Сочинение почему медлит гамлет

Обновлено: 07.07.2024

О целеустремленности Шекспира свидетельствует одна важная деталь в построении образа Гамлета. Принц датский после смерти отца имеет право на престол, он достиг совершеннолетия (правда, не совсем ясно сколько ему лет). Никакие ссылки на незрелость не могли бы оправдать узурпацию престола Клавдием.

Но Гамлет ни разу не заявляет о своих правах, он не стремится сесть на трон. Включи Шекспир этот мотив в трагедию, она бы потеряла многое, прежде всего не столь отчетливо бы выявлялась социальная сущность борьбы Гамлета.

Когда Горацио говорит

об умершем монархе, что это “истый был король”, Гамлет уточняет: “Он человек был, человек во всем”. Вот истинная мера всех вещей, высший критерий для Гамлета. Сколько границ в этом сложном образе?

Он непримиримо враждебен к Клавдию. Он по-дружески расположен к актерам. Он грубоват в общении с Офелией.

Он обходителен с Горацио. Он сомневается в себе. Он действует решительно и быстро. Он остроумен.

Он умело владеет шпагой. Он боится божьей кары. Он богохульствует. Он обличает свою мать и любит ее.

Он равнодушен к престолонаследию. Он с гордостью вспоминает отца-короля. Он много думает. Он не

Вся эта богатейшая гамма меняющихся красок воспроизводит величие человеческой личности, подчинена раскрытию трагедии человека.

Трагедию о Гамлете все единогласно считают загадочной. Всем кажется, что она отличается от остальных трагедий самого Шекспира и других авторов прежде всего тем, что непременно вызывает некоторое непонимание и удивление зрителя.

Трагедия может совершать невероятные эффекты с нашими чувствами, она заставляет их постоянно превращаться в противоположные, обманываться в своих ожиданиях, наталкиваться на противоречия, раздваиваться; и когда мы переживаем “Гамлета”, нам кажется, что мы пережили тысячи человеческих жизней в один вечер, и точно – мы успели почувствовать больше, чем в целые годы нашей обычной жизни. И когда мы вместе с героем начинаем чувствовать, что он более не принадлежит себе, что он делает не то, что он делать был бы должен, – тогда именно трагедия вступает в свою силу. Замечательно выражает это Гамлет, когда в письме к Офелии клянется ей в вечной любви до тех пор, пока “эта машина” принадлежит ему.

Русские переводчики обыкновенно передают слово “машина” словом “тело”, не понимая, что в этом слове самая суть трагедии. Самое ужасное в сознании эпохи было то, что перерождался объект ее самой глубокой веры – Человек. Вместе с этим сознанием приходила боязнь поступка, действия, ибо с каждым шагом человек все далее продвигался в глубь несовершенного мира, становился причастным его несовершенствам: “Так всех нас в трусов превращает мысль…”

Почему медлит Гамлет? Сакраментальный вопрос, на который отчасти уже дан ответ. Поэтому зададим другой: “А откуда нам известно, что он медлит?” Прежде всего, от Гамлета, казнящего, понукающего себя к действию. Завершая второй акт, Гамлет, наконец, произнесет нужное слово и как будто в нужном тоне – в монологе после сцены с актерами, согласившимися сыграть пред королем-узурпатором изобличающую его пьесу.

Для полноты сходства событий, с убийством его отца Гамлет допишет несколько строк, и “мышеловка” будет готова. Договорившись об ее исполнении, Гамлет остается один, вспоминает актера, читавшего ему монолог, восхищен сыгранной тем страстью, хотя, казалось бы “что он Гекубе? Что ему Гекуба?”.

Но это – достойный пример для подражания ему, Гамлету, имеющему действительный повод потрясти небо и землю. Он же молчит, когда ему следует воскликнуть: “О мщенье! “Гамлет вырвал, наконец, у себя это слово, чтобы тут же одуматься и одернуть себя: “Ну и осел я, нечего сказать”. Гамлет откровенно идет на разрыв с ролью трагического героя, не умея и, как оказывается, не желая выступить привычным публике героем-мстителем. Тем более что эту роль есть, кому сыграть.

Показать ее в исполнении сможет актер, участвующий в “мышеловке”, а непосредственно воплотить – Лаэрт, Фортинбрас… Гамлет готов восхититься их решимостью, их чувством чести, но не может не ощущать бессмысленность их деяний:

Двух тысяч душ, десятков тысяч денег

Не жалко за какой-то сена клок!”.

Так Гамлет отзывается на поход Фортинбраса в Польшу. На этом героическом фоне отчетливее проступает бездеятельность самого Гамлета, диагноз которой ставят уже два столетия: слаб, нерешителен, подавлен обстоятельствами, наконец, болен.

Иными словами, такова божественная справедливость, воплощенная мировым законом бытия, который может быть подорван: если кому-то причинено зло, значит, зло причинено всем, зло проникло в мир. В акте мщения восстанавливается гармония. Отказавшийся от мести выступает соучастником ее уничтожения.

Таков закон, от которого дерзает отступить Гамлет. Шекспир и зрители его эпохи, безусловно, понимали, от чего он отступил в своей медлительности. И сам Гамлет хорошо знает роль мстителя, которую он никак на себя не примет.

Гамлет знает, для чего он рожден, но найдет ли он силы исполнить свое предназначение? И вопрос этот относится не к его человеческим качествам: силен он или слаб, вял или решителен. Всей трагедией подразумевается вопрос не о том, каков Гамлет, а о том, каково его место в мире. Это предмет трудного раздумья, его смутных догадок.

Гамлет выбрал мысль, сделавшись “первым рефлектирующим”, а через это – первым героем мировой литературы, пережившим трагедию отчуждения и одиночества, погруженным в самого себя и свои мысли.

Катастрофично отчуждение Гамлета, нарастающее по ходу действия. Довершается его разрыв с прежде близкими людьми, с прежним собой, со всем миром представлений, в котором он жил, с прежней верой… Смерть отца потрясла его и породила подозрения.

Поспешный брак матери положил начало его разочарованию в человеке и, особенно – в женщине, разрушил его собственную любовь.

С Кемпом Шекспир попрощался, бросив ему вслед наставление Гамлета комическому актеру:

А тем, кто у вас играет шутов, давайте говорить не больше, чем им полагается; потому что среди них бывают такие, которые сами начинают смеяться, чтобы рассмешить известное количество пустейших зрителей, хотя как раз в это время требуется внимание к какому-нибудь важному месту пьесы; это пошло и доказывает прискорбное тщеславие у того дурака, который так делает

(III, 2; пер. М. Лозинского).

Эта публика хотела, чтобы ее не только смешили. У нее свой вкус к героическому, свое понимание трагедии. И с этим приходилось считаться.

Есть великие книги, о которых говорят — элитарные. Есть великие книги (они, быть может, самые великие), к которым каждый может прийти, чтобы взять из них по мере сил. Можно взять совсем немного, не увидев ничего, кроме интриги; можно различить глубинные смыслы или даже рискнуть опуститься на глубину сокровенных знаний о мире и человеческой душе. Именно таков Шекспир, стоящий в рейтинге популярности между Библией и Агатой Кристи.

Это пойдет к цирюльнику вместе с вашей бородой. — Прошу тебя, продолжай; ему надо плясовую песенку или непристойный рассказ, иначе он спит. Продолжай; перейди к Гекубе

(II, 2; пер. М. Лозинского).

Именно в словах о Гекубе, о которых Гамлет помнит, он хочет услышать упрек собственному бездействию и откликнется на них своим монологом, оставшись один. А в насмешке над вкусом Полония он посылает еще один прощальный привет школе площадного юмора. И еще раз подтверждает свою любовь к старой трагедии.

С тем чтобы восстановить текст и репутацию автора, в самом конце 1604 года было выпущено и затем не раз переиздавалось второе кварто. Видимо, печатавшееся с авторской рукописи, оно изобилует ошибками: неопытный наборщик плохо читал не слишком разборчивый почерк. Угадывание и исправление его ошибок стало увлекательной игрой для всех последующих редакторов, начиная с Первого фолио, где текст дан с сокращениями, то ли сделанными с ведома автора, то ли отражающими судьбу пьесы в процессе ее постановки.

To be or not to be, ay there is the point,
To die, to sleep, is that all? Ay all:
No, to sleep, to dream, ay marry there it goes,
For in that dream of death, when we awake.
Быть или не быть, в этом всё дело,
Умереть, уснуть, и всё? Да, всё:
Нет, спать, видеть сны. тут-то всё и начинается,
Так как в этом смертном сне, когда проснемся.

Быть или не быть? Вот в чем загвоздка!
Терпеть ли бедствия столь долгой жизни,
Пока Бирнамский лес пойдет на Дунсиан,
Иль против мира зол вооружиться?
Макбет зарезал сон.
О милая Офелия! О нимфа!
Сомкни ты челюсти, тяжелые, как мрамор,
И в монастырь ступай.
(Пер. Н. Дарузес)

Большинство современных редакторов считают себя обязанными использовать все имеющиеся варианты, чтобы приблизиться к тому, что было написано Шекспиром. Неисправное кварто нельзя сбрасывать со счетов, поскольку оно восходит к памяти участника спектакля и сохраняет, например, в ремарках то, что отсутствует в последующих изданиях. В его кривом зеркале может отражаться путь авторской работы, ее более ранняя стадия. Так, в первом кварто некоторые персонажи имеют несколько иной характер: Гертруда в гораздо большей мере стоит на стороне сына, чем Клавдия; Полония зовут Корамбис, как, вероятно, его звали в пьесе того же названия, но неизвестно кем созданной.

Он переписал текст!

Второй статистический пример касается риторического приема, имеющего название гендиадис. Это позднелатинский термин, возникший из греческого hen dia dyoin, что значит два через одно (или два в одном).

Старый жанр, еще более старый сюжет.

Герои Шекспира подобны людям, привыкшим отмерять время по башенным часам и звуку церковного колокола, которым вдруг дали в руки секундомер. Они сбиты с толку, а мы получаем возможность ощутить ритм и уклад нашей жизни в ее непривычности, увидеть наши проблемы со стороны и как бы впервые.

Острота шекспировской современности обеспечена глубиной несовременности его сюжетов. Вот почему разработка в одну сторону обязательно рано или поздно провоцирует уход в другую: исторический взгляд на Шекспира порождает утверждение, что он — до-историчен, что его реальность — миф и предание. И каждый раз это важная и необходимая поправка.

Именно так прозвучало на фоне советского шекспироведения ставшее запоздало известным высказывание М. Бахтина. Его книга о Рабле, увидевшая свет в 1965 году, заставила пересмотреть многое в понимании культуры не только Средних веков и Возрождения, но и культуры вообще — соотношения в ней официального и народного, серьезного и смехового. Молодежный бунт 1960-х во Франции среди своих идеологических составляющих числил и бахтинскую идею карнавала (другой вопрос — насколько верно понятую).

Горацио.
Его я помню: истый был король.
Гамлет.
Он человек был, человек во всем;
Ему подобных мне уже не встретить.
(I, 4; пер. М. Лозинского)

Это ренессансное сомнение (так хорошо понятное нашей современности) вписано Шекспиром в сюжет, пришедший к нему из хроники и совершенно иных представлений о власти и борьбе за нее. С первой же фразы власть — предмет родовой тяжбы.

Первые слова главного героя в трагедиях Шекспира очень часто задают тон всему образу. Гамлет молчаливо появляется в парадной зале замка Эльсинор среди других придворных, выслушивающих речь нового короля — Клавдия.

Дядя и племянник — этот мотив уводит на глубину родовых отношений, в эпоху матриархата, когда сын принадлежал материнскому роду и ближайшим мужским родственником для него был именно дядя.

Библейским смыслом наполнен и другой сюжетный мотив: Клавдий убивает своего брата — старшего Гамлета, впадая в древнейший грех. Клавдий хорошо помнит о Каине и его брате Авеле, пытаясь молиться и понимая, что его слова не восходят к небу:

О, мерзок грех мой, к небу он смердит;
На мне старейшее из всех проклятий — Братоубийство!
(III, 4; пер. М. Лозинского)

Гамлет достает меч и снова вкладывает его в ножны. Разве будет исполнением мести, если он убьет дядю, очистившего свою совесть молитвой и раскаянием? Принц не слышит слов Клавдия и не знает, что его молитва отвергнута небом.

Откуда мы знаем, что он медлит?

Медлительность Гамлета — одна из самых известных и интригующих загадок мировой литературы. В ней, как полагают, скрыт ключ к пониманию трагедии и тайны современного человека, каким его впервые увидел Шекспир.

Но действительно ли Гамлет медлит?

Вспомним сюжетную схему трагедии.

Принц узнает от призрака отца, что его внезапная смерть — коварное убийство; убийца — Клавдий, брат покойного короля и дядя Гамлета. Чтобы свершить месть и не вызвать подозрений, принц прикидывается безумным (так он поступал и в хронике Саксона Грамматика), а сам ищет способ проверить слова Призрака, поскольку тот может быть и порождением больного воображения, и дьявольским наваждением.

Лаэрт — правильный мститель. С ним в качестве главного героя у Шекспира не было бы ни жанровых проблем, ни загадок. Лаэрт соглашается на предложение Клавдия вызвать Гамлета на поединок, употребив для этого отравленную шпагу. Все средства хороши для того, кто хочет одного — отомстить. Гамлет обращает коварство против тех, кто его задумал, и, будучи уже отравленным, убивает дядю-короля.

Так что в самом сюжете медлительности нет, есть лишь обстоятельства, отвлекающие принца от мести. Гамлет боится совершить ошибку: покарать невиновного, а когда вина доказана, убить, не покарав, не отправив душу злодея туда, где ей полагается пребывать — в ад.

Если Гамлет и откладывает мщение, то каждый раз имея для того причину. Может показаться, что он сам ее ищет, но можно его осторожность истолковать и иначе, как, например, это сделал поэт Давид Самойлов:

Врут про Гамлета, что он нерешителен,
Он решителен, груб и умен,
Но когда клинок занесен,
Гамлет медлит быть разрушителем
И глядит в перископ времен.

Это проницательно и во многом верно — с нашей точки зрения. Но есть другая — самого принца: если мы от кого-то и знаем о его медлительности, то от него самого. Он мучительно переживает неисполненный и все время откладываемый им долг.

Как это славно,
Что я, сын умерщвленного отца,
Влекомый к мести небом и геенной,
Как шлюха, отвожу словами душу
И упражняюсь в ругани, как баба,
Как судомойка!
(II, 2; пер. М. Лозинского)

Что же касается таинственности трагедии, то, по мнению Элиота, она обусловлена не тем, что проблема оказалась не по силам герою, а тем, что она превзошла понимание автора. Он нарушил закон старого жанра вторжением в него нового героя. Добавим — героя, уводящего вперед на века.

Катастрофично отчуждение Гамлета, нарастающее по ходу действия. На наших глазах довершается разрыв связей с прежде близкими людьми, с прежним собой, со всем миром представлений, в котором он жил, с прежней верой. Смерть отца потрясла его и исполнила подозрений. Поспешный брак матери положил начало его разочарованию в человеке и особенно — в женщине, разрушил его собственную любовь.

Любил ли Гамлет Офелию? Любила ли она Гамлета? Этот вопрос постоянно возникает при прочтении трагедии, но не имеет ответа в ее сюжете, в котором отношения героев не строятся как любовные. Они сказываются иными мотивами: отцовским запретом Офелии принимать сердечные излияния Гамлета и ее повиновением родительской воле (в отличие от Джульетты или Дездемоны); любовным отчаянием Гамлета, подсказанным его ролью сумасшедшего; подлинным безумием Офелии, сквозь которое словами песен прорываются воспоминания о том, что было, или о том, чего не было между ними. Если любовь Офелии и Гамлета существует, то лишь как прекрасная и невоплощенная возможность, намеченная до начала сюжета и уничтоженная в нем.

Офелия не разбивает круг трагического одиночества Гамлета, напротив, дает ему острее почувствовать это одиночество, превращенная в послушное орудие интриги и ставшая опасной приманкой, на которую принца пытаются поймать. Ее судьба не менее трагична и еще более трогательна, но Каждый из них отдельно встречает свою судьбу и переживает свою трагедию.

Отчужденный от семьи, от любви, Гамлет теряет веру и в дружбу, преданный Розенкранцем и Гильденстерном. Их он, не зная сожаления, отправляет на смерть, которая была уготовлена ему с их, пусть невольным, содействием. Все время казнящий себя за бездеятельность, Гамлет успевает немало совершить в трагедии.

Отчуждение — это наше слово, в нем — наше понимание трагедии Гамлета. Как полагал Т.С. Элиот, Шекспир изобразил нечто столь новое, что у него не было еще ни полноты понимания, ни нужного слова.

Слово это предназначалось для объяснения того, что происходит с Гамлетом, чем он болен.

Болезнь конца века

С удручающей последовательностью русские переводчики воздерживаются от этого слова, видимо, полагая, что по-русски оно прозвучит анахронизмом. Совсем нет: оно принадлежит шекспировской эпохе и на ее языке глубоко значимо.

Еще раз в трагедии им воспользуется Клавдий, говоря о Гамлете. Он не верит ни в любовь, ни в безумие как источники болезни принца и ставит верный диагноз — меланхолия (III, 1). Это не повод удивиться проницательности короля, так как он изрекает общее место. Вероятно, каждый сколько-нибудь сведущий зритель повторял про себя то же слово. Гамлет был воплощением этого недуга, охватившего многих.

Во всяком случае, и для тех, и, вероятно, для других не было секретом, чем страдает принц — меланхолией. Это спустя 200 лет начнут подыскивать для него более современные нравственные и психические недуги, договорившись в XX столетии до эдипова комплекса: дескать, Гамлету только кажется, что он скорбит по любимому отцу, в действительности же отца он ненавидел, поскольку ьсегда был влюблен в мать, которую ревнует теперь к дяде. Ближайший ученик и соратник Фрейда — Эрнст Джоунз — посвятит загадке Гамлета объемное исследование (1910), и если бы учитель уже не назвал комплекс эдиповым, то он вполне мог войти в психиатрию как гамлетовский.

Диагноз, поставленный герою, легко переадресовывается самому автору — Шекспиру. И тем легче, что если на несколько месяцев сдвинуть время написания трагедии, то можно предположить в качестве биографического повода для нее — смерть Джона Шекспира в сентябре 1601 года. Если к этому добавить название и связать его с воспоминанием о смерти собственного сына Гамнета, то вся трагедия превращается в случай для психиатра, к которому следовало обратиться Уильяму Шекспиру.

Примечания

1. Сошлюсь на одну из самых хотя радикальных, но в то же время проницательных в этом отношении работ: Sams E. The Real Shakespeare. Retrieving the Early Years, 1564—1594. N. Y.; L., 1995.

2. Shapiro J. 1599. A year in the life of William Shakespeare. L., 2005. P 321—322.

В школьную программу включен "Гамлет". С одной стороны, конечно, - пьеса пьес, но с другой - над ней литературоведы копья ломают и еще сколько будут ломать. Не рано ли? Сомнений нет - она в программе 9 класса. Ладно, попробуем разобраться, чем герой так отличается, что до сих пор актуален?

В этом тоже - нет сомнений :"Я - Гамлет. Холодеет кровь, когда плетет коварство сети" (Александр Блок).

"Выходит парень, с королем ругается, а парня принцем Гамлетом зовут" (Владимир Рецептор).

"Ходит Гамлет с пистолетом"- студенческий фольклор. "Гамлет" Пастернака, "Мой Гамлет" Высоцкого. Словом, убитый Гамлет - вечно жив.

Прежде всего, он, не только принц, но и первый громко заявивший о себе студент в мировой литературе.

За ним появятся студенты-романтики Гофмана, студенты-революционеры Гюго, русские разночинцы: Базаров, Раскольников, Петя Трофимов. В литературу надолго пришел молодой человек образованный, думающий и критически настроенный.

Раньше были рыцари, с мечом или шпагой, но без сомнений. Их и в пьесе Шекспира хватает. Зеркальные отражения Гамлета - Фортинбрас и Лаэрт. У всех троих убиты отцы, за которых следует отплатить врагу.

Фортинбрас собирает войска и вторгается в Данию под дипломатическим предлогом, что идут воевать в Польшу, но подозрительно вовремя является получать трон. Значит - в Эльсинор и шел изначально. Лаэрт, услышав о убийстве отца, врывается во дворец с восставшей толпой искать виновников. Им все ясно - врага надо убить. Не то - Гамлет.

До принца, учившегося в Виттенберге, доходит весть о смерти любимого отца, о предательстве его памяти матерью, поспешно вышедшей замуж за нового короля. Ходят слухи о том, что дело нечисто, да и самого его оттерли от трона, а он, хоть и ходит хмурый, просится уехать обратно в университет.

Королева Гертруда и король Клавдий с иллюстрации из книги "Уильям Шекспир. Трагедии и сонеты" 1977 г.

Потом является призрак отца, подтверждает свою насильственную смерть и требует мщения. Гамлет прикидывается сумасшедшим, подговаривает актеров сыграть свою провокационную пьесу, подчиняется требованию короля уехать в Англию, принимает вызов Лаэрта на спортивный поединок. В общем, занят всем чем угодно, кроме мести.

Только в последний момент, перед смертью, попав в ловушку короля Клавдия, принц убивает его. Почему он плывет по течению, не пользуется преимуществами? Почему не нападает первым?

Дело в том, что раньше героями двигало чувство, долг, общественные правила. Для Гамлета все это - неубедительно. Чувство может обмануть, общество и его принципы несовершенны. Герой привык обращаться к разуму, а разум говорит, что доказательств нет.

Может это не призрак, а галлюцинация? А если призрак, то лишь прикидывается отцом? Почему призракам нужно верить больше, чем людям? Он начинает расследование по всем правилам: уходит в тень и готовит провокацию, которая откроет истинное лицо Клавдия.

После разоблачения Гамлет не убивает короля на молитве, предполагая, что смерть в такой момент очистит душу убийцы от грехов и посмертие окажется наградой. Так он думает, но по-моему, есть еще более важная причина.

Для такого как Гамлет, убить человека нелегко, тем более знакомого. Образование расширило круг представлений, сделало его слишком человечным для суровой средневековой действительности.

"Что за мастерское создание - человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога! Краса Вселенной! Венец всего живущего!" (У. Шекспир "Гамлет, принц датский", пер. М. Лозинский).

С таким сознанием, даже при всех разочарованиях, трудно переступить черту, которой для большинства его современников не существует. Он не хочет крови на своих руках, потому и рвется с самого начала обратно, к вольной студенческой жизни, к миру теоретических рассуждений, сверстников и простых радостей, но интриги врагов закрывают путь.

Герой убивает по ошибке или защищаясь, но подлость короля, загоняет его в смертельную ловушку. Мать погибла, сам он злодейски отравлен, времени больше нет и принц, наконец, отдается освобождающему чувству возмущения и отравленная шпага становится легка и точна. Смерть убийце!

Почему Гамлет не убивает короля сразу (из цикла "Монолог Гамлета")

Томас Ханмер: если бы Гамлет сразу бы осуществил свою задачу, то не получилось бы никакой пьесы.

Уильям Ричардсон: Гамлет переживает тяжелое душевное состояние, мешающее ему мстить. Причина депрессии героя - не смерть отца и не утрата престолонаследия, а поведение матери Гамлета - ее неуважение к памяти покойного супруга и извращенность, обнаруженная ею в выборе нового мужа.

Гете: прекрасное, чистое, благородное, высоконравственное существо, лишенное силы чувства, делающей героя, гибнет под бременем, которое он не мог ни снести, ни бросить; всякий долг для него священен, а этот непомерно тяжел.

А.-В. Шлегель и С.-Т. Кольридж: Гамлет - человек, лишенный воли; Г. Ульрици: Гамлету мешают моральные причины, - он не может примирить задачу мести с необходимостью самому убить человека.

Циглер, Карл Вердер: задача Гамлета состоит в том, чтобы по всей справедливости наказать убийцу его отца. Убить короля, прежде чем будет доказана его виновность, означает не убийство виновного, а уничтожение доказательства; это будет не убийство преступника, а убиение Справедливости! Гамлет сначала стремится добыть доказательства вины Клавдия, и это занимает у него много времени, а затем перед ним возникают другие трудности.

Э.С. Бредли: трагедия Шекспира изображает героя, наделенного благородной натурой, но пораженного меланхолией. Задача критики - в том, чтобы раскрыть логику поведения Гамлета в тех конкретных обстоятельствах, которые возникали перед датским принцем.

Г. Рюмелин: все психологические и этические проблемы, найденные в трагедии критикой, были совершенно недоступны современникам Шекспира, и сам драматург ничего подобного не имел ввиду. Мужественные современники Шекспира не приняли бы такого слабовольного героя, и трагедия не могла бы иметь у них успеха. Э.Э. Столл: Гамлет является мужественной натурой, однако страдает меланхолией, типичной для шекспировской эпохи. Но в те времена меланхолия нисколько не походила на сентиментальную расслабленность. Трудности, по-видимому, объясняются двумя поспешными и плохо напечатанными переделками грубой старой пьесы и сложными театральными условиями того времени.

Дж.М. Робертсон: Шекспир имел перед собой уже готовое драматическое произведение, в которое вложил содержание, выходящее за рамки сюжета. С одной стороны, перед нами произведение, фабула которого типична для трагедии мести, а с другой - характер героя, наделенного тонкой чувствительностью и передовыми взглядами.

Как видим, недостатка в объяснениях парадокса пьесы критика не испытывает, и проблема в осмыслении сюжета "Гамлета" действительно существует. При этом остается неясным, почему произведение воспринимается целостно, почему ни у читателя, ни у зрителя не возникает ощущения, что шекспировский герой обладает двойственной натурой.

Монолог "Быть или не быть" - действительно центральный в пьесе, ибо помимо прочего содержит в себе и ответ на вопрос, почему принц медлит с возмездием. Дело в том, что попытка убить короля вероятнее всего повлечет за собой смерть самого принца, - и Гамлет с удивлением обнаруживает механизм человеческой психики, оберегающий человека от осознанного шага к неминуемой гибели. Этот механизм - раздумье, невольно захватывающее человека, находящегося перед опасностью самоуничтожения. И именно раздумье подтачивает и опрокидывает решимость к рискованным действиям - что, собственно, и констатирует Гамлет. Красота поступка, продиктованного возвышенным душевным порывом, стушевывается и меркнет перед ужасом небытия, и боязнь гибели, неторопливо дожидающейся героя за актом возмездия, определяет отсрочку мести принца на протяжении всей пьесы. При этом на осознанный уровень причина эта выводится Гамлетом лишь в начале третьего акта, когда произнося свой знаменитый монолог, Гамлет сознается в трусости, хотя и знает прекрасно, что трусость не свойственна его характеру. Возможно, убийство короля так никогда бы не свершилось, не случись того рокового стечения обстоятельств, когда король и принц пребывают в одной зале, шпага принца обнажена, а эмоциональный порыв актуализирован: размышления при этом оказываются вытеснены за пределы сознания и не успевают вернуться и помешать Гамлету исполнить месть. И остается лишь добавить, что если в 3-ем акте принц и решает свой вопрос в пользу бытия, то ответ "быть" отнюдь не окончателен: понимая, что избранный путь не ведет к искомой цели, в финале пьесы Гамлет идет диаметрально противоположным путем, и лишь давая согласие на собственное небытие, получает доступ к осуществлению возмездия.

Гамлет – одна из величайших шекспировских трагедий. Вечные вопросы, затронутые в тексте, волнуют человечество до сих пор. Любовные коллизии, темы, связанные с политикой, размышления о религии: в этой трагедии собраны все основные интенции человеческого духа. Пьесы Шекспира одновременно трагичны и реалистичны, а образы уже давно стали вечными в мировой литературе. Возможно, именно в этом заключается их величие.

История создания

Гамлет возвращается в родной замок Эльсинор на похороны отца. От солдат, служивших при дворе, он узнает о призраке, который приходит к ним по ночам и очертаниями напоминает покойного короля. Гамлет решает пойти на встречу с неведомым явлением, дальнейшая встреча приводит его в ужас. Призрак раскрывает ему истинную причину своей смерти и склоняет сына к мести. Датский принц растерян и находится на грани сумасшествия. Он не понимает, действительно ли видел дух отца, или это дьявол наведался к нему из глубин ада?

Жанр и направление

Драмы Шекспира традиционно относят к барочной культуре. Ей свойственны пессимизм, мрачность и эстетизация смерти. Эти черты можно обнаружить и в творчестве великого английского драматурга.

Конфликт

Основной конфликт в пьесе разделился на внешний и внутренний. Внешнее его проявление заключается в отношении Гамлета к обитателям датского двора. Он считает их всех низменными существами, лишенными разума, гордости и достоинства.

Внутренний конфликт очень хорошо выражен в душевных переживаниях героя, его борьбе с самим собой. Гамлет выбирает между двумя поведенческими типами: новым (ренессансным) и старым (феодальным). Он формируется как борец, не желая воспринимать действительность такой, какая она есть. Потрясенный тем злом, которое окружило его со всех сторон, принц собирается бороться с ним, несмотря на все трудности.

Композиция

Основная композиционная канва трагедии состоит из рассказа о судьбе Гамлета. Каждый отдельный пласт пьесы служит для полного раскрытия его личности и сопровождается постоянными изменениями в мыслях и поведении героя. События постепенно разворачиваются таким образом, что читатель начинает чувствовать постоянное напряжение, которое не прекращается даже после гибели Гамлета.

Действие можно разделить на пять частей:

Первая часть – завязка. Здесь Гамлет встречается с призраком умершего отца, который завещает ему отомстить за его смерть. В этой части принц впервые сталкивается с человеческим предательством и подлостью. С этого и начинаются его душевные терзания, которые не отпускают его до самой смерти. Жизнь становится для него бессмысленной.
Вторая часть – развитие действия. Принц решает притвориться сумасшедшим, чтобы обмануть Клавдия и узнать правду о его поступке. Также он случайно убивает королевского советника – Полония. В этот момент к нему приходит осознание того, что он является исполнителем высшей воли небес.
Третья часть – кульминация. Здесь Гамлет при помощи уловки с показом пьесы окончательно убеждается в виновности правящего короля. Клавдий понимает, насколько опасен его племянник, и решает избавиться от него.
Четвертая часть – Принца отправляют в Англию, чтобы там казнить. В этот же момент Офелия сходит с ума и трагически погибает.
Пятая часть – развязка. Гамлет избегает казни, но ему приходится сразиться с Лаэртом. В этой части погибают все основные участники действия: Гертруда, Клавдий, Лаэрт и сам Гамлет.

Главные герои и их характеристика

Проблемы

Одна из главных – проблема выбора, с которой сталкивается главный герой. В его душе много неуверенности, он в одиночестве долго размышляет и анализирует все происходящее в его жизни. Рядом с Гамлетом нет никого, кто смог бы помочь ему принять решение. Поэтому он руководствуется лишь собственными моральными установками и личным опытом. Сознание его разделяется на две половины. В одной живет философ и гуманист, а в другой, человек, который понял суть прогнившего мира.

Смысл

Основная идея трагедии заключается в поиске смысла бытия. Шекспир показывает человека образованного, вечно ищущего, обладающего глубоким чувством эмпатии ко всему, что его окружает. Но жизнь вынуждает его столкнуться с истинным злом в различных проявлениях. Гамлет осознает его, пытается разгадать, как именно оно возникло и почему. Его потрясает факт того, что одно место может так быстро превратиться в ад на Земле. И акт его мести заключается в том, чтобы уничтожить зло, проникшее в его мир.

Основополагающей в трагедии становится мысль о том, что за всеми этими королевскими разборками стоит великий перелом всей европейской культуры. И на острие этого перелома возникает Гамлет – новый тип героя. Вместе со смертью всех главных героев рушится веками сложившаяся система миропонимания.

Критика

Читайте также: