Сочинение завтраки 43 года

Обновлено: 02.07.2024

Сочинение ЕГЭ 2020. По тексту Астафьева о нравственных уроках на войне.

Сочинение ЕГЭ 2020

Шёл май сорок третьего года…

В данном тексте автор поднимает проблему нравственных уроков на войне.

В тексте говорится об одном из простых случаев на фронте, но писатель называет его самым справедливым, самым нравственным уроком для рассказчика.

Позиция автора такова: он хочет сказать, что очень важно, чтобы человек делал правильные выводы из уроков, которые преподаёт ему жизнь.

С этим нельзя не согласиться. Нравственности мы учимся всегда, а в годы испытаний она проявляется в людях особенно ярко. Как поведёт себя человек в трудной ситуации, зависит от того, каков он сам, какие качества в нём преобладают: справедливость или подлость, смелость или трусость, мудрость или глупость.

Я думаю, что в жизни мы многому учимся. Важно только, чтобы нравственные уроки делали нас чище, лучше, добрее.

Сочинение ЕГЭ 2020

Голод на войне, наверно, испытывает каждый боец. Но каждый ли способен поделиться последним, что у него есть?

Автор данного текста поднимает проблему проявления человечности и благородства в трудных жизненных ситуациях.

Герой-рассказчик отмечает, что он, благодаря своей сдержанности, смог уберечь себя от недостойного поступка. А наиболее ярким примером достойного поведения является престарелый боец, поступивший по справедливости и честности, который отдал большую часть макаронины напарнику без чувства жадности.

автор текста, через описание переживаний героя-рассказчика выражает свою позицию, с которой нельзя не согласиться.

Автор считает, что нужно поступать так же достойно, как это сделал престарелый боец, быть примером для многих, в том числе и для молодых.

По моему личному мнению, умение сохранять человечность и достоинство в трудных жизненных ситуациях очень похвально не только для бойца, солдата, но и для человека любого.

себя проявляет семейство Ростовых, предоставляя для временного проживания раненным солдатам свое имение, заботясь о них. Они терпят неудобства, но прекрасно осознают, что ради благого дела можно перенести все трудности. В целом, их поступок можно оценить как благородный, достойный уважения.

Проблема сохранения человечности и благородства в трудных жизненных ситуациях существует не только на войне, но и в повседневной жизни. Но каждый должен с достоинством претерпевать все трудности, не терять сострадание к другим людям.

Открытый урок. Подготовка к написанию сочинения-рассуждения

Комментарий к проблеме текста.

(1)Шёл май сорок третьего года. (2)На отдыхе нам выдали к обеду один котелок на двоих. (3)Суп был сварен с макаронами, и в мутной глубине котелка невнятно что-то белело. (4)В пару со мной угодил пожилой боец. (5)Мы готовились похлебать горячей еды, которую получали редко. (6)Мой напарник вынул из тощего вещмешка ложку, и сразу я упал духом: большая (7)Я засуетился было, затаскал свою узкорылую ложку туда да обратно, как вдруг заметил, что напарник мой не спешит и своей ложкой не злоупотребляет. (8)Зачерпывать-то он зачерпывал во всю глубину ложки, но потом, как бы ненароком, задевал за котелок, из ложки выплёскивалась половина обратно, и оставалось в ней столько же мутной жижицы, сколько и в моей ложке, может, даже и поменьше.

(16)Я отвернулся и застланными великим напряжением глазами смотрел на окраины древнего городка, ничего перед собой не видя. (17)В моих глазах жило одно лишь трагическое видение — белая макаронина…

(18)Раздался тихий звук. (19)Я вздрогнул и обернулся, уверенный, что макаронины давно уж на свете нет… (20)Но она лежала, разваренная, и, казалось мне, сделалась ещё дородней и привлекательней своим царственным телом.

(21)Мой напарник первый раз пристально глянул на меня — и в глубине его усталых глаз я заметил какое-то всё-понимание и усталую мудрость, что готова и ко всепрощению, и к снисходительности. (22)Он молча же своей зазубренной ложкой раздвоил макаронину, но не на равные части, и я затрясся внутри от бессилия и гнева: ясное дело, конец макаронины, который подлиньше, он загребёт себе.

(23)Но деревянная ложка коротким толчком подсунула к моему краю именно ту часть макаронины, которая была длиньше.

(24)Напарник мой безо всякого интереса, почти небрежно забросил в рот макаронину, облизал ложку, сунул её в вещмешок и ушёл куда-то. (25)В спине его серой, в давно небритой, дегтярно чернеющей шее, в кругло и серо обозначенном стриженом затылке чудилось мне всесокрушающее презрение.

(26)И никогда, нигде я его более не встретил, но и не забыл случайного напарника по котелку, не забыл на ходу мне преподанного урока, может, самого справедливого, самого нравственного из всех уроков, какие преподала мне жизнь.

(По В. Астафьеву)

Проблема.
В данном тексте автор поднимает проблему проявления великодушия.

К каждой микротеме исходного текста подберите основную мысль (разрезанные листы).
Выберите те микротемы и основные мысли, которые помогают раскрыть данную проблему и проследить ход авторской мысли. Напишите к данной проблеме комментарий по исходному тексту. Задача комментария – показать, как автор раскрывает данную проблему. При написании комментария используйте вопросы-помощники и речевые клише.

На каком материале автор раскрывает проблему?

— Рассматривая проблему……………. на примере…………………………. Астафьев рассказывает о том,……………

2) На какие стороны проблемы автор обращает внимание?

Писатель обращает внимание читателя………………………….. (Астафьев подчеркивает……., Автор показывает…………).

Как, при помощи чего автор позволяет читателю увидеть эти стороны?

Прием противопоставления, использованный автором, позволяет увидеть………..

(7)Я засуетился было, затаскал свою узкорылую ложку туда да обратно, как вдруг заметил, что напарник мой не спешит и своей ложкой не злоупотребляет. (8)Зачерпывать-то он зачерпывал во всю глубину ложки, но потом, как бы ненароком, задевал за котелок, из ложки выплёскивалась половина обратно, и оставалось в ней столько же мутной жижицы, сколько и в моей ложке, может, даже и поменьше.

Рассказчик одержим чувством голода

Основная мысль

поведение пожилого бойца, мудрое благородство старого солдата

Рассказчик одержим чувством голода

поведение пожилого бойца, мудрое благородство старого солдата

Рассказчик был одержим одной мыслью – успеть съесть как можно больше, не думая о напарнике. Голод подчинил его полностью, превратив в озлобленное, жадное существо.

нравственный урок, преподанный пожилым бойцом, помог юному солдату понять простые, но важные жизненные истины.

рассказчика к осознанию собственного ничтожества, а впоследствии – к переосмыслению жизненной позиции.

Вариант 3 Великодушие — это качество, которое свойственно умным и щедрым людям. Они могут в сложной ситуации поступиться собственным комфортом, личной выгодой ради других. В тексте В. Астафьева мы видим пример великодушия, проявленного пожилым бойцом. В сложную минуту нравственного выбора он поступил порядочно: оставил себе меньшую часть единственной макаронины (предл. 23). Хотелось ли ему есть меньше, чем рассказчику? Конечно, нет, они ведь оба были голодны! Но именно благородством поступков и отличается великодушный человек. Я могу назвать великодушным поступок и моего отца. Однажды он вызвался помочь пожилой женщине с ребёнком. Они пропустили последний автобус, и некому их было отвезти из города домой, в деревню. Несмотря на усталость после работы и необходимость рано вставать на следующий день, отец помог этим людям. Я думаю, что великодушного человека можно увидеть по его делам, поступкам.

С каждым годом уходит всё дальше в глубь истории памятный май сорок пятого. Всё…

С каждым годом уходит всё дальше в глубь истории памятный май сорок пятого. Всё меньше остаётся на земле нашей тех, кто вынес на своих плечах тяготы войны — как на фронте, так и в тылу, тех, кто видел войну в оккупации, в блокаде, в концлагерях. Миллионы наших соотечественников ясно сознавали, принимая жестокие удары врага, что судьбы Родины и человечества несравненно дороже собственной жизни.

(По материалам Интернета)

Прослушайте текст и напишите сжатое изложение. Учтите, что Вы должны передать главное содержание как каждой микротемы, так и всего текста в целом. Объём изложения — не менее 70 слов. Пишите изложение аккуратно, разборчивым почерком.

Январь сорок третьего года (Игорь Растеряев)

Более новые статьи:

ЕГЭ по русскому. Проблема сохранения человечности, чувства собственного достоинства — .
ЕГЭ по русскому языку. Проблема взаимоотношения поколений — .
ЕГЭ по русскому. Проблема великодушия, доброты, уважения к людям. Образец сочинения — .
ЕГЭ по русскому. Проблема судьбы, выбора жизненного пути. Образец сочинения — .
ЕГЭ по русскому. Проблема взаимоотношения поколений, влияние взрослых на формирование личности подростка — .
Сочинение ЕГЭ. Проблема сохранения правильной литературной речи, чуткости к слову, борьбы со сквернословием — .

Алгоритм написания сочинения

Сочинение-рассуждение должно состоять из 4 абзацев.

Вступление. Тезис, который необходимо доказать. Объяснить, как вы понимаете смысл финала текста. Клише для вступления: Смысл последних строк подчеркивает…Я считаю, что идея текста заключается в том, что… Писатель предлагает читателю задуматься над…
1-й аргумент+пример. Второй абзац следует начать с приведения первого аргумента в поддержку своей точки зрения, а также первого примера из текста, прокомментированного вами. При аргументации используйте вводные слова. Клише для основной части: Убедиться в правильности этого утверждения можно, обратившись к предложению… В нём автор говорит о…
2-й аргумент+пример. Третий абзац необходимо начать с приведения второго аргумента в поддержку своей точки зрения, а также второго примера из текста, прокомментированного вами. Включаем вводные слова! Мне кажется, герой способен доказать свою правоту. Не случайно автор подчеркивает, что…
Заключение. Вывод должен содержать ответ на вопрос, который можно задать к цитате. Клише для заключения: Таким образом, можно прийти к выводу ,что… Следовательно, … Именно эти строки помогают понять отношение автора к герою.

Лайфхак! Помните, что понять смысл указанных строк вам поможет задание №2.

Сочинение принадлежит ученику общеобразовательной школы. Могут присутствовать ошибки.

Текст Василия Аксенова

Сочинение:

Над проблемой на защиты чести в своем тексте рассуждает В.П.Аксенов.
Она, бесспорно, актуальна, так как не перевелись еще люди, отстаивающие свои права и интересы, защищающие себя, свою семью и свою честь. Этот вопрос автор раскрывает, рассказывая нам о временах Великой Отечественной войны. В эти годы, не смотря на голод, разруху, страх, продолжали работать школы, главной задачей которых было не столько обучить детей школьным предметам, сколько подкормить несчастных учеников. В.П. Аксенов очень ярко показывает отношение детей к булочкам:"к нам плывет из школьных недр это чудесное блюдо". Мелкие булочки стали для детей объектами большой радости. Стали для них тем, что заставляло замереть, задержать дыхание от восторга. Но герою-рассказчику не удавалось доносить булочки до дома. Их всегда отбирали и он оставался без еды.
Василий Аксенов рассказывает нам о маленьком, хиленьком мальчике, ученике четвертого класса. О том, как паренек в заплатанных штанах переборол свой страх и дал отпор своим обидчикам, ясно дав понять, что больше просто так не сдастся. Словами о том, как тетя мальчика "топит Гитлера в мыльной воде" автор показывает нам состояние людей, живущих в то время.
Несмотря на то, что позиция автора четко не заявлена, мы понимаем, что автор хотел донести до нас мысль о том, что за себя и свою семью, за честь и достоинство всегда нужно бороться отчаянно и бесстрашно, не отпуская рук.
Я, бесспорно, согласна с В.П.Аксеновым, и придерживаюсь того же мнения на проблему защиты чести. Я думаю, в жизни каждого человека бывают моменты, когда нельзя сдаваться своим страхам. Боязнь противостоять им может ухудшить дальнейший ход жизни, поэтому главное - не бояться последствий и смело отстаивать свою честь.
Подтверждение этой мысли я вижу в произведении великого русского писателя А.С.Пушкина "Капитанская дочка", где Петр Гринев - герой с высокими моральными качествами, - отстаивал свою честь несмотря на страх и риск. Этот человек достоен уважения. Не боясь ничего, он вызвал Швабрина на дуэль за наговор на Машу..
Говоря о чести, хочу привести в пример аргумент из жизни барона Бенджамина Гуггенхайма, человека с большой буквы. Он был одним из пассажиров "Титаника". Во время столкновения корабля с айсбергом он посадил в шлюпку модам Обар и ее горничную, пообещав, что ничего страшного нет и вскоре они увидятся, но понимая, что спастись не удастся, он принял смерть с достоинством, уступив свое место в шлюпке женщинам.
Честь во все времена была достойнейшей чертой характера, была самым ярким признаком доброго и нравственно-воспитанного человека. Поэтому так важно сохранить ее.

довоенное, когда дети еще ходили в школу и получали завтрак каждый день;
послевоенное, когда в поездах уже были вагоны рестораны и там можно было заказать и шашлык, и коньяк…

– Да-да, есть такая теория, вернее, гипотеза. Предполагается, что спутники Марса – Фобос и Деймос несколько тормозятся атмосферой этой планеты. Следовательно, внутри они полые, понимаете? А полые тела, как известно, могут быть созданы только… как?

– Только, только… – залепетала, словно школьница, первая дама.

– Только искусственным путем.

– Боже мой! – воскликнула более сообразительная вторая дама.

– Да, искусственным. Значит, они сделаны какими-то разумными существами.

Я смотрел на человека, который рассказывал столь интересные вещи, и мучительно пытался вспомнить, где я видел его раньше. Он сидел напротив меня в купе, покачивая элегантно вскинутой ногой. Он был в синем, достаточно модном, но не вызывающе модном костюме, в безупречно белой рубашке и галстуке в тон костюму. Все в нем показывало человека не опустившегося, да и не собирающегося опускаться, к тому же и лет ему было не так уж много – максимум 35. Некоторая припухлость щек делала его лицо простым и милым. Все это не давало мне ни малейшей возможности предполагать, что я его где-то встречал раньше. И только то, что он иногда как-то странно знакомо кривил губы, и временами мелькающие в его речи далекие и знакомые интонации заставляли приглядываться к нему.

– Последние находки в Сахаре и Месопотамии позволяют думать, что в далекие времена на Земле побывали пришельцы из космоса.

– Может быть, те самые марсиане? – в один голос ахнули дамы.

– Не исключена и такая возможность, – улыбаясь, сказал он. – Не исключена возможность, что мы прямые потомки марсиан, – весело закончил он и, оставив дам в смятенном состоянии, взялся за газеты.

У него была толстая пачка газет, много названий. Он просматривал их по очереди и, просмотрев, клал на стол, придавливая локтем.

За окном проносились красные сосны и молодой подлесок, мелькали яркие солнечные поляны. Лес был теплый и спокойный. Я представил себе, как я иду по этому лесу, раздвигая кусты и путаясь в папоротниках, и на лицо мне ложится невидимая лесная паутина, и я выхожу на жаркую поляну, а белки со всех сторон смотрят на меня, внушая добрые скудоумные мысли.

Все это почему-то самым решительным образом противоречило тому, что связывало меня с этим человеком, укрывшимся за газетой.

– Разрешите посмотреть, – попросил я и легонько дернул у него газету. Он вздрогнул и выглянул из-за газеты, и тут я сразу его вспомнил.

Когда мы выходили из кино, мы постоянно наталкивались на них. Они попрыгивали с ноги на ногу и покрикивали:

– Эй, летуны, папиросы есть!

Мы с Абкой старались обойти их, укрыться в тени, но они нас и не замечали. Вечером они не узнавали нас, словно мы не учились с ними в одном классе, словно они не отбирали у нас каждый день наших школьных завтраков.

В школе нам каждый день выдавали завтраки – липкие булочки из пеклеванной муки. Староста нес их наверх в большом блюде, а мы стояли на верхней площадке и смотрели, как к нам плывет из школьных холодных недр, из горестных глубин плывет это чудесное блюдо.

– Правда, интересное событие? – сказал я Ему и показал то место в газете, где было сказано о событии.

Он заглянул, улыбнулся и стал рассказывать мне подробности этого события. Я кивал и смотрел в окно. Мне было трудно смотреть в Его голубые глаза, потому что они каждый день встречали меня за углом школы.

– Давай, – говорил Он, и я протягивал Ему свою булочку, на которой оставались вмятины от моих пальцев.

– Давай, – говорил Он следующему, а рядом с ним работали Лёка и Казак.

Я приходил домой и ждал младшую сестренку. Потом мы вместе ждали тетю. Тетя возвращалась с базара и приносила буханку хлеба и картошку. Иногда она ничего не приносила. Тетя дралась за нас с сестренкой с покорной, вошедшей уже в привычку яростью. Каждое утро, собираясь в школу, я видел, как она проходит под окнами, широкоплечая и низкая, нос картошкой, а тонкие губы сжаты.

Однажды она сказала мне:

– Нина приносит завтраки, а ты нет. Рустам приносит и все ребята с того двора, а ты съедаешь сам.

Я вышел во двор и сел на поломанную железную койку возле террасы. В сером темнеющем небе над лампами кружили грачи. За забором шли военные девушки. И пока за туманами виден был паренек, на окошке у девушки все горел огонек. Чем питаются грачи? Насекомыми, червяками, воздухом? Им хорошо. А может быть, у них тоже есть кто-нибудь такой, кто все отбирает себе? Флюгер над нашим домом резко скрипел. Низко над городом шли пикировщики. Что будет со мной? Всю ночь тетя стирала. Вода струилась за ширмой, плескалась, булькала. Темнели омуты, гремели водопады. Гитлер в смешных полосатых трусах захлебывался в мыльной пене, тетя давила его своими узловатыми руками.

– На, смелей, кусни!

– Вот и вся суть этой истории, – сказал Он. – Я это знаю потому, что мой близкий друг имел к этому некоторое отношение. А в газетах только голая информация, подробности события часто ускользают, это естественно.

– Понятно, – сказал я и поблагодарил Его: – Спасибо.

Рядом мило щебетали дамы. Они угощали друг друга вишнями и говорили о том, что это не вишни, что вот на юге это вишни, и неожиданно выяснилось, что обе они родом из Львова, боже мой, и вроде бы жили на одной улице и, кажется, учились в одной школе, и совпадений оказалось так много, что дамы в конце концов слились в одно огромное целое.

Я медленно спускался по лестнице, перебирая в кармане оловянные пули. Кто-то прыгнул мне сверху на спину, а впереди передо мной вырос Он. Он схватил меня пятерней за лицо и сжал. Снизу кто-то потянул меня за ноги. Слышался легкий презрительный смех. Работа шла быстрая. Они стащили с меня сапоги и размотали все, что я накручивал на ноги. Потом они развесили все это дурно пахнущее тряпье на лестнице и стали спускаться.

– Держи сапоги, смелый! – крикнул Он, и мои сапоги, смешно кувыркаясь, взлетели вверх. Весело смеясь, шайка удалилась. Завтрак мой прихватить они забыли.

– Разрешите пригласить вас отобедать со мной в вагоне-ресторане, – сказал я Ему.

Он отложил газету и улыбнулся.

– Я только что хотел сделать это по отношению к вам, – сказал Он. – Вы меня опередили. Позвольте мне пригласить вас.

– Нет-нет! – охваченный огромным волнением, вскричал я. – Как говорится в детстве, чур-чура. Вы меня понимаете?

– Да, понимаю, – сказал Он, внимательно глядя мне в глаза…

Я заплакал. Я собирал свои тряпочки, предметы тетиной заботы, и плакал. Я чувствовал, что теперь уже я разбит окончательно и не скоро смогу разогнуться и что пройдет еще немало лет, прежде чем я смогу забыть этот легкий презрительный смех и пальцы, сжимавшие мое лицо. Раздались звонок и нарастающий топот многих ног, и по лестнице мимо меня с гиканьем скатилась лавина старшеклассников.

Я вышел на улицу и пересек ее, пролез между железными прутьями и пошел по старому запущенному парку, по аллее, в конце которой неслась ватага старшеклассников. Я медленно брел по их следам, мне хотелось посмотреть, как они играют в футбол.

Там, возле наполовину растасканной на дрова летней читальни, была вытоптана нашей школой площадка. Старшеклассники, разбившись на две ватаги, проносились по ней то туда, то сюда.

Каждое наступление было несокрушимым, в какую бы сторону оно ни велось, оно было стремительным и диким, с неизбежными потерями и с победным воем. Волны пота то набегали, то уносились прочь, а я сидел у кромки поля и надо мной проносились большие сильные ноги, валенки, сапоги, и, словно желая вселить в меня уверенность в своих силах, они дрались за свое право владеть мячом все сильнее, все ожесточеннее, они, старшеклассники.

Проваливаясь по пояс в глубокий снег, я подавал им мячи, залетавшие в парк…

Я так и не знаю, было это поражением или победой. Иногда они, Казак, Лёка и Он, останавливали меня и отбирали завтрак, и я не сопротивлялся, а иногда они почему-то не трогали меня, и я нес свою булочку домой, и вечером мы пили чай, закусывая вязкими ломтиками пеклеванного теста…

Мы шли по вагонным коридорам, и я открывал перед Ним двери и пропускал Его вперед, а когда Он шел впереди, Он открывал передо мной двери и пропускал меня вперед. Мне повезло, дверь в ресторан открыл я.

Как-то они узнали, что мать Абки Циперсона работает в больнице.

– Слушай, Старушка-не-спеша-дорожку-перешла, притащил бы ты от своей матухи глюкозу, – сказали они ему.

– Эй, Глюкоза, – говорили они, – иди-ка сюда!

Не знаю, от чего Абка больше страдал, от того ли, что ему приходилось воровать, или от того, что его прозвали так заразительно и стыдно.

Так или иначе, но однажды я увидел, что он дерется с ними. Я бросился к нему, и нас обоих сильно избили. Каждый из этой троицы был сильнее любого из нашего класса. Они были старше нас на три года.

В вагоне-ресторане было пусто, красиво и чисто. Столики светились белыми крахмальными скатертями, и только один, видимо недавно покинутый, хранил следы обильного пиршества.

Я вел с Ним простой дружелюбный разговор о смене времен года и смотрел на Его руки, на маленькие рыжие волосики, выбивающиеся из-под браслета. Потом я поднял глаза и вспомнил еще одну интересную вещь.

В самом начале учебного года, когда они еще не перешли на насильственное изъятие продовольственных излишков, Он спорил с нами на этот счет. Спорил на завтрак.

– Спорим, что у меня сердце не с той стороны, – говорил Он и горделиво расстегивал рубашку.

Потом, когда все уже узнали об этой Его особенности, Он перешел на силовой шантаж.

– Спорим? – спрашивал Он, садился рядом и выворачивал тебе руку. – Споришь или нет? – И расстегивал рубашку.

Тут-тук, тук-тук, ровно и мирно стучало с правой стороны сердце.

Тяжелую лучистую поверхность солянки тревожила равномерная тряска. Янтарные капли жира дрожали, собирались вокруг маленьких кусочков сосиски, плававших на поверхности, а в глубинах этого варева таилось черт те что – кусочки ветчины, и огурцы, и кусочки куриного мяса.

– Какой хлеб! – сказал я. – А помните, во время войны был какой хлеб?

– Да, – сказал Он, – неважный был тогда хлеб.

Я набрался сил и посмотрел Ему в глаза:

– Помните наши школьные завтраки?

– Да, – твердо сказал Он, и я понял по Его тону, что силы у Него по-прежнему достаточно.

– Такие вязкие пеклеванные булочки, да?

– Да-да, – улыбнулся Он, – ну и булочки…

Ноги у меня ходили ходуном. Нет, я не могу сейчас. Нет, нет… Пусть Он все съест. Ведь мне приятно смотреть, как Он ест. Пусть Он насытится, и я заплачу.

– Второй фронт? – в тон мне улыбнулся Он.

– Но больше всего мы любили тогда подсолнечный жмых.

– Это было лакомство, – засмеялся Он.

Обед продолжался в блистательном порхании улыбок.

Французы делают так: наливают коньяк, плюют в него и выплескивают таким вот типам в физиономию. Разным там коллаборационистам.

– Выпьем? – сказал я.

– Ваше здоровье, – ответил Он.

Прожевывая сочное, хорошо прожаренное мясо, я сказал:

Тут меня охватила такая неслыханная злоба, что… Ах ты, гурман! Ты гурман. Ты знаешь толк в еде и в винах, наверное, и в женщинах, должно быть… А ручку мою ты по-прежнему носишь в кармане?

Я взял себя в руки и продолжал застольную беседу в заданном ритме и в нужном тоне.

– Да-да, – подхватил Он с готовностью, – а ведь понятие самое простое.

– Верно. Проще простого – еда. Е-да. Самое простое и самое важное для человека.

– Ну, это вы немножко преувеличиваете, – улыбнулся Он.

– Нет, действительно. Еда и женщины – самое важное, – продолжал я свою наивную мистификацию.

– Для меня есть и более важные веши, – серьезно сказал Он.

– Мое дело, например.

– Ну, все это уже позднейшие напластования.

– Нет, вы меня не понимаете…

Он стал развивать свои соображения. Я понял, что Он не узнает. Я понял, что Он меня никогда не узнает, как не узнал бы никого другого из нашего класса, кроме Лёки и Казака. И я понял, почему Он не узнал бы никого из нас – мы не были для Него отдельными личностями, мы были массой, с которой просто иногда нужно было немного повозиться.

– Ну где уж мне вас понять! – неожиданно для самого себя грубо воскликнул я. – Понятно, для вас еда – это что! Ведь вы же прямой потомок марсиан!

Он осекся и смотрел на меня, сузив глаза. На пухлых его щеках появились желваки.

– Тише, – тихо произнес Он, – вы мне аппетита не испортите. Понятно?

Я замолчал и взялся за шашлык. Коньяк стоял при мне, и никогда не поздно было в него плюнуть. Пусть Он только все съест, и я заплачу!

Рядом с нами сидел человек в бедной клетчатой рубашке, но зато в золотых часах. Он склонил голову над пивом и что-то шептал. Он был сильно пьян. Вдруг он поднял голову и крикнул нам:

– Эй вы! Черное море, понятно. Севастополь, да? Торпедный катер…

И снова уронил голову на грудь. Из глубины его груди доносилось глухое ворчанье.

– Официант! – сказал мой сотрапезник. – Нельзя ли удалить этого человека? – Он показал не на меня, а на пьяного. – Во избежание эксцессов.

– Пусть сидит, – сказал официант. – Что он вам, мешает?

– Черное море… – проворчал человек, – торпедный катер… а может, преувеличиваю…

– Вы в самом деле считаете себя потомком марсиан? – спросил я своего сотрапезника.

– А что? Не исключена возможность, – кротко сказал Он.

–Марсиане – симпатичные ребята, – сказал я. – У них все нормально, как у всех людей: руки, ноги, сердце с левой стороны… А вы же…

– Стоп, – сказал он, – еще раз говорю: вы мне аппетита не испортите, не старайтесь.

Я перевел разговор на другую тему, и все было сглажено в несколько минут, и обед пошел дальше в блистательном порхании улыбок и в шутках. Вот Он каким стал, просто молодец, железные нервы.

Я назвал свое имя и привстал с протянутой рукой. Он тоже привстал и назвал свое имя.

Завтраки 43-го года