Сочинение как я редактировал сельскохозяйственную газету

Обновлено: 30.06.2024

Напишите, пожалуйста рецензию на рассказ Марка Твена "Как я редактировал сельскохозяйственную газету". Полностью если не сложно.

Не без Не без опасения взялся временно редактировать сельскохозяйственную газету. Совершенно так же, как простой смертный, не моряк, взялся бы командовать кораблем. Но я был в стесненных обстоятельствах, и жалованье мне очень пригодилось бы. Редактор уезжал в отпуск, я согласился на предложенные им условия и занял его место. Чувство, что я опять работаю, доставляло мне такое наслаждение, что я всю неделю трудился не покладая рук. Мы сдали номер в печать, и я едва мог дождаться следующего дня - так мне не терпелось узнать, какое впечатление прoизведут мои труды на читателя. Когда я уходил из редакции под вечер, мальчишки и взрослые, стоявшие у крыльца, рассыпались кто куда, уступая мне дорогу, и я услышал, как один из них сказал: "Это он!" Вполне естественно, я был польщен. Наутро, идя в редакцию, я увидел у крыльца такую же кучку зрителей, а кроме того, люди парами и поодиночке стояли на мостовой и на противоположном тротуаре и с любопытством глядели на меня. Толпа отхлынула назад и расступилась передо мной, а один из зрителей сказал довольно громко: "Смотрите, какие у него глаза!" Я сделал вид, что не замечаю всеобщего внимания, но втайне был польщен и даже решил написать об этом своей тетушке. Я поднялся на невысокое крыльцо и, подходя к двери, услышал веселые голоса и раскаты хохота. Отворив дверь, я мельком увидел двух молодых людей, судя по одежде - фермеров, которые при моем появлении побледнели и разинули рты. Оба они с грохотом выскочили в окно, разбив стекла. Меня это удивило. Приблизительно через полчаса вошел какой-то почтенный старец с длинной развевающейся бородой и благообразным, но довольно суровым лицом. Я пригласил его садиться. По-видимому, он был чем-то расстроен. Сняв шляпу и поставив ее на пол, он извлек из кармана красный шелковый платок и последний номер нашей газеты. Он разложил газету на коленях и, протирая очки платком, спросил: - Это вы и есть новый редактор? Я сказал, что да. - Вы когда-нибудь редактировали сельскохозяйственную газету? - Нет, - сказал я, - это мой первый опыт. - Я так и думал. А сельским хозяйством вы когда-нибудь занимались? - Н-нет, сколько помню, не занимался. - Я это почему-то предчувствовал, - сказал почтенный старец, надевая очки и довольно строго взглядывая на меня поверх очков. Он сложил газету поудобнее.- Я желал бы прочитать вам строки, которые внушили мне такое предчувствие. Вот эту самую передовицу. Послушайте и скажите, вы ли это написали? "Брюкву не следует рвать руками, от этого она портится. Лучше послать мальчика, чтобы он залез на дерево и осторожно потряс его". - Ну-с, что вы об этом думаете? Ведь это вы написали, насколько мне известно? - Что думаю? Я думаю, что это неплохо. Думаю, это не лишено смысла. Нет никакого сомнения, что в одном только нашем округе целые миллионы бушелей брюквы пропадают из-за того, что ее рвут недозрелой, а если бы послали мальчика потрясти дерево. - Потрясите вашу бабушку! Брюква не растет на дереве! - Ах, вот как, не растет? Ну а кто же говорил, что растет? Это надо понимать в переносном смысле, исключительно в переносном. Всякий, кто хоть сколько-нибудь смыслит в деле, поймет, что я хотел сказать "потрясти куст". Тут почтенный старец вскочил с места, разорвал газету на мелкие клочки, растоптал ногами, разбил палкой несколько предметов, крикнул, что я смыслю в сельском хозяйстве не больше коровы, и выбежал из редакции, сильно хлопнув дверью. Вообще он вел себя так, что мне показалось, будто он чем-то недоволен. Но, не зная, в чем дело, я, разумеется, не мог ему помочь. Вскоре после этого в редакцию ворвался длинный, похожий на мертвеца субъект с жидкими космами волос, висящими до плеч, с недельной щетиной на всех

Можно предложить два варианта опре­деления жанра произведения Марка Твена.

  1. Сатирический рассказ с элементами памфлета, представляющего собой заклю­чительный монолог неудавшегося редак­тора сельскохозяйственной газеты. Соче­тание небольшого рассказа об одном жиз­ненном случае, ведущегося от имени главного персонажа, с гневным обличени­ем общественных устоев, выходящих за рамки конкретной эпохи времен Марка Твена, усиливает сатирический и об­личительный пафос произведения.
  2. Фельетон, занимающий промежуточ­ное положение между художественным произведением малой формы (новелла, рассказ, очерк) и газетной или журналь­ной статьей; последний монолог придает произведению определенный элемент пуб­лицистичности.

Какие эпизоды, воссозданные в рассказе, бо­лее всего запомнились?

Перечислите активных собеседников редакто­ра газеты и попробуйте охарактеризовать каждого из них.

Почтенный старец — хороший знаток сельского хозяйства. Он консервативен, ему не свойственно чувство юмора, он глу­боко возмущается теми непрофессиональ­ными пассажами, которые появились в газете. Его как читателя устраивает га­зета в ее прежнем виде. Он вспыльчив. Субъект с жидкими космами также глубо­ко взволнован газетными статьями нового редактора, что принимает себя за умали­шенного и только тогда успокаивается, когда слышит чтение газетного текста из уст самого редактора. Его речь, в которой он перечисляет увечья и поджоги, им со­вершаемые после знакомства с содержа­нием газеты, абсурдна, также как абсурд­на деятельность замещающего редактора. В этом отношении он — двойник главного героя.

Охарактеризуйте редактора, который сумел найти себе такую достойную замену.

Прежде всего, редактор проявил не­оправданную доверчивость и легкомыслие ради получения возможности уйти в отпуск. Видимо, абсолютно прав редактор-непрофессионал, что общество и не требует от журналистов знания того дела, о котором они пишут. Настоящий редак­тор такой же представитель общества, который до поры до времени (пока не произошло нечто одиозное) также не по­интересовался компетентностью человека, который должен временно заменить его.

Завершите наблюдения характеристикой ге­роя рассказа — начинающего редактора сельскохо­зяйственной газеты.

В последнем монологе многообещающего ре­дактора есть утверждения, которые вполне пере­кликаются с живой практикой сегодняшнего дня. Прочтите его и попробуйте или поспорить, или под­твердить правильность его суждений.

Оспорить, к сожалению, его утвержде­ния невозможно. В них — порочность и тогдашней, и сегодняшней жизненной практики. Мораль общества, отсутствие твердых нравственных критериев созда­ют подчас благоприятные условия для карьерного и материального успеха тех, кто меньше знает, но больше шумит.

Какие художественные приемы, свойственные сатире, наиболее активно использованы в этом рас­сказе? Какие из них так же активно использовал в своей сказке Щедрин?

Марк Твен американский писатель, с чьими работами мы познакомились на уроке. В своем творчестве писатель использовал американский фольклор, где заимствовал язык, образы и сюжеты. Сами же произведения, особенно ранние, носят юмористический характер. Примером является один из рассказов Марка Твена Как я редактировал сельскохозяйственную газету, чье краткое содержание и анализ мы рассмотрим сегодня.

Краткое содержание рассказа

Работа переносит нас в редакцию сельскохозяйственной газеты, где главный редактор собрался пойти в отпуск. На свое место он берет человека. В нашем случае, главного героя, скандального репортера, который захотел подработать и вызвался редактировать выпуск. При этом своей целью он ставит увеличить тираж и популярность журнала. Вот только какой ценой ему это удалось?

Читая произведение, мы видим, с какой большой отдачей работает герой, чтобы выпуск получился на ура. И номер готов. Теперь журналист ожидает похвалы и в какой-то мере, популярности. Уже с вечера он видит, как за ним бегут мальчишки, а на утро под редакцией и вовсе собралась целая толпа. Как оказалось, не для того, чтобы похвалить редактора. Собрались, чтобы посмотреть на того сумасшедшего, который сумел написать такой абсурд в газетной заметке. Он пишет, что брюкву не нужно рвать руками, достаточно потрясти дерево. Гуанно он называет птицей, а тыква теперь относится к семейству апельсиновых. Репортер советует сажать блины и кукурузные початки, так как приближается жара, да и гусаки у него мечут икру. И это только часть тех абсурдных советов, о которых мы узнаем от героев произведения, что пришли в редакцию.


Жанр произведения М. Твена

Если же остановится на эпизодах, что больше всего запоминаются, то это беседы временного редактора с читателями фермерами, ведь именно в это время мы узнаем содержание газеты. А оно действительно абсурдное. Невозможно забыть и последний монолог репортера, где он раскрывает всю сущность журналистики.

Останавливаясь на характеристике редактора, который сумел найти себе замену, можно сказать, что он действовал опрометчиво, а все потому, что слишком сильно хотел уйти в отпуск. Если бы для него была важна репутация газеты, то он не взял бы вместо себя незнакомого и не проверенного человека. А так имеет, что имеет. В свою же очередь начинающий скандальный редактор, от чьего имени ведется рассказ смелый, идет к цели, независимо от того, какой ценой. Главное, как в случае из рассказа, увеличить тираж и популярность. Он своего добился.

Не без опасения взялся я временно редактировать сельскохозяйственную газету. Совершенно так же, как простой смертный, не моряк, взялся бы командовать кораблем. Но я был в стесненных обстоятельствах, и жалованье мне очень пригодилось бы. Редактор уезжал в отпуск, я согласился на предложенные им условия и занял его место.

Я поднялся на невысокое крыльцо и, подходя к двери, услышал веселые голоса и раскаты хохота. Открыв дверь, я мельком увидел двух молодых людей, судя по одежде — фермеров, которые при моем появлении побледнели и разинули рты. Оба они с грохотом выскочили в окно, разбив стекла. Меня это удивило.

Приблизительно через полчаса вошел какой-то почтенный старец с длинной развевающейся бородой и благообразным, но довольно суровым лицом. Я пригласил его садиться. По-видимому, он был чем-то расстроен. Сняв шляпу и поставив ее на пол, он извлек из кармана красный шелковый платок и последний номер нашей газеты.

Он разложил газету на коленях и, протирая очки платком, спросил:

— Это вы и есть новый редактор?

Я сказал, что да.

— Вы когда-нибудь редактировали сельскохозяйственную газету?

— Нет, — сказал я, — это мой первый опыт.

— Я так и думал. А сельским хозяйством вы когда-нибудь занимались?

— Н-нет, сколько помню, не занимался.

— Я это почему-то предчувствовал, — сказал почтенный старец, надевая очки и довольно строго взглядывая на меня поверх очков. Он сложил газету поудобнее. — Я желал бы прочитать вам строки, которые внушили мне такое предчувствие. Вот эту самую передовицу. Послушайте и скажите, вы ли это написали?

Ну-с, что вы об этом думаете? Ведь это вы написали, насколько мне известно?

— Что думаю? Я думаю, что это неплохо. Думаю, это не лишено смысла. Нет никакого сомнения, что в одном только нашем округе целые миллионы бушелей брюквы пропадают из-за того, что ее рвут недозрелой, а если бы послали мальчика потрясти дерево.

— Потрясите вашу бабушку! Брюква не растет на дереве!

Тут почтенный старец вскочил с места, разорвал газету на мелкие клочки, растоптал ногами, разбил палкой несколько предметов, крикнул, что я смыслю в сельском хозяйстве не больше коровы, и выбежал из редакции, сильно хлопнув дверью. Вообще он вел себя так, что мне показалось, будто он чем-то недоволен. Но, не зная, в чем дело, я, разумеется, не мог ему помочь.

Вскоре после этого в редакцию ворвался длинный, похожий на мертвеца субъект с жидкими космами волос, висящими до плеч, с недельной щетиной на всех горах и долинах его физиономии, и замер на пороге, приложив палец к губам. Наклонившись всем телом вперед, он словно прислушивался к чему-то. Не слышно было ни звука. Но он все-таки прислушивался. Ни звука. Тогда он повернул ключ в замочной скважине, осторожно ступая, на цыпочках подошел ко мне, остановился несколько поодаль и долго всматривался мне в лицо с живейшим интересом, потом извлек из кармана сложенный вчетверо номер моей газеты и сказал:

— Вот, вы это написали. Прочтите мне вслух, скорее! Облегчите мои страдания. Я изнемогаю.

Я прочел нижеследующие строки, и по мере того как слова срывались с моих губ, страдальцу становилось все легче. Я видел, как скорбные морщины на его лице постепенно разглаживались, тревожное выражение исчезало, и наконец его черты озарились миром и спокойствием, как озаряется кротким сиянием луны унылый пейзаж.

Взволнованный слушатель подскочил ко мне, пожал мне руку и сказал:

Вид у редактора был грустный, унылый и расстроенный.

Он долго обозревал разгром, произведенный старым скандалистом и молодыми фермерами, потом сказал:

— Почему не сказал вам, гороховый стручок, капустная кочерыжка, тыквин сын? Первый раз слышу такую глупость. Вот что я вам скажу: я четырнадцать лет работаю редактором и первый раз слышу, что человек должен что-то знать для того, чтобы редактировать газету. Брюква вы этакая! Кто пишет театральные рецензии в захудалых газетках? Бывшие сапожники и недоучившиеся аптекари, которые смыслят в актерской игре ровно столько же, сколько я в сельском хозяйстве. Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги. Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане. Кто пишет о битвах с индейцами? Господа, не отличающие вигвама от вампума, которым никогда в жизни не приходилось бежать опрометью, спасаясь от томагавка, или выдергивать стрелы из тел своих родичей, чтобы развести на привале костер. Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу. Кто редактирует сельскохозяйственную газету? Разве такие корнеплоды, как вы? Нет, чаще всего неудачники, которым не повезло по части поэзии, бульварных романов в желтых обложках, сенсационных мелодрам, хроники и которые остановились на сельском хозяйстве, усмотрев в нем временное пристанище на пути к дому призрения. Вы мне что-то толкуете о газетном деле? Мне оно известно от Альфы до Омахи, и я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья. Видит бог, будь я круглым невеждой и наглецом, а не скромным образованным человеком, я бы завоевал себе известность в этом холодном, бесчувственном мире. Я ухожу, сэр. Вы так со мной обращаетесь, что я даже рад уйти. Но я выполнил свой долг. Насколько мог, я исполнял все, что полагалось по нашему договору. Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, — и сделал. Я сказал, что увеличу тираж до двадцати тысяч экземпляров, — и увеличил бы, будь в моем распоряжении еще две недели. И я дал бы вам самый избранный круг читателей, какой был когда-либо у сельскохозяйственной газеты, — ни одного фермера, ни одного человека, который мог бы отличить дынный куст от персиковой лозы даже ради спасения собственной жизни. Вы теряете от нашего разрыва, а не я. Прощайте, арбузное дерево!

Примечания

Вампум — ожерелья, пояса и различные украшения из раковин и бус у индейцев.

Читайте также: