Поступи как друг татьяна тэсс сочинение
Обновлено: 06.07.2024
– Наверное, лет двадцать тому назад. Видите ли, дело в том, что я и есть тот самый мальчик, который разбил стекло и не сознался в этом. Но я понял тогда многое… В частности, понял, что такое настоящие друзья и что такое настоящая дружба. Кстати, с Петром и Виктором мы дружим до сих пор. И ещё я научился тогда очень важной вещи: никогда не уходить от ответственности за то, что делаешь. Вот чему, представьте себе, может научить молодого человека разбитое стекло… Но сначала, конечно же, оно должно нужный момент попасться на пути.
В наше время, когда такие общечеловеческие ценности, как любовь, взаимопонимание, дружба теряют свою значимость, важно оставаться верным себе и продолжать их почитать.
Существует ли настоящая дружба? Эту актуальную проблему поднимает журналист Т.Тэсс.
Таким образом, позиция автора заключается в следующем: настоящие друзья всегда помогут в беде, придут на помощь, это очень важно.
Я полностью согласна с автором. Именно друзья всегда поддержат в трудную минуту.
Текст Т.Тэсс заставил меня задуматься о роли дружбы в современном мире. Может быть, главная мысль автора и заключалась в том, чтобы убедить читателя ценить настоящую дружбу.
Исходный текст
И вот мы с ним стоим рядом: он, вор, и я. Потому что вора быстро поймала милиция, все украденные им вещи мне вернули. И не было у меня ни малейшего желания мстить. Не потому, что мое стекло и мое колеса лежали снова в гараже. Просто потому, что лежачих не бьют. В какой-то момент мы даже соприкасались локтями и переговаривались во время следственного эксперимента, когда вместе искали в багажнике отвертку, которой он этот багажник вскрывал.
Потом мы сидели рядом на скамье в коридоре суда, дожидаясь, когда начнется слушание нашего дела. Я тогда спросил у него, как он мог решиться на воровство ( не выдержала душа журналиста).
– Я долгое время без работы был, а потом меня взяли на одну фирму шофером. А машину дали раздолбанную :вся резина лысая, лобовое стекло треснутое… Как с таким ездить?
– Так ты, значит, от безысходности на кражу пошел? А если бы у меня была лысая резина и треснутое стекло и я бы пришел к тебе ночью в гараж, ты бы меня простил?
– Вы бы не пришли.
– Почему ты в этом уверен?
– Вам совесть не позволит, вы бы тогда, наверное, сами себе с первой зарплаты купили …
– Так у тебя, значит, совести нет?
В наше время, когда люди от безысходности готовы пойти на самые бесчеловечные поступки, очень важно оставаться верным себе и не терять человеческого достоинства.
К чему может привести безысходность? Над этой актуальной проблемой рассуждает Игорь Дубровицкий, известный советский журналист, в тексте.
Таким образом, позиция автора заключается в следующем: человек, доведенный до безысходности, может совершить необдуманные поступки.
Я полностью согласна с автором. Безысходность может довести человека до отчаяния.
Текст И.Дубровицкого заставил меня задуматься о судьбах людей, оказавшихся в безвыходных ситуациях. Может быть, главная мысль автора и заключалась в том, чтобы донести до читателей, насколько кажно оставаться высоконравственным человеком в любых ситуациях.
Исходный текст
Что же такое искусство? Зачем оно человеку? На первый вопрос, кажется, ответить более-менее просто.Например, если открыть энциклопедический словарь, то там искусство определяется как художественное творчество в целом. Это литература, архитектура, скульптура, живопись, графика, декоративно-прикладное искусство, а также музыка, театр, кино и другие разновидности человеческой деятельности, которые отражают окружающую действительность в художественных образах.
Искусство – это и определённый способ передачи информации, оно является историком, летописцем и бытописателем своей эпохи. По художественным произведениям мы узнаём о значимых событиях прошлого, а также о том, как люди жили раньше, какие костюмы носили, какими предметами пользовались, чем увлекались, о чём думали. скусство можно назвать и способом общения людей. Ведь в подлинном произведении всегда заключены мысли и чувства его творца. Вот почему во все времена и у всех народов так велика тяга к искусству – оно даёт возможность образно, понятно, живо выразить идеи, помыслы, стремления – словом, всё, что волнует человека и чем ему хочется поделиться с другими.
В наше время, когда материальные ценности становятся самыми важными для человека, необходимо помнить и об искусстве.
Каково назначение искусства для человека? Эту важную проблему поднимает Е.Амфилохиева в тексте.
Таким образом, позиция автора заключается в следующем: искусство призвано сыграть огромную роль в становлении человека и общества.
Я полностью согласна с автором. Во все времена искусство помогало человеку, пробуждая в нем тягу к прекрасному.
…После всего, что я о нем рассказала, я хочу добавить: это человек необыкновенной душевной скромности. Пойдите к нему, познакомьтесь с ним, Вы сами убедитесь в этом.
И вот я жду в вестибюле клиники. Я совершенно не знаю, как выглядит человек, которого должна здесь увидеть. Скоро начнется заседание научного общества, куда он придет. Дверь поминутно открывается. В каждого, кто входит, я внимательно вглядываюсь.
Того, кого я жду, все нет. И в минуту, когда я начинаю думать, что он совсем не придет, я слышу за своей спиной восклицание:
Здоровается немолодая озабоченная женщина — родственница кого-то из больных.
Она все время сидела в углу, отправив с санитаркой в палату кулек яблок. Я давно заметила ее лицо, усталое и грустное. Сейчас оно просияло, даже глаза у нее стали другими — теплыми, глубокими, изумленными… Тогда я снова поворачиваюсь и смотрю на того, кто вошел в дверь.
Ни в наружности, ни в одежде вошедшего нет ничего заметного. Он неловко и даже смущенно вглядывается сквозь запотевшие очки. У него обыкновенная внешность человека, уставшего после рабочего дня. На вид ему лет пятьдесят с лишним, что-то застенчивое и доверчивое сквозит в очертаниях его лица, во внимательном взгляде, в мягкой улыбке… И я делаю шаг вперед и тоже говорю:
— Здравствуйте, доктор, здравствуйте, Павел Нилович! Я вас давно жду…
Теперь мы сидим на площадке лестницы, за круглым столиком. Он смотрит на меня с изумлением, так и не понимая, зачем я его разыскала. Для начала разговор заходит о его работе.
…Что говорить, трудная у него специальность! Болезнь — это всегда беда. Но нет, пожалуй, ничего более страшного, чем болезнь, поражающая душу.
Можно пожаловаться, когда болит рука. Можно посетовать на больное сердце. Но нельзя, невозможно даже близкому рассказать о боли, о страхах, о призраках, которые гнездятся в тайниках души, терзая, лишая сна, обрекая на муки, на беспредельное одиночество…
Нового моего знакомого зовут Павел Нилович Ягодка. Пятнадцать лет назад в его семье случилось несчастье.
Смертельно заболела его младшая сестра, еще молодая женщина, мать четверых детей. Муж ее без вести пропал на фронте, она жила с детьми одна. Узнав о ее болезни, брат вылетел к ней на самолете. Как врач он понял, что состояние ее безнадежно. Он увез ее вместе с четырьмя детьми в Москву.
Человек одинокий, он жил в маленькой комнате. Тут-то и поселилась вся семья. Спустя небольшой срок сестра умерла. И на руках холостяка, никогда не знавшего, что такое уход за ребенком, осталось четверо маленьких детей.
Старший уже ходил в школу, младший был мал даже для детского сада. Всех надо было вовремя кормить, купать, надо было зашивать и штопать их порванные штанишки и чулки, следить, как они учатся, жалеть их, когда им больно, вставать ночью, когда им страшно, и утешать, когда они плачут, зовя мать.
Для них нужно было время, которого и без того не хватало на больницу, на научную работу; для них нужно было сердце, которому и без того было нелегко все вместить. Вероятно, ради них, этих четырех вошедших в его жизнь ребят, приходилось порою отказываться от многого.
Не только от сна или отдыха.
Быть может, и от личной жизни, личного счастья.
Дети росли; комната, еще недавно вмещавшая их, с каждым месяцем как бы уменьшалась в размере.
Сквозь сетки детских кроваток высовывались розовые пятки. Диванчик уже не вмещал своей обитательницы. Становились тесными башмаки, становились короткими штаны и юбки. Обо всем этом надо было заботиться и думать.
Но маленький мир комнаты всегда был миром тепла, любви и дружбы.
Дети росли трудолюбивыми, сызмала приученными к самостоятельности, отлично учились, ценили добро, ласку, заботу. Из письма я знала, что старший, Сергей, сейчас уже кончил МЭИ, работает в научно-исследовательском институте, женился, у него родилась дочь. Лена и Наташа — студентки. Младший мальчик, Петя, кажется, в этом году кончает школу. А может быть, уже пора не вспоминать письмо, а расспросить наконец обо всем главу семьи?
И, набравшись решимости, я приступаю к делу.
— Что вы?! — Мой собеседник в изумлении глядит на меня. — Неужели же вы из-за этого пришли сюда? Помилуйте, ведь это же обыкновенная житейская история…
— Расскажите мне о ваших детях, — прошу я. — Какие они?
— Какие? — Павел Нилович задумывается. — Не очень многословные. С чувством юмора. Трудолюбивые. Сережа, еще когда учился в техникуме, был занесен на доску почета. По характеру разные: Петя, к примеру, — романтик… — И вдруг он улыбается. — Очень хорошие дети! — говорит он застенчиво. — Обыкновенные хорошие дети.
— Кто-нибудь из них выбрал вашу специальность?
— Я уговаривал стать врачом Наташу. Но она отказалась. Пошла учиться в строительный институт.
— Павел Нилович, ведь вы доцент, кандидат наук… Значит, вы защитили диссертацию. Когда же вы работали над ней?
— Вот как раз в это время, — говорит он виновато. — Когда они были маленькими. Но, знаете, они как-то старались не мешать! Разговаривали шепотом или играли втихомолку… В общем, как видите, диссертацию написал.
— И еще один вопрос, — говорю я и чувствую, что сейчас уже и у меня виноватый голос.
Я ощущаю усилие, с каким мой собеседник отвечает, его неловкость оттого, что разговор коснулся совершенно неожиданной темы, которую он считает интересной только для него одного, а для других — и неинтересной и незначительной… Мне совестно быть такой настойчивой. И все-таки я не могу не задать этого вопроса.
Тут можно читать бесплатно Татьяна Тэсс - Поступи, как друг. Жанр: Эссе издательство -, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте knigi-for.me (knigi for me) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Татьяна Тэсс - Поступи, как друг краткое содержание
Татьяна Тэсс - Поступи, как друг - описание и краткое содержание, автор Татьяна Тэсс , читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки Kniga-for.me
Татьяна Тэсс - Поступи, как друг читать онлайн бесплатно
Поступи, как друг
Большая душа никогда не бывает одинокой.
…После всего, что я о нем рассказала, я хочу добавить: это человек необыкновенной душевной скромности. Пойдите к нему, познакомьтесь с ним, Вы сами убедитесь в этом.
Из письма в редакцию
И вот я жду в вестибюле клиники. Я совершенно не знаю, как выглядит человек, которого должна здесь увидеть. Скоро начнется заседание научного общества, куда он придет. Дверь поминутно открывается. В каждого, кто входит, я внимательно вглядываюсь.
Того, кого я жду, все нет. И в минуту, когда я начинаю думать, что он совсем не придет, я слышу за своей спиной восклицание:
Здоровается немолодая озабоченная женщина — родственница кого-то из больных.
Она все время сидела в углу, отправив с санитаркой в палату кулек яблок. Я давно заметила ее лицо, усталое и грустное. Сейчас оно просияло, даже глаза у нее стали другими — теплыми, глубокими, изумленными… Тогда я снова поворачиваюсь и смотрю на того, кто вошел в дверь.
Ни в наружности, ни в одежде вошедшего нет ничего заметного. Он неловко и даже смущенно вглядывается сквозь запотевшие очки. У него обыкновенная внешность человека, уставшего после рабочего дня. На вид ему лет пятьдесят с лишним, что-то застенчивое и доверчивое сквозит в очертаниях его лица, во внимательном взгляде, в мягкой улыбке… И я делаю шаг вперед и тоже говорю:
— Здравствуйте, доктор, здравствуйте, Павел Нилович! Я вас давно жду…
Теперь мы сидим на площадке лестницы, за круглым столиком. Он смотрит на меня с изумлением, так и не понимая, зачем я его разыскала. Для начала разговор заходит о его работе.
…Что говорить, трудная у него специальность! Болезнь — это всегда беда. Но нет, пожалуй, ничего более страшного, чем болезнь, поражающая душу.
Можно пожаловаться, когда болит рука. Можно посетовать на больное сердце. Но нельзя, невозможно даже близкому рассказать о боли, о страхах, о призраках, которые гнездятся в тайниках души, терзая, лишая сна, обрекая на муки, на беспредельное одиночество…
Нового моего знакомого зовут Павел Нилович Ягодка. Пятнадцать лет назад в его семье случилось несчастье.
Смертельно заболела его младшая сестра, еще молодая женщина, мать четверых детей. Муж ее без вести пропал на фронте, она жила с детьми одна. Узнав о ее болезни, брат вылетел к ней на самолете. Как врач он понял, что состояние ее безнадежно. Он увез ее вместе с четырьмя детьми в Москву.
Человек одинокий, он жил в маленькой комнате. Тут-то и поселилась вся семья. Спустя небольшой срок сестра умерла. И на руках холостяка, никогда не знавшего, что такое уход за ребенком, осталось четверо маленьких детей.
Старший уже ходил в школу, младший был мал даже для детского сада. Всех надо было вовремя кормить, купать, надо было зашивать и штопать их порванные штанишки и чулки, следить, как они учатся, жалеть их, когда им больно, вставать ночью, когда им страшно, и утешать, когда они плачут, зовя мать.
Для них нужно было время, которого и без того не хватало на больницу, на научную работу; для них нужно было сердце, которому и без того было нелегко все вместить. Вероятно, ради них, этих четырех вошедших в его жизнь ребят, приходилось порою отказываться от многого.
Не только от сна или отдыха.
Быть может, и от личной жизни, личного счастья.
Дети росли; комната, еще недавно вмещавшая их, с каждым месяцем как бы уменьшалась в размере.
Сквозь сетки детских кроваток высовывались розовые пятки. Диванчик уже не вмещал своей обитательницы. Становились тесными башмаки, становились короткими штаны и юбки. Обо всем этом надо было заботиться и думать.
Но маленький мир комнаты всегда был миром тепла, любви и дружбы.
Дети росли трудолюбивыми, сызмала приученными к самостоятельности, отлично учились, ценили добро, ласку, заботу. Из письма я знала, что старший, Сергей, сейчас уже кончил МЭИ, работает в научно-исследовательском институте, женился, у него родилась дочь. Лена и Наташа — студентки. Младший мальчик, Петя, кажется, в этом году кончает школу. А может быть, уже пора не вспоминать письмо, а расспросить наконец обо всем главу семьи?
И, набравшись решимости, я приступаю к делу.
— Что вы?! — Мой собеседник в изумлении глядит на меня. — Неужели же вы из-за этого пришли сюда? Помилуйте, ведь это же обыкновенная житейская история…
— Расскажите мне о ваших детях, — прошу я. — Какие они?
— Какие? — Павел Нилович задумывается. — Не очень многословные. С чувством юмора. Трудолюбивые. Сережа, еще когда учился в техникуме, был занесен на доску почета. По характеру разные: Петя, к примеру, — романтик… — И вдруг он улыбается. — Очень хорошие дети! — говорит он застенчиво. — Обыкновенные хорошие дети.
— Кто-нибудь из них выбрал вашу специальность?
— Я уговаривал стать врачом Наташу. Но она отказалась. Пошла учиться в строительный институт.
— Павел Нилович, ведь вы доцент, кандидат наук… Значит, вы защитили диссертацию. Когда же вы работали над ней?
— Вот как раз в это время, — говорит он виновато. — Когда они были маленькими. Но, знаете, они как-то старались не мешать! Разговаривали шепотом или играли втихомолку… В общем, как видите, диссертацию написал.
— И еще один вопрос, — говорю я и чувствую, что сейчас уже и у меня виноватый голос.
Я ощущаю усилие, с каким мой собеседник отвечает, его неловкость оттого, что разговор коснулся совершенно неожиданной темы, которую он считает интересной только для него одного, а для других — и неинтересной и незначительной… Мне совестно быть такой настойчивой. И все-таки я не могу не задать этого вопроса.
— Четверо детей… — говорю я. — Ведь они остались у вас на руках совсем маленькими. Как вы, одинокий человек, справлялись с ними, делали все, что для них было нужно?
— Я ведь живу в коммунальной квартире, — говорит он простодушно. — Там народу много. Каждый старался понемногу помочь…
Он нерешительно смотрит на меня, и я читаю в его взгляде опаску, что я задам еще один вопрос.
И я сдаюсь. Разговор наш снова возвращается к вопросам медицины.
Собеседник мой с увлечением говорит о своей любимой науке, а я киваю головой, но думаю совсем о другом. Я думаю о том, что этот застенчивый, добрый, чистый человек в трудных условиях вырастил и воспитал четырех ребят, вложил им в душу чувство долга и чести, научил трудолюбию и дружбе, вывел на большую дорогу жизни четырех порядочных людей, тружеников и строителей.
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Татьяна Тэсс - Поступи, как друг краткое содержание
Поступи, как друг читать онлайн бесплатно
Поступи, как друг
Большая душа никогда не бывает одинокой.
…После всего, что я о нем рассказала, я хочу добавить: это человек необыкновенной душевной скромности. Пойдите к нему, познакомьтесь с ним, Вы сами убедитесь в этом.
Из письма в редакцию
И вот я жду в вестибюле клиники. Я совершенно не знаю, как выглядит человек, которого должна здесь увидеть. Скоро начнется заседание научного общества, куда он придет. Дверь поминутно открывается. В каждого, кто входит, я внимательно вглядываюсь.
Того, кого я жду, все нет. И в минуту, когда я начинаю думать, что он совсем не придет, я слышу за своей спиной восклицание:
Здоровается немолодая озабоченная женщина — родственница кого-то из больных.
Она все время сидела в углу, отправив с санитаркой в палату кулек яблок. Я давно заметила ее лицо, усталое и грустное. Сейчас оно просияло, даже глаза у нее стали другими — теплыми, глубокими, изумленными… Тогда я снова поворачиваюсь и смотрю на того, кто вошел в дверь.
Ни в наружности, ни в одежде вошедшего нет ничего заметного. Он неловко и даже смущенно вглядывается сквозь запотевшие очки. У него обыкновенная внешность человека, уставшего после рабочего дня. На вид ему лет пятьдесят с лишним, что-то застенчивое и доверчивое сквозит в очертаниях его лица, во внимательном взгляде, в мягкой улыбке… И я делаю шаг вперед и тоже говорю:
— Здравствуйте, доктор, здравствуйте, Павел Нилович! Я вас давно жду…
Теперь мы сидим на площадке лестницы, за круглым столиком. Он смотрит на меня с изумлением, так и не понимая, зачем я его разыскала. Для начала разговор заходит о его работе.
…Что говорить, трудная у него специальность! Болезнь — это всегда беда. Но нет, пожалуй, ничего более страшного, чем болезнь, поражающая душу.
Можно пожаловаться, когда болит рука. Можно посетовать на больное сердце. Но нельзя, невозможно даже близкому рассказать о боли, о страхах, о призраках, которые гнездятся в тайниках души, терзая, лишая сна, обрекая на муки, на беспредельное одиночество…
Нового моего знакомого зовут Павел Нилович Ягодка. Пятнадцать лет назад в его семье случилось несчастье.
Смертельно заболела его младшая сестра, еще молодая женщина, мать четверых детей. Муж ее без вести пропал на фронте, она жила с детьми одна. Узнав о ее болезни, брат вылетел к ней на самолете. Как врач он понял, что состояние ее безнадежно. Он увез ее вместе с четырьмя детьми в Москву.
Человек одинокий, он жил в маленькой комнате. Тут-то и поселилась вся семья. Спустя небольшой срок сестра умерла. И на руках холостяка, никогда не знавшего, что такое уход за ребенком, осталось четверо маленьких детей.
Старший уже ходил в школу, младший был мал даже для детского сада. Всех надо было вовремя кормить, купать, надо было зашивать и штопать их порванные штанишки и чулки, следить, как они учатся, жалеть их, когда им больно, вставать ночью, когда им страшно, и утешать, когда они плачут, зовя мать.
Для них нужно было время, которого и без того не хватало на больницу, на научную работу; для них нужно было сердце, которому и без того было нелегко все вместить. Вероятно, ради них, этих четырех вошедших в его жизнь ребят, приходилось порою отказываться от многого.
Не только от сна или отдыха.
Быть может, и от личной жизни, личного счастья.
Дети росли; комната, еще недавно вмещавшая их, с каждым месяцем как бы уменьшалась в размере.
Сквозь сетки детских кроваток высовывались розовые пятки. Диванчик уже не вмещал своей обитательницы. Становились тесными башмаки, становились короткими штаны и юбки. Обо всем этом надо было заботиться и думать.
Но маленький мир комнаты всегда был миром тепла, любви и дружбы.
Дети росли трудолюбивыми, сызмала приученными к самостоятельности, отлично учились, ценили добро, ласку, заботу. Из письма я знала, что старший, Сергей, сейчас уже кончил МЭИ, работает в научно-исследовательском институте, женился, у него родилась дочь. Лена и Наташа — студентки. Младший мальчик, Петя, кажется, в этом году кончает школу. А может быть, уже пора не вспоминать письмо, а расспросить наконец обо всем главу семьи?
И, набравшись решимости, я приступаю к делу.
— Что вы?! — Мой собеседник в изумлении глядит на меня. — Неужели же вы из-за этого пришли сюда? Помилуйте, ведь это же обыкновенная житейская история…
— Расскажите мне о ваших детях, — прошу я. — Какие они?
— Какие? — Павел Нилович задумывается. — Не очень многословные. С чувством юмора. Трудолюбивые. Сережа, еще когда учился в техникуме, был занесен на доску почета. По характеру разные: Петя, к примеру, — романтик… — И вдруг он улыбается. — Очень хорошие дети! — говорит он застенчиво. — Обыкновенные хорошие дети.
— Кто-нибудь из них выбрал вашу специальность?
— Я уговаривал стать врачом Наташу. Но она отказалась. Пошла учиться в строительный институт.
— Павел Нилович, ведь вы доцент, кандидат наук… Значит, вы защитили диссертацию. Когда же вы работали над ней?
— Вот как раз в это время, — говорит он виновато. — Когда они были маленькими. Но, знаете, они как-то старались не мешать! Разговаривали шепотом или играли втихомолку… В общем, как видите, диссертацию написал.
— И еще один вопрос, — говорю я и чувствую, что сейчас уже и у меня виноватый голос.
Я ощущаю усилие, с каким мой собеседник отвечает, его неловкость оттого, что разговор коснулся совершенно неожиданной темы, которую он считает интересной только для него одного, а для других — и неинтересной и незначительной… Мне совестно быть такой настойчивой. И все-таки я не могу не задать этого вопроса.
— Четверо детей… — говорю я. — Ведь они остались у вас на руках совсем маленькими. Как вы, одинокий человек, справлялись с ними, делали все, что для них было нужно?
— Я ведь живу в коммунальной квартире, — говорит он простодушно. — Там народу много. Каждый старался понемногу помочь…
Он нерешительно смотрит на меня, и я читаю в его взгляде опаску, что я задам еще один вопрос.
И я сдаюсь. Разговор наш снова возвращается к вопросам медицины.
Собеседник мой с увлечением говорит о своей любимой науке, а я киваю головой, но думаю совсем о другом. Я думаю о том, что этот застенчивый, добрый, чистый человек в трудных условиях вырастил и воспитал четырех ребят, вложил им в душу чувство долга и чести, научил трудолюбию и дружбе, вывел на большую дорогу жизни четырех порядочных людей, тружеников и строителей.
Читайте также: