Щербатова сидела в коляске закрыв глаза закутав голову сочинение

Обновлено: 05.07.2024

Их родственная и светлая близость не может пройти никогда. Она думала обо всем этом, и ей казалось, что она молится за солдата, за Лермонтова, за свою самую печальную на свете любовь.

Девочка, одетая в серенькое, наспех подшитое на ней платье, смотрела, не мигая, за окно.

За окно смотрел и Лермонтов. Там сияла последняя для солдата весна. Легкий сквозняк уносил дым ладана. Небо и деревья светились сквозь этот дым тусклой позолотой.

– Кутузовский кавалер! – вздыхал позади хозяин. – Царствие ему небесное, вечный покой!

Лермонтов улыбнулся. Щербатова с тревогой подняла на него глаза. Со времени встречи в городке малейшее его душевное движение тотчас передавалось и ей. А он подумал, что вот эти слова будут когда-нибудь петь и над ним. Петь о вечном покое над человеком, созданным для вечного непокоя. Ну что ж, тогда ему будет все равно!

Кладбище оказалось в той маленькой роще за городом, где Щербатова хотела встретиться с Лермонтовым. Дымные тени от недавно распустившихся берез шевелились под ногами.

Хозяин избы подошел к гробу с молотком и гвоздями, чтобы заколотить крышку. Гвозди он держал во рту. Лермонтов отстранил его, наклонился и поцеловал бугристую руку солдата. Смуглое лицо его побледнело.

Щербатова опустилась на колени перед гробом, тоже поцеловала холодную солдатскую руку и подумала, что никогда не забудет об этом дне.

Не забудет и э шуме ветра в березах, застенчивом солнечном тепле, дрожащих губах девочки, голосе Лермонтова, о каждом сказанном им слове, об этих двух днях, что останутся в памяти, как святая святых, – коротких днях, затерянных среди тысячи других дней в потоке времени.

Все неподвижно смотрели, как сырая земля сыпалась на крышку гроба. Щербатова взяла руку Лермонтова и незаметно и нежно поцеловала ее. За все: за прошлые его страдания, за погибшую молодость, за счастье жить с ним под одним небом.

Щербатова сидела в коляске, закрыв глаза, закутав голову. Она сослалась на нездоровье, чтобы ее не тревожили.

После разлуки с Лермонтовым она не могла смотреть ни на степь, ни на людей, ни на попутные села и города. Они как бы заслоняли воспоминание о нем, тогда как все ее сердце принадлежало только ему. Все, что не было связано с ним, могло бы совсем не существовать на свете.

С детских лет она слышала разговоры, что любовь умирает в разлуке. Какая ложь! Только в разлуке бережешь, как драгоценность, каждую малость, если к ней прикасался любимый.

Вот и сейчас к подножке коляски прилип листок тополя. Когда Лермонтов, прощаясь со Щербатовой, вскочил на подножку, он наступил на него.

Щербатова смотрела на этот трепещущий от ветра жалкий лист и боялась, что его оторвет и унесет в поле. Но он не улетал. Лист оторвался и улетел только на третий день к вечеру, когда из-за днепровских круч ударил в лицо грозовой ветер и молнии, обгоняя друг друга, начали бить в почерневшую воду.

Гроза волокла над землей грохочущий дым и ликовала, захлестывая поля потоками серой воды.

Кучер повернул к видневшейся вдалеке деревне. Испуганнные кони скакали, прижав уши, храпя, косясь на раскаты грозы, обгонявшие коляску то справа, то слева.

Щербатова привстала, сбросила шаль. Тополевого листка на подножке не было.

Гром расколол над головою небо.

Ничего не нужно сейчас – ни покоя, ни прочности в жизни. Только бы увидеть его, взять за руки. И знать, что он здесь, рядом, и что никакая сила в мире не сможет теперь оторвать их друг от друга.

Огоньков пришёл в наш класс в конце четверти. Маленький, худощавый, он остановился в дверях. До звонка оставалось минуты четыре.

Скажите пожалуйста, где информации дают больше: в первом классе или в пятом? Если вы считаете, что в пятом, то почему бы первоклассникам не пойти в.

Учебник предназначен для учащихся 10-11 классов общеобразовательных школ без углубленного изучения математики. Учебник могут использовать все.

На переднем плане картины изображен мальчик. Он стыдливо отворачивает голову. Рядом сидит мама, ей грустно. Возле нее остановился на велосипеде младший сын. У стола стоит старшая сестра и с укором смотрит на мальчика. Только пес радуется своему маленькому хозяину. Он встал на задние лапы, передние положил на грудь мальчика, заглядывает в его лицо, ожидая, что тот сейчас поиграет с ним.

2) Чем же объясняется отсутствие действий основных героев? Докажите, что ещё несколько минут назад мать, сестра, брат действовали.

Все расстроены грустным известием. Художник запечатлел секунду, когда все, узнав о полученных мальчиком оценках, размышляют над этим. Мама семейства изображена в фартуке, видимо, она занята домашними делами и на минутку присела отдохнуть. Старшая сестра достает свои учебники и тетради, она собирается делать уроки. Младший брат не ходит в школу, поэтому проводит свое время в играх и катании на велосипеде.

По выражению лица мальчика, по тому, как он стыдливо прячет глаза, отворачивается от взглядов родных, можно сказать, что он провинился. Видимо, такое событие случается не впервые. Мальчик не отличается особой прилежностью. По его внешнему виду можно сказать, что вместо того, чтобы возвращаться домой после школы, он пошел гулять: из портфеля торчат коньки, волосы взъерошены.

Старшая сестра – пионер. Очевидно, что она – отличница, старательная девочка. Девочка пришла со школы и сразу садится за уроки. С возмущением и укором она смотрит на брата.

Младший брат пока не ходит в школу и свое время проводит дома. Он изображен с улыбкой на лице. Возможно, он посмеивается над братом и по-детски подтрунивает по поводу происходящего.

Мать огорчена и морально обессилена. Кажется, что она даже не может ничего сказать: ни отругать, ни задать вопрос. Наверное, она много раз пыталась объяснить сыну о необходимости прилежно учиться, но все без толку. Сложно сказать, кто правильнее всех относится к происходящему: сестра укоряет, мама молчит, брат потешается.

2. Напишите сочинение по картине, рассказав о том, что было до изображённого момента, что произошло, каким стало состояние героев.

Обычный день советской семьи. Папа на работе, мама хлопочет по хозяйству, думая о детях. Младший весело рассекает по дому на велосипеде, сбивая на пути все подряд. Старшая дочь сегодня участвует в пионерском собрании. Средний сын должен написать контрольную по математике. Сердце матери неспокойно: как же он будет писать эту контрольную? Ведь он почти не готовился, всё гулял. А ведь сколько двоек уже нахватал! И каждый раз обещает, что эта – последняя. Но надежда таится в душе матери.

И вот открывается дверь… Заходит дочь. Сына нет, а ведь его уроки давно закончились. Где же он? Девочка сообщает, что видела брата на катке, раздевается и начинает разбирать свой портфель, чтобы сделать домашнее задание. У матери теплится надежда, что мальчик успешно написал контрольную и радуется.

*Цитирирование задания со ссылкой на учебник производится исключительно в учебных целях для лучшего понимания разбора решения задания.

Для учеников 1-11 классов и дошкольников
Бесплатные сертификаты учителям и участникам

Сочинение по тексту М.Л. Москвиной по проблеме познания тайны творчества.

(1)Зюся — сын деревенского музыканта Шломы Блюмкина.

(2)Шлома бродил по деревням, зажигал на многолюдных родственных застольях и свадьбах,, развлекая столяров, кузнецов, лодочников и горшечников.(3) Он был худ и бледен, и близорук. (4)Но из-под засаленной тульи глядели на тебя сияющие глаза — то серые, в синеву, а иногда какой-то немыслимой голубизны и прозрачности, точно смотришь с обрыва в чистейшую хлябь морскую, и видно, как там проплывают рыбки.

(5)Все ждали, когда Шлома Блюмкин начнет прелюдию. (6)Мягкой рукой он принимался водить смычком по старенькой скрипке, нащупывая мелодию, пробуя на вкус, на цвет, буквально осязая ее изгибы и повороты, неторопливо разукрашивая трелями и причудливыми росчерками.

(7)В игре его всегда присутствовала какая-то безумная искра, особенно когда Шлома окончательно съезжал с катушек, обратившись в сгусток бешеной энергии.(8) И этот яркий огонь и зорный свет охватывали тебя и разжигали огонь невыносимого накала.

(9)Но Шлома не был бы Шломой, если б неистовые динамические фиоритуры под его смычком не оборачивались томительными и чарующими мелодиями. (10)В них слышался горький плач над загубленной жизнью, мольба о милосердии, что-то бесконечно жалобное и щемящее, когда все лишнее, пустое, мелкое уносится прочь, и остается неуловимая звенящая беззаботность, которая наполняет тебя от макушки до пяток.

(11)Зюся повсюду таскался за Шломой, шагал по ухабистым дорогам, грязь месил, пропадал под лучами палящего солнца, - чтобы в конце концов увидеть, как Шлома достает из футляра свою волшебную скрипку.

(12)Однажды Зюся не выдержал и поздней ночью, когда все затихли, решил посмотреть, что у нее там внутри, откуда льются эти божественные звуки.

(13)Зюся на цыпочках подкрался к футляру. (14)Щелкнув замочком, он поднял крышку - на бархатной подушке лежала загадочная и грустная царица Зюсиной души, та, за которой он готов был шагать в осенние потемки, снежную пургу и весеннюю распутицу.

(15)Около скрипки дремал черноголовый смычок.

(16)Зюся почувствовал себя Алладином, завладевшим волшебной лампой.(17)Откуда же берутся эти таинственные мелодии, думал он, вытаскивая из футляра сокровище Шломы. (18)Что она прячет под своей деревянной кожей?

(19)Зюся начал раскручивать колки - струны жалобно пискнули и ослабли. (20)Он расстелил чистое белое полотенце, каждую струну отдельно завернул в бумагу и выложил по порядку. (21)С грифом пришлось повозиться, но он справился.

(22)Теперь у него в руках лежало само тельце скрипки. (23)Легкое, как перышко, - тут и ребенку ясно: столь невесомая коробочка могла быть только пустой. (24)Но Зюся еще надеялся - вдруг это устройство, откуда льются звуки, сделано из какого-то неведомого ему, воздушного материала. (25)Острием ножа он отсоединил деку от боковой скрипичной дощечки. (26)Внутри было пусто.

(27)Живой чистоте скрипка Шломы обязана была пеньем, чистым, как серебро, мягким и теплым тембром, силой и блеском.

(28)Зюся стоял потрясённый, испытывая одновременно радость и ужас. (29)Он страшно устал. (30)Поэтому всё обстоятельно разложил на полотенце и подумал:

- Пораньше встану, возьму клей и склею.

(31)Но утром его разбудили буйные возгласы:

- Горе мне, горе, несчастье, скрипочка моя…

(32)Шлома бледный, с потемневшими глазами метался по дому, заламывая руки:

- Кто это сделал. (33)Где он, злой вандал, подайте сюда этого дикаря, я вытряхну из него душу.

(34)Зюся сжался в комочек и заскулил, уткнувшись в подушку.

- (35)Ты. – обескураженно воскликнул Шлома. – (36)Ты. (37)Мой возлюбленный Зюся? (38)Зарезал! (39)Без ножа зарезал. – он обхватил голову руками и заплакал.

(40)Зачем? – стонал Шлома. – (41)Ты можешь мне объяснить? (42)Зачем?

(43)Хотел посмотреть, что у неё внутри, - чуть слышно лепетал Зюся. – (44)Откуда берутся все эти звуки… (45)Подумал, открою и увижу механизм с дудочкой и колокольчиками…

- (46)Какой же ты болван, Зюся, - проговорил Шлома изумлённо. – (47)Ты разве не видел? (48)Это поют ангелы небесные.

(По М. Л. Москвиной)

В чём заключается волшебная сила искусства? Почему она владеет человеком, пробуждает в нём волнение, радость, грусть? М.Л. Москвина поднимает проблему познания тайны творчества.

Писательница далее повествует о том, что Зюся, сын Шломы, пытался своим детским умом понять, что же спрятано в недрах скрипки, что помогает его отцу извлекать божественные звуки. Любознательный мальчик разобрал инструмент, думая, что там спрятана коробочка с чудесными мелодиями. Его поразили одновременно радость и ужас – страх от содеянного и счастье понимания, что это благодаря его любимому отцу, за которым он постоянно ходил по пятам, наслаждаясь дивной музыкой, скрипка поёт и плачет, волнует и зовёт за собой. С помощью этих двух примеров М.Л. Москвина открывает тайну воздействия музыки на человека: инструмент мёртв, пока его не коснётся рука мастера, играющего на нём своим сердцем.

Автор считает, что тайна искусства заключена во вдохновении истинного мастера, который способен зажечь огонь в душах людей.

– Мария, – сказал он, и голос его дрогнул, – если бы вы только знали, как мне хочется жить! Как мне нужно жить, Машенька!

Она прижала его голову к груди. Он впервые за последние годы заплакал – тяжело, скупо, задыхаясь в легком шелку ее платья, не стыдясь своих слез.

– Ну что ты? Что ты, солнце, радость моя? – шептала Щербатова. Лермонтов сжал зубы и сдержался. Но долго еще он не мог вздохнуть всей грудью.

– Пойдем сейчас ко мне, – шептала Щербатова. – Я покажу тебе девочку. Она спит. Я вымыла ее, расчесала. Я возьму ее к себе.

– Хорошо, – сказал он. – Иди. Я сейчас умоюсь и приду.

– Только скорее, милый.

Она незаметно вышла. Лермонтов умываться не стал. Он сел к столу и быстро начал писать:

Мне грустно, потому что я тебя люблю, И знаю: молодость цветущую твою Не пощадит молвы коварнее гоненье.

Он встал, спрятал стихи за обшлаг мундира, задул свечу и вышел.

Глухая ночь проходила неведомо куда над городком, над черными полями и разливом. И лениво, как бы засыпая, ударил один раз в колотушку ночной сторож.

Рано утром Лермонтов снова ушел на Слободку и вернулся только к полудню. Перед уходом он послал записку Щербатовой. Она была написана по-французски:

Щербатова достала простое черное платье и торопливо переоделась.

Лермонтов пришел сдержанный, молчаливый, и они втроем пошли на Слободку.

Солдат лежал в неструганом гробу на столе, прибранный, покрытый рваным рядном. Он как бы прислушивался, дожидаясь утренней побудки, пения полковой трубы.

Высокая старуха читала псалтырь, проглатывая слова, точно боясь, что ее остановят. По столу около гроба суетливо бегали рыжие тараканы. Старуха смахивала их ладонью. Хозяин избы, уже успевший опохмелиться на полученную от Лермонтова трешку, не то плакал, не то кряхтел, стоя в углу и вытирая лицо ситцевым рукавом. Пришел рыжий веселый священник с дряхлым дьячком, надел через голову старую ризу, выпростал жирные волосы, вытер лицо коричневым платком, попробовал голос и начал отпевание.

Щербатова стояла, опустив голову. Воск капал ей на пальцы с тонкой, согнувшейся свечи. Но она не замечала этого. Она думала о бездомном солдате, о своей нарядной и утомительной жизни в Петербурге и вдруг удивилась: зачем ей эта жизнь? И зачем ради нее она должна отказаться от любви, от радости, от веселья, даже от того, чтобы пробежать босиком по мокрой траве? Она думала о Лермонтове. Их родственная и светлая близость не может пройти никогда. Она думала обо всем этом, и ей казалось, что она молится за солдата, за Лермонтова, за свою самую печальную на свете любовь.

Девочка, одетая в серенькое, наспех подшитое на ней платье, смотрела, не мигая, за окно.

– Кутузовский кавалер! – вздыхал позади хозяин. – Царствие ему небесное, вечный покой!

Щербатова сидела в коляске, закрыв глаза, закутав голову. Она сослалась на нездоровье, чтобы ее не тревожили.

Гроза волокла над землей грохочущий дым и ликовала, захлестывая поля потоками серой воды.

Читайте также: