Только вчера послала тебе мой мальчик письмо сочинение

Обновлено: 02.07.2024

Прочитайте это удивительное письмо из блокадного Ленинграда, которое мать написала сыну. И когда вам будет тяжело, вспомните эти строки, и, возможно, ваша беда не покажется вам такой уж большой и непреодолимой.

«Только вчера послала тебе, мой мальчик, письмо. А сегодня вечером пишу снова. Знаешь, Пашенька, я давно хотела написать тебе РАДОСТНОЕ письмо. Думала, что так и не смогу. Смерть папы, бабушки, Валечки. Казалось, ничего в жизни не обрадует меня, кроме встречи с тобой.

А сегодня был день чудес, радостных, нежданных.

Поверишь, я была на праздновании дня рождения Пушкина! Музей был закрыт с начала войны. И вдруг получаю розовенький листочек – приглашение в музей!

Жизнь будет! Она бесконечна.

Дом Пушкина не пострадал. Бомба упала в Мойку и не взорвалась! Есть в мире места, неприкасаемые, хранимые свыше!

Я, Пашенька, пока не очень хорошо хожу (только не волнуйся – ничего серьезного), а из дома Пушкина пошла (первый раз) на Стрелку. Силы появились! А день какой сегодня чудесный! Солнце! Нежная зелень деревьев! Ах, какое чудо. Ты не представляешь, Румянцевский садик разбили на квадратики. под огороды! А на набережной разрыхлили газон для ЦВЕТОВ!

Милый, меня так взволновал запах парной земли. Я целыми пригоршнями подносила ее к лицу и до головокружения вдыхала ее запах – запах жизни! Господи, скоро я увижу ЦВЕТЫ! Павлик! Какие у нас ЛЮДИ! Город, в котором сажают в блокаду цветы, победить нельзя!

Вернулась домой. Зашла Зинаида Васильевна. Рассказала, что весь персонал их детского дома собрался, чтобы посмотреть драку двух мальчуганов. Представляешь, они ДРАЛИСЬ! Женщины плакали от счастья. Дети молча лежали, только с трудом начали вставать. И вдруг. ДЕРУТСЯ! И не из-за еды! А свои мальчишеские отношения выясняют. Ожил маленький народ! Победа! Еще какая победа!

Только не узнаешь ты нашей квартиры. Сожгли все, что горело, даже паркет. Ничего – наживем! А вот твою комнату не тронули. Там все так, как было. Даже листочек из блокнота и карандашик, оставленный тобой на письменном столе.

Мы с твоей Лелей (чудесная девочка) часто сидим у тебя в комнате. С ТОБОЙ! Твоя Леля давно мне дочь. У меня – никого. У нее – тоже. Один свет на двоих – твое возвращение. Без нее, моего Ангела Хранителя, я эту зиму не пережила бы. Теперь-то точно доживу и внуков поняньчу.

Не выдавай меня, сынок, Леля рассердится. Но в такой особый счастливый день проболтаюсь. У каждого ленинградца есть сумочка, баульчик с самым ценным, с которым не расстаются. А знаешь, что у Лели в сумочке, кроме документов и карточек? Не догадаешься. Узелок со свадебным платьем и туфельками, которые ты ей купил 20 июня 41 года! Голодала, а на хлеб не поменяла. Знает, девочка, что наденет свой свадебный наряд! Волшебная наша девочка!

Видишь, сынок, получилось. у меня РАДОСТНОЕ письмо.
Будем жить, Павлик, уже втроем. И внуки у меня будут. Красивые и добрые, как ты и Леля!

Целую тебя, мой ненаглядный мальчик, кровиночка моя, надежда, жизнь моя! Береги себя, сынок!

Мне кажется, что прожитый сегодня СЧАСТЛИВЫЙ день – Божье знамение.

Павлик вернулся. Они с Лелей поженились. У них самих есть уже и внуки, и правнуки.

Моя подруга из Гамбурга прислала мне на почту письмо одной МАМЫ, которое ОНА писала сыну из БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА. Это письмо настолько произвело на меня сильное впечатление, что мне захотелось донести эти пронзительные строки и до сегодняшних слушателей. Я сразу признаюсь, что эта декламация мне досталась тяжело в эмоциональном и даже в физическом аспекте. И хотя я лишь родилась в блокаду, и моя мама чудом меня сохранила, но все эти страшные годы, во мне отразились навсегда в генетическом коде. И до сих пор остаются в сердце, в душе и разрушенном здоровье. Но, пока я живу, я буду читать о БЛОКАДЕ и ВОЙНЕ. Нас всё меньше остаётся на этой ЗЕМЛЕ. И хотелось бы, чтобы наши воспоминания и напоминания не исчезли в небытие, а остались бы в памяти наших молодых потомков. И чтобы они, наконец, поняли, что самое страшное в мире – это =ВОЙНА

Минута МОЛЧАНИЯв память тем, кто не дожил до мирного времени!

Итак – слушаем! – читает - Miliza

«РАДОСТНОЕ письмо из блокадного Ленинграда!" - ПИСЬМО сыну от МАМЫ

«6.июля.1943 г. Только вчера послала тебе, мой мальчик, письмо. А сегодня
вечером пишу снова. Знаешь, Пашенька, я давно хотела написать тебе
РАДОСТНОЕ письмо. Думала, что так и не смогу. Смерть папы, бабушки,
Валечки. Казалось, ничего в жизни не обрадует меня, кроме встречи с тобой .
А сегодня был день чудес, радостных, нежданных .
Поверишь, я была на праздновании дня рождения Пушкина! Музей был
закрыт с начала войны. И вдруг получаю розовенький листочек –
приглашение в музей!
Пришло восемь человек из близлежащих домов. Выступали Вс.
Вишневский, В. Имбер и Николай Тихонов. С какой пронзающей душу верой Вишневский сказал: "Голод уйдет! Поверьте: мы победим! В. Имбер читала "Памяти Пушкина". На бюсте Пушкина был венок, настоящий, из живых цветов. А я вспоминала, как малышом ты потерялся в музее и я с трудом отыскала тебя у этого самого бюста. Ты тогда сказал: "Я с каменным дядей гулял!" Помнишь?
Знаешь, сынок, нас было 8 человек. Всего. Но мы были в центре Вечности. и Бессмертия. Жизнь будет! Она бесконечна.
Дом Пушкина не пострадал. Бомба упала в Мойку и не взорвалась! Есть в мире места, неприкасаемые, хранимые свыше!
Я, Пашенька, пока не очень хорошо хожу (только не волнуйся – ничего
серьезного), а из дома Пушкина пошла (первый раз) на Стрелку. Силы
появились! А день какой сегодня чудесный! Солнце! Нежная зелень
деревьев! Ах, какое чудо.
Ты не представляешь, Румянцевский садик разбили на квадратики. под
огороды! А на набережной разрыхлили газон для ЦВЕТОВ!
Милый, меня так взволновал запах парной земли. Я целыми пригоршнями подносила ее к лицу и до головокружения вдыхала ее запах – запах жизни!
Господи, скоро я увижу ЦВЕТЫ! Павлик! Какие у нас ЛЮДИ! Город, в
котором сажают в блокаду цветы, победить нельзя!
Вернулась домой. Зашла Зинаида Васильевна. Рассказала, что весь персонал их детского дома собрался, чтобы посмотреть драку двух мальчуганов. Представляешь, они ДРАЛИСЬ! Женщины плакали от счастья. Дети молча лежали, только с трудом начали вставать. И вдруг. ДЕРУТСЯ! И не из-за еды! А свои мальчишеские отношения выясняют. Ожил маленький народ! Победа! Еще какая победа!
Вечером у меня стала кружиться голова. Тётя Дуся (бывшая лифтерша –
помнишь её?) говорит: "От слабости, Лексевна, поди, долго не протянешь." – А я ей: "От радости!" – Не поняла, посмотрела, словно я умом тронулась.
А я, Павлик, поверила сегодня, что у нас будет ЖИЗНЬ. И ты вернешься,
сынок! Я это ЗНАЮ, ЗНАЮ, ЗНАЮ.
Только не узнаешь ты нашей квартиры. Сожгли всё, что горело, даже паркет. Ничего, наживем! А вот твою комнату не тронули. Там все так, как было. Даже листочек из блокнота и карандашик, оставленный тобой на письменном столе.
Мы с твоей Лёлей (чудесная девочка) часто сидим у тебя в комнате. С
ТОБОЙ! Твоя Лёля давно мне дочь. У меня – никого. У нее – тоже. Один свет на двоих – твоё возвращение. Без нее, моего Ангела Хранителя, я эту зиму не пережила бы. Теперь-то точно доживу и внуков понянчу.
Не выдавай меня, сынок, Лёля рассердится. Но в такой особый счастливый день проболтаюсь. У каждого ленинградца есть сумочка, баульчик с самым ценным, с которым не расстаются. А знаешь, что у Лёли в сумочке, кроме документов и карточек? Не догадаешься. – Узелок со свадебным платьем и туфельками, которые ты ей купил 20 июня 41 года! Голодала, а на хлеб не поменяла. Знает, девочка, что наденет свой свадебный наряд! Волшебная наша девочка!
Видишь, сынок, получилось. у меня РАДОСТНОЕ письмо.
Будем жить, Павлик, уже втроем. И внуки у меня будут. Красивые и
добрые, как ты и Лёля!
Целую тебя, мой ненаглядный мальчик, кровиночка моя, надежда, жизнь моя! Береги себя, сынок!
Мне кажется, что прожитый сегодня СЧАСТЛИВЫЙ день – Божье знамение.

Вера Алексеевна Вечерская умерла 8 июня 1943 года. О ее смерти Павлик узнал через полгода. РАДОСТНОЕ письмо матери хранил всю войну в кармане гимнастерки вместе с фотографией Лели. Фронтовые друзья не однажды просили прочитать это последнее РАДОСТНОЕ материнское письмо. И обязательно кто-то вслед за Верой Алексеевной повторял: "Будем жить, будем!" Павлик вернулся. Они с Лёлей поженились. У них самих есть уже и внуки, и правнуки.
И еще. Кроме обычных праздников, в их семье есть праздник
РАДОСТНОГО дня, "дня чудес радостных и нежданных. " Маршрут" их
праздничной прогулки тот, которым в предпоследний день жизни шла Вера Алексеевна.

С 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г — Великая отечественная война. От нападения гитлеровской Германии на Советский Союз до подписания акта о капитуляции Германии в Потсдаме. Это период тягот и испытаний на фронте и в тылу.

Неисчислимые жертвы связаны с блокадой Ленинграда. Блокада длилась 872 дня с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года). После прорыва блокады продолжалась осада Ленинграда вражескими войсками и флотом. За это время погибли, по разным данным, от 400 тысяч до 1,5 миллиона человек. Только небольшой процент людей погиб от бомбежек и артобстрелов, подавляющее большинство умерли в городе от голода.

Письмо на фронт

Свидетельством событий этого периода является письмо матери своему сыну на фронт. Оно многократно повторено на сайтах интернета. В письме, я бы сказал, звучит победа света над тьмой на исходе самого тяжёлого периода.

Письмо на фронт

«Вера Алексеевна Вечерская

Письмо Веры Алексеевны Вечерской из блокадного Ленинграда сыну на фронт. Умерла 8 июня 1943 года. Её сын Павел дожил до Победы, они с Лёлей поженились.

6 июня 1943 г.

Только вчера послала тебе, мой мальчик, письмо. А сегодня вечером пишу снова. Знаешь, Пашенька, я давно хотела написать тебе РАДОСТНОЕ письмо. Думала, что так и не смогу. Смерть папы, бабушки, Валечки. Казалось, ничего в жизни не обрадует меня, кроме встречи с тобой.

А сегодня был день чудес, радостных, нежданных.

Поверишь, я была на праздновании дня рождения Пушкина! Музей был закрыт с начала войны… И вдруг получаю розовенький листочек — приглашение в музей!

Дом Пушкина не пострадал. Бомба упала в Мойку и не взорвалась! Есть в мире места неприкасаемые, хранимые свыше!

Я, Пашенька, пока не очень хорошо хожу (только не волнуйся — ничего серьезного), а из дома Пушкина пошла (первый раз) на Стрелку. Силы появились! А день какой сегодня чудесный! Солнце! Нежная зелень деревьев! Ах, какое чудо! Ты не представляешь, Румянцевский садик разбили на квадратики… под огороды! А на набережной разрыхлили газон для ЦВЕТОВ! Милый, меня так взволновал запах парной земли… Я целыми пригоршнями подносила её к лицу и до головокружения вдыхала её запах — запах жизни!

Господи, скоро я увижу ЦВЕТЫ! Павлик! Какие у нас ЛЮДИ! Город, в котором сажают в блокаду цветы, победить нельзя!

Вернулась домой. Зашла Зинаида Васильевна. Рассказала, что весь персонал их детского дома собрался, чтобы посмотреть драку двух мальчуганов. Представляешь, они ДРАЛИСЬ! Женщины плакали от счастья. Дети молча лежали, только с трудом начали вставать. И вдруг… ДЕРУТСЯ! И не из-за еды! А свои мальчишеские отношения выясняют. Ожил маленький народ! Победа! Ещё какая победа!

Только не узнаешь ты нашей квартиры. Сожгли всё, что горело, даже паркет. Ничего — наживём! А вот твою комнату не тронули. Там всё так, как было. Даже листочек из блокнота и карандашик, оставленный тобой на письменном столе. Мы с твоей Лёлей (чудесная девочка) часто сидим у тебя в комнате… С ТОБОЙ! Твоя Лёля — давно мне дочь. У меня — никого. У неё — тоже. Один свет на двоих — твоё возвращение. Без неё, моего ангела-хранителя, я эту зиму не пережила бы. Теперь-то точно доживу и внуков понянчу…

Не выдавай меня, сынок, — Лёля рассердится. Но в такой особый счастливый день проболтаюсь. У каждого ленинградца есть сумочка, баульчик с самым ценным, с которым не расстаются. А знаешь, что у Лёли в сумочке, кроме документов и карточек? Не догадаешься! Узелок со свадебным платьем и туфельками, которые ты ей купил 20 июня 41-го года! Голодала, а на хлеб не поменяла. Знает девочка, что наденет свой свадебный наряд! Волшебная наша девочка!

Видишь, сынок, получилось! У меня РАДОСТНОЕ письмо.

Будем жить, Павлик, уже втроём. И внуки у меня будут. Красивые и добрые, как ты и Лёля!

Целую тебя, мой ненаглядный мальчик, кровиночка моя, надежда, жизнь моя! Береги себя, сынок!

Мне кажется, что прожитый сегодня СЧАСТЛИВЫЙ день — Божье знамение.

Павлик вернулся. Они с Лёлей поженились. У них самих есть уже и внуки, и правнуки.

Всё не так просто

Возникает вопрос: это подлинная история силы человеческого духа, способного за штормом дней увидеть блики света и солнца, или это небольшой сентиментальный литературный рассказ? Собственно, для восприятия читателя в этих различиях нет существенной разницы. Но важна классификация: документ или литература. Разная природа текста, разная система оценок.

Письмо расшаривается на различных сайтах, сопровождается множеством подобранных картинок. Здесь твиты не претендует на однозначность оценок. Но читатель скорей всего запомнит это как подлинное письмо из блокадного Ленинграда.

Хотелось бы вместо двойственности найти однозначный ответ. Или хотя бы по мере возможности попытаться собрать данные, позволяющие читателю сделать для себя свой вывод.

Этим дням созвучны строки Ольги Берггольц, написанные в блокадном городе:

В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
где смерть, как тень, тащилась по пятам,
такими мы счастливыми бывали,
такой свободой бурною дышали,
что внуки позавидовали б нам…

Мозг и чувства воспринимают исторические события очень различно. Переживания человека по поводу событий своей жизни не похожи на восприятие исторической справки о тех же временах. Победы и поражения в войне 1812 года или в Первой мировой войне — это просто сведения. Великая отечественная война 1941-45 гг. для меня, пережившего эти события в детском возрасте, это уже личные воспоминания. Для сегодняшнего молодого человека эти события мало отличаются, например, от событий Октябрьской революции 1917 года. Так уж устроена наша жизнь, наша психика.

До некоторой степени эти особенности различают литературный рассказ о событиях былых дней и воспоминания участников таких событий. Подмена одного другим, как мне представляется, критична. На грани сравнения документа и мистификации.

Акцент здесь не на литературных достоинствах или недостатках письма на фронт. Мои претензии, в первую очередь, не к рассказу, не к автору, имя которого скрыто за именем героини. Мои замечания и возражения к тем публикаторам, которые распространяют этот рассказ как подлинный документ блокадного Ленинграда.

В публикации приводится полное имя матери как автора письма. Однако поиск позволяет найти это имя только в связи с множественными публикациями письма сыну. Указание на дату смерти и послевоенную судьбу сына однозначно указывает на то, что должна быть информация об этом человеке не только из якобы случайно сохранившегося письма.

Самые чёткие сомнения в историчности письма возникают в связи с описанием традиционной встречи в доме на Мойке в день рождения Пушкина. Мы читаем описание очевидца, оставленное в день события. Нет места для пробела в памяти, нет поводов для умышленного отклонения от реального события. В данном случае формируется однозначный ответ, что рукой писавшего письмо водил не участник встречи 6 июня 1943 г. в музее-квартире поэта. Письмо теряет указанного автора-блокадника и становится не письмом, а литературным рассказом.

в обстреливаемом городе

«6 июня 1943 года в последней квартире Пушкина на Мойке мы праздновали 144-ю годовщину со дня рождения поэта. В кабинете, где все еще не было ни книг, ни дивана, ни письменного стола с чернильницей-арапчонком, ни гусиного пера, к двум часам дня было уже так тесно, что пришедшие заполнили все прилегающие комнаты и даже толпились на лестнице у настежь открытой двери. У мраморного бюста Пушкина стоял микрофон. Выступления передавались по радио на Большую землю.

В пустынных комнатах было торжественно и тихо. А накануне мы убрали всю квартиру, вымыли и натерли полы. На каминах и на полу поставили в вазах и ведрах множество букетов сирени и черемухи… Но ничто не могло скрыть ни змеившихся на стенах трещин, ни воронки от бомбы, которая была видна из окон…

Мне выпала честь открыть памятное собрание от имени коллектива Пушкинского Дома. Затем выступали Н.С. Тихонов, В.М. Инбер и Вс. Вишневский.

Письмо матери прошло военными тропами по фронтовым дорогам. Его многократно перечитывал Павел. Письмо читали его друзья. Оно жило всё это время в кармане гимнастёрки. К большинству публикаций приложен фрагмент письма. Аккуратный чистый листок без потёртостей, сгибов и утрат. На нём нельзя разглядеть следов боевого пути. Письмо написано полуграмотным почерком (этакое чистописание ученицы третьего-четвёртого класса). Такое может быть только с иллюстрацией, а не с почтовым письмом на фронт.

У меня возникло даже предположение, что для автора рассказа-письма на фронт Вера Безобразова явилась прообразом матери — Веры Вечерской.

Блокадникам выпала тяжёлая доля. Само выживание требовало преодоления нечеловеческих трудностей. Нельзя не поклоняться подвигу невольных участников той битвы заточенцев с горькой судьбой. Применительно к таким условиям внедрение литературных образов вместо мучеников представляется неэтичным, а включение рассказа в сборник документов является грубой ошибкой составителей.

Погоня за хайпом

Толстовское описание бородинской битвы нельзя включать в историческое исследование. Павка Корчагин не может быть награждён за трудовой подвиг… Хорошая или плохая литература остаётся только литературой, она не может становиться фотографией событий, как бы натуралистично и жизнеподобно не воспринималось предложенное описание. Образ и жизнь — в единстве и различиях. Смещение домысла в факты жизни до некоторой степени искажает подлинность событий. Кесарю кесарево…

В литературных мистификациях популярно порождать сочинённые истории из жизни известных людей. Популярные имена, яркие события, острые ситуации. Хайп! Одна проблема: такие ситуации никакими фактами, дневниками, воспоминаниями невозможно подтвердить. На поверку — как бы пустота. В других случаях элементы мистификации могут быть связаны с каким-нибудь важным обстоятельством или событием. Появляются действующие лица с именами и фамилиями в жизненных обстоятельствах, создающих полную иллюзию жизненного правдоподобия. Читатель переживает и сопереживает, но при, как бы сказал журналист, фактчекинге (этакое тяжёлое созвучие: fact checking) ничего похожего в реальной жизни не находит. О таком варианте мы говорим, прочтя письмо на фронт.

Стремление присоединиться к участникам и событиям ушедшей войны не редкость. Каждый год в День победы в сквере у Большого театра можно увидеть парадно одетых женщин пенсионного возраста с медалями не военного времени на груди. К ним порой подходят москвичи и с добрыми словами дарят гвоздики. Однако даже без особо пристального наблюдения можно понять, что участниками военных событий они быть не могли по возрасту. Это этакий антураж квазиисторической обстановки. Стрижка купонов.

Письмо из блокадного города с искорками оптимизма (увы, предсмертного) побудило желание развернуть треугольники писем с фронтов, отдать должное людям, жертвовавшим своими жизнями

треугольники писем с фронтов

Человек, рождённый нажатием компьютерных клавиш, и человек, живший на земле в критические годы, это разные люди. Их не надо смешивать и подменять друг другом. При подмене меняются оценки, теряются критерии подлинных испытаний.

А сегодня был день чудес, радостных, нежданных.
Поверишь, я была на праздновании дня рождения Пушкина! Музей был закрыт с начала войны. И вдруг получаю розовенький листочек - приглашение в музей!

Пришло восемь человек из близлежащих домов. Выступали Вс. Вишневский,
В. Имбер и Николай Тихонов.
С какой пронзающей душу верой Вишневский сказал: "Голод уйдет! Поверьте: мы победим!"
В. Имбер читала "Памяти Пушкина". На бюсте Пушкина был венок, настоящий, из живых цветов.
А я вспоминала, как малышом ты потерялся в музее и я с трудом отыскала тебя у этого самого бюста. Ты тогда сказал:
"Я с каменным дядей гулял!" Помнишь!?
Знаешь, сынок, нас было 8 человек. Всего. Но мы были в центре Вечности. и Бессмертия.

Жизнь будет! Она бесконечна.

Дом Пушкина не пострадал. Бомба упала в Мойку и не взорвалась!
Есть в мире места, неприкасаемые, хранимые Свыше!

Я, Пашенька, пока не очень хорошо хожу (только не волнуйся – ничего серьезного), а из дома Пушкина пошла (первый раз) на Стрелку.
Силы появились!
А день какой сегодня чудесный! Солнце! Нежная зелень деревьев! Ах, какое чудо. Ты не представляешь, Румянцевский садик разбили на квадратики. под огороды! А на набережной разрыхлили газон для ЦВЕТОВ!

Милый, меня так взволновал запах парной земли.
Я целыми пригоршнями подносила ее к лицу и до головокружения вдыхала ее запах - запах жизни! Господи, скоро я увижу ЦВЕТЫ! Павлик! Какие у нас ЛЮДИ!
Город, в котором сажают в блокаду цветы, победить нельзя!

Вернулась домой. Зашла Зинаида Васильевна. Рассказала, что весь персонал их детского дома собрался, чтобы посмотреть драку двух мальчуганов. Представляешь, они ДРАЛИСЬ! Женщины плакали от счастья.
Дети молча лежали, только с трудом начали вставать.
И вдруг. ДЕРУТСЯ! И не из-за еды!
А свои мальчишеские отношения выясняют. Ожил маленький народ! Победа! Еще какая победа!

Вечером у меня стала кружиться голова. Тетя Дуся (бывшая лифтерша - помнишь её?) говорит:
"От слабости, Лексевна, поди, долго не протянешь".
- А я ей : "От радости!"
- Не поняла, посмотрела, словно я умом тронулась.
А я, Павлик, поверила сегодня, что у нас будет ЖИЗНЬ.
И ты вернешься, сынок! Я это ЗНАЮ, ЗНАЮ, ЗНАЮ!

Только не узнаешь ты нашей квартиры. Сожгли все, что горело, даже паркет. Ничего - наживем!
А вот твою комнату не тронули. Там все так, как было. Даже листочек из блокнота и карандашик, оставленный тобой на письменном столе.

Мы с твоей Лелей (чудесная девочка) часто сидим у тебя в комнате.
С ТОБОЙ! Твоя Леля давно мне дочь.
У меня - никого.
У нее - тоже.
Один свет на двоих - твое возвращение. Без нее, моего Ангела Хранителя, я эту зиму не пережила бы. Теперь-то точно доживу и внуков поняньчу.

Не выдавай меня, сынок, Леля рассердится. Но в такой особый счастливый день проболтаюсь.
У каждого ленинградца есть сумочка, баульчик с самым ценным, с которым не расстаются.
А знаешь, что у Лели в сумочке, кроме документов и карточек?
Не догадаешься.
Узелок со свадебным платьем и туфельками, которые ты ей купил 20 июня 41 года!
Голодала, а на хлеб не поменяла. Знает, девочка, что наденет свой свадебный наряд! Волшебная наша девочка!

Целую тебя, мой ненаглядный мальчик, кровиночка моя, надежда, жизнь моя! Береги себя, сынок!

Мне кажется, что прожитый сегодня СЧАСТЛИВЫЙ день - Божье знамение.

Фронтовые друзья не однажды просили прочитать это последнее РАДОСТНОЕ материнское письмо.
И обязательно кто-то вслед за Верой Алексеевной повторял:
"Будем жить, будем!"
Павлик вернулся. Они с Лелей поженились.
У них самих есть уже и внуки, и правнуки.

И еще. Кроме обычных праздников, в их семье есть праздник РАДОСТНОГО дня, "дня чудес радостных и нежданных".
Маршрут их праздничной прогулки тот, которым в предпоследний день жизни шла Вера Алексеевна.

Читайте также: