Сочинение толик посмотрел на небо
Обновлено: 08.07.2024
Добро должно быть с кулаками,
Добро суровым быть должно,
Чтобы летела шерсть клоками
Со всех, кто лезет на добро.
Часть первая. ТАКОЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ
Михаська перемахнул через борт грузовика, и каблуки звонко цокнули об асфальт. Все! Лето позади, и скоро в школу.
— Ну ладно, — сказал ему Сашка, — до завтра!
Михаська тряхнул головой и хлопнул Сашку по плечу. Да, скоро в школу, немного осталось, каждый денек на вес золота. Вот завтра они и собрались порыбалить. Михаська представил, как стоят они, закатав штанины, по колено в воде и поплавки мельтешат, пляшут, сливаются с колеблющейся водой.
— Не опаздывай! — сказал Сашка. — Мух я наловлю…
Ребята запереглядывались, все даже растерялись немного — никто об этом не думал, все с ума прямо посходили от счастья. И вдруг Сашка Свиридов сказал, что надо посадить деревья возле дороги, которая идет на Москву. Когда они ехали сюда в эвакуацию, дорога была совсем голая, ни одного деревца.
Еще Сашка сказал, что деревья надо посадить до самой Москвы, но это он, конечно, загнул. Один их класс до Москвы деревья посадить не мог; для этого им надо было бы, наверное, сто лет сажать деревья.
Обидно, конечно: они посадили целую тысячу деревьев, но Михаська сам, собственными руками так ни одного и не посадил. Он копал ямы, а ставили туда саженцы и засыпали корни землей девчонки или те, кто послабее. Михаська пошевелил лопатками: будто по спине кто ногами ходил. Накопался досыта. Ну да ладно… Зато завтра. Он снова представил поплавок, пляшущий на волнах.
Мимо ехала лошадь с сеном. Она шла понурив голову, а на огромном возу, свесив босые ноги, сидела девчонка. Она смотрела по сторонам и совсем забыла про свою лошадь. Михаська подумал, что сегодня какой-то длинный день. Тащится, словно эта лошадь с сеном. И сколько в жизни вот таких дней! Будто серые, пасмурные облака. Но все-таки бывают в жизни у человека дни, которые по пальцам можно пересчитать. Потому что они будто только что увиденное кино: помнятся от самого начала до самого конца и со всеми подробностями. Сколько бы человек ни жил потом — десять… двадцать, а может быть, и сто лет, — все равно такие дни он помнит так, как будто это было вчера.
Лично у Михаськи был пока что один такой день.
Конечно, каждому человеку хочется, чтобы такие дни, которые в памяти, как зарубки на дереве, помнились бы потому, что они с утра и до самого вечера состояли из одного только счастья.
Скажем, вдруг солдаты бегут с автоматами за дезертиром, а тот мчится с красным, злым лицом, без ремня, с пистолетом в руке, и все боятся к нему подступиться. А Михаська кинулся бы ему под ноги — не жалко и пальто, хотя оно еще почти новое, во втором классе по ордеру купили, — и дезертир бы хряпнулся на землю, и пистолет бы у него выпал, стукнулся о камень и выстрелил бы. И пуля бы пролетела над самым ухом Михаськи. И пусть бы даже ранило. Только чуть-чуть. Ну, за ухо бы зацепило. За самую мочку. Это совсем не больно. Михаська пробовал однажды сквозь мочку иголку пропускать. Свирид где-то этот фокус разузнал.
Михаська вздохнул и оглянулся. Улица была пустая и пыльная. На плече он нес, как ружье, лопату черенком вниз. Михаська подтянул и без того тощий живот и стал печатать шаг, оттягивая носочки и взмахивая до пояса свободной рукой. Как отец на Параде Победы.
Конечно, отец не был на Параде Победы, он бы уж обязательно написал, если бы был, но все равно.
Эх, отец. Когда только он приедет?
Много солдат уже вернулось домой. Каждый вечер к московскому поезду шли женщины. Они ходили потому, что солдаты не любили давать телеграммы. Они почему-то приезжали вдруг, неожиданно, как снег на голову. И женщины ходили к поезду посмотреть, не вернулся ли муж. Или отец. Или брат.
Михаська тоже ходил несколько раз. Но отец не приезжал. Только присылал треугольнички. Однажды он написал, что осенью, видимо, его отпустят и тогда они с Михаськой пойдут на охоту.
Вот здорово! На охоту. Михаська сразу решил, что обязательно попросит отца взять и Сашку, ему же не с кем ходить на охоту. И пойдут они с Сашкой по лесу — ружья наперевес.
Но до осени было еще далеко… А осень тоже длинная — когда он приедет?
Что там мечтать о каком-то счастливом дне! Про отца ничего не известно, а сотенные разве валяются на дороге? Чушь, это можно только придумывать.
А у Михаськи, если уж говорить о дне, который запомнился навсегда, он был совсем другой.
Я думаю, что человечность – это уважение ко всему живому, признание права всего живого на жизнь. Это способность бескорыстно помочь в трудную минуту и людям, и братьям нашим меньшим. Быть человечным – это значит быть добрым и милосердным. Не быть равнодушным, не проходить мимо тех, кто попал в беду и нуждается в нашей помощи. Попробую это доказать.
Во-первых, в тексте А.Лиханова человечность проявляют все герои.
Таким образом, я доказала, что человечность – главное и лучшее качество человека. Человечность, милосердие, доброта… Благодаря им существует наш мир. Благодаря им мы твёрдо верим, что добро всегда побеждает зло, что оно не исчезнет никогда. Мы, я в этом уверена, обязаны быть человечными: ценить и беречь всё живое на земле!
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Здесь Вы можете ознакомиться и скачать Сочинение Толик посмотрел на небо. Низко над городом плавали… По тексту А.Лиханова.
Если материал и наш сайт сочинений Вам понравились - поделитесь им с друзьями с помощью социальных кнопок!
Я думаю, что человечность – это уважение ко всему живому, признание права всего живого на жизнь. Это способность бескорыстно помочь в трудную минуту и людям, и братьям нашим меньшим. Быть человечным – это значит быть добрым и милосердным. Не быть равнодушным, не проходить мимо тех, кто попал в беду и нуждается в нашей помощи. Попробую это доказать.
Во-первых, в тексте А.Лиханова человечность проявляют все герои.
Таким образом, я доказала, что человечность – главное и лучшее качество человека. Человечность, милосердие, доброта… Благодаря им существует наш мир. Благодаря им мы твёрдо верим, что добро всегда побеждает зло, что оно не исчезнет никогда. Мы, я в этом уверена, обязаны быть человечными: ценить и беречь всё живое на земле!
(1)Толик поглядел на небо. (2)Низко над городом плавали чёрные тучи. (З)Толик вгляделся попревосходнее. (4)Это был дым, который поднимался всё выше и выше.
(5)Что это? спросил Толик, и сердечко его дрогнуло.
(6)Пламенеет, рассеянно ответил отец, думая о своём.
(7)Что горит?
(8)Как словно выселенная деревня за городом.
(9)Что? вскинулся Толик. (10)Тёмка! (11)Там Тёмка!
(12)Толик устремился вперёд, выскочил на мостовую и побежал изо всех сил. (13)Он несся сломя голову так, как не бежал никогда в жизни. (14)Он мчался как неистовый, не думая ни о чём, не считая Тёмки. (15)Рядом показалась чья-то тень, которая вырвалась вперёд. (16)0н узнал отца.
(17)Пламенело с той стороны, где ещё с утра были дома. (18)Там гудело бешеное пламя, вырывались пламенные плащи с чёрной дымной каймой, гулкими залпами взлетали ввысь огненные угли. (19)Пламя стремилось ввысь, и вертелось красноватыми ураганами, и перебегало с крыши на крышу, а деревянные домишки, просохшие насквозь за много лет жизни, вспыхивали, как спичечные коробки, один за иным.
(20)Пожарные впустую метали в огнь острые водяные стрелы: вода испарялась, не долетая до крыш.
(21)Там мальчишка! вопил отец. (22)Там мальчишка! (23)Толик рассмотрел, как в дыму, окутавшем округи, к дому устремились, раскручивая на ходу шланги, двое пожарных в касках и подъехала ещё одна машина. (24)Но пожарные бегали медлительнее, потому что их удерживал тяжёлый шланг, и Толик с отцом обогнали их.
(25)Рядом с Тёмкиным домом стоял сухой тополь. (2б)0н теснее горел вовсю, будто факел. (27)Спаленные ветки красными червячками падали на крышу, и крыша вспыхнула на очах у Толика, занялась в одно мгновенье.
(28)Вспять! крикнул отец. (29)Безотлагательно вспять!
(30)Но Толик мотнул головой. (31)Собрав силы, он кинулся вперёд и, обогнав отца, вскочил в дом. (32)Дышать стало нечем, и гортань разъедал едкий дым. (ЗЗ)Толик на ощупь пробрался к кровати, потрогал матрас. (34)Тёмки не было.
(35)Кашляя, мальчишка выскочил из избушки и здесь же увидел Тёмку.
(36)Накинув на голову куртку, тот ползал по земле, хватал что-то и прятал за пазуху он ловил цыплят, спасая их от огня.
(37)В это время на нём вспыхнула куртка. (38)Тёмка сбросил её, но здесь же красноватый уголёк сгоревшая тополиная ветка упал ему на рубаху, и рубаха загорелась.
(39)Отец быстро кинулся на Тёмку и прижал его к земле. (40)Позже отец поднялся, поймал Тёмку на руки и побежал к машине скорой поддержки.
В1 Поменяйте разговорное выражение сломя голову в предложении 13 стилистически нейтральным синонимом. Напишите этот синоним.
В2 Из предложения 30-34 выпишите деепричастия
В3 Выпишите грамматическую основу предложения 12.
В4 Посреди предложений 17-19 найдите предложение с обособленным определением. Напишите номер этого предложения.
В5 В приведённых ниже предложениях из прочитанного текста пронумерованы все запятые. Выпишите цифру, означающую запятую при вводной конструкции.
Толик завидовал Теме,1 своему геройскому другу,2 и смотрел на него почтительно,3 словно на взрослого.
В самом деле,4 этот пожар как бы поделил их. Толик остался таким же мальчиком,5 как был,6 а Тёмка сходу стал взрослым.
Ответ:___________________________________
В6 Укажите количество грамматических основ в предложении 15. Ответ запишите цифрой.
В7 Из предложений 47-50 выпишите действительное причастие прошедшего медли
В8 Из предложений 35-36 выпишите указательное местоимение
В9 Расставьте знаки препинания: укажите все цифры, на месте которых в перед-ложении должны 100ять запятые.
Добро должно быть с кулаками,
Добро суровым быть должно,
Чтобы летела шерсть клоками
Со всех, кто лезет на добро.
Часть первая. ТАКОЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ
Михаська перемахнул через борт грузовика, и каблуки звонко цокнули об асфальт. Все! Лето позади, и скоро в школу.
— Ну ладно, — сказал ему Сашка, — до завтра!
Михаська тряхнул головой и хлопнул Сашку по плечу. Да, скоро в школу, немного осталось, каждый денек на вес золота. Вот завтра они и собрались порыбалить. Михаська представил, как стоят они, закатав штанины, по колено в воде и поплавки мельтешат, пляшут, сливаются с колеблющейся водой.
— Не опаздывай! — сказал Сашка. — Мух я наловлю…
Ребята запереглядывались, все даже растерялись немного — никто об этом не думал, все с ума прямо посходили от счастья. И вдруг Сашка Свиридов сказал, что надо посадить деревья возле дороги, которая идет на Москву. Когда они ехали сюда в эвакуацию, дорога была совсем голая, ни одного деревца.
Еще Сашка сказал, что деревья надо посадить до самой Москвы, но это он, конечно, загнул. Один их класс до Москвы деревья посадить не мог; для этого им надо было бы, наверное, сто лет сажать деревья.
Обидно, конечно: они посадили целую тысячу деревьев, но Михаська сам, собственными руками так ни одного и не посадил. Он копал ямы, а ставили туда саженцы и засыпали корни землей девчонки или те, кто послабее. Михаська пошевелил лопатками: будто по спине кто ногами ходил. Накопался досыта. Ну да ладно… Зато завтра. Он снова представил поплавок, пляшущий на волнах.
Мимо ехала лошадь с сеном. Она шла понурив голову, а на огромном возу, свесив босые ноги, сидела девчонка. Она смотрела по сторонам и совсем забыла про свою лошадь. Михаська подумал, что сегодня какой-то длинный день. Тащится, словно эта лошадь с сеном. И сколько в жизни вот таких дней! Будто серые, пасмурные облака. Но все-таки бывают в жизни у человека дни, которые по пальцам можно пересчитать. Потому что они будто только что увиденное кино: помнятся от самого начала до самого конца и со всеми подробностями. Сколько бы человек ни жил потом — десять… двадцать, а может быть, и сто лет, — все равно такие дни он помнит так, как будто это было вчера.
Лично у Михаськи был пока что один такой день.
Конечно, каждому человеку хочется, чтобы такие дни, которые в памяти, как зарубки на дереве, помнились бы потому, что они с утра и до самого вечера состояли из одного только счастья.
Скажем, вдруг солдаты бегут с автоматами за дезертиром, а тот мчится с красным, злым лицом, без ремня, с пистолетом в руке, и все боятся к нему подступиться. А Михаська кинулся бы ему под ноги — не жалко и пальто, хотя оно еще почти новое, во втором классе по ордеру купили, — и дезертир бы хряпнулся на землю, и пистолет бы у него выпал, стукнулся о камень и выстрелил бы. И пуля бы пролетела над самым ухом Михаськи. И пусть бы даже ранило. Только чуть-чуть. Ну, за ухо бы зацепило. За самую мочку. Это совсем не больно. Михаська пробовал однажды сквозь мочку иголку пропускать. Свирид где-то этот фокус разузнал.
Михаська вздохнул и оглянулся. Улица была пустая и пыльная. На плече он нес, как ружье, лопату черенком вниз. Михаська подтянул и без того тощий живот и стал печатать шаг, оттягивая носочки и взмахивая до пояса свободной рукой. Как отец на Параде Победы.
Конечно, отец не был на Параде Победы, он бы уж обязательно написал, если бы был, но все равно.
Эх, отец. Когда только он приедет?
Много солдат уже вернулось домой. Каждый вечер к московскому поезду шли женщины. Они ходили потому, что солдаты не любили давать телеграммы. Они почему-то приезжали вдруг, неожиданно, как снег на голову. И женщины ходили к поезду посмотреть, не вернулся ли муж. Или отец. Или брат.
Михаська тоже ходил несколько раз. Но отец не приезжал. Только присылал треугольнички. Однажды он написал, что осенью, видимо, его отпустят и тогда они с Михаськой пойдут на охоту.
Вот здорово! На охоту. Михаська сразу решил, что обязательно попросит отца взять и Сашку, ему же не с кем ходить на охоту. И пойдут они с Сашкой по лесу — ружья наперевес.
Но до осени было еще далеко… А осень тоже длинная — когда он приедет?
Что там мечтать о каком-то счастливом дне! Про отца ничего не известно, а сотенные разве валяются на дороге? Чушь, это можно только придумывать.
А у Михаськи, если уж говорить о дне, который запомнился навсегда, он был совсем другой.
Читайте также: