Сочинение жизнь есть сон
Обновлено: 02.07.2024
В пьесе “Жизнь есть сон” внедрены ведущие мировоззренческие и художественные принципы и черты барокко. Прежде всего это неограниченная универсальность, космические масштабы, которыми свободно оперирует Кальдерой. Так, изображая ужасное затемнение Солнца (как зловещее увещевание, лихой знак), что было в самый раз в день рождения Сехисмундо, кисть художественного воображения драматурга делает воистину грандиозные мазки, назначая на роль актеров в этом космическом спектакле Солнце, Луну и Землю:
…Кровь лить, стало Солнце
С Луной
в страшном поединке.
За барьер избрав Землю,
Двое светил небесных
Бились, лучи скрестив,
Как на саблях огромных…
В этот же день,
который от боли корчился,
Жара солнечного полудня,
Сехисмундо родился.
И в знаменитых пышных барочных метафорах тоже ощущаются какие-то космические измерения:
Виднеется карта мира в осиянные,
Ведь Земля – это тело,
Огонь – это сердце, которое затрепетало,
Дыхание – ветер, море – белая пена,
И весь этот хаос вижу я, человек,
Так как телом, пеной и души горением
Это моря, ветра и Земли создание
Подобное видение нашей
планеты находим в прадавних мифах разных народов мира, например в троянском цикле эллинских мифов, с которыми вы ознакомились в восьмом, классе, – вспомним жалобу Землигеи на то, что люди царапают ее тело плугами, которая подтолкнула ее внука Зевса к решению Троянской войны. Интересной есть наличие в произведении другой любимой метафоры барокко – “жизнь – это театр”, как говорилось, созвучно надписи на театре Шекспира “Глобус”: “Весь мир лицедеи”. У Кальдерона читаем подобную мысль:
Пусть на сцене в просторном
Этом театре мировом
Уже в оформлении новом
Разыграется картина,
Месть Сехисмундо сына
С триумфом боевым
Часто определенное исследователями стремление поразить читателя, подействовать на аудиторию, подчинить ее своему влиянию присущее искусству барокко, ощутимое в драме в том, что обычные слова часто заменяют чрезмерно пышными развернутыми метафорами. Так, в самом начале произведения обращения Росауры к своему коню, которое могло бы уместиться в короткую фразу: “Куда ты спешишь, мой конь?”, превращается в пышный, пафосный монолог:
О гипогриф яровой,
Который примчался ветру к паре,
Куда на горе нашей,
Безчешуйная рыба и бескрылая птаца,
Мой коню, в неистовстве том
По лабиринту путаному, крутому
Этих скал отвесных и голых
Летишь сквозь заросли, словно в набат?
Причем сугубо в информативном плане такая замена абсолютно ничего не дает, это декоративный, “завораживающий” читателя художественный прием, который и вдобавок замедляет чтение и где-то даже сбивает с толку его, так как это настоящая загадка. Тем не менее это и является проявлением поэтики барокко. Оказывает содействие популярности произведения Кальдерона и афористичность его языка.
Мудрые жизненные поучения представленные в совершенной форме: “Кто от беды бежит – беду встретит”; “Что сохранял я, то и потерял”; “Кто от смерти удирает, тот скорее ее найдет”; “Предатель больше не нужен во время, когда прошла измена” и т. п. Надо подчеркнуть и поэтическое мастерство Кальдерона. Его стихи завершены, они являются образцом испанского стихосложения. Недаром же знаменитый испанский поэт Ф. Г. Лорка захватывался ими.
Как видим, Кальдерон поднимал общечеловеческие, “вечные” проблемы: кто такой человек в этом мире? Может ли она влиять на свою судьбу? Может ли обесчещенный человек считаться человеком?
Чего в человеке больше – божественного или животного? Как ему не превратиться на зверя? Относительно последнего вопроса, то он есть основным и в XX столетии, когда человечество разделилось на тех, кто вместе со своими обреченными учениками добровольно шел к построенным фашистами газовых камер, и тех, кто обрекал миллионы себе подобных на костры бухенвальдов и хиросим.
Хотя все они рождены людьми. Итак, драма Кальдерона есть актуальной и ныне.
Как-то один художник сказал, что выдающийся испанец Мигель Сервантес находится на небе возле престола самого Бога и по сей день с кроткой печальной улыбкой ждет, кто же из людей в конце концов по-настоящему поймет и разгадает его роман “Дон Кихот”…
Никарагуанский поэт Рубен Дарио так же вообразил себе другого испанца, Кальдерона, которому посвятил стих:
Из Ваших слов “жизнь – это сон”
Вижу я, что благотворный,
Мудрый и знающий человек
Вы, дон Педро Кальдерон.
Итак, отдав свой поклон,
Я скажу Вам, как никому,
Что жизнь не сон, и потому
Вы кипите оттуда, мастак,
Из тех, кто говорит, что это так
В мире нашем малом.
Перевод М. Литвинца
Как отмечалось, искусству барокко присуща склонность к употреблению антитезы, “поэтика контрастов”. В драме “Жизнь – это сон” имеющийся целый ряд стержневых антитез (внедренных преимущественно в антонимичных парах), которые пронизывают весь текст произведения: “человек – зверь”; “свобода – неволя”; “добро – зло”; “дворец – башня”; “жизнь – смерть”; “колыбель – гроб” и т. п. Последняя антонимичная пара в произведениях Кальдерона особенно значащая. Колыбель (как символ начала человеческой жизни) и гроб (как символ ее конца) является любимой эмблемой барокко и особенно его драматургии.
Так, во время спектаклей пьес Кальдерона с одной стороны сцены часто выставляли колыбель, а с другой – гроб как аллегорию жизненного пути человека (от начала до конца – от колыбели до гроба – от “А” до “Я” – от “альфы” до “омеги”).
Следующей чертой драмы “Жизнь есть сон” есть умелое использование традиций и достижений мировой литературы и культуры, с которой Кальдерон был хорошо знаком. Его произведение интеллектуально, в нем свободно обыгрываются мотивы мировой мифологии и литературы. Так, слугу, который потонул, так как его выбросил в окно Сехисмундо, Кларин сравнивает с персонажем эллинской мифологии Икаром, который упал в море, когда солнце, к которому он весьма приблизился, растопило ему крылья, слепленные Дедалом из воска.
Человеку, по мнению драматурга, только кажется, что ее воля и желание способны что-то изменить в ее жизни. На самом деле она абсолютно беспомощна перед волей Бога Поэтому и сама жизнь человека, ярко доказала история Сехисмундо, призрачное, иллюзорное, вроде театра или сна, а не реальности. А потому единственное, что остается человеку, — это принять заранее определенную долю и обуздать свою мятежную натуру.
Очевидно, для Кальдерона важно было показать, что модель жизни как сна помогла его главному герою морально очиститься. Осознав, что все цели, которых можно достичь путем насилия, призрачные, Сехисмундо наконец понял и ненужность насилия. Это способствовало тому, что он сумел простить отцу. Сделав это, принц удивительным образом достиг власти и славы, о скудности которых недавно размышлял. Так автор вполне в духе христианского вероучения подводит читателя к мысли, что Бог вознаграждает праведников именно потому, что они не требуют награды. А вот на примере Басилио, который решил перемудриты Божье провидение, Кальдерон доказывает невозможность избежать того, что предусмотрено небесами.
Произведение Кальдерона насквозь аллегорическое. Поэтому отношения между Сехисмундо и Басилио можно рассматривать и как модель взаимодействия между Богом (эту роль выполняет в драме Басилио) и человеком (Сехисмундо). При этом человек (Сехисмундо) доказывает в этих отношениях свое право на некоторую коррекцию Божьего замысла в рамках морали.
В драме автор применяет тонкую иронию. Это еще один распространенный барочный прием. Ведь к пагубным последствиям может привести не только животная сущность человека. Вспомним первое появление Сехисмундо во дворце, когда он выбросил из окна слугу, угрожал Астольфо, чуть не изнасиловал Росаура. Так, в рациональных расчетах тоже случаются ошибки, что доказывает погрешность в гороскопе, через который Басилио едва не погубил родного сына. Ослепленный своей верой в знамение, король просто забывает, что по христианскому вероучению миром правят не звезды, а Божье провидение.
Никто не может судьбы отвратят
Ибо все, как определено, так и течет;
То, чему быть, того нам не пройдут,
И будет происходить должно.
Кальдерон предложил если не программа формирования идеального монарха, то хотя поучительную картину его самовоспитания и развития.
Как видим, в этом жанре главными героями становятся философские идеи, а персонажи их только озвучивают. Эти идеи воплощены через уподобление Кальдероном иллюзии и реальности, столкновение сознания и подсознания. Через образ сна автор охватывает целый ряд различных тем — относительности земных ценностей, быстротечности времени, свободной воли, милосердия, чести, вассального и родительского долга, вины и искупления, которые тесно переплетены в произведении.
Автор, действительно, уделяет большое внимание понятию свободы воли человека, а также пытается ответить на вопрос о соотношении этой свободы с предназначением человека, его судьбой.
Так, Сехисмундо, наследник престола, всю свою сознательную жизнь заключен в башне. Еще до рождения сына царь Басилио получил предсказание о том, что будущий принц совершит множество плохих вещей и обречет страну и народ на беды:
Ты знаешь, принцу Сехисмундо
Влияние звезды несчастной
И тьму трагедий роковых…
Сехисмундо не видит мир, не знает, что существует за пределами его тюрьмы.
Он винит во всем судьбу, а также мечтает о свободе, не подозревая о своем предназначении:
О, я несчастный! Горе мне!
О, небо, я узнать хотел бы,
За что ты мучаешь меня?
Какое зло тебе я сделал,
Впервые свет увидев дня?
Так завязывается конфликт произведения. На протяжении действия как самому Сехисмундо, так и читателю предстоит понять, как соотносится судьба человека и его свобода. Кальдерон устами своих героев говорит о том, что жизнь человека на самом деле похожа на сон, в ней нет постоянства, прозрачности. Человек имеет свое предназначение, и то, каким будет его будущее, зависит от его поступков. В душе человека борются противоположные начала: добро и зло, человеческие и животные черты, желания и долг. С одной стороны, свобода человека призрачна, с другой — он всё же имеет право выбора, даже несмотря на то, что ограничен обстоятельствами выше его сил. Все герои пьесы так или иначе борются с судьбой. Но наиболее ярко эту мысль автор показывает на примере Сехисмундо: оказавшись во сне, на царском престоле, Сехисмундо поначалу и вправду начинает творить бесчинства: всю жизнь проведший в оковах в темнице принц получает свободу и распоряжается ею не самым правильным образом. Однако Басилио заранее предвидит такой исход:
Проснувшись, выкажет он явно,
Что думал он, о чем мечтал;
И, вслед за этим утешенье:
Себя теперь царем увидев,
И вновь потом - в тюрьме, он может
Решить, что это был лишь сон…
Таким образом, Басилио проучивает Сехисмундо. Принц осознает ценность сна, и то, что, только действуя благородно, он сможет продлить сон, остаться в нем гораздо дольше. Сехисмундо, думая о своем царствовании как о сне, на самом деле меняет свои взгляды на реальную жизнь:
Что жизнь? Безумие, ошибка.
Что жизнь? Обманность пелены.
И лучший миг есть заблужденье,
Раз жизнь есть только сновиденье,
А сновиденья только сны.
В результате сон становится истиной для Сехисмундо. В целом Кальдерон стирает границы между такими, на первый взгляд, противоположными понятиями, как жизнь и сон. Кроме того, он показывает, что часто долг и предназначение сопряжены с желаниями человека – стремясь продлить свой сон, он меняется сам. Сехисмундо, например, упоминает о том, что каждый видит сны: бедняк, богач и даже царь, - но у каждого этот сон свой. Сехисмунжо же вернее полагает свою жизнь в башне сном, нежели пышное царствование во дворце. Поэтому, оказываясь в башне, он не верит глазам, начинает считать что то, что было во сне, и есть жизнь:
Я сплю, Клотальдо, и сейчас:
Я думаю, что в заблужденье
Я, это говоря, не впал:
Когда лишь было сновиденьем,
Что я так верно осязал,
Недостоверно то, что вижу;
И чувствует душа моя,
Что спать могу я пробужденный,
Коли уснувшим видел я.
Примечательна также нравоучительная фраза Клотальдо:
… И жить бесславно — жить не значит.
Пусть это было предвещанье,
И если жизнь так быстротечна,
Уснём, душа, уснем ещё.
Но будем спать с большим вниманьем,
Но будем грезить — понимая,
Что мы от этого блаженства
Должны проснуться в лучший миг.
Отвечая на вопрос о соотношении предназначения и свободы человека, автор выражает и позицию относительно власти и воли человека, наделенного этой властью:
И раз доподлинно мы знаем,
Что власть всегда взаймы дается,
И что её вернуть нам нужно,
Сомненья прочь, дерзнём на всё.
В этой реплике Сехисмундо выражается его готовность меняться, действовать во сне уже более человечно, слушая голос разума.
В заключение хочется отметить, что, смешивая мысленное и реальное, Кальдерон поднимает важные философские проблемы. По мнению автора, человек всё же способен изменить себя, сделав свой сон явью, однако роль предназначения и рока судьбы в его жизни все еще очень важна. И только с помощью морального очищения человек может обрести лучшую судьбу:
Да, я узнал, людское счастье
Проходит всё, как быстрый сон:
И в этот миг, что мне остался,
Хочу молить я о прощеньи
Моих ошибок, —потому что
Прощают чистые сердца.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Знаменитая пьеса Педро Кальдерона де ла Барка впервые была представлена публике в 1635 году. Созданная в период расцвета испанской литературы, она стала одним из знаковых произведений своей эпохи. В ней драматург наиболее полно раскрыл истинную сущность человеческого бытия и натуры. А помог ему в этом им же разработанный жанр религиозно-философской драмы.
Три хорнады становятся в пьесе и тремя этапами взросления человеческой души. В первый день мы видим Сехисмундо – человеком, который мало чем отличается от зверя: он всю жизнь провёл среди диких скал и ему знакомо лишь это естественное существование, лишённое человеческих чувств и морали.
Вырванный из привычной ему среды, герой проявляет себя как настоящий зверь – жестокий, кровожадный, мстящий за свои былые унижения всем, в том числе, и родному отцу. Власть второго дня открывает в Сехисмундо самые худшие качества – эгоизм, несдержанность, похоть.
В этом смысле обесчещенная герцогом Московии Росаура, при всей своей любви и благородстве, одержима стремлением отомстить за поруганную честь и либо вернуть себе любимого, либо убить его. Девушка настолько погружена в свои несчастья, что не замечает ничего вокруг. Ей безразлично, что Астольфо спас жизнь её покровителя и, как впоследствии выясняется, отца – Клотальдо. Ей нет дела то того, что другая, не менее её любящая герцога девушка, инфанта Эстрелья, будет страдать. Росаура идёт к своей цели напролом, не замечая того, что сама она с проблемой не справится. Её образ лишён развития, а жизнь её полностью подчинена круговороту сюжета, своего рода, неумолимому року. Спасти девушку от одержимости местью под силу только тому, кто не боится признавать свои ошибки, а вместе с ними исправлять и ошибки других людей. Добрым гением Росауры становится Сехисмундо, превратившийся к концу пьесы в благородного и справедливого человека и короля.
По писателю: Кальдерон Педро
Иванов Р. “Жизнь есть сон” Кальдерона: вырождение Возрождения.
От позиции Сервантеса всего один шаг до философско-творческого кредо Кальдерона. Не следует, считает он, отчаиваться от того, что жизнь нельзя изменить, — ведь она есть всего лишь сон, фикция. Законы жизни — это законы сна.
Анализ произведения.
Лк. Разнообразны источники фабулы пьесы: тут и христианские легенды о Варлааме и Иосафате, восходящие к восточным преданиям о Будде, и исторические хроники (описаны польско-российские отношения периода Смуты). Историческая фабула сильно трансформирована. Местом действия выбрана Польша, что легко объяснимо: Польша, как и Испания, католическое государство. Выбранный сюжет Кальдерон трансформирует, делает его эмблематичным. Эта пьеса – об уделе человека на земле – в смысле и религиозном, и этическом. Центральная проблема – проблема свободы воли, актуальная и для протестантов. У них удел предопределен, а у католиков – нет. Эта коллизия отражена в драме (Басилио верит предсказаниям звёзд, запирает Сехизмундо в темницу).
Философский смысл пьесы.Перед нами – история Сехизмундо, который не приходит к пониманию, где жизнь, а где сон, как их можно разделить, итог один – сомнение (см. эп. с Росаурой: Сех.: Я был Царем, я всем владел, / И всем я мстил неумолимо; / Лишь женщину одну любил. / И думаю, то было правдой: / Вот, все прошло, я все забыл, / И только это не проходит).
В этой пьесе не так много действующих лиц, но действие её – двуфокусно – тут две линии интриги (соответственно, единства действия нет): Росаура (и Астольфо) и Сехизмундо (и его жизнь-сон).
Это тоже важно для Кальдерона: по его мысли, человек должен понимать границы своих возможностей, не поддаваться обуздывающему чувству.
Сем.Что означает метафора, вынесенная в заглавие, и как она реализуется в тексте произведения?
Как человек, воспитанный в обществе, Клотальдо рассуждает о добре традиционно: абсолютное добро существует всегда, вне зависимости от того, в каком состоянии человек проявил к нему тягу, неважно и в каком состоянии человек его воспринимает.
У Сехизмундо относительные понятия о добре и зле. Для него вообще нет ничего абсолютного – он рос вне общества.
В 1 монологе Сехизмундо рассуждает о свободе. Он мыслит, что его внешняя свобода предопределяет его внутреннюю несвободу. Что видит Сехизмундо в свободе?
Поэтому Сехизмундо начинает ограничивать себя в своих желаниях. Он поступает прямо им наоборот. Ему хочется быть царем – он подчиняется Басилио. Он хочет быть рядом с Росаурой – он выбирает себе в жены Эстрейю.
Внутренне Сехизмундо тот же, но жизнь научила его, что следовать своим желаниям – опасно, что это приведёт к разочарованию. Вывод, как в буддизме: чтобы не страдать, надо не желать, жизнь есть страдание, причина страдания – желание.
Читайте также: