Сочинение миниатюра с фразеологизмом львиная доля

Обновлено: 05.07.2024

Собрала для вас похожие темы сочинений, посмотрите, почитайте:

Сочинение на тему: Медвежья услуга

Моя история началась, когда я поехала в дом престарелых на летние каникулы. Моя мама работает там няней, и мне нравилось проводить там время, общаться с милыми старушками и слушать их интересные истории.
Тем летом в детском доме появилась моя бабушка Любовь Анатольевна. Ничего о себе она не рассказывала, а на вопросы отвечала с явным нежеланием. Никто не знал, зачем она здесь. Единственное, что они знали о ней, это то, что ее сын привел ее сюда. А по вечерам я часто видел, как она смотрела на фотографии какого-то парня, скорее всего, ее сына. Глаза старушки, наполненные слезами, когда она смотрела на картину, и ее старый, морщинистый рот, скрученный в слегка грустную улыбку. Никто не навещал ее и не дарил ей подарков. Она все время была одна, сидела в стороне, никому не обращая внимания.
Однажды я сказал маме, что мне очень жаль старушку и что можно будет написать сыну, чтобы он навещал ее. Мама сказала, что в файле есть адрес для срочных дел, и мы можем попробовать написать письмо.

Так мы и сделали. Мы написали, что она скучала по нам и ждала нас.

И в этом письме он снова попросил ее оставить в покое и не вмешиваться в их юную счастливую жизнь.

Так что у нас было право написать это письмо. Чтобы навредить старой женщине, которую обманули во второй раз по нашей вине. Кому нужна была эта помощь? Пережив однажды предательство ее сына, мы с матерью позаботились о том, чтобы она снова пережила это с нашим медвежьим служением.

Я думаю, что ты должен помогать людям только тогда, когда ты на сто процентов уверен, что им это нужно. Что ты не причинишь им ненужных неприятностей или страданий, как в моем случае.

Образовательный сайт для студентов и школьников

Настало очередное утро. Сколько он помнил себя, утро всегда начиналось одинаково. Около семи утра, старинные куранты выбивали одну и ту же монотонную мелодию, сливающейся в бесконечный поток. Он слышал крики детей, бегущих на завтрак, ворчание главы семейства по поводу недолитого в кружку чая, и журчанье ручья по соседству с домом.

Примерно в восемь он выходил с хозяином на очередную рабочую вахту, позировать перед объективом на фоне пальм, в обнимку с беззаботными заезжими туристами, в гуще шелковой травы. Он был гордым львом, правда, за кусок отборного мяса, мог легко изобразить задор игривого котенка, а в отсутствии настроения (а такое случалось чаще всего) принимал равнодушную позу затаившейся пантеры, ни обращающую внимание, ни на что вокруг. В такие моменты он любил смотреть в сторону моря.

Одно на двоих дело. Ежедневно на пару с хозяином устраивали блестящие цирковые номера, собирая толпу вокруг себя, околдовывая даже местных, привыкших к такому действию аборигенов, заставляя улыбаться и расцветать в новых красках, без того солнечный в этих краях мир.
Они смотрели в глаза друг другу. Нет, ни для лучшего взимопонимания.Это было просто частью игры. Ежедневной игры за выживание. В точности в том месте, где был избыток во всем. Они были вместе от восхода, до заката. Но это была только работа, в которой был каждый за себя. Вечерами их разделяло безбрежное море.

Возвратившись, домой, хозяин сажал опасного хищника, на увесистую цепь, рядом с высоким забором, заросшим плющом. А он был гордым львом, всегда смотревшим на море. Если даже он заговорил, то вряд ли бы ответил на вопрос: - Зачем ему сдалось это море? пропитанное солью, с темными волнами, с пронизывающим ветром. Ведь он лев сухопутный, а не морской.
Но все чаще, во сне, представала пред ним картина с мягким песком, сползающим к воде и волнорезами окутанные пеной волн, на фоне красного закатного багрянца. Самый приятный звук, гудок уходящего в очередной рейс парохода с белоснежной палубой, конечно вместе с ним на борту. Ни цепи, ни надоедливых туристов, чуть ли не верхом вскарабкивающихся на него, по десять раз на дню. Только он и море, соединяющее берега. Но с утра, его будил не гудок заезжего парохода, а бой старинных курантов, с той, же монотонной мелодией.

Однажды к берегу приблизился огромный пароход, долго гуляя вдоль обширного пляжа. На сушу по трапу сошла солидная публика, которая подобно жемчугу рассыпалась вдоль набережной, где-то около семи вечера. На мгновенье перед гордым львом повеяло запахом свободы. Приподнявшись на лапах, он стал разыгрывать очередной выученный цирковой пассаж, мужественно прыгая в горящий обруч, прыжки с бревна на бревно, даже детей на горбу сегодня катал он с большей охотой, нежели раньше, все оттого, что с моря повеяло запахом свободы. Вокруг представления собралась толпа удивленных людей, с мороженым на палочке, объективами камер и фотовспышек. Спустя несколько минут к хозяину подошел господин в роскошном белом пиджаке и кубинской сигарой во рту. Он что-то шепнул на ухо хозяину, неспешно вернувшись, скрывшись в толпе. Хозяин улыбнулся и быстро свернув увлекательное представление, направился в сторону дома. Они шли по набережной, мимо парохода, недавно преставшему к берегу. На нем виднелись огромные клетки с загадочным словом Африка. На матовом изображении он увидел животное, похожее на него самого. Что это за странное животное он не знал? С каждой минутой они с хозяином отдалялись от дома, поднимаясь вдоль пальмовой аллеи и мандариновой рощи, к знакомому дому на горе, с курантами и веселыми детьми. Вечером хозяин угостил льва жирным куском мяса и куриным бульоном, по-отечески потрепав льва за гриву. С моря вновь повеяло запахом свободы.

Лев перестал засыпать также быстро, как прежде. Ворочаясь, переваливаясь с бока на бок, ночь напролет ему снилось море, волны с ревом опрокидывающихся на серые скалы, завывающий ветер, молнии, словно вылетающие из трезубца Зевса, все это продолжалось до тех пор, пока в десять утра его не разбудил, нет, не монотонная мелодия курантов, а запах хозяина, гремящего увесистой цепью. Было воскресенье, но во дворе никого не было. Хозяин вывел гордого льва за ворота. Первый раз в воскресный день, они вышли в город.

Через несколько дней, пароход вошел в один из турецких портов, и, повернувшись носом на восток, скрылся в белизне десятка таких же, необъятных плавучих гигантов. Всю будущую неделю, гордый лев, в компании с другими обитателями саванны, каждый вечер блистал на сцене шапито, как и прежде, под бурные овации поклонников. После представления, хищников вдоволь кормили сырым мясом. Господин с сигарой во рту получал от львиного рыка особое наслаждение, громко хохоча и бросая в клетку окровавленные доллары. Львы съедали их на десерт.

По вечерам, усевшись под купол луны, на расстроенной гитаре, распевал артист странствующего цирка, выводя нежные и плавные мелодии, конечно о далекой, как казалось льву, неизвестной, но такой желанной Африке. Льву хотелось вставить в эти куплеты слова из собственной песни, о рождении в вольере, гибели в пожаре матери львицы, о том, как его еще неокрепшим котенком, забрал в свою семью хозяин, бесконечно долгой работе на приморской набережной, и снов, конечно же, о море, соединяющих два берега.

Через три месяца всё поменялось. От сытой жизни не осталось и следа. Запасы еды закончились. С мясных блюд хищников пересадили на мослы и лепешки из грубого помола. Доллары давно не подавались в качестве фирменного блюда. По вечерам смотрители напивались ромом, и кнутом хлыстали по исхудавшим львиным телам. Особенно доставалось душам африканских хищников. Пережить внутреннюю пустоту и боль от ран, помогла красивая персидская девушка, привыкшая по вечерам подкармливать львов остатками со стола, львят она кормила козьим молоком. Но однажды не пришла и она.

Как-то ночью, возле одного из греческих островов, судно нарвалось на скалы. Остаток измученной команды драпал с судна, обгоняя даже крыс. Господина с огрызком сигареты во рту и потрепанном белом пиджаке видели в последний раз. К утру на палубе остались только клетки со львами.

Гордый лев, потерял остаток своей гордости и погрузился в тоску. Постепенно он стал замечать, как в небеса стали улетать уставшие души львов из клеток по соседству. Снова и снова, они отправлялись в небеса, безвозвратно теряясь в пенке легких, похожих на сливки облаках. Спустя сутки, лев остался наедине с морем. Он пристально вглядывался в горизонт, пытаясь разглядеть в тумане зрачков, хоть что-нибудь напоминающее еду. Периодически пред ним представал его бывший хозяин, путешественники, ежедневно дразнящие его, на приморской набережной, увесистая цепь, господин в белом пиджаке, и наконец, далекая Африка, которую он, ничего не знал, но мечтавший попасть на ее золотистые берега, красующихся на широких афишах и плакатах.

Через неделю вновь повеяло непреодолимым запахом свободы. Ждать у моря погоды было нельзя. Собрав остаток сил, лев погрузился всеми мыслями в недра своего воображения, и рванулся из клетки в сторону моря. Железные прутья разлетелись по сторонам. Ноги льва несли по палубе и через несколько мгновений, с могучей силой врезались в глубину морского прибоя, как упавшие звезды. Лев глубоко вздохнул и закрыл глаза. Сквозь холодные и режущие брызги, доносился топот копыт, щебетанье птиц, крики павианов, вой слонов. Вместе с ними, лев тревожно погружался в ощущение стремительного рывка, наслаждаясь вольным бегом, между обжигающим шорохом песка и бесконечно синим небом. Со всем своим львиным упорством, покоряя один за другим рассветы и закаты, одоляя километры неведомой прежде стихии и покоряя пространства морской пучины. Не чувствуя лап и хвоста, он ощущал часть своего естества, своей жизни, пульса и прерывистого дыхания.

Неделю спустя, гребни волн выбросили бездыханное тело уставшего хищника на пустынное побережье.Лапы касались твердой поверхности, по инерции продолжая грести в сторону берега. Постепенно лев пришел в себя, волоча по песку еще не окрепшие конечности. Свежий ветерок ласкал взъерошенную гриву льва. На какое-то время лев застыл, словно каменное изваяние, после чего фыркнул и тряхнул гривой.Картина вокруг была похожа на мираж. Крики диких зверей раздавались в невиданной дали. Все виделось вокруг, продуманным, завершенным, существующими в гармонии с окружающей их стихией, это была та действительность, которая неделями пестрила на разноцветных афишах и манила его к себе. Каждая травинка, словно шептала ему: двигайся, резвись, наслаждайся каждой минутой. Ну чего ты застыл, как истукан? По щеке льва потекла слеза, предавая значение прекрасным творениям природы представшим вокруг. Африка была в тот день миролюбива и великолепна.Силы наполнили его жилы. Он глубоко вдохнул полной грудью этот необыкновенный и обволакивающий воздух свободы, и, почувствовав что-то до боли родное, замертво рухнул на землю.

Преисполненный решимостью, смело ступал он по стеклянным ступеням, уводящих его, далеко в небо. Лев медленно шел, вглядываясь в каждый лучик солнца. Ему безудержно хотелось прикоснуться к источнику этого света. Вся его душа становилась безупречно чистой и светлой, как он сам. У самого края неба, он поднял глаза и взглянул прямо в лицо солнцу. Бесконечный свет поглотил без остатка уставшую львиную душу.

У меня есть не друг, а золото. Я с ним пуд соли съел. По началу он мне казался белой вороной: угрюмым и молчаливым человеком, из которого слова нужно клещами вытаскивать. Я думал, он любил баклуши бить и волынку тянуть. Но потом я узнал этого человека поближе. Оказалось, у него нет камня за пазухой. Это искренний человек, который никому очки не втирает. Он никогда не откладывает дела в долгий ящик, всегда готов подставить плечо. Но мне кажется, что у него есть Ахиллесова пята. Иногда он лезет на рожон и говорит колкие вещи.

Я хочу рассказать вам небольшую, но поучительную историю из своей школьной жизни. Однажды в школе нам задали подготовить доклад по географии. Работать мне нужно было в паре с соседом по парте. Часть материала для доклада можно было взять из учебника. Но нужно было внести и свою лепту: найти информацию в других книгах и в Интернете.

Мы с другом, конечно, решили сделать самый лучший в классе доклад и получить самую высокую оценку. Мы уже мечтали, как нас похвалят, что каждому из нас скажут хорошего. Но получилось, что мы с ним делили шкуру не убитого медведя . Ведь сразу заниматься докладом мы не стали, а отложили дело в долгий ящик.

В итоге у нас почти не осталось времени, и пришлось рыться в книгах наспех. Мы плохо подготовились, но решили ни за что этого не показывать, то есть водить аудиторию за нос.

В спешке я не очень хорошо понял, что говорилось в нашем собственном докладе. Поэтому во время нашего выступления я стал сочинять на ходу и разводить на бобах, как только мог. Но когда из класса стали задавать вопросы по докладу, я просто язык проглотил. Мой друг попытался было ответить вместо меня, но тоже сел в лужу. Вот так мы в ним и попали впросак с этим докладом.

Лето. Утром встал ни свет ни заря. Решил не бить баклуши, а заняться полезным делом. Нельзя тратить зря драгоценные часы, это я зарубил себе на носу. Решил с утра пойти на рыбалку, но поймаю ли что-то - это вилами на воде писано. Надо хотя бы взять приятелей. Мишка и Сашка - друзья не разлей вода. Вот с ними и отправился. Но Мишка любит загребать дар чужими руками и не стал готовить все необходимое. Сказал так: "Ты кашу заварил, вот и делай все сам". Рыбалка, конечно. получилась курам на смех, но надолго врезалась в память.