в океан, горячие ключи, населённые пункты, написал о природе Курильских и Алеутских островов, узнал некоторые данные о Северо-Западной Америке. Помимо георгафических, ему удалось собрать также обширные геологические, метеорологические, этнографические, ботанические и зоологические материалы, составить словарики ительменов и коряков.

В июне 1741 года путешественник отправился на судне в Охотск и далее в Якутск, а затем через Иркутск и Тобольск, в феврале 1743 года, почти через десять лет после начала экспедиции, вернулся в Санкт-Петербург. В его черновом журнале мы найдём подсчёты путей и дорог: 25 тысяч 773 версты прошёл он по Сибири и Камчатке.

Петербургский период

Академическое собрание, установив большие познания Крашенинникова в естественной истории и принимая во внимание хорошие отчёты об исследовании Камчатки, постановило оставить его при Академии наук для совершенствования в науках.

Молодой учёный приступает к работе в Ботаническом саду при Академии наук.

Крашенинникову было предложено приступить к разработке материалов по исследованию Камчатки. Ему была передана рукопись Стеллера, который, возвращаясь в Петербург из экспедиции Беринга, умер в Тюмени в 1745 году.

В июне 1750 года назначен ректором Академического университета и инспектором Академической гимназии при Академии наук [5] .

В течение нескольких лет Степан Петрович обрабатывал материалы своих исследований и готовил рукопись о Камчатке. Одновременно с этим в 1749—1752 годах он изучал флору бывшей Петербургской губернии. В 1752 году Крашенинников осуществляет своё последнее путешествие в район Ладожского озера и Новгорода с целью изучения флоры Ингрии.

Закончив обработку полевых материалов и подготовив рукопись к изданию, учёный скоропостижно скончался 25 февраля 1755 года.

Похоронен был Крашенинников на кладбище Благовещенской церкви.

В 1988 году прах исследователя перезахоронен с упразднённого в XVIII веке кладбища у Благовещенской церкви на Васильевском острове на Лазаревское кладбище в Санкт-Петербурге [6] .

Географические объекты, названные в честь С. П. Крашенинникова

Его именем названы остров и бухта у юго-восточной оконечности Камчатки, мыс на острове Карагинском и гора около озера Кроноцкого на восточном побережье полуострова Камчатка.

Растения, названные в честь С. П. Крашенинникова

Имя Крашенинникова носит один из видов осок — Осока Крашенинникова ( Carex krascheninnikovii Kom. et Krecz. ), экземпляры которой были собраны в 1909 году В. Л. Комаровым на той самой горе Крашенинникова во время его путешествия по Камчатке, и род растений из семейства Гвоздичные — Крашенинниковия ( Krascheninikowia Turcz. ), описанная Н. С. Турчаниновым; в последующих флористических сводках не сохранил приоритета названия, сейчас упоминается как Минуарция Крашенинникова ( Minuartia krascheninnikovii Schischk. )

Основные труды

Печатание книги было закончено в феврале 1755 (2-е изд., 1786; 3-е изд., 1818—1819).

Сразу после выхода в свет труд Крашенинников стал хорошо известен не только в России, но и в Западной Европе. В 1760 году появился его сокращённый перевод на французский язык, в 1764 году — полный английский перевод, в 1766 году — немецкий, в 1770 году — голландский; в 1767—1770 годах последовали новые издания на французском языке, а в 1771 и 1789 годах — на немецком.

Из переводов Крашенинникова долгое время ценился, по правильности и чистоте слога, перевод сочинения Квинта Курция об Александре Македонском (СПб., 1750—1751; 6 изд., 1812—1813).

III

12 июня 1741 г. Крашенинников уехал с Камчатки и в конце 1742 г. был в Петербурге. Уехав из Петербурга в 1733 г. скромным студентом, Крашенинников возвращался через десять лет опытным исследователем, зарекомендовавшим себя в различных областях науки.

Только через два года, однако, в положении Крашенинникова в Академии Наук произошла перемена, и в 1745 г. он был произведен в адъюнкты. В 1750 г. Крашенинников был утвержден профессором натуральной истории и ботаники и назначен членом Академического и Исторического собраний Академии Наук.

Опытный полевой работник и исследователь, выросший в зрелого ученого с твердо установившимися взглядами не только в области своей специальности, но и в других областях знания, Крашенинников становится одним из крупнейших русских ученых, ближайшим сподвижником великого Ломоносова как в его академической деятельности, так и в его борьбе за процветание отечественной науки.

А. И. Андреевым прекрасно выяснен факт совместного выступления Ломоносова и Крашенинникова по важнейшим научным вопросам, стоявшим в Академии Наук в это время. Совместно выступают они против диссертации Миллера, совместно дают отзывы о работах Тредиаковского, Гришова, ряде переводных работ и т. д.

Общей темой и для Татищева, и для Ломоносова, и для Крашенинникова является, прежде всего, тема о преобразованиях в России в первой четверти XVIII века.

Время Петра I рассматривается как эпоха коренных изменений во всех областях жизни в России.

Выступая сторонником преобразовательных реформ Петра, Крашенинников, также как и Ломоносов, не мирился, однако, с тем засилием иностранцев в правящих кругах русского общества, какое создалось после Петра.

Крашенинников выступил союзником Ломоносова в борьбе последнего против немецкого засилья в Академии Наук, его союзником в борьбе за русскую национальную науку и культуру.

Роднит Ломоносова и Крашенинникова и то, что оба они выступают просветителями, защитниками просвещения и культуры.

Крашенинников в своей речи подчеркивает преемственность и непрерывность научного знания. С этой точки зрения он подходит и к своему времени, указывая, что наука его времени продолжает научные начинания при Петре I, и вместе с тем пролагает пути для последующего развития науки.

Развитие науки Крашенинников мыслил не в отрыве от интересов родной страны, а тесно связанным с ними. Развитие науки должно содействовать развитию производительных сил России, содействовать ее безопасности и процветанию. В этом плане Крашенинников осмысливал и свою работу и в этом плане зрелым ученым обрабатывал свои камчатские материалы.

Большое значение имеет изучение соседних стран, но в первую очередь изучать нужно свою страну.

Крашенинников пишет колкие строки по адресу дворян, которые отказываются от науки и просвещения, и напоминает им политику Петра I.

Крашенинников перечисляет мероприятия Петра I, направленные к изучению и исследованию России, и касается в этом плане и Камчатской экспедиции.

Как ученый-патриот, Крашенинников подходил к задачам научного исследования и мыслил их тесно связанными с развитием производительных сил, с развитием в целом просвещения в России, с укреплением государственности и безопасности своего отечества.

В дворянской империи середины XVIII века круг ученых, подобных Крашенинникову, был немногочислен. Лишь немногие, подобно Ломоносову и Крашенинникову, подымались над уровнем своих цеховых интересов и так широко понимали задачи развития науки в России.

Руководители судеб дворянской империи XVIII века не могли в должной мере оценить ученых-просветителей, ученых-патриотов. Ломоносов всю свою жизнь боролся в Академии Наук за процветание русской науки, наталкиваясь на равнодушие и косность, зачастую из прямое сопротивление. [51]

Так дворянская империя XVIII века вознаградила труды одного из наиболее передовых русских ученых своего времени — ученого-патриота, ученого-просветителя Степана Петровича Крашенинникова.

Вплотную к обработке своих материалов о Камчатке Крашенинников, видимо, приступил не ранее конца 1748 г. — начала 1749 г.

В архивных материалах о деятельности Крашенинникова в Академии Наук за предшествующие годы нет никаких указаний на такого рода работу. Возможно, что, выполняя ряд поручений по Академии Наук, в которых он формально отчитывался, Крашенинников, так сказать, для себя, исподволь вел обработку и своих камчатских материалов, не считая необходимым отчитываться и в этой работе, поскольку он не был связан с ней каким-либо официальным поручением. Последнее является вероятным, если учесть быстрые темпы работы Крашенинникова над своим основным трудом в 1749 г. В середине 1749 г. он уже почти закончил первые три части. Столь скорые результаты наводят, естественно, на мысль о кропотливой работе предшествующих лет, не отраженной, однако, в академических документах того времени.

«Часть первая:

Гл. 1 — О географическом положении Камчатки

2 — О внешнем виде Земли Камчатки

3 — О знаменитейших реках вообще

4 — О Большей реке

8 — О реках, впадающих в Пенжинское море, между Большею рекою и Тигилем

9 — О реках, впадающих в Пенжинское море, между Тигилем и Подкагирною

10 — О реках, впадающих в Восточное море, между Анапкоем и Камчаткою рекою

11 — О реках, текущих в то же море между Камчаткой и Авачей

12 — О реках, которые от усть-Авачи до Курильской лопатки в Восточное и от Лопатки на север до устья Большей реки в Пенжинское море впадают

13 — О Курильских островах

14 — О приливе и отливе Пенжинского моря.

Часть вторая:

Гл. 1 — О недостатках Камчатки в рассуждении других мест, которые тамошним жителям нечувствительны

2 — О натуральных ее недостатках [53]

3 — О климате оной страны

4 — О огнедышущих горах

5 — О горячих ключах

9 — О некоторых травах и кореньях, в пищу употребляемых.

Часть третья:

Гл. 1 — О камчатских народах вообще

2 — О начале камчатского народа и отчего название камчадал происходит

3 — О прежнем состоянии камчатского народа. О внешнем виде и их грубости

4 — О камчатских острожках

5 — О мужской и женской работе

6 — О домовой посуде и других потребностях

8 — О езде на собаках и равных к шой принадлежащих приборах

9 — О военном оружии, хитростях и признаках измены

10 — О боге и сотворении земли

12 — О праздниках и бывающих при том церемониях

13 — О пирах и забавах

14 — О сведении дружбы

15 — О сватаньи и свадьбах

16 — О плодородии камчадалов, родах жен их и именах мужских и женских

17 — О болезнях и лечении

18 — О погребении умерших

19 — О разных наречиях камчатского народа с приобщением краткого вокабулярия.

Часть четвертая содержать имеет описание коряк и курилов.

Часть пятая будет о завоевании Камчатки и о бывших в разное время бунтах и изменах.

Об обсуждении рукописи Крашенинникова в Академии Наук мы имеем далеко не полные данные, о многом приходится догадываться и строить гипотезы, исходя из последующей переделки текста.

В дошедших до нас документах подробно отражено лишь обсуждение первой и второй частей. Отзывы на них предложено было дать Ломоносову, Миллеру, Попову, Фишеру и Тауберту. Отзывы Попова и Тауберта не имеют принципиального значения, Фишер вообще не дал отзыва. Внимания заслуживают отзывы Ломоносова и Миллера, отзывы во многом противоположные и сыгравшие различную роль для труда Крашенинникова.

Ввиду большого значения отзыва Миллера в дальнейшей судьбе рукописи Крашенинникова привожу его полностью:

«1. Понеже по определению его высокографского сиятельства гд-на президента оное описание свидетельствовать велено не мне одному, но и прочим г-дам профессорам, что чаятельно в Историческом собрании чиниться будет: то я отлагаю до того времени все партикулярные и мелочные примечания, которые ко исправлению оного служить могут, а здесь только объявляю, что вообще всему оному описанию в пользу служить может.

2. Кажется, что всякой читатель при оном гд-на Крашенинникова описаний яко за недостаток почитать будет, что он о себе нималого известия не дал, для чего, когда и как он на Камчатку отправлен был, какими дорогами ехал и какие способы имел и употребил к познанию того, о чем он в своем описании пишет. Чего ради по моему мнению ему надлежит сие пополнить по данной ему от гд-на Гмелина и от меня инструкции и по его с дороги к нам присланным репортам и путешественным описаниям, что первую часть его описания составлять может.

3. При географическом описании Камчатки, которое у него первую часть составляет, кажется что надлежит приобщить обстоятельную ландкарту всей земли Камчатки, которая по его описанию весьма исправно сочиниться может, а не токмо об одной реке Камчатке как он намерен. Чем в описании можно будет убегать от многих мелочных до положения мест касающихся обстоятельств, для которых только на ландкарту ссылаться должно.

4. В оном описании часто упоминается о высоте полуса, что кроме того, где обсервации взяты, учинить не надлежало, особливо когда ландкарта сообщена будет, на которой все то изобразится. [58]

5. Некоторые ненужные обстоятельства, как например расстояние на саженях, строение и число казармов, балаганов, шалашей, людьских изб, кладовых анбаров, выкинуть можно, а особливо для того, понеже не все места господином Крашенинниковым с теми же мелочными обстоятельствами описываются.

6. Примечании есть во многих местах весьма приятные и полезные, токмо оным в других главах быть надлежало, например, рассуждении о земных переменах на Камчатке случившихся надлежащ до натуральной истории в другой части описанной. О баснях камчадальских по всему описанию рассеянных способнее на одном месте в третьей части при описании народов объявить. В главе о реке Тигиле описана река Еловка, которая в Камчатку впала, и с сею рекою вместе описана быть должна. О дорогах на Камчатке в разных местах при случае объявлено, о чем особливую главу сочинить можно.

7. Морской берег от реки Пенжины до реки Амура не надлежит до Камчатки, но оной описан быть должен в моей сибирской географии, которая не иным чем, как морем, окончатся не может. Следовательно, дабы об одном деле не писать двояко, то описание оного берега здесь надлежит выключить.

8. Не желаю я чтоб гд-н Крашенинников упоминал о Описании Земли Камчатки в 1737 году из разных по то время собранных известиев мною сочиненном. Намерение мое при том только было, чтоб гд-ну Крашенинникову при отправлении его на Камчатку дать наперед некоторое знание той страны для описания которой мы его отправляли, и дабы он по тому мог испытать и проведать о подлинном Земли Камчатки состоянии. А когда мое сочинение ему так и служило, и повидимому не без пользы было, то весьма неприлично, что он теперь некоторые в нем находящиеся известия опровергает. Таким образом ни с какими письменными сочинениями учинить не обычно, а меньше с теми, которые сам сочинитель за подлинные и за совершенные не признает, и оные в печать выдать не намерен. Однако сим я не спорю, чтоб гд-н Крашенинников не мог в свое описание взнесть все то, что у меня о Камчатке написано, а особливо то, что к дополнению его известиев потребно, как например о Курильских островах. Токмо он может при том объявить, что такие известии ему от меня сообщены, не упоминая о прежнем моем Земли Камчатки описании.

9. Вышеписанное рассуждение о неопровержении писменных сочинений надлежит такожде наблюдать при описании покойного господина Штеллера, которое гд-ну Крашенинникову в пользу своего описания употребить позволено. Никому от того пользы нет, когда гд-н Крашенинников в некоторых местах упоминает, что гд-н Штеллер писал неосновательно, что ошибся, что обманулся. Несогласие между Штеллеровыми и его известиями только тогда описать должно, где сумнительно, которые больше веры достойны.

Приняты были Историческим собранием и некоторые другие замечания Миллера (о высоте полюса, латинских названиях, описании дорог на Камчатку и т. д.).

Исходя из этого решения, Крашенинников провел переработку третьей части в том же направлении, в каком проведена была переработка первой и второй частей и в декабре 1752 г., опять-таки не перенося новый текст в беловой экземпляр, а сделав все исправления в тексте представленной на рассмотрение рукописи, сдал ее в Академию Наук, откуда она и была направлена в академическую типографию.

Характер исправлений в четвертой части совершенно иной, нежели в первых трех, и отсюда совершенно бесспорен вывод, что, исправляя четвертую часть, Крашенинников не мог руководствоваться замечаниями Миллера к первым двум частям, которые были навязаны автору Историческим собранием. Были сделаны какие-то новые замечания, которые либо были фиксированы в документах того времени (но документы до нас не дошли), либо, возможно, не были фиксированы вовсе. Последний вариант мы считаем также возможным, исходя из характера сделанных исправлений.

Таков основной характер исправлений Крашенинникова в четвертой части. Отмечу, что подобными исправлениями не исчерпываются все исправления в четвертой части. Есть исправления и другого типа, но они не имеют такого принципиального значения.

В результате всей той значительной правки, которой подверглись все части труда Крашенинникова (вторая редакция), фактически создалась новая редакция труда, которую можно считать третьей, апробированной Историческим собранием и отправленной в печать.

Новый беловой экземпляр труда, заключающий третью редакцию, как я уже указывал, не был написан, и в типографию отравлена была прежняя рукопись, сплошь испещренная помарками, исправлениями, зачеркиваниями, рукопись, представившая в свое время значительные трудности для набора, а сейчас представляющая значительные трудности для ее изучения (многие зачеркнутые места рукописи расшифровываются только при помощи лупы).

Переходя к основному тексту рукописи, нужно отметить, что рукопись писана несколькими почерками, имеет поля, на которые вынесен ряд исправлений в основном тексте; в свою очередь, эти исправления также часто зачеркнуты; исправления очень часты и в основном тексте. Зачеркивания сделаны различными способами и густота их различна; многие места так тщательно зачеркнуты, что восстанавливаются только с лупою.

На л. 222 на полях имеется единственный во всей рукописи рисунок, изображающий алаки, или лямки (принадлежность собачьей упряжи).

Третья редакция труда Крашенинникова, представленная в рассмотренной рукописи, почти совпадает с печатным изданием этого труда, но именно только почти совпадает. Сам собою напрашивающийся вывод об идентичности текста третьей редакции с печатным изданием, поскольку с него и печатали издание 1755 г., приходится отбросить при внимательном сравнении рукописи и издания 1755 г. Печатное издание 1755 г. приходится рассматривать как четвертую редакцию труда Крашенинникова.

Говоря об этом исправлении текста третьей редакции, нужно подчеркнуть, однако, что значительного количества таких исправлений по содержанию текста мы не имеем. Печатное издание 1755 г. воспроизводит в основном по содержанию третью редакцию. Исправлений по существу в гранках (очевидно, все эти исправления сделаны были в гранках) сделано было немного.

Проведена была, однако, вторично значительная редакционная работа — стилистическая правка текста. Для того чтобы наглядно представить эту редакционную работу, приведу самое начало книги в двух вариантах (рукописная третья редакция и редакция печатного издания). Внизу (в знаменателе) дана третья редакция, над ней — окончательная редакция печатного текста.

Приведенное место не является каким-либо исключением.

Редакционная правка проведена по всей книге в целом.

Исходя из всего вышесказанного (добавление 12-й главы во второй части, частичная правка текста по существу содержания и редакционная правка всей книги), печатную редакцию приходится рассматривать как четвертую и последнюю редакцию книги Крашенинникова. [74]

Исходя из этого, можно думать, что вся редакционная работа выполнена была им лично. Во всяком случае никаких указаний иного порядка мы не имеем, и за отсутствием их печатную редакцию приходится рассматривать как четвертую авторскую редакцию.

Такова сложная и довольно запутанная история написания и печатания классического труда Крашенинникова.

Сын солдата, Степан Крашенинников в 1724 году поступил в Московскую Славяно-греко-латинскую академию.

В конце 1732 года по указу Сената Крашенинников в числе 12 учеников старших классов был направлен в Петербургскую академию наук для подготовки к участию во Второй Камчатской экспедиции.

В начале 1736 года из Иркутска Крашенинников снова отправился в большое путешествие. Он посетил и описал Баргузинский острог, а затем, переехав Байкал, осмотрел остров Ольхон и прямыми таежными тропами добрался до Верхоленского острога.

В Якутске Камчатская экспедиция зазимовала.

Летом 1737 года академики отправили Крашенинникова на Камчатку, пообещав, что вслед за ним тоже прибудут туда. Они даже поручили ему выстроить для них дом в Большерецком остроге.

Труден был путь от берегов реки Лены до Охотска. Кони вязли в трясине болот, преодолевали горы. Наконец, через полтора месяца караван спустился к Тихому океану.

По приезде в Охотск Крашенинников сразу же взялся за изучение края. Он приступил к исследованию приливов и отливов, организовал метеорологические наблюдения, привел в порядок свой дневник, составил списки ламутских родов, изучал флору и фауну в окрестностях города. Перед отъездом на Камчатку он направил в Якутск рапорт, в котором описал тракт из Якутска в Охотск и дал описание зверей, птиц и некоторых наиболее интересных растений.

Составляя историю Камчатки с момента прихода русских на полуостров, Крашенинников разыскивает самых старых ее жителей. Местные старожилы рассказали ему о первых русских поселенцах на полуострове, о вере, праздниках, свадьбах и о прочих сторонах быта народа.

Крашенинников проводит на Камчатке сельскохозяйственные опыты; весной он сеет разные травы и ячмень, сажает овощи.

29 ноября (11 декабря) 1738 года Крашенинников отправился в большую поездку по Камчатскому полуострову. Приехав в начале декабря в Верхне-Камчатский острог, ученый оставался в нем около месяца. Собирая исторический материал, он просмотрел ясачные книги, челобитные и записал рассказы русских старожилов.

Из Верхне-Камчатского острога Крашенинников, продолжая маршрут, отправился в Нижне-Камчатский острог, где организовал метеорологические наблюдения. Рассказы русских старожилов об истории острога, о его разорении восставшими камчадалами – все это было записано любознательным ученым. Промышленники рассказали о птицах и зверях, сообщили интересные географические сведения о реках, впадающих в Тихий океан, от реки Камчатки до Чукотского мыса.

Степан подробно описал все реки и речки, впадающие в океан, горячие ключи, населенные пункты.

18 (30) марта 1739 года Крашенинников из Нижне-Камчатского острога отправился в обратный путь в Большерецк. Маршрут он выбрал другой – по восточному берегу полуострова ехал до Паратунки (острог, расположенный южнее Авачинской сопки), а затем пересек полуостров и вышел на западное побережье.

…Осенью 1739 года Крашенинников снова отправляется в далекое путешествие по полуострову. На лодке он поднимается вверх по реке Быстрой, с верховья ее перебирается к верховьям реки Камчатки и по ней опять плывет до Нижне-Камчатского острога. Здесь ученый записал со слов ведущего метеорологические наблюдения Василия Мохнаткина и его спутника подробные сведения о северном сиянии, которое было хорошо видно в марте 1739 года.

Путешествуя по Камчатскому полуострову, ученый останавливался в селениях ительменов, интересовался жизнью и бытом народа, у которого в то время сохранялся первобытно-общинный строй. Основными занятиями ительменов были охота и рыбная ловля, они не знали железа и пользовались орудиями из камня и кости. Огонь они добывали при помощи деревянного огнива.

С устья реки Караги путешественник пересек перешеек Камчатского полуострова, проехал по западному побережью до реки Тигиль и оттуда 14 (26) февраля 1740 года прибыл в Нижне-Камчатский острог. Весь круговой маршрут по северной части Камчатки Крашенинниковым был точно описан. Много внимания он уделил изучению жизни и быта коряков.

20 сентября (2 октября) 1740 года прибыли на Камчатку для участия в плавании Беринга и Чирикова к берегам Северной Америки адъюнкт Академии наук Георг Стеллер и астроном Делиль де ла Кройер.

Крашенинников, поступив в распоряжение Стеллера, сдал ему книги и прочие казенные вещи, передал материалы обсервации, дневники и находившихся в его ведении служилых людей.

Оставаясь на Камчатке зимой 1740 года, Крашенинников совершил последнюю поездку по полуострову. Основной ее целью было изучение быта коряков.

По прибытии в Нижне-Камчатский острог Степан Петрович вынужден был отложить поездку к корякам, которые, по полученным сведениям, подняли восстание. Прожив здесь до 4 (15) февраля 1741 года и собрав важнейшие сведения об этом народе, Крашенинников отправился в обратный путь и 8 (19) марта прибыл в Большерецк.

Этой последней поездкой заканчивается научная работа студента Степана Крашенинникова на Камчатке.

В феврале 1743 года, почти через десять лет, студент академии Степан Крашенинников вернулся в Петербург. В его черновом журнале мы найдем подсчеты путей и дорог: 25 тысяч 773 версты прошел он и проехал по Сибири и Камчатке.

За годы работы в Академии наук Крашенинников сблизился и подружился с Михаилом Васильевичем Ломоносовым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Крашенинников Степан Петрович

Крашенинников Степан Петрович (1711 - 1755) Российский путешественник, исследователь Камчатки. Академик Петербургской АН (1750). Участник 2-й Камчатской экспедиции (1733-1743). Составил первое "Описание земли Камчатка" (издано в 1756 году). Сын солдата, Степан Крашенинников в 1724 году

Степан Петрович Крашенинников (1711–1755)

1711 г. Ломоносов

1711 г. Ломоносов В 1711 году, 8 ноября, близ Архангельска в семье вольного помора родился Михайло Ломоносов — великий русский ученый. Отмечу, что Меншуткин — автор жизнеописания Ломоносова (см. [13]) — осторожно пишет — вероятно 8 ноября. «Дом Василия Дорофеева Ломоносова

1755 г. Планта

1755 г. Планта С 1755 года в Германии, Франции, Англии в течение 10 лет электрическая машина повсеместно обрела своим генерирующим элементом стеклянные диски. Возможно первую подобную машину в 1755 году построил немец из Гальдштейна Мартин Планта (1717–1782). Современная

Нимфенбад (1711 г.)

Ганеманн (1755–1843)

Крашенинников Степан Петрович

Крашенинников Степан Петрович Крашенинников (Степан Петрович, 1713-55) – исследователь Камчатки; род. в Москве, учился в моск. духовной акад. и в акад. наук. В 1733 г., когда была снаряжена ученая экспедиция в Сибирь, К. был прикомандирован к Гмелину и Миллеру, а в 1736 г. отделился от

Степан Петрович Крашенинников

Степан Петрович Крашенинников Основатель русской этнографии.Родился 29 октября 1713 года в Москве.Отец Крашенинникова служил в Преображенском полку. Возможно, поэтому Крашенинников-младший в 1724 году был определен в Московскую славяно-греко-латинскую академию.В конце 1732

Шевырёв Степан Петрович

Щипачёв Степан Петрович

Щипачёв Степан Петрович Щипачёв Степан Петрович [р. 26.12.1898 (7.1.1899), дер. Щипачи, ныне Камышловского района Свердловской обл.], русский советский поэт. Член КПСС с 1919. Сын крестьянина. В 1934 окончил литературное отделение Института красной профессуры. Первые сборники стихов

ЩИПАЧЕВ, Степан Петрович

ЩИПАЧЕВ Степан Петрович (1898/99—1979), поэт

300-летие со дня рождения Степана Петровича Крашенинникова прошло в 2011 г. почти незамеченным. Вряд ли это связано с тем, что внимание научной общественности было отвлечено на юбилей М. В. Ломоносова.

В дополнение к сказанному, от Г. Ф. Миллера узнаем, что Крашенинников был уроженцем Москвы, а от Н. И. Новикова – что отцом его был солдат Преображенского полка. 21 августа 1741 г. в Якутске в соборной церкви С. П. Крашенинников обвенчался с дочерью тобольского дворянина Степанидой Ивановной Цибульской (Крашенинников С. П. Описание Земли Камчатки, 1949, с.640). Жена Крашенинникова приходилась племянницей якутскому воеводе Д. И. Павлуцкому, имя которого часто упоминается Степаном Петровичем в его рапортах с Камчатки.

Ежели б я был Студент, то б описал всех девок,

Ежели б я был Студент, то бы описал быка рыбу,

Ежели б я был Студент, то бы описал всех морских чаек,

Ежели б я был Студент, то бы поснимал все орлиные гнезда,

Ежели б я был Студент, то бы описал горячие ключи,

Ежели б я был Студент, то б описал все горы,

Ежели б я Студент был, то б описал всех птиц,

Ежели б я был Студент, то б описал все морские рыбы.

Все собранные материалы, наблюдения, исследования Степан Петрович должен был отдать адъюнкту Стеллеру, в подчинение которого он поступал. Так студент Крашенинников перестал быть самостоятельным исследователем и должен был выполнять поручения и инструкции приехавшего адъюнкта. Такое положение длилось недолго: в марте 1741 г. Стеллер отправил Крашенинникова в Иркутск для получения жалованья, причитающегося ему и Де ла Кройеру. На Камчатку Крашенинников больше не вернулся. Из Иркутска он отправился в Якутск, а оттуда был вызван в Тобольск, потом в Верхотурье к Миллеру. В 1743 г. С. П. Крашенинников вместе с другими членами академического отряда Камчатской экспедиции вернулся в Петербург.

Европейский бестселлер

Многие исследователи обращают внимание на тот факт, что произведение Крашенинникова в 1760-е—70-е гг. было переведено на основные европейские языки и издано в Англии, Германии, Голландии, Франции. Интерес к Сибири и результатам Второй Камчатской экспедиции в Европе действительно был огромен. Петербургская Академия наук в 1747 г. начинает публикацию сочинения И.Г. Гмелина Flora Sibirica sive historia plantarum Sibiria (издавалось до 1759 г., в четырех томах). В 1748 г. во Франкфурте публикуется жизнеописание Георга Стеллера, которое включало описание его путешествия – Leben Herrn Georg Wilhelm Stellers. Гмелин, в 1748 г. выехавший в Тюбинген, без разрешения Академии наук в нарушение обещаний остался на родине и в 1751—1752 гг. опубликовал в четырех томах дневник своего путешествия по Сибири – Reise durch Sibirien von dem Jahre 1733 bis 1743 (Göttingen, 1751—1752).

Андреев А. И. Жизнь и научные труды Степана Петровича Крашенинникова // Советский Север. 1939. № 2. С. 5—64.

Крашенинников С. П. Описание Земли Камчатки / С приложением рапортов, донесений и других неопубликованных материалов. М.; Л., 1949.

Крашенинников С. П. Описание Земли Камчатки. СПб., 1994. Т. 1, 2.

Материалы для истории Императорской Академии наук. СПб., 1900. Т. X.

С.П. Крашенинников в Сибири. Неопубликованные материалы / Подготовка текста и вст. статья проф. Н. Н. Степанова. М.;Л., 1966.

Фундаминский М. И. Библиотека академика С. П. Крашенинникова // Русские библиотеки и их читатель. (Из исто-рии русской культуры эпохи феодализма). Л., 1983. С. 142—160.

Штернберг Л. Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л., 1936.

Читайте также: