Святая наука расслышать друг друга сочинение
Обновлено: 30.06.2024
1. Проблема взаимоотношений человека и общества.
2. Я и окружающий мир:
а) отношения в семье;
3. Путь к взаимопониманию.
Святая наука – расслышать друг друга.
Мы часто слышим о том, что в различных ситуациях люди друг друга не понимают, не могут прийти к какому-то компромиссу. Мы редко задумываемся, почему так происходит. Ведь если бы люди друг друга понимали, жить бы стало спокойнее, многие проблемы разрешились бы без конфликтов. Но почему-то сейчас мы часто наблюдаем озлобленность, равнодушие, зачастую люди пытаются настоять на своем, думают только о себе. Нам не раз приходилось быть свидетелем спорящих людей. Как правило, каждый из спорящих демонстрирует эрудицию, свою правоту. Но зачастую каждый доказывает свое и не думает о последствиях, о том, что может быть и другой вариант решения вопроса, который устраивает обе стороны. Такое поведение взрослых и молодежи ведет не к взаимопониманию, не к гармонии человеческих отношений, а способствует развитию эгоизма, самолюбия, вседозволенности.
Мы часто слышим, что семья воспитывает, семья многое предопределяет в жизни человека. Действительно, больше всего на нас влияет атмосфера дома, атмосфера в семье. Наша дальнейшая жизнь во многом зависит от того, как люди, живущие под одной крышей, понимают друг друга. Иногда ребенка в семье унижают, оскорбляют, к его мнению не прислушиваются. О каком взаимопонимании в семье может тогда идти речь? Но каждый ребенок – индивидуальность, он имеет право на свое мнение, пусть и ошибочное. Взрослые для того и нужны, чтобы подсказать, помочь ребенку. Разлад в семье, отчужденность нередко приводят к тому, что, став взрослым, человек не найдет взаимопонимания с окружающими людьми. С одной стороны, он может не иметь собственного мнения, потому что в детстве к его мнению никогда не прислушивались. А с другой стороны, человек может придерживаться только своего мнения, не думая о других. Ведь в детские годы с ним поступали подобным образом. Почему он не может так же поступать сейчас? Каждому из нас хочется, чтобы в нашей семье было совсем по-другому, чтобы понимание было основой взаимоотношений между взрослыми и детьми, чтобы к нам, подрастающему поколению, обязательно прислушивались. Но чтобы нас понимали, нужно начать с самих себя.
Вы скажете, что это трудно, что с вашим мнением все равно не будут считаться. Но давайте услышим других, а потом себя. Для того чтобы нас понимали, надо прежде всего научиться понимать других людей. Каждый человек имеет свое мнение, которое может не совпадать с нашим. Наверное, очень сложно найти компромиссный вариант, иначе все бы понимали друг друга, и никаких проблем не было бы. Кому-то уступить всегда сложнее, потому что каждый из нас всегда считает себя правым. Особенно сложно сделать это в нашем возрасте. Мы убеждены, что нас многие не понимают, в том числе друзья. Мы часто конфликтуем с учителями. Родители не всегда нас поддерживают. Мы грубим, пытаемся как-то себя оправдать. И самое главное: мы не можем согласиться с тем, что были не правы. Но все же признать свои ошибки и извиниться никогда не поздно. В большинстве случаев друзья и взрослые поймут нас.
К пятеркам или вокруг двоек?
Менторский тон, готовые решения
Готовность соглашаться, оправдывать, потакать
Кажется, яснее ясного, — кому ж приятно, когда над ним насмехаются. Но иногда об этом не мешает вспомнить.
Безусловно, чувство юмора в жизни необходимо, особенно, если люди годами живут вместе. Хорошо, если это добрый юмор, который несет в себе радость и возможность улыбнуться. А для тех, кто склонен относиться к себе слишком серьезно, лучшая профилактика — самоирония. Но только самоирония: себя мы хорошо знаем, себе по больному месту не ударим, и главное, найдем себе подходящее утешение.
Хорошая шутка — прекрасный способ разрядить ситуацию, а вот ирония над другими людьми, сарказм, колкости могут обидеть. Не забывайте, самые миролюбивые дети, входя в подростковый возраст, становятся невероятно и неожиданно ранимы.
***
Ключи к взаимопониманию с подростком — взаимоуважение, непритворный интерес и сопереживание (не только сочувствие, но и со-радование, и со-трудничество, и со-гласие).
Из искры да НЕ возгорится пламя
Есть родители, которые стараются держать все в себе. На первый взгляд, это приемлемый способ избежать конфликта, не наговорить лишнего, при этом показать свое несогласие; но, как правило, большинство родителей рано или поздно все равно срываются, а те, что не срываются, загоняют проблему вглубь. Но и загнанные, чувства продолжают расти и развиваться, и со временем могут принести ядовитые плоды, способные отравить не только их отношения с детьми, но и здоровье тех и других.
Правота превыше всего
Сил нет все это слушать.
В погоне за идеалом
Оставь меня в покое
Предупрежден значит вооружен
А за что тебя любить?
Одна из самых болезненных точек. Здесь сплавлены два ужасных смысла: любить в общем-то не за что и любят за что-то. Почаще напоминайте ребенку, что он должен заслужить вашу любовь, — и скоро он почувствует себя ненужным никому, превратится в легкую добычу для тех, кто бессовестно пользуется человеческими слабостями и несчастьями.
Не так давно у меня состоялся разговор с директором школы — обычный разговор о том, что нужно сделать в ближайшее время, на каких детей стоит обратить внимание, на уроках каких учителей желательно побывать. Однако было в этом разговоре нечто, что навело на размышления о положении психолога в школе, в частности — о возможных формах его участия в школьной жизни.
Я верю в безупречно точную случайность.
Станислав Ежи Лец
Общие задачи
Не скрою, в ходе беседы было приятно осознавать, что наши планы во многом совпадают и даже более того: кое-что удалось сделать еще в прошлой четверти. А это означает, что мы, несмотря на разные профессиональные установки, смогли услышать друг друга и оказались в состоянии по крайней мере поставить общие задачи.
В завершение разговора директор произнесла слова, которые не просто определили стиль нашего дальнейшего взаимодействия, но, по сути дела, придали ему смысл. По мнению директора школы, не педагоги должны обращаться к психологам с запросом, а наоборот: от психологов ждут подробного рассказа о детях педагоги, школьная администрация, родители. Это, конечно, не означает, что следует вовсе отказаться от работы по запросу, но психологи в силу специфики профессионального взгляда на детей могут выявить те особенности их психического развития и (как следствие) усвоения школьных знаний, которые не всегда оказываются в поле внимания учителя или оказываются слишком поздно.
Доверие. Директор школы доверяет психологу. Так было не всегда. Верно и обратное: так будет не всегда, если не приложить соответствующих усилий. И дело тут не столько в количестве проведенных обследований и развивающих занятий, сколько в их содержании. Каких результатов ждут от психолога, как построить свою работу с учетом особенностей образовательного процесса? Ответы на эти вопросы составляют предмет специального большого обсуждения с участием как практиков, так и теоретиков психологии.
А сейчас поговорим о том, что можно сделать прямо сейчас.
Единство личности
Школьный психолог сталкивается в своей ежедневной работе с большим количеством объективных трудностей. Одна из них принципиального характера — в школьном расписании для него нет места. С одной стороны, конечно, обидно, что на такую важную задачу, как оказание психологической помощи детям и учителям, не остается времени, а с другой — может стать еще обиднее, если окажется, что отведенное время нечем занять. Психологи — каждый по-своему — находят выход из этой ситуации. Однако существует возможность психологического включения в образовательный процесс без какого-либо ущерба для хода обучения.
Ошибочно сводить работу психолога к проведению специальных психологических мероприятий, как-то: диагностика познавательного или эмоционального уровня развития детей с использованием коллективных или индивидуальных методик, организация психологических игр, направленных на сплочение классного коллектива или обучение детей навыкам общения и т.п. Специфика пребывания психолога в школе состоит в том, что он решает свои профессиональные задачи все то время, пока находится в школе, а не только в ходе специально организованных занятий.
Про известного российского психиатра С.С. Корсакова рассказывали, что он мог поставить диагноз пациенту, посмотрев, как тот входит в кабинет. Так же и от профессионального взора психолога ничто не должно ускользать, так как в поведении человека — его манере передвигаться и говорить, вступать в общение и реагировать на внешние обстоятельства — нет мелочей, а точнее, все они между собой связаны и взимообусловлены.
Описанное Адлером единство личности ребенка проявляется в каждом его поступке, что может и должен заметить профессиональный психолог.
В этой связи остановимся на тех методах работы психолога в школе, которые доступны каждому из нас, — к ним можно обратиться в любой момент, независимо от школьного расписания уроков или наличия банка методик.
Психолог на уроке
Даже если у учителей нет никаких жалоб на учеников своего класса и, по их мнению, все дети понимают учебный материал, справляются с домашними заданиями и даже неплохо пишут контрольные работы, посидеть на уроках для психолога никогда бывает лишним.
Психологический анализ урока, согласно классикам отечественной психологии, предполагает определение того, какое отношение этот урок имеет к психическому развитию ребенка. Для этого необходимо вникать в содержание учебной программы и изучать те методические приемы, к которым прибегает учитель. понятно, что это требует большой предварительной подготовки психолога, причем прежде всего теоретической, а пока что в вузах этому учат недостаточно. Однако для психолога профессиональный интерес представляет не только определение качества усвоения учебного материала, но и анализ поведения ребенка. Некоторые особенности поведения детей на уроках настолько бросаются в глаза, что мимо них не пройдет даже начинающий психолог.
Звенит звонок. На один урок дети спешат, со звонком сидят за партами, всем своим видом демонстрируя готовность начать работать. Другой урок нередко начинается спустя три-пять минут после звонка: ребята собираются медленно, нехотя достают тетрадки, переговариваются друг с другом. О чем это говорит? Очевидно, об отношении учеников к данному уроку.
Прежде чем поддерживать на педсовете гневные обвинения учителя в адрес распустившихся детей, нелишне разобраться в причинах именно такого их поведения. Нередко вина за поведение учеников в значительной степени лежит на учителе. Плохая подготовка к уроку, неумение преподнести материал, пересказ учебника вместо объяснения — даже совсем маленькие дети чувствительны к такой педагогической халтуре. И еще небольшая деталь: дети, которые опаздывают на урок, получили на это право не от кого иного, как от самого учителя, и они опаздывают тогда, когда это же позволяет себе учитель. Мне приходилось в тактичной форме объяснять педагогу, что звонок звенит не только для ученика и, опаздывая на урок, он тем самым показывает свое отношение к уроку, что сразу же передается и детям. В школе нет важных и неважных уроков, таковыми их делаем мы — взрослые.
Успеваемость — очень важный, хотя и не единственный, показатель благополучия ученика. О чем говорит тот факт, что ребенок справляется с заданиями по одному предмету и оказывается неуспешным в другом? Или стала ярко выраженной тенденция снижения успеваемости по всем предметам — так ли это неожиданно? Анализ поведения школьников на уроках может приблизить к пониманию причин происходящего.
Право на ошибку
Школьные тетради — неиссякаемый источник информации для психолога. Если вы держите в руках тетради или прописи совсем маленьких школьников, то считайте, что владеете бесценной информацией об особенностях моторики ребенка. А если дети постарше, то нужно особое внимание обратить на допускаемые ими ошибки.
Одной из важных задач, к решению которых, как правило, подключают психолога, является определение психологической готовности девятиклассников к обучению в 10-м классе, а теперь еще и к сдаче ЕГЭ.
Самостоятельное значение имеет знакомство с работами ребят по литературе, при чтении которых следует не упустить из виду ни одного из возможных направлений их анализа. В результате можно определить, насколько ребенок знаком с текстом произведения, увидеть, на что он обратил внимание при его прочтении, как смог изложить свои мысли, допустил ли грамматические ошибки. Современные дети, как правило, при подготовке письменных заданий обращаются к Интернету — умение само по себе, безусловно, позитивное, но не при написании сочинений.
Метод беседы
Приведенные примеры несоблюдения детьми дисциплины на уроке, большого числа ошибок в школьных тетрадях — хороший повод для беседы с учителями. Этот один из самых главных методов работы психолога — метод беседы — почему-то уходит из практики, и ни психолог, ни педагог не предпринимают шагов в направлении друг к другу. Причем носителем достаточно ценной в психологическом отношении информации нередко выступает учитель, так как он значительно больше времени проводит с детьми, чем психолог.
Пятиклассник проявляет повышенный интерес к девочкам, а вы могли этого и не заметить. Классный руководитель обращается в этом случае к вам за психологической помощью, и даже если вы не представляете, с чего начать, то постарайтесь использовать вопрос учителя как хороший повод для начала разговора и об этом мальчике, и, может быть, о других детях тоже. Установление контакта с классным руководителем — необходимое условие вашего вхождения в детский коллектив.
Если директор сделает замечание регулярно опаздывающему на уроки учителю, то это не будет иметь такого эффекта, как доверительный разговор с психологом, который владеет средствами, меняющими не только поведение в данной конкретной ситуации, но и профессиональное мировоззрение в целом.
То же самое относится и к психологическому анализу ошибок. Школьная администрация ждет от учителя повышения качества его работы, которая выражается в количественных показателях школьной успеваемости. Наказание учителя за ошибки ученика и тем более самого ученика, как правило, ожидаемых результатов не приносит. Участие психолога в решении этой проблемы, которое предполагает прежде всего проведение соответствующих бесед и с преподавателем русского языка, и с завучем по учебной работе, может не только изменить ситуацию в лучшую сторону, но и способствовать росту доверия к психологии и психологам.
Все случайное закономерно
Наивно предполагать, что изменение положения психолога в школе может произойти молниеносно, словно по взмаху волшебной палочки. Еще более наивно думать, что психолог может стать главным действующим лицом школы или хотя бы одним из главных, мнение которого будет решающим в принятии судьбоносных для школы решений. Задача, стоящая перед ним, значительно скромнее: не стать бездействующим лицом, появление которого в школе осталось незамеченным и детьми, и учителями.
Порой и сам психолог не отдает себе отчета в том, а чем же он занимается в школе. Для того чтобы ощутить собственную пользу, не нужно ничего специально предпринимать, пытаться проводить какие-то особые мероприятия сродни театральному действию. Надо использовать все имеющиеся возможности для наблюдения над детьми, в поведении которых нет ничего случайного. Тогда от несущественных на первый взгляд деталей можно проложить дорогу к пониманию особенностей развития ребенка.
Наше общее дело — во-первых, заметить такого ребенка и, во-вторых, по возможности помочь ему изменить отношение и к школе, и к конкретному учителю, и к получению знаний в целом. В конечном счете это пойдет на пользу и самому психологу, который почувствует свою принадлежность школе, профессиональную близость педагогического и психологического труда.
Помимо психолого-педагогических предпосылок, позволяющих формировать у учащихся потребность в диалоге, в истории и культуре, существует немало аргументов, укрепляющих позиции педагога в решении этой задачи. Многие из них звучат достаточно банально, но стесняться этого не следует, поскольку педагогика от века тем и занята, что актуализирует в сознании каждого нового, вступающего в жизнь поколения хорошо известные, но не теряющие своей ценности истины. Не новость, что любые конфликты и войны рано или поздно кончаются за столом переговоров. Очевидно, что лучше утонуть в длительных согласованиях, нежели немедленно захлебнуться в крови. Бесспорно, что грозные, глобальные проблемы, стоящие перед человечеством на пороге нового тысячелетия, требуют солидарных усилий всех людей доброй воли. Никаких иных аргументов в защиту диалога культурно-историческая педагогика не явит изумленному миру. У нее другая задача: всеми доступными средствами, вопреки абсурду и хаосу окружающей жизни, бесконечно напоминать о том, что диалог – это единственный достойный человека способ решения самых сложных и запутанных проблем. Напоминать и доказывать хотя бы собственным примером. В большом и малом, в обыденной жизни и при оценке грозных событий истории и современности педагог ни при каких условиях не может позволить сбить себя с этой незыблемой позиции. Бесконечные разговоры о культуре мира, призывы к воспитанию толерантности останутся благими пожеланиями до тех пор, пока мы не поймем, что в конечном итоге все усилия в этом направлении сводятся к формированию у ребенка потребности в диалоге и обучению цивилизованным способам его ведения. Строго говоря, такие человеческие качества, как миролюбие, широта, великодушие, отзывчивость, стремление понять другого, непохожего на тебя, восприняв его боль острее, чем свою собственную, – результат всего воспитания. Но диалог – прекрасный тренинг, позволяющий на практике проверить эффективность наших воспитательных усилий. Кроме того, он наиболее действенный способ включения человека в культуру.
Рассматривая диалог как средство погружения в контекст культуры, культурно-историческая педагогика опирается на методологическую идею В.С.Библера, заключающуюся в том, что мы живем в период смены логики, которой руководствуется человечество в своем стремлении понять мироустройство. А именно от одной логики (рациональной на данном этапе) мы переходим к диалогике – диалогу разных логик. “Логика грядущего ХХI века – диалогика – способна совместить в себе разные логики: как те, что существовали в прежние исторические эпохи, так и новые, еще только появляющиеся”. (Библер В.С. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. – М.: Политиздат, 1991 г., с. 413). Совмещение разных логик, о котором ведет речь философ, есть не что иное, как трезвое осознание необходимости и возможности всестороннего обсуждения общих проблем на разных языках: мировоззренческих, конфессиональных, этнокультурных. На этих путях достигается целостность и ценностность образования. В формировании интеллектуальных и личностных качеств, позволяющих беспрепятственно обсуждать общие проблемы на различных языках культуры, педагогика ценностей и смыслов усматривает суть процесса воспитания толерантности. Способность совместить в сознании разные логики, в том числе и те, что существовали в предшествующие эпохи, никому не дается в готовом виде. Здесь нет другого способа, кроме как научиться вступать в разговор с теми, кто жил задолго до тебя. К сожалению, эту очевидную истину приходится обосновывать вновь и вновь, даже в профессиональной среде. Л. Февр, автор книги “Урок “Изучения истории”, нападал на А. Дж. Тойнби, относя сочинения последнего к жанру, который от Лукиана до Фонтенеля называется “диалогом мертвых”, и ставил вопрос о том, стоит ли всерьез продолжать этот диалог. Автор предисловия к сборнику А. Дж. Тойнби “Цивилизация перед судом истории” В.И.Уколова не без изящества парировала: “Заметим, что, в сущности, вся человеческая культура есть, с одной стороны, “результат” диалога тех, кто ушел, между собой, а с другой – непрерывное общение мертвых и живых. В этом смысле Шекспир для нас больший современник, чем какой-нибудь слесарь из домоуправления. Потому что Шекспир – собеседник многих миллионов людей, живущих сегодня на земле, собеседник, активно влияющий на их внутренний мир и поступки, а слесарь – не всегда приятный объект общения по бытовому поводу, контакт с которым люди стремятся свести до минимума и как можно скорее забыть”. (Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. Санкт-Петербург. 1996 г., с. 6). Между прочим, приведенный обмен “любезностями” между двумя вполне зрелыми профессиональными историками лишний раз убеждает педагога в необходимости неустанного обоснования перед детьми, казалось бы, всем понятных, очевидных вещей.
Когда-то в молодости меня поразила высказанная в разговоре мысль Н.Я.Эйдельмана о том, что для него занятия историей, помимо прочего, – способ продления собственной жизни. Но не в будущее – здесь предел каждого человека очевиден, а в прошлое, на неограниченно долгое время. “Постепенно, по мере погружения в изучаемую эпоху, – продолжал историк, – мне стало казаться, что я лично знал этих людей: М. Лунина, П.Я.Чаадаева и многих их современников. Возникла потребность с ними разговаривать, о многом хотелось спросить…”. Разумеется, такие специалисты, как Н. Эйдельман, Ю. Лотман, – блестяще образованные, наделенные богатым воображением, скорее исключение, чем правило. Но даже человек, не связанный профессионально с историей культуры, при соответствующем воспитании ощущает сходную потребность, сродни той, которую испытывает каждый, кто терял своих близких. Разница лишь в том, что дорогих нам людей мы знали лично, и это облегчает посмертный контакт с ними. По большому счету он никогда и не прекращается, становясь наиболее насыщенным и интенсивным в поворотные моменты нашей судьбы. Что касается пророков, мыслителей и художников, то, хотя контакт с ними затруднен, поскольку требует изрядной подготовки и серьезных духовных усилий, потребность в нем также возрастает в судьбоносные моменты истории, один из которых мы так остро переживаем сегодня. Высочайший такт и деликатность требуются для того, чтобы найти верный тон общения с ними – великими. Самое трудное – исполнить то, к чему призывал бл. Августин: “В общем – единство, в спорном – свобода, во всем – любовь”. Ведь подлинный диалог предполагает равенство вступающих в него сторон. Одинаково опасно поддаться магии имен и заслуг или напротив – проявить снисходительное отношение к седым реликтам прошлого. Это так важно сегодня, при всеобщем смятении умов, когда ловцы душ человеческих беззастенчиво эксплуатируют в своих целях не вершины человеческого духа, а срывы и заблуждения, от которых не были избавлены и великие мира сего. Пронзительной любовью к Ф.М.Достоевскому продиктован равноправный диалог с ним нашего современника – поэта З.А.Миркиной: “А между тем много случилось на нашей земле с тех пор, как вы ушли с нее, так много! Сыновья восстали на отцов и брат на брата. И в этой сумятице неожиданно хозяином положения оказался Смердяков, человек дела, который не рассуждал, что позволено, что нет, а прямо взял и все позволил. Смердяков остался жив, расплодился и размножился и со своей подленькой усмешечкой все и всех прибрал к рукам. Знали бы вы, какую хвалу стал петь Иван Федорович прежнему лакею своему, которого он так презирал в ваше время! И Митя, почесывая затылок, согласился, что недооценил великого гения. Если вы все это можете видеть в своем сне загробном, то трудно придумать кару пострашней. И, говорят, в кабинете у одного из этих Смердяковых – у этого припадочного, бесноватого фюрера висел ваш портрет… Мне было страшно сказать вам это, Федор Михайлович, но вы должны знать и это. Вы все должны знать. Только я знаю твердо: не вы убивали детей в газовых камерах. Это знаю и говорю с такой же ответственностью, с какой Алеша говорил Ивану: “Я знаю одно, брат: не ты убил отца!”.
Не вы… Не вы… Но почему надо бояться, что вас в этом могут обвинить? Потому же, почему и Иван боялся. Ах, идеи… Во всякой идее заложено “Кто виноват?” и “Что делать?”, и вы замахиваетесь своими идеями на детей. Вот они, три ваши любимые идеи, любимые детища ума вашего. Это:
1) Идея о римском католицизме, “который уже не есть христианство”, ибо поддался на третье дьяволово искушение – искушение властью. “Возвестив всему свету, что Христос без царства земного устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир”. Не оспариваю и не соглашаюсь. Только отмечаю: идея высказана четко и виновный найден. В гибели западного мира виновно католичество.
2) Идея о русском народе, народе – богоносце. О народе исключительном, единственном. Можно обвинить в грехах весь мир, только чтобы оправдать этот народ от наветов. Борясь за правоту этого народа, можно огнем и мечом уничтожать другие. (И вы, вы провозглашаете священную войну, Федор Михайлович. Вы, подобно Магомету, о котором мечтал Раскольников, разворачиваете знамя джихада?!).
3) Наконец, есть такие виноватые, виноватей которых во всем мире не найдешь. Правда, вы не говорите, что их надо физически уничтожить, но уж идейно уничтожаете так, что как только им и жить после этого… Эти виноватые, конечно, евреи. Те самые евреи, которые “жили для того, чтобы дождаться Бога истины, и оставили миру Бога истинного!” Жили, оставили. Все в прошлом. Пора и самим стать прошлым. От них осталась только одна идея “жидовства”, идея самосохранения любой ценой. Идея подчинения всего мира мудрецам Сиона. Ах, как этот миф разросся в нашем ХХ веке!
Спорить с вами, разбивать ваши доводы – нет, не хочу. Я хочу только дать вам очную ставку с самим собой”. (Миркина З. Истина и ее двойники. М., 1993 г., с. 52-53).
Предоставить мыслителю и художнику очную ставку с самим собой – безупречный полемический прием, мгновенно выбивающий почву из-под ног тех, кто паразитирует на трагических ошибках великих предшественников, оплаченных в культуре слишком дорогой ценой. Ф.М.Достоевский против Ф.М.Достоевского – не каждому учителю по плечу усадить их за стол переговоров. Понимая это, призовем на помощь людей следующих, подготовленных к решению такой задачи:
“А ведь, вы знаете, я не опровергаю ваших идей. Я даже могу сказать, что в каждой из них есть своя правда. О римском католицизме, например, вы сказали великую правду. Поэма о великом инквизиторе – одно из величайших созданий вашего гения. Но все, что в ней сказано о римском католицизме, относится не только к Риму, а ко всякой Церкви земной. Всякая Церковь в достаточной степени опирается на земных царей, на царство земное… Разве это не очевидно? Все земное непрочно, все подвержено соблазну. И осениться бы только крестным знаменем; то есть всем сердцем решить: выбираю крест. Пока есть на земле страдание, остаюсь с крестом, а не с теми, кто осуждает на крест; с Распятым, а не с распинающими. И только. И тогда отпадут все горы доказательств, все союзы со своими знаменами…
Русский народ – народ-богоносец, единственный и исключительный? Ну что ж, может быть… Русский народ действительно хранил живую святыню, живую красоту духовную. Гораздо больше, чем образованный слой общества, а может, и чем другие народы Европы; кто знает, может быть… Кто ближе к святыне, ближе к Целому, тот, разумеется, ближе к истине… Но вот что вы пишете в наброске к “Бесам”:
“Сила в нравственной идее. Нравственная идея в Христе. На западе Христос исказился и истощился. Царство Антихриста. У нас православие. Значит, мы носители ясного понимания Христа и новой идеи для воскресения мира… Если бы пошатнулась в народе вера в православие, то он тотчас же бы начал разлагаться… Теперь вопрос: кто же может веровать? А если нельзя, то чего же кричать о силе православия русского народа? Это, стало быть, только вопрос времени. Там раньше началось разложение, атеизм; у нас позже, но начнется непременно с водворением атеизма”. (Выделено мной. – З.М.). И далее: “А если православие невозможно для просвещенного (а через сто лет половина России просветится), то стало быть, что все это фокус-покус и сила России временная… Возможно ли вправду веровать?”
Вот в чем дело: в вашем сомнении. Вы то веруете, то нет. И когда веруете, вам не нужны никакие оплоты, никакие доказательства, никакие идеи… А вот когда вера начинает шататься, как вы начинаете убеждать всех! Как горячитесь, как выходите из себя, чтобы во что бы то ни стало, хоть на волос, убедить… самого себя. Это вам-то, видевшему планету смешного человека, говорить о невозможности веры для образованных? Это вам-то, так хорошо знающему, что все это не про то… не про то… Разве “смешной человек” был необразован? А вот увидел истину и уверовал…”. (Миркина З.А. Истина и ее двойники. М., 1993 г., с. 53-54).
Завершая разговор о роли и месте диалога в культурно-исторической педагогике, отмечу, что его задача не меняется тысячелетиями, с веками приобретая все большую актуальность. Она в выводе, к которому пришел еще во втором веке Марк Аврелий: “Ведь мы рождены для совместной деятельности, как ноги, как руки, как веки, как верхний и нижний ряд зубов. Поэтому противно природе противодействовать друг другу; гневаться же и отвращаться означает именно противодействие”. (Марк Аврелий. К себе самому. М., 1998 г., с. 32). Эта актуальность – и в убеждении русского философа ХIХ века В. Соловьева в том, что: “Мировая задача состоит не в создании солидарности между каждым и всем – она уже и так существует по природе вещей, а в полном сознании и затем духовном усвоении этой солидарности со стороны всех и каждого”. (Соловьев В. Оправдание добра. Соч. в 2 т. Т. 1. М., 1988 г., с. 286).
В конечном итоге святая наука – расслышать друг друга сводится к осознанию и духовному усвоению общечеловеческой солидарности.
Резюме:
– В формировании потребности в диалоге состоит одна из важнейших задач культурно-исторической педагогики.
– В свою очередь потребность в диалоге базируется на безоговорочном личностном признании его единственным достойным способом решения сложных, запутанных проблем истории и культуры.
– Успешность и конструктивность диалога во многом зависят от учета культурологического и социально-психологического контекста обсуждаемых проблем. Введение в этот контекст учащихся следует считать важнейшей педагогической задачей.
– В невротизированных сообществах правильно построенный диалог выполняет культурно-терапевтическую функцию, позволяя снимать накопившееся напряжение посредством терпеливого, открытого, всестороннего обсуждения накопившихся проблем.
– В формировании интеллектуальных и личностных качеств, позволяющих обсуждать общие проблемы на разных языках, – мировоззренческих, конфессиональных, этнокультурных культурно-историческая педагогика усматривает суть процесса воспитания толерантности.
– Наличие у человека постоянной потребности в глубоком внутреннем диалоге не только с самим собой и современниками, но также с людьми, оставившими свой живой след в культуре, неоспоримо свидетельствует о напряженной духовной жизни, подлинной укорененности личности в культуре, следовательно, об успешном достижении целей культурно-исторической педагогики.
– В конечном счете диалог есть не что иное, как действенный способ осознания и духовного усвоения общечеловеческой солидарности.
-учить вникать в науку человеческого общения; убеждать в силе хорошего,доброго слова; расширять читательский кругозор ; закрепление языковой компетенции; отрабатывать коммуникативные навыки ; воспитание личности
Литературный обзор-беседа по рассказам В.М. Шукшина и Б.Екимова
Цели обзора-беседы
О роли языка
Словом можно убить. Словом можно спасти. Словом можно полки за собой повести. Словом можно продать,и предать, и купить, Словом можно в разящий свинец перелить . В Шефнер.
Единственная роскошь на свете-это роскошь человеческого общения (А. де Сент-Экзюпери)
Человек совершенствуется в общении (восточная мудрость)
Умеем ли мы общаться? Комфортно ли с нами окружающим?
Какой главный урок можно почерпнуть из притчи ? Всегда ли мы задумываемся о том, что говорим и как говорим?Почему?
Притча о мудром Эзопе
Эзоп и Ксанф(язык)
В,Шефнер о роли языка в нашей жизни
Словом можно убить,словом можно спасти…
Как же писатель показывает культуру общения своих героев? Приведите примеры из текста
Почему происходят недоразумения между людьми? Чего им не хватает?
Почему было тяжело общаться с Глебом Капустиным? Как вы думаете,почему умные и интеллигентные люди теряются в разговоре с таким напористым человеком?
Будь щедрым! П. Бровка
Будь щедрым!Время не забудет Хорошим словом помянуть Того, кто сердце отдал людям. Запомни это : щедрым будь!
Читайте также: