Что имела в виду поэтесса б ахмадулина назвавшая цветаеву трагическим баловнем 20 века сочинение
Обновлено: 04.07.2024
Личная и творческая судьба М. Цветаевой на протяжении многих лет
находилась в центре пристального внимания Ахмадулиной.
Уже в позднем своем эссе "Божьей милостью"о Цветаевой "
Ахмадуллина напишет: "ее имя, все, что названо этим именем, вынуждают
нас к особенному стеснению сердца, к особенной спертости воздуха в горле",
в цветаевской же судьбе она отметит "исполнение жизненной трагедии",
"воплощение каждого мига этой трагедии".
Каждый день судьбу благодарю. .
Каждый вечер подвожу итоги. .
Не сверяюсь по календарю. .
Дорожу сегодня очень многим.. .
Все закономерно и светло. .
Все зачем-то было очень кстати. .
То. . что опалило – не сожгло. .
То. . что было болью. . стало статью.. .
(М. Цветаева)
"Судьба Цветаевой совершенна дважды, - говорила Белла Ахмадулина
безукоризненное исполнение жизненной трагедии и безукоризненное
воплощение каждого мига этой трагедии, воплощение в то, что стало
блаженством для нас. И в этом смысле нам остается считать судьбу
Цветаевой счастливейшей в истории нашей словесности, потому что
редко кому дано так воплотить все, что даровано в идеале человечеству,
а в нашем случае ей одной – Марине Цветаевой.
Еще учтем, что она была не нам чета. Она была вождь своей судьбы, и
воинство ее ума и духа следовало за этим вождем.. . "
". Я живу, как другие танцуют: до упоения – до головокружения – до тошноты!
Я знаю, кто я: Танцовщица Души.
19-ый год – в быту – меня ничему не научил: ни бережливости, ни воздержанию.
Хлеб я так же легко беру – ем – отдаю, как если бы он стоил 2 коп. (сейчас 200 р.) ,
а кофе и чай я всегда пила без сахара.
Я от природы не терплю запасов. Или съем, или отдам.
Победить старость – как сейчас – молодость – мне поможет – Ирония.
Москва 19-го года ничему не удивляется: мне самое время жить.
Я так мало женщина, что ни разу, ни разу мне в голову не пришло, что
от голода и холода зимы 19-го года есть иное средство, чем продажа
на рынке.
Ничто не может быть больше радости, с которой я бросаю тетрадку для
человека, если не радость, с которой я бросаю человека для тетрадки.
Лицемерия, - вот чего во мне не хватает.
Найду ли я когда-нибудь человека, который настолько полюбит меня, что даст
мне цианистого кали, и настолько узнает меня, что поймет, будет убежден, что
я никогда не пущу его в ход раньше сроку. – И потому, дав, будет спать спокойно.
Словно теплая слеза,
Капля капнула в глаза.
Там, в небесной вышине
Кто-то плачет обо мне.
(Быль. – Вчера, на улице. )
Все мое отношение к людям – весь разлет моего маятника – между: желанием
все оправдать – и требованием быть во всем оправданной.
Я рождена для удовольствий света, дружбы нескольких избранных друзей и единственной чудесной любви некоего благородного господина, прекрасного
обликом
и высокого духом.
- Тешу себя глупостями!
Почему я так глубоко-беспомощна во всем, что другим так легко? –
Найти чей-нибудь дом, взять билет на вокзале, выкроить – по готовой
выкройке – детскую рубашечку.
Определенная атрофия какой-то части мозга.
О, как я издали чую то, чего не могу – и какой у меня тогда кроткий – от
неизбежности – голос!
Я, кажется, требую, чтобы меня сейчас любили, как будут любить через сто лет.
Так же безнадежно, как требовать деньги в счет очень верного! но через сто лет! – наследства. И требовать не у того, кто оставит, а у других. И гарантией выставлять
свою уверенность. Соответствие полное.. .
И самое обидное, что я ведь знаю, как меня будут любить через 100 лет!
Марина Цветаева. Записные книжки.
(фрагменты записей, с 1915 по 1920 год)
Русский поэт, писатель, переводчик, один из крупнейших русских лирических поэтов второй половины XX века. Член Союза российских писателей, исполкома Русского ПЕН-центра, Общества друзей Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Почётный член Американской академии искусств и литературы. Лауреат Государственной премии Российской Федерации и Государственной премии СССР.
- Белла Ахмадулина ~ Опять сентябрь, как тьму времён назад… - 21.09.2021
- Белла Ахмадулина ~ Таруса (посвящение Марине Цветаевой) - 31.08.2021
- Белла Ахмадулина ~ Четверть века, Марина, тому…(посвящение Марине Цветаевой) - 31.08.2021
p, blockquote 1,0,0,0,0 -->
p, blockquote 2,0,0,0,0 -->
Обе самозабвенно любили Тарусу. Теперь оба эти имени – Марина и Белла – благодаря поставленным им в этом малом городке памятникам, навеки соединены воедино.
p, blockquote 3,0,0,0,0 -->
p, blockquote 4,0,0,0,0 -->
Белла Ахмадулина о Марине Цветаевой
— Ахмадулина — созвучно Ахматовой … Кто вам ближе — Анна Ахматова или Марина Цветаева ?
p, blockquote 5,0,0,0,0 -->
— Больше стихов я посвятила Марине Ивановне. И вместе с Борисом Мессерером нам удалось установить памятник Цветаевой в Тарусе. Что же касается моего выбора — Цветаева или Ахматова, о котором меня часто спрашивают, то я всегда говорю, что сердцу должно быть — просторно, поэтому в нем есть место и для Ахматовой, и для Цветаевой.
Но Марину Ивановну я считаю гением, а Анну Ахматову — великим поэтом.
p, blockquote 6,0,0,0,0 -->
— Как бы отнеслась сама Марина Ивановна к своему памятнику?
p, blockquote 7,0,0,0,0 -->
— Я и Борису сказала, что для Марины Ивановны было бы абсолютно безразлично , есть ее памятник или нет. Она была выше славы как прижизненной, так и, думаю , посмертной.
p, blockquote 8,0,0,0,0 -->
— На месте памятника Цветаевой десятилетиями стоял Ленин …
p, blockquote 9,0,0,0,0 -->
— Все равно аура Марины витала в воздухе Тарусы. И даже злополучный 101-й километр (он находится как раз рядом с Тарусой), куда убирали из Москвы неблагонадежных людей (или благородных мучеников, как Иосифа Бродского) наравне с криминальным элементом, не повлиял на поэтическую атмосферу города.
p, blockquote 10,0,0,0,0 -->
— Как относитесь к популярной версии, будто сын Цветаевой Георгий не погиб на фронте, а бежал во Францию?
p, blockquote 11,0,0,0,0 -->
— Это невозможно. Мне кажется, в судьбе Марины Цветаевой могло быть только два варианта — или в живых остаются все члены ее семьи, или — никто. В эмиграции и после у Цветаевой не было дома, но всегда была семья, с которой она решила остаться до последнего.
p, blockquote 12,0,1,0,0 -->
Памятник Марине Цветаевой в Тарусе
p, blockquote 13,0,0,0,0 -->
Белла Ахмадулина
Таруса
Марине Цветаевой
p, blockquote 14,0,0,0,0 -->
Какая зелень глаз вам свойственна, однако…
И тьмы подошв – такой травы не изомнут.
С откоса на Оку вы глянули когда-то:
на дне Оки лежит и смотрит изумруд.
p, blockquote 15,0,0,0,0 -->
Какая зелень глаз вам свойственна, однако…
Давно из-под ресниц обронен изумруд.
Или у вас – ронять в Оку и в глушь оврага
есть что-то зеленей, не знаю, как зовут?
p, blockquote 16,0,0,0,0 -->
Какая зелень глаз вам свойственна, однако…
Чтобы навек вселить в пространство изумруд,
вам стоило взглянуть и отвернуться: надо
спешить, уже темно и ужинать зовут.
p, blockquote 17,0,0,0,0 -->
p, blockquote 18,0,0,0,0 -->
Здесь дом стоял. Столетие назад
был день: рояль в гостиной водворили,
ввели детей, открыли окна в сад,
где ныне лют ревнитель викторины.
p, blockquote 19,0,0,0,0 -->
Ты победил. Виктория – твоя.
Вот здесь был дом, где ныне танцплощадка,
площадка-танц, иль как её… Видна
звезда небес как бред и опечатка
в твоём дикоязычном букваре.
Ура, ты победил, недаром злился
и морщил лоб при этих – в серебре,
безумных и недремлющих из гипса.
p, blockquote 21,0,0,0,0 -->
Дом отдыха – и отдыхай, старик.
Прости меня. Ты не виновен вовсе,
что вижу я, как дом в саду стоит
и музыка витает окон возле.
p, blockquote 22,0,0,0,0 -->
p, blockquote 23,0,0,0,0 -->
Морская – так иди в свои моря!
Оставь меня, скитайся вольной птицей!
Умри во мне, как в мире умерла,
темно и тесно быть твоей темницей.
p, blockquote 24,0,0,0,0 -->
Мне негде быть, хоть всё это – моё.
Я узнаю твою неблагосклонность
к тому, что спёрто, замкнуто, мало.
Ты – рвущийся из душной кожи лотос.
p, blockquote 25,1,0,0,0 -->
Ступай в моря! Но коль уйдешь с земли,
Я без тебя не уцелею. Разве –
как чешуя, в которой нет змеи:
лишь стройный воздух, вьющийся в пространстве.
p, blockquote 26,0,0,0,0 -->
p, blockquote 27,0,0,0,0 -->
Молчали той, зато хвалима эта.
И то сказать – иные времена:
не вняли крику, но целуют эхо,
к ней опоздав, благословив меня.
p, blockquote 28,0,0,0,0 -->
Зато, её любившие, брезгливы
ко мне чернила, и тетрадь гола.
Рак на безрыбье или на безглыбье
пригорок – вот вам рыба и гора.
p, blockquote 29,0,0,0,0 -->
Людской хвале внимая, разум слепнет.
Пред той потупясь, коротаю дни
и слышу вдруг: не осуждай за лепет
живых людей – ты хуже, чем они.
p, blockquote 30,0,0,0,0 -->
Коль нужно им, возглыбься над низиной
их бедных бед, а рыбья немота
не есть ли крик, неслышимый, но зримый,
оранжево запекшийся у рта.
p, blockquote 31,0,0,0,0 -->
p, blockquote 32,0,0,0,0 -->
Растает снег. Я в зоопарк схожу.
С почтением и холодком по коже
увижу льва и: — Это лев! – скажу.
Словечко и предметище не схожи.
А той со львами только веселей!
Ей незачем заискивать при встрече
с тем, о котором вымолвит: Се лев. –
Какая львиность норова и речи!
p, blockquote 33,0,0,0,0 -->
Я целовала крутолобье волн,
просила море: — притворись водою!
Страшусь тебя, словно изгнали вон
в зыбь вечности с невнятною звездою.
Ещё по теме: Прекрасная Белла Ахмадулина ~ краткая биография, информация, стихи, личная жизнь поэтессы
Та любит твердь за тернии пути,
пыланью брызг предпочитает пыльность
и скажет: — Прочь! Мне надобно пройти. –
И вот проходит – море расступилось.
p, blockquote 35,0,0,0,0 -->
p, blockquote 36,0,0,0,0 -->
Как знать, вдруг – мало, а не много:
невхожести в уют, в приют
такой, что даже и острога
столь бесприютным не дают;
p, blockquote 37,0,0,1,0 -->
мгновения: завидев Блока,
гордыней скул порозоветь,
как больно смотрит он, как блёкло,
огромную приемля весть
из детской ручки;
p, blockquote 38,0,0,0,0 -->
ручки этой,
в страданье о которой спишь,
безумием твоим одетой
в рассеянные грёзы спиц;
p, blockquote 39,0,0,0,0 -->
расчета: властью никакою
немыслимо пресечь твою
гортань и можно лишь рукою
твоею,-
p, blockquote 40,0,0,0,0 -->
мало, говорю,
всего, чтоб заплатить за чудный
снег, осыпавший дом Трёхпрудный,
и пруд, и труд коньков нетрудный,
а гений глаза изумрудный
всё знал и всё имел в виду.
p, blockquote 41,0,0,0,0 -->
Две барышни, слетев из детской
светёлки, шли на мост Кузнецкий
с копейкой удалой купецкой:
Сочельник, нужно наконец-то
для ёлки приобресть звезду.
p, blockquote 42,0,0,0,0 -->
Влекла их толчея людская,
пред строгим Пушкиным сникая,
от Елисеева таская
кульки и свертки, вся Тверская –
в мигании, во мгле, в огне.
p, blockquote 43,0,0,0,0 -->
Всё время важно и вельможно
шёл снег, себя даря и множа.
Сережа, поздно же, темно же!
Раз так пройти, а дальше – можно
стать прахом неизвестно где.
p, blockquote 44,0,0,0,0 -->
p, blockquote 45,0,0,0,0 -->
p, blockquote 46,0,0,0,0 -->
Строками этого стихотворения сказано главное. Лишних слов не требуется.
p, blockquote 47,0,0,0,0 -->
Белла Ахмадулина и Анастасия Ивановна Цветаева
p, blockquote 48,0,0,0,0 -->
Белла Ахмадулина и Анастасия Ивановна Цветаева
Какая зелень глаз вам свойственна, однако…
И тьмы подошв – такой травы не изомнут.
С откоса на Оку вы глянули когда-то:
на дне Оки лежит и смотрит изумруд.
Какая зелень глаз вам свойственна, однако…
Давно из-под ресниц обронен изумруд.
Или у вас – ронять в Оку и в глушь оврага
есть что-то зеленей, не знаю, как зовут?
Какая зелень глаз вам свойственна, однако…
Чтобы навек вселить в пространство изумруд,
вам стоило взглянуть и отвернуться: надо
спешить, уже темно и ужинать зовут.
Здесь дом стоял. Столетие назад
был день: рояль в гостиной водворили,
ввели детей, открыли окна в сад,
где ныне лют ревнитель викторины.
Ты победил. Виктория – твоя.
Вот здесь был дом, где ныне танцплощадка,
площадка-танц, иль как её… Видна
звезда небес как бред и опечатка
в твоём дикоязычном букваре.
Ура, ты победил, недаром злился
и морщил лоб при этих – в серебре,
безумных и недремлющих из гипса.
Дом отдыха – и отдыхай, старик.
Прости меня. Ты не виновен вовсе,
что вижу я, как дом в саду стоит
и музыка витает окон возле.
Морская – так иди в свои моря!
Оставь меня, скитайся вольной птицей!
Умри во мне, как в мире умерла,
темно и тесно быть твоей темницей.
Мне негде быть, хоть всё это – моё.
Я узнаю твою неблагосклонность
к тому, что спёрто, замкнуто, мало.
Ты – рвущийся из душной кожи лотос.
Ступай в моря! Но коль уйдешь с земли,
Я без тебя не уцелею. Разве –
как чешуя, в которой нет змеи:
лишь стройный воздух, вьющийся в пространстве.
Молчали той, зато хвалима эта.
И то сказать – иные времена:
не вняли крику, но целуют эхо,
к ней опоздав, благословив меня.
Зато, её любившие, брезгливы
ко мне чернила, и тетрадь гола.
Рак на безрыбье или на безглыбье
пригорок – вот вам рыба и гора.
Людской хвале внимая, разум слепнет.
Пред той потупясь, коротаю дни
и слышу вдруг: не осуждай за лепет
живых людей – ты хуже, чем они.
Коль нужно им, возглыбься над низиной
их бедных бед, а рыбья немота
не есть ли крик, неслышимый, но зримый,
оранжево запекшийся у рта.
Растает снег. Я в зоопарк схожу.
С почтением и холодком по коже
увижу льва и: - Это лев! – скажу.
Словечко и предметище не схожи.
А той со львами только веселей!
Ей незачем заискивать при встрече
с тем, о котором вымолвит: Се лев. –
Какая львиность норова и речи!
Я целовала крутолобье волн,
просила море: - притворись водою!
Страшусь тебя, словно изгнали вон
в зыбь вечности с невнятною звездою.
Та любит твердь за тернии пути,
пыланью брызг предпочитает пыльность
и скажет: - Прочь! Мне надобно пройти. –
И вот проходит – море расступилось.
VI
Как знать, вдруг – мало, а не много:
невхожести в уют, в приют
такой, что даже и острога
столь бесприютным не дают;
мгновения: завидев Блока,
гордыней скул порозоветь,
как больно смотрит он, как блёкло,
огромную приемля весть
из детской ручки;
ручки этой,
в страданье о которой спишь,
безумием твоим одетой
в рассеянные грёзы спиц;
расчета: властью никакою
немыслимо пресечь твою
гортань и можно лишь рукою
твоею,-
мало, говорю,
всего, чтоб заплатить за чудный
снег, осыпавший дом Трёхпрудный,
и пруд, и труд коньков нетрудный,
а гений глаза изумрудный
всё знал и всё имел в виду.
Две барышни, слетев из детской
светёлки, шли на мост Кузнецкий
с копейкой удалой купецкой:
Сочельник, нужно наконец-то
для ёлки приобресть звезду.
Влекла их толчея людская,
пред строгим Пушкиным сникая,
от Елисеева таская
кульки и свертки, вся Тверская –
в мигании, во мгле, в огне.
Всё время важно и вельможно
шёл снег, себя даря и множа.
Сережа, поздно же, темно же!
Раз так пройти, а дальше – можно
стать прахом неизвестно где.
Чувствуется, что особый ритм "тарусского" цикла обусловлен сопряжением граней глубоко интимного общения лирического "я" с главной героиней, так и не названной по имени, а также художественного восприятия внешних реалий, воскрешающих ее присутствие.
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Крым в творчестве Марины Цветаевой и Беллы Ахмадулиной
Марина Цветаева – одна из самых трагических фигур русской литературы, чье имя, наряду с другими известными литераторами, неразрывно связано с благословенной землей Тавриды, которую очень любили русские писатели и поэты разных поколений.
Впервые Марина Цветаева побывала в Крыму в 1905 году вместе со своими родителями и сестрой Анастасией после трех лет пребывания за границей из-за болезни Марии Александровны, матери Марины и Анастасии. Решено было пожить в Ялте, где больная туберкулезом Мария Александровна продолжит лечение, а девочки будут учиться в гимназии.
На пасхальные каникулы Марина Цветаева с группой соучениц по гимназии М. Г. Брюхоненко совершила поездку в Крым. До Севастополя из Москвы ехали поездом, в Ялту – морем.
Над Феодосией угас
Навеки этот день весенний,
И всюду удлиняет тени
Прелестный предвечерний час.
Захлебываясь от тоски,
Иду одна, без всякой мысли,
И опустились и повисли
Две тоненьких моих руки.
Иду вдоль генуэзских стен,
Встречая ветра поцелуи,
И плятья шелковые струи
Колеблются вокруг колен.
И скромен ободок кольца,
И трогательно мал и жалок
Букет из нескольких фиалок
Почти у самого лица.
Иду вдоль крепостных валов,
В тоске вечерней и весенней.
И вечер удлиняет тени,
И безнадежность ищет слов.
Белла Ахмадулина – одна из самых ярких и талантливых поэтесс второй половины XX века. Ее романтический образ стал своеобразным символом, олицетворяющим светлую печаль, добро, любовь, надежду и веру. Произведения поэтессы были и есть островком спасения для людей, которые видят и чувствуют окружающий мир и находят в нем неповторимое и прекрасное, соприкасаясь с вечностью.
Читайте также: