Долгополов мастера и шедевры сочинение
Обновлено: 30.06.2024
Мы всегда рады честным, конструктивным рецензиям. Лабиринт приветствует дружелюбную дискуссию ценителей и не приветствует перепалки и оскорбления.
Вроде и шесть томов, а жалко, что мало - до того получилось удачное сочетание внутреннего содержания, внешнего оформления и цены.
Итак, по порядку - в содержание вошли очерки о художниках (и не только, дополнительно включены статьи о сокровищах Тутанхамона и Третьяковке), объединенные в тома по временному и географическому признаку. В первый том вошли эссе от Тутанхамона до Теодора Жерико, далее идут французские мастера 19 века (2-й т.), русские художники от Рублева до Репина (3-й т.), мастера отечественного изобразительного искусства конца 19 - начала 20 в. (4-й т.), литературные портреты наиболее значительных мастеров живописи советского периода (5-й т.), жизнь и творчество художников-современников (условно, конечно, учитывая, что Долгополов ушел в 1991 году).
Структурно информация скомпонована так, что в начале очерка на развороте с левой стороны дан портрет или автопортрет художника, с правой - начало статьи, куда далее по тексту включаются иллюстрации наиболее значимых его произведений.
Не стоит относиться к изданию, как к энциклопедии по истории искусств - при всей его обширности оно не энциклопедично, абсолютно лишено дидактивности и не имеет своей целью "подковать" уважаемого читателя по всем многочисленным граням мирового художественного наследия. Это выборка автора, его взгляд и его точка зрения, и, несомненно, каждый читатель добавил бы в предложенный список что-то свое. Тем не менее это отнюдь не является минусом издания, а, скорее, альтернативным (в смысле отличным от твоего) творческим видением, что, несомненно, весьма интересно.
Высокое качество полиграфии, достаточное количество цветных иллюстраций, твердая обложка с золотым тиснением, увесистые тома небольшого размера, приятно лежащие в руке - все это делает многотомник достойным подарочным изданием, а привлекательная цена помогает ему стать более доступным.
Искусство. В мире насчитывается огромное количество полотен разных жанров, направлений, авторов. Но лишь немногие из них заставляют задуматься о себе, о жизни, переосмыслить какие-то её моменты. Что делает работу автора шедевром творца? Ответ на этот вопрос даёт нам текст И. Долгополова.
Анализируя данную проблему, автор рисует картины "неяркой красы Руси". "Золотые пажити, голубые глаза озёр, белокаменные лебеди-храмы"- каждая из этих деталей помогает понять, насколько близок должен быть художник к своей стране, истории, народу, чтобы чистый, правдивый, вещий голос творца "доносился из глубины веков" до его потомков.
Важную роль текста занимает противопоставление "мастеров-виртуозов, владевших аритистично техникой рисунка" и творцов, чьи работы внешне просты, но наполненные "бездонной духовной глубиной". Не случайно в финальной части рассуждения появляются имена великих Пушкина, Глинки, Достоевского- так И. Долгополов убеждает читателя в том, что в произведении любого творца самое главное- не "почерк, мазок или удар кисти, а сердце".
Прочитав и проанализировав данный текст, я поняла, что автор подводит читателя к следующей мысли: щедевры творца должны быть наполнены чувством сопричастности Отчизне. Публицист не сомневается в том, что только "любовь к ближнему, простосердечие" способны подвигнуть художника на "сотворение немеркнущих шедевров".
Мне близка и понятна точка зрения автора. Я также уверена в том, что произведение настоящего творца должно оставить неисгладимый след в душе человека и помочь человеку оглядеться вокруг себя, увидеть людей, которые рядом, понять их проблемы.
Чтобы доказать свою точку зрения, мне хотелось бы обратитсья к произведению К. Паустовского "Старый повар". Автор рассказывает о слепом умирающем старике. Вместе с героем мы испытываем глубокие муки совести и ждём облегчения страданий. Удивительно, но это освобождение приходит с музыкой молодого незнакомца, которая помогает слепому вернуться во времена своей молодости, встретиться с возлюбленной и увидеть, как распускаются белые цветы в старом яблоневом саду. Читая рассказ Паустовского, мы понимаем, что музыка великого Моцарта произвела столь сильное впечатление и успокоила душу умирающего.
Аргументируя свою позицию, хочу привести в качестве примера повесть А. Куприна "Гранатовый браслет". История Веры Шеиной и Желткова позволила увидеть, что очень важную роль в отношении героини к влюбленному в неё человеку сыграла бетховенская соната. Вместе с княгиней мы слушаем музыкальное произведение, о котором было упомянуто в предсмертном послании, полученном ею, и чувствуем, насколько велико его тихое преклонение. Под звуки аккордов приходит ощущение прошедшей мимо вечной, повторяющейся лишь раз в тысячу лет любви. Эта музыка так одухотворена Куприным, что именно через неё передаются мысли Желткова: "Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. "
Искусство. Пьесы П.И. Чайковского, полотна В. Васнецова, незабываемые страницы романов Л. Толстого- не так важен род и жанр искусства, как то, чтобы в жизни каждого появилось произведение, которое поможет человеку раскрыться самому и раскрыть тех, кто рядом.
Текст И. Долгополова
Как дивное эхо давным-давно ушедших времен, завораживают взор творения Андрея Рублева, открывшего людям прелесть неяркой красы Руси. Просторы небес, золотые пажити ее полей, голубые очи озер и неторопливость рек. Вещий голос живописи Рублева — чистый, правдивый, доносится из глубины веков, и мы, слушая неспешный этот рассказ, ощущаем легендарную пору становления Отчизны, видим белокаменные храмы, зубчатые стены и гордые башни крепостей, шумные площади многолюдных городов. Редкой красотой любы нам творения Рублева, ибо угадываем в них душу пращуров наших. Прислушайся. и вдруг из бездны времени предстанут пред тобой стройные ряды шлемоблещущих воинов, лес копий, сверкание мечей и. женский плач. Набежала черная кочевничья туча на красно солнышко, полетели вражьи стрелы, и несть им числа. Много, много горького повидала Русь. Сын ее Андрей Рублев донес до дней сегодняшних радость и печали своего времени — в них муки, испытания, ко торые принял народ. Слыхали ли вы благовест колоколов старых храмов Руси, когда он плывет в лазоревом небе, и сама земля кажется сказочной, былинной. Наступают сумерки, и все приметы нынешнего дня уходят в закатную мглу, мы все яснее и четче воспринимаем чистоту звучания вечернего звона. И дело не в том, что давным-давно ушли времена, когда были построены церкви с чеканными силуэтами, гармонирующими с пейзажем. Легко дышится в этом, как медом напоенном, воздухе, в котором растворен аромат полевых цветов и трав, горький запах костров. Загорается первая звезда в бездонной тьме наступившей ночи, и мы еще полны звучанием говорящих колоколов, до слез тронуты радостью общения с природой своей Родины. Такое чувство сопричастности Отчизне просыпается, когда глядишь внимательно и пристрастно на рублевские создания. В них будто слышится зов земли, пусть перенесшей тяготы, но знавшей и радость славных побед. Много в мире создано творений великих и грандиозных, не счесть мастеров-виртуозов, владевших артистично рисунком, живописью, композицией, создавших полотна, в которых действуют десятки фигур. Размах этих холстов иногда потрясает, как и фееричность сюжетов. Но мало кто в этом тысячеликом мире искусства создал произведения, равные по глубине прозрения Рублеву, внешне простые, мудрые той бездонной духовной глубиной, которая отличает поэзию Пушкина и Блока, музыку Глинки и Мусоргского, прозу Гоголя, Достоевского, Толстого. Любовь к ближнему, простосердечие — вот сила, которая подвигла Андрея Рублева на сотворение немеркнущих шедевров. Труд, школа жизни и искусства помогли ему создать их. В его произведениях говорят не почерк, мазок, удар кисти, а сердце художника.
Сорок лет назад Игорь Долгополов, в прошлом молодой художник-плакатист, видный оформитель — на его счету не один десяток альбомов — и одаренный живописец, тяготеющий к сказочным мотивам, вдруг покончил с художественной практикой, занялся скромной журнальной работой и добровольно обрек себя на забвение. Это удивляло его учителя Александра Дейнеку, верившего в творческую волю д'Артаньяна, как прозвал он задиристого паренька, не боявшегося ни словесных, ни иных поединков, и певца Москвы Юрия Пименова, находившего в Долгополове графический дар, и многих его друзей-художников, учившихся вместе с ним в институте и уже на разных скоростях приближавшихся кто к признанию, кто к славе.
Искусство не спорт, где непременно надо кого-то превзойти (соображение, что важна не победа, а борьба — лицемерно), нужно одно: чтобы тебе было что сказать, и собственными, неизжеванными словами — в противном случае не стоит и начинать.
В чем здесь секрет?
Наверно, в особенности жанра, языка этих книг.
Существует мнение, что картину нельзя описывать, бесцельно средствами одного искусства пытаться передать суть другого искусства. Мысль хоть и справедливая, но постоянно опровергаемая живой практикой.
«Тонкая холеная рука Чечилии нежно поглаживает шелковистую шерстку горностая — одного из геральдических символов власти герцогов Сфорца. Маленький зверек отвечает на ласку. Вы слышите шорох и потрескивание драгоценной ткани под коготками горностая.
Метафора… Вот одна из основных примет портретов Леонардо. Геральдический символ рода Моро, имя его прекрасной возлюбленной и живой зверек — горностай. Это сочетание самых, казалось, несовместимых слагаемых выливается в одному Леонардо да Винчи известную формулу. Он ставит перед зрителем загадку, заставляет его думать, исследовать, домысливать многозначный образ.
Вот как много могут сказать крошечные, неприметные даже наметанному глазу детали картины. Вот так пишут великие мастера: ничего случайного, за любой малостью — двойной и тройной смысл, ничего плоско-житейского, исчерпывающегося в самом себе, все возведено в ранг символа.
Полотно двухмерно, но сейчас оно обретает еще два измерения: глубину и время. Не правда ли, нас научили видеть шедевр Леонардо?
Игорь Долгополов - Мастера и шедевры. т. I краткое содержание
В трехтомнике собраны работы заслуженного деятеля искусств РСФСР И. В. Долгополова о выдающихся мастерах зарубежного, отечественного и советского изобразительного искусства.
Первый том включает в себя интересные рассказы о замечательных мастерах зарубежного искусства — Древнего Египта, Леонардо да Винчи, Эль Греко, Рембрандте, Делакруа, Домье, Мане и других.
Издание рассчитано на самого массового читателя. В издании более 200 цветных и черно-белых репродукций.
Мастера и шедевры. т. I - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
МАСТЕРА и ШЕДЕВРЫ
Сорок лет назад Игорь Долгополов, в прошлом молодой художник-плакатист, видный оформитель — на его счету не один десяток альбомов — и одаренный живописец, тяготеющий к сказочным мотивам, вдруг покончил с художественной практикой, занялся скромной журнальной работой и добровольно обрек себя на забвение. Это удивляло его учителя Александра Дейнеку, верившего в творческую волю д'Артаньяна, как прозвал он задиристого паренька, не боявшегося ни словесных, ни иных поединков, и певца Москвы Юрия Пименова, находившего в Долгополове графический дар, и многих его друзей-художников, учившихся вместе с ним в институте и уже на разных скоростях приближавшихся кто к признанию, кто к славе.
Искусство не спорт, где непременно надо кого-то превзойти (соображение, что важна не победа, а борьба — лицемерно), нужно одно: чтобы тебе было что сказать, и собственными, неизжеванными словами — в противном случае не стоит и начинать.
В чем здесь секрет?
Наверно, в особенности жанра, языка этих книг.
Существует мнение, что картину нельзя описывать, бесцельно средствами одного искусства пытаться передать суть другого искусства. Мысль хоть и справедливая, но постоянно опровергаемая живой практикой.
«Тонкая холеная рука Чечилии нежно поглаживает шелковистую шерстку горностая — одного из геральдических символов власти герцогов Сфорца. Маленький зверек отвечает на ласку. Вы слышите шорох и потрескивание драгоценной ткани под коготками горностая.
Метафора… Вот одна из основных примет портретов Леонардо. Геральдический символ рода Моро, имя его прекрасной возлюбленной и живой зверек — горностай. Это сочетание самых, казалось, несовместимых слагаемых выливается в одному Леонардо да Винчи известную формулу. Он ставит перед зрителем загадку, заставляет его думать, исследовать, домысливать многозначный образ.
Читайте также: