Ольга колпакова большое сочинение про бабушку купить

Обновлено: 05.07.2024

Большое сочинение про бабушку

Маленькая повесть

Когда бабушка была маленькая, ничего не было. Я хожу по кухне и показываю пальцем на микроволновку:

– А это было?

– Нет, – отвечает бабушка.

На газовую плиту.

Я показываю на холодильник.

– Нет. Когда я была совсем маленькая, у нас была керосиновая лампа. Самое противное было её чистить. Хуже, чем чугунки мыть. А потом протянули провода и загорелась электрическая лампочка. Но люстр не было.

Мы переходим в комнату.

Кровать-то была?

– У меня – нет, – отвечает бабушка.

– Как же так? – не понимаю я. – Как же можно жить, когда у тебя ничего нет! Как я буду про тебя сочинение писать?

– А ты спиши у кого-нибудь, – советует бабушка, бывшая учительница русского языка и литературы.

Я отрицательно качаю головой. Я почти отличница, у кого мне списывать? Если только…

– Бабулечка! – радостно кричу я. – А ты ведь тоже сочинение писала, когда в школе училась. Школа-то у тебя была?

Бабушка соглашается. Школа-то была. И бабушка была отличницей, как я. Она первая из деревни закончила университет и вернулась в свою родную школу работать учительницей.

– Только тогда нам придётся ехать в деревню, забираться на чердак и там искать мои сочинения, – говорит бабушка, – если я их в макулатуру не сдала.

Ну да, компьютеров же раньше не было, всё хранилось на чердаке. Я не против поехать. Я люблю бабушкину деревню. Там две реки, и горы, и клубника растёт на горах, а в садах – медовые яблоки, прозрачные, светятся, как звёзды. А звёзды там какие! Размером с крупные яблоки. В городе таких никогда не увидишь. Но бабушкина деревня далеко, в Алтайском крае, среди учебного года не поедешь.

– Нужно вспоминать, – строго говорю я. – Ты же не хочешь, чтобы я пару получила.

– Мне некогда, – отнекивается бабушка. – Я пироги собираюсь стряпать.

– А пироги-то на свете были, когда ты маленькая была? – спрашиваю я.

Пироги были. И мы вместе с бабушкой идём стряпать пироги по-бабушкиному. Иначе как я выпытаю, что мне писать в сочинении.

Конечно, по-настоящему, по-бабушкиному, пирогов не получится. Для этого нужно молоко от настоящей коровы, которая весь день гуляла на лугу. И свежие яйца от свободной, счастливой курицы, а не от той, что всю жизнь сидит в клетке. И мука из пшеницы, над которой сверкали хлебозоры. Хлебозоры – это такие яркие-яркие беззвучные грозы. Они сверкают над полями, когда созревает пшеница. Очень красиво. И настоящая печка нужна – никакая духовка с микроволновкой не могут заменить печку. Нужна бабушкина деревня, чтобы получились бабушкины пироги.

Пока мы стряпаем городской, упрощённый вариант бабушкиных пирогов, бабушка вот что рассказывает:

Отгадай загадку: деревянный город, в деревянном городе глиняный город, а в глиняном городе серебро и злато. Это – печка в доме. Печка в доме – самое главное, потому что в ней огонь. Огонь – это и тепло, и еда, и свет. И чистота. Знаешь, как я мылась, когда маленькая была? В бане, конечно. Но дети часто вымазывались, а баню каждый день топить не будешь. И тогда нас – меня и братьев – мыли в печке, в большой шайке. Прогорят дрова, и долго-долго ещё в печи тепло держится; сидишь, как тыква, паришься. Тыква чем-то похожа на чупа-чупс, только намного больше и вкуснее. Брали её целиком – огромную, как мяч, на котором вы гимнастику делаете, – и сажали в тёплую печку. Она там долго томилась-парилась. Дети в это время ходили и принюхивались – вкуснее только от свежего хлеба запах. Потом доставали – золотую, с корочкой хрустящей; корочку отламываешь, а под ней мякоть медовая, ближе к корке – совсем как мармелад. Берёшь ложку и аккуратненько черпаешь.

В магазин хлеб привозили два раза в неделю, и было его очень мало, поэтому все сами пекли. Но если вдруг дома хлеб заканчивался, меня мама с утра в магазин отправляла. Приду, а там старухи уже очередь заняли, и первая – бабка Макрида. Давали по две булки в руки. Если семья большая, то по три. Денег было только на хлеб. Да если бы и больше давали, покупать особо нечего. На весь магазин один сорт конфет – карамельки без обёртки разноцветные. Жвачка? Что ты, какая жвачка… Стой-ка, а ведь была у нас жвачка! Мне папка из леса живицу привозил, смолу лиственничную. Мы эту смолу серой называли. Душистая, вкус горьковатый, но приятный. Эта смолка – она микробов убивает. Мама моя ни разу в жизни зубы не чистила, а про кариес и не слыхала. Война, есть нечего, ни щёток, ни пасты зубной – а зубы здоровые. Потому что живицу жевали.

Однажды поехали мы за дровами для печки. Папка лошадку запряг в сани, и мы в рощу отправились, на берег реки. Я в семье старшая, вместе со взрослыми всё делала. Папа рубил, мама связывала, а я бегала, в сани таскала. По кустам бежать с вязанкой неудобно, решила по речке, чтобы побыстрее. А река у нас, сама знаешь, хитрая: где промерзает чуть не до дна, а где только сверху ледок. Мне-то не видно, толстый там лёд или нет, – наступила и провалилась. Хорошо, не очень глубоко. Папа меня вытащил, бегом к саням, полушубком укрыл и скорее домой.

– Воробьи торопились, да маленькими уродились! – ворчит на меня мама: дров-то мало набрали.

А папка подбадривает:

Дома – бегом-бегом – на печку греться. Потому что печка – это ещё и лучшее лекарство. У кого печь правильно сложена, там простуды не знали. Кости греть старики всегда на печь забирались. Мой дед, мамин папа, на голбце лежал. Болел, почти не двигался. А рядом с ним прут – длинная ветка. Если я вдруг громко запою или пробегу мимо, он прут схватит и мне по ногам, чтобы не мешала ему, не баловалась. Когда его хоронили, я этот прут взяла и тоже похоронила, закопала за баней. Но даже после этого мимо печки старалась тихо ходить, всё мне казалось – дед с прутом лежит.

У нас в деревне бабушка жила одинокая, Макридой звали. Та самая, что в магазине всегда первая. Говорили, что Макрида могла ребёнка в печке перепечь. Да не испечь, она же не Баба-Яга, а перепечь.

Родился у меня брат. А у меня уже два брата было, я сестру хотела. Как-то ушла мама на речку бельё полоскать, и братья с ней – санки с бельём катить. Осталась я с Колей одна. Пойду, думаю, к бабке Макриде, пусть она нам из мальчика девочку испечёт. Папка сразу не заметит, а когда заметит, мы с сестрой сошьём ему рубаху, он и не станет ругаться. Он вообще у нас мало ругался, зато смеялся много, за это его в деревне любили и звали Весёлый Ганс, хотя у него совсем другое имя было. А мама Катя строгая была, шутить не любила. Но я подумала, что она, может, даже обрадуется, если у нас ещё девочка будет.

Также данная книга доступна ещё в библиотеке. Запишись сразу в несколько библиотек и получай книги намного быстрее.

Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли

По вашей ссылке друзья получат скидку 10% на эту книгу, а вы будете получать 10% от стоимости их покупок на свой счет ЛитРес. Подробнее

Эта и ещё 2 книги за 299 ₽

По абонементу вы каждый месяц можете взять из каталога одну книгу до 600 ₽ и две книги из персональной подборки.Узнать больше

Тёплая, лиричная и познавательная книга для семейного чтения о том, что связывает поколения, как переплетается прошлое с настоящим. Никаких пропастей между дедами, отцами и внуками нет. Все мы – звенья одной цепи.

А когдa молчишь сaм, молчишь долго - неделю, месяц, что-то происходит внутри: ты перестaёшь сотрясaть воздух вокруг себя и можешь нaконец рaсслышaть, что говорит тебе мир. Мир - синоним тишины. Тихон. Всё кaк-то срaстaлось, собирaлось в клубок.

Мы уверены, что прошлое — это то, что было. Нет, твои деды — это то, что с тобой ещё только будет! Они уже знают, что там, дальше, а мы ещё нет. Присматриваясь к ним, мы словно протираем стекло, через которое можно чётче увидеть своё будущее.

А опыт, свой жизненный опыт передаём мы им через что? Читая книги? Но ведь там речь не про нас, хотя и бывает похоже. Празднуя памятные события? И тут мы следуем скорее глупым советам прессы: скажут, что сейчас год Дракона и пора наряжаться в цвета драконьей чешуи, а на стол выставлять лягушачьи лапки, — так и делаем. Духовный опыт? Но как объяснить, что нужно прощать, если сам злишься от встречи с каждым хамом и не прощаешь, а стараешься проучить и наказать. Наше поколение — пропасть, разделившая пращуров и внуком. Нам нечего передать от сердца к сердцу. А то, что передаём из рук в руки, — пустышки.

А когда молчишь сам, молчишь долго - неделю, месяц, что-то происходит внутри: ты перестаешь сотрясать воздух вокруг себя и можешь наконец расслышать, что говорит тебе мир. Мир - синоним тишины.

Интересно, когда в нашей стране последний, раз подавали нищему хлеб через окно? Может быть, этот день и считать началом провала? Обрушением калинова моста, обрывом нити, что связывала нас с предками. Ведь точно подменили нас. Мы как-то дружно, враз забыли исконные слова, а с ними ушли и сами предметы и явления. Вместо избы — коттедж, вместо бабьего кута — обеденная зона, а семья собирается не за столом в красном углу, а отчего-то в гостиной, словно гости они сами у себя… Выросло второе (или уже третье?) поколение детей, которые никогда не пробовали пищи, приготовленной в печи.

Видео обзоры (3)

Книга в ЭКСПО. Выпуск 1 "Большое сочинение про бабушку"

Читайте книгу О. Колпаковой "Большое сочинение про бабушку"

ИТОГОВОЕ СОЧИНЕНИЕ 2022 | Разбор универсальных произведений + ИТОГИ РОЗЫГРЫША

Ералаш Лучшие сюжеты 2019

Макс и история про шоколадный футбольный мяч

Характеристики (4)

Цены на Яндекс.Маркет

Цены (1)

Как купить или где мы находимся +

Цена от 139 руб до 139 руб в 1 магазинах

Бесплатная доставка от 2 499 ₽

Минимальные сроки доставки. Промокод 10%: cmp24.
Скидка: 20% от 1500 руб. Промокод: bfcmp24

Кэшбэк в book24 до 6.3%

Круглосуточно работает call-центр

Это удобный сервис, где можно легко найти и купить все что угодно.

Кэшбэк сервис СкидкаГИД

Купить в соседних городах

Сервисы для г.Москва

Инновационный нанопоиск авиабилетов найдет для вас не только самый лучший вариант на конкретные даты, но и предложит другие даты, когда стоимость перелета может быть ещё ниже. Выбирайте самые "дешёвые даты" в специальном разделе сайта Цены на авиабилеты

Выбирайте из более чем 3 000 000 гостиниц, санаториев, турбаз, хостелов и апарт-отелей. Собираем в одном месте все доступные варианты номеров, которые предлагают агрегаторы и владельцы отелей. Сравните цены и условия и выберите, где бронировать выгоднее.

Бесплатная доставка. В наличии только свежие и качественные продукты по выгодным ценам. Высокий уровень сервиса сборки и доставки заказов. Доставка осуществляется по Москве и МО; Санкт-Петербургу и ЛО

Купить в кредит (6)

Беспроцентный период - до 100 дней. Выпуск кредитной карты - бесплатно

Кредит наличными в Совкомбанк: Сумма кредита - от 5 000 до 100 000 рублей; Срок кредита - 12 месяцев; Процентная ставка - от 12% годовых; Возраст - от 35 до 85 лет.

Сумма первого займа: от 4 000 до 15000 рублей; При повторном обращении: до 30 000 рублей; Срок первого займа: от 1 до 30 дней; Процентная ставка: до 1% в день; Необходимые документы: Паспорт гражданина РФ (только данные, без скана);

Короткие займы Joymoney (основной продукт):

- займ онлайн на карту
- Сумма займа - от 5 000 до 60 000 р.
- Срок займа - от 5 до 30 дней
- Фиксированная процентная ставка - 1,5% в день
- Возраст - от 23 до 60 лет

Сумма займа - от 2 000 до 10 000 р.;
Срок займа - от 16 до 30 дней;
Процентная ставка - 1 % в день;
Возраст - от 22 до 70 лет ;

- займ на карту или счет;
- перевод на любую банковскую карточку, выпущенную любым банком в России;
- перевод на ваш личный банковский счёт в любом банке России;
- денежный перевод через систему CONTACT.

Второе моё знакомство с автором. Её книга про Буку, мне очень понравилась. В этом сборнике автора четыре произведения:
1. Дочки, бабушки и мамы;
2. Большое сочинение про бабушку;
3. Стержень и пружина;
4. Почему рассердилась кикимора.
Объединяет их любовь к истории русского быта, тяга к предкам, деревне.
Вторая и четвертая повести по сути вообще одно и то же - мы можем узнать из них про то, как в древности шили одежду, почему проходя через порог в избах приходилось нагибаться, чем неправильны современные пластиковые окна с точки зрения религии, почему люди любят срезать углы по газонам, игнорируя дорожки, что значит "дубина стоеросовая", чем хороша незавершённость в строительстве дома, узнаем про домовых, кикимор и прочее, прочее в таком духе.
Две другие повести не менее теплые и интересные, первая больше о деревне, третья - о семье и фамилии.

Если подумать, то у детских книг самая обширная читательская аудитория, потому что их читают и дети, и взрослые. Но, к сожалению, далеко не всегда такое чтение доставляет удовольствие. Как много детских книг, которые неинтересно читать взрослым просто потому, что они написаны слишком простым языком, у них глупенький и банальный сюжет. Хотя такие книги, пожалуй, и самим детям тоже вряд ли интересно читать. И вот здесь и проходит черта, разделяющая качественную детскую литературу, которая когда-нибудь станет классикой, и посредственную, ту, что лишь бы выпустить, ведь далеко не все родители, покупая своему чаду книгу, станут выбирать ее с пристрастием. Картинки большие и яркие – и отлично. И все-таки помимо того, что детская литература самая читаемая, она еще и самая подвергаемая критике читателей всех возрастов и вкусов. Тем не менее есть ведь потрясающие авторы, пишущие невероятно прекрасные детские книги. И вот Ольга Колпакова вполне достойный представитель нового поколения таких чудо-писателей.

В общем, знакомство с автором стало приятной неожиданностью. Я, конечно, верю в наших писателей, но к чести Ольги Колпаковой надо сказать, что она превзошла даже мои высокие ожидания.

Чудесная книга! Полная традициями (загадочными и знакомыми), древними преданиями, свежевыпеченным хлебным духом и жаром настоящей русской печки, и мелодичными сказаниями, которыми заслушиваешься, как бабушкиными сказками у камелька. И вот уже ощущение, что не ты читаешь книгу, а книга читает тебя.

Невозможно поверить, что еще сто лет назад люди жили по большей части совсем, совсем иначе. А уж жизнь в деревне современному ребенку, наверное, вообще малопредставима. И ведь нужно было и за грибами-ягодами ходить, и за младшими приглядывать, и за скотиной ухаживать (а летом и пасти). А все эти предметы в русской избе и их назначение. А присказки и старинная мудрость, которая уходит вместе со странными значениями слов. Знаете ли вы, например, что "калинов мост" происходит не от слова калина, а от слова калёный, то есть горячий, нагретый?

Редкий случай, когда книгу читал бы и читал, и хотелось бы, чтобы она не кончалась. Обязательно куплю себе в библиотеку бумажный вариант, чтобы вечером с дочкой окунуться в загадочную жизнь, которой жили мои и ее еще и не столь далекие предки, но которая безвозвратно уходит, все дальше и дальше, постепенно становясь сказкой.

Мы переходим в комнату.

Кровать-то была?

– У меня – нет, – отвечает бабушка.

– А ты спиши у кого-нибудь, – советует бабушка, бывшая учительница русского языка и литературы.

Я отрицательно качаю головой. Я почти отличница, у кого мне списывать? Если только…

– Нужно вспоминать, – строго говорю я. – Ты же не хочешь, чтобы я пару получила.

– Мне некогда, – отнекивается бабушка. – Я пироги собираюсь стряпать.

– А пироги-то на свете были, когда ты маленькая была? – спрашиваю я.

Пока мы стряпаем городской, упрощённый вариант бабушкиных пирогов, бабушка вот что рассказывает:

Про печку

– Воробьи торопились, да маленькими уродились! – ворчит на меня мама: дров-то мало набрали.

А папка подбадривает:

Бабка Макрида жила на самом краю деревни, у кладбища, под горой. Завернула я Колю в одеялко – тяжело, а других санок нету. Выкатила из сарая кошёвку. Видела, в каких санях Дед Мороз ездит? Вот это кошева и есть. Старое слово, теперь его и не услышишь. Кошем обоз называли, а ещё – поселение; человека же, в нём главного, звали кошевой. На санях дрова возили, сено, а в кошеве – пассажиров. Настоящая, узорчатая, только маленькая, для ребёнка, была у нас кошева. Сделал её мой лёлька – дядя Костя Кащеев. Он кузнецом в деревне был. Лёлька – значит крёстный. Церкви-то в деревне не было, её в 1918 году сожгли, а крёстных по старой привычке выбирали и роднились между собой. Вместо попа у нас была бабка Макрида: придёт, молитву прочитает, у тёплой печки в таз с водой макнёт, мазнёт сажей – вот и покрестили. Главное, чтобы об этом Сомов, председатель колхоза, не узнал, – запрещено это было. И крестики никто не носил. Мы носили галстуки красные. Красные как кровь – в память о погибших бойцах.

Читайте также: