Судебные органы в новгороде и пскове реферат

Обновлено: 03.07.2024

Судебные органы те же, что и во времена РП: князь, вече, посадник, старосты и др. Судебными полномочиями обладал и наместник новгородского архиепископа. Появляется но­вый вид суда – братчина, прообраз сословного суда горожан. Первона­чально братчина возникла как своеобразное общество для увеселений и пиршеств, а затем превратилось в союз граждан по профессиям, наподобие будущих купеческих гильдий. Братчина могла судить своих сочленов. Кроме судей ПСГ знает судебных чиновников, дьяков, писцов, приста­вов, межников, в пользу которых идут судебные пошлины. Все документы запечатыва­лись печатью, которой ведал особый судебный чиновник.

Основные характерные черты судебной системы Новгорода.

Процесс носил обвинительно-состязательный характер. На форму процесса повлияла РП. Дело начиналось, как правило, с подачи искового заявления. Но суд должен был произвести расследование, так, в случае обвинения в краже судебные приставы должны были произвести обыск у подозреваемого.

В некоторых случаях вещи сдавались на хранение в суд. На суд ответчика вызывал пристав вручением официальной повестки. В случае сопротивления применялся привод. Устанавливался и специальный порядок вызова в суд свидетелей через судебных агентов. Судебные доказательства в основном совпадали с известными по Русской Правде: свидетельскими показаниями, показаниями послухов, присягой, вещественными доказательствами. Более важную роль играли письменные доказательства: "записи" и "доски". Допускалось судебное представительство для защиты интересов женщин, монахов, увечных, стариков и малолетних. В некоторых случаях ограничили сроки рассмотрения дела, например устанавливался срок два месяца для рассмотрения судебного спора о земле. Судебное дело оформлялось документами: сторона, выигравшая судебный спор, получала грамоту. Решение суда оформлялось судной грамотой. При судах имелись канцелярии с дьяками, ведавшими делопроизводством.

Виды доказательств по ПСГ.

Судебные доказательства: свидетельские показания, показания послухов, присяга, вещественные доказательства. Значительно более важную роль играли письменные доказательства: "записи" и "доски" , и собственное признание обвиняемого.

Система преступлений про ПСГ.

Виды преступлений. ПСГ упоминала государственную измену, каравшуюся смертной казнью. Известны преступления против судебных органов, насильственное вторжение в помещение судебного учреждения, оскорбление судебного должностного лица. Подробно определялись имущественные преступления: татьба, разбой, грабеж, поджог, наход (разбой, произведенный шайкой). Наиболее серьезным преступлением против личности было убийство. В особый состав преступления выделялись отцеубийство и братоубийство. Закон устанавливал также ответственность за нанесение побоев, оскорбление действием (например, вырывание бороды).

Система наказаний по ПСГ.

Наиболее тяжким наказанием, применявшимся за государственные и иные наиболее опасные преступления (поджог, конокрадство, кража в третий раз), была смертная казнь. Второй вид наказания - штрафы. Их размеры колебались в зависимости от тяжести преступления. Система штрафов была сложной. Псковская судная грамота говорила о штрафах, поступавших в пользу князя и возмещение ущерба потерпевшему или его родственникам в случае убийстваю. Новгородская судная грамота говорила о штрафах в пользу князя; о судебных пошлинах, шедших владыке, посаднику, тысяцкому и иному судье. Достаточно большие по размерам штрафы разоряли бедноту, городские низы и приводили их в кабалу к ростовщикам, боярам, купцам. Телесные наказания законом, как правило, не предусматривались.

Целью данной работы является изучение судебного процесса в период феодальной раздробленности на примере Новгородской и Псковской судных грамот.
Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:
• раскрыть общую характеристику Новгородской и Псковской судных грамот;
• рассмотреть судебный процесс Новгорода и Пскова времен феодальной раздробленности на Руси
• подвести итоги проделанной работы

Содержание

Введение 3
Глава 1. Общая характеристика Новгородской и Псковской судных грамот 5
§1 Новгородская судная грамота. 5
Глава 2. Судебный процесс в Новгороде и Пскове в период феодальной раздробленности. 11
§1 Судебный процесс 11
§2 Состязательность в гражданском процессе 21
§3 Третейские суды в Новгороде и Пскове 24
Заключение. 26
Список использованной литературы 27

Работа состоит из 1 файл

История российского суда.docx

В Псковской судной грамоте упоминаются следующие виды доказательств: показания свидетелей, старожилов, соседей, грамоты, межевые знаки, крестное целование, судебный поединок.

Один из источников Псковской судной грамоты - княжеские уставы. Псковские уставы охватывают значительную массу узаконений. По-видимому, это была попытка кодифицирования.

Другой источник Псковской судной грамоты - псковские пошлины. Псковский закон черпает все свое содержание из обычного права. Псковский закон был принудителен и в письменном виде в отличие от обычного закона. Инициатива закона принадлежит посаднику, принятие и отмена его - вече вместе с князем. Публикация при составлении его на вече не нужна.

Глава 2. Судебный процесс в Новгороде и Пскове в период феодальной раздробленности.

§1 Судебный процесс

Судебный процесс в Новгороде и Пскове носил состязательный характер, но роль суда существенно усиливается. Вызов на суд производился по повестке ("позовнице"). Уклонение от явки на суд означало проигрыш дела. В случае принудительного привода ответчика в суд и оказанием им при этом вооруженного сопротивления следовало наказание как за убийство (ст. 26).

Доказательствами при рассмотрении дела могли быть:

• собственное признание обвиняемого,

• показания свидетелей, послухов,

• письменные документы и извод.

Важное значения имели присяга ("рота"), письменные документы ("грамота"), судебный поединок (" поле "). Различались 2 вида письменных документов - доказательств:

• "доска" - частный документ, расписка на бересте:

• "запись" - официальный документ, заверенный по закону в установленной форме. Источник дает явное предназначение "записи" перед "доской".

Своеобразной формой процесса был "извод", в "Русской правде" - " свод ". Суть процесса заключалась в том, что добросовестный приобретатель, чтобы снять с себя подозрение в незаконном присвоении чужой вещи, должен был указать лицо, у которого он купил имущество (ст. 54).[4]

Различались "вольная рота" и "судебная рота". "Вольная рота" - это принесение добровольной присяги по требованию истца (ст. 116), причем ответчик по "татьбе" "вольную роту" давал на том месте, где произошла кража (ст. 34,35). "Судебная рота" - присяга на суде по требованию суда (сторона, не явившаяся на суд для присяги, проигрывала процесс (ст. 99).

Ряд статей регламентирует порядок взимания и размеры судебных пошлин в пользу князя и других представителей судебной власти.

Грамота не предусматривает пересмотр уже разрешенных судом дел, если не возникало подозрений о подлинности документов, служивших доказательствами.

Как показывает анализ источников, схожесть общественного устройства Новгорода и Пскова не означала схожести организации судебной власти в этих землях.

Новгородское судопроизводство, констатирует в связи с этим Владимирский -Буданов основано на разделении подсудности между княжескими и общинно-вечевыми органами суда. Княжеские органы, т.е сам князь, его наместник и тиун решают преимущественно уголовные иски.

Общинно- вечевые органы суда решают другие дела: суд посадника- дела о поземельной собственности ( Новгородская судная грамота, ст. 28); суд тысяцкого ведает делами, возникающими из договоров между торговыми улицами (Новгородская судная грамота, ст.4).[5]

Как констатирует М.Ф. Владимирский - Буданов эти судебные органы поставлены в инстанционные отношения двоякого рода: пересуд и доклад.

Пересуд - это новое рассмотрение дела в высшей инстанции, принадлежит органам княжеского суда. (Новгородская судная грамота, ст.2, 3).

Доклад означает перенос дела самим судьей из-за неясности закона или обстоятельств на рассмотрении коллегии, состоящей из представителей общин (концов города), судей, назначенных сторонами и княжеских чиновников (Новгородская судная грамота, ст.26).Псковское судоустройство основано на двойственной организации всякого судебного органа, т.е. любой суд включает в себя представителей и княжеских и общинно-вечевых органов.

Центральное судилище - “господа” состоит из князя, посадника и сотских - представителей общин. Такой же двойственный характер имееют и служебные органы суда: совместно действуют княжий человек и сотский, дьяки княжий и городской (Псковская судная грамота, ст. 79); [6]подверники по одному человеку от князя и от Пскова- для наблюдения за порядком в суде; дворяне и подвойские - для вызова в суд.

Провинциальное судоустройство имеет такой же двойственный характер: в пригородах управляют и судят посадники и княжеские наместники.

В целом процесс состоял из трех стадий: установление сторон, производство суда и исполнение решения.

Суд по Псковской грамоте начинался жалобой или челобитьем истца, или иском самого общества в делах по преступлениям, на которые не было частных жалоб. По челобитью суд делал вызов ответчика через особых служителей, так называемых позовников или приставов, которые были двух родов - княжеские и земские; первые назывались дворянами, а вторые -подвойскими. При каждом вызове в суд позовники непременно должны быть от обеих сторон - от князя и от земщины, иначе ответчик имел право и не являться в суд. Позовникам назначалась особая пошлина, называемая ездом или хоженым; количество этой пошлины соразмерялось с расстоянием, которое должны были проехать или пройти позовники для вызова ответчика в суд. Впрочем, закон не обязывает истца посылать за ответчиком непременно официального позовника, а дозволяет ему в таком случае, если тот не соглашается идти за ответчиком за определенную плату - нанять и постороннего человека и дать ему позывницу, т. е. грамоту, по которой ответчик вызывался в суд. Приставы или позовники, как княжеские, так и земские, должны быть люди честные и добросовестные и которые должны быть известны князю или посаднику как люди, вполне заслуживающие доверия. Позывница писалась княжеским писцом и к ней прикладывалась княжеская печать. Если же княжеский писец не соглашался писать позывницу за определенную законом пошлину, то позывница могла быть написана и помимо княжеского писца и запечатана печатью церкви Св. Троицы. Получив позывницу, позовник отправлялся в том место, где жил ответчик, и там, у церкви перед священником и всем народом прочитывал ее. Сюда же приглашался и ответчик, который по прочтении позывницы должен был объявить, что он в известный срок явится в суд. Впрочем, присутствие самого вызываемого при чтении позывницы не было обязательным для него и необходимым, и если бы он и не явился, то было бы достаточно, чтобы позывница была прочтена у церкви перед священником и народом. Если ответчик по первому вызову не являлся в суд, то на пятый день по истечении назначенного истцу выдавалась новая позывная грамота "на виновного" (ответчика). С этой грамотой позовники снова отправлялись к ответчику и, прочитав ее, уже не давали никакого срока ответчику, а прямо вели в суд. Но при этом позовники не должны были мучить и бить ответчика, равным образом и ответчик не должен был сопротивляться позовникам, а если он противился им и бил их, то за это подвергался уголовному суду. Если же ответчик по первому вызову от суда скрывался, то в таком случае на него выдавалась истцу бессудная, "правовая грамота", т. е. он без суда признавался виновным, а истец утверждался в своем иске и признавался правым. Правая грамота писалась княжеским писцом и к ней прикладывалась печать князя; но она могла быть написана и неофициальным лицом и скреплялась или печатью князя, или же печатью церкви Св. Троицы. (Эта церковь имела весьма важное значение в Пскове; здесь были особые судьи, поверявшие всех судей, и печать ее могла заменять печать князя).[7] По Псковской грамоте при истце и ответчике допускались в суд и адвокаты или, по-тогдашнему, пособники и стряпчие. Но этот институт не пользовался в Пскове большим доверием и допускался только с большими ограничениями, именно: пособничество на суде допускалось только в таком случае, когда истцом или ответчиком была женщина или малолетний, чернец, черница, или больной, старый, глухой и т. п. При этом Псковской грамотой было постановлено, что один стряпчий не имеет права участвовать в двух делах в один день. Во всех же других случаях по псковскому закону строго запрещалось приводить в суд пособников, для чего при дверях судебных палат всегда находились два подверника - от князя и от земщины, обязанностью которых было наблюдать, чтобы, кроме истца или ответчика, никто не входил в суд. За исполнение этой обязанности подверники получали по одной деньге с обвиненного. Если же истец или ответчик приходил в суд с пособником, который врывался туда силой, то за это его "сажали в дыбу", т. е. заковывали в колодки и взыскивали пени рубль в пользу князя и 10 денег подверникам.

Обе стороны в суде именовались ”истцами” (Псковская судная грамота, ст.62, Новгородская судная грамота, ст. 11, 13) или сутяжниками (Псковская судная грамота, ст. 58). Такое одинаковое наименование сторон указывает на отсутствие процессуальных преимуществ и для истца и для ответчика. Понятие о государстве как истце в уголовных делах еще не существует и, следовательно, нет различия между уголовным и гражданским, следственным и обвинительным процессом. В тоже время М.Ф. Владимирский-Буданов отмечает, что со времен довольно ранних государство помогает частному истцу в преследовании обвиняемого (Новгородская судная грамота, ст.36, Псковская судная грамота, ст.65, 98), возлагает расследование преступлений на общины и активно участвует в интересах сторон, запрещая потерпевшему лицу освобождать преступника от наказания по мировой.[8]

Сторонами во всех делах являются частные лица., под которыми надо понимать не только физических лиц, а и семью, род и общину. Ответчиками также выступают семья, род и община. При этом Псковская судная грамота запрещает ходить на суд “помочью”, требуя “лезть” в судебницу только двум сутяжникам.

В Новгороде стороны приводили с собой толпы приятелей и тем парализовали действие правосудия.

Кроме семьи, рода и общины истцами и ответчиками являлись юридические лица, обычно в полном составе своих членов - физических лиц. Это следует, например, из запрещения Псковской судной грамоты обращаться с исками по поводу церковной земли отдельным физическим лицам. Выдвигать иск и отвечать должен был один человек - староста. (Псковская судная грамота, ст.70)

Важно также отметить, что ни Псковская ни Новгородская судные грамоты не выдвигают никаких условий процессуальной правоспособности физического лица. Из них следует, что с исками могли обращаться не только мужчины, но и женщины, как замужние, так и вдовы ( Новгородская судная грамота, ст.16,17), дети (Псковская судная грамота, ст.21) и даже рабы (Новгородская судная грамота, ст.22)

В III отделе Псковской грамоты заключаются статьи о судебных доказательствах и судебных пошлинах. Судебные доказательства по Псковской грамоте были различны, смотря по характеру и различию самих дел. Так, во-первых, в делах по поземельному владению судебными доказательствами считались: 1) показания старожилов и окольных людей, 2) межевые знаки, 3) грамоты на право владения, 4) крестное целование и, наконец, 5) судебные поединки или поле, если свидетели истца и ответчика говорили розно и упорно стояли на своем. (В делах о поземельном владении поле между самими тяжущимися по псковскому закону не дозволялось). Во-вторых, в делах по займам и поклаже судебными доказательствами признавались: "доски" (то же, что у нас теперь конторские или счетные книги), "рядницы" и всякие другие записи относительно займа или поклажи. Но каждая из записей только тогда имела законную силу, когда была написана при церкви Св. Троицы и когда копия с нее была оставлена "в ларе Св. Троицы". В подтверждение этих доказательств допускалось крестное целование, а также и поле; впрочем, при закладе судебный поединок не допускался, а только крестное целование. В-третьих, в делах между господином и закупом судебными доказательствами признавались записи или контракты и сверх того - показания свидетелей. В-четвертых, в делах по татьбе, грабежам и разбоям судебными доказательствами считались показания свидетелей, крестное целование и поле. Чужеземцы, в случае иска по бою или грабежу, освобождались от представления свидетелей, но в таком случае тому, на ком они искали, предоставлялось или самому целовать крест, или заставить истца сделать это. От свидетелей во всех делах требовалось, чтобы они говорили "слово противу слова" с теми, за кого свидетельствуют; в противном случае их свидетельство не признавалось свидетельством. Истец и ответчик имели полное право заявлять на свидетелей противной стороны подозрение; в таком случае судьям предоставлялось признавать ли подозреваемого свидетелем или не признавать. При доказательствах присягой или крестным целованием большей частью предоставлялось на волю истца: или самому целовать крест, или же требовать, чтобы это сделал ответчик.

По псковскому закону истцу или ответчику малолетнему, больному, престарелому, чернецу, чернице, попу, увечному и т. п. предоставлялось выставлять вместо себя на судный поединок наемных бойцов. [9]При судебных поединках в Пскове соблюдались некоторые обрядности, именно: во-первых, они могли быть не иначе как в присутствии двоих приставов - княжеского и городского, которые брали за это с виноватого или побежденного 6 денег, если поединок состоялся, и 3 деньги, если поединщики мирились, не вступая в бой; во-вторых, побежденный на поединке платил пеню или продажу князю; в-третьих, если один из тяжущихся выставит за себя наемного бойца, то другой мог или сам идти на бой, или также выставить наемного бойца. Но сами тяжущиеся во всяком случае, бились ли они сами или выставляли за себя наемных бойцов, перед поединком должны были целовать крест; в-четвертых, победивший на поединке, как доказавший правоту свою судом Божьим, признавался оправданным и брал свой иск, и сверх того, как победитель, брал с побежденного все то, в чем он вышел на бой; в-пятых, в случае спора между двумя женщинами, ни одна из них не могла выставлять за себя наемного бойца, а должны были сами выходить на бой. (В споре же с мужчиной женщина могла нанять бойца.)

Судебные пошлины, по свидетельству Псковской грамоты, различались по лицам, участвовавшим в суде, и по роду самих дел. Во-первых, князь и посадник получали от дел по разбою и грабежу по 4 деньги, а от дел по поземельному владению по 10 денег; от печати по всем делам князь получал по 1 деньге; с того, кто силой врывался в судебную палату, князь получал пени рубль. Во-вторых, судебные пристава, посылаемые для наблюдения за судебными поединками, получали по 6 денег, если поединок состоялся, а если поединщики, став на поле, мирились, то - по 3 деньги. В-третьих, позовники, отправляемые для вызова ответчика в суд, получали "езду" по деньге за 10 верст, если ответчик вызывался по гражданскому делу; если же вызов делался по татебному делу, то позовники получали по 2 деньги на 10 верст. В-четвертых, княжеские писцы от позывницы и от бессудной грамоты получали по деньге, а от "правой грамоты" или судницы на поземельное владение по 5 денег. В-пятых, подверники при судебных палатах получали от всех судных дел по 1 деньге с виноватого и по 10 денег с того, кто врывался силой в судебную палату. Пристава и позовники, как княжеские, так и городские, ездившие по двое, делились пошлинами пополам. Точно так же делили пополам пошлины и подверники княжеские и городские.

В Псковской Судной Грамоте есть три статьи, напрямую относящиеся к свидетелям или "послухам", как они именовались раньше. В статье 22 говорится о том, что если послух не придет на суд или скажет обратное тому, что доказывает истец, вызвавший его, то этот свидетель перестает быть свидетелем, а истец считается проигравшим судебное разбирательство: ". А на которого послуха истец послется, и послух не станет, или став на суде не договорит в ты ж речи, или переговорит, ино тот послух не в послух, атот не доискался." Также свидетелем не считался человек, заинтересованный в данном деле: " Или который истец пошлется . на послуха, а на котором сочат . а ркучи: тот мене сам бил с тым своим послухом, а нонеча на нево ж шлется, ино тот послух в послух, которого на суде наимянуют." Суд имел право приговорить свидетеля к судебному поединку. На этом судебном поединке противник свидетеля мог нанять себе наймита, если был "стар или млад, или чем безвечен, или поп, или чернец", в то время как послух не имел права нанимать себе наймита.[11]

ПСГ допускала судебные поединки между истцом и ответчиком, или между истцами, по терминологии ПСГ, и "послухами" - свидетелями. Так как не каждый мог выйти драться на поле, то грамота устанавливало возможность помощи таким людям - "пособничество". В статье 21, в частности, говорится: "А против послуха. стар или млад, или чем безвечен, или поп, или чернец ино против послуха нанять волно наймит, а послуху наймита нет."В этой статье закреплена возможность найма бойца против послуха, при этом послух не имел возможности нанять себе бойца. Найм бойца разрешался только в том случае, если истец был из духовенства, инвалидом или слишком старым или молодым. В статье 119 указывается: "А жонки з жонкою присужать поле, а наймиту от жонки не быти ни с одну сторону", то есть если истцом и ответчиком являлись женщины, то им разрешалось присуждать судебный поединок, при этом ни одна из них не могла нанять бойца.[12] Если же одной стороной был мужчина, а другой - женщина, и им был назначен судебной поединок, то согласно статье 58 женщина имела право нанять бойца: ". а пособников бы не было ни с одной стороны, опричь жонки, или за детину, или за черньца или за черницу, или который человек стар велми или глух, ино за тех пособнику быти." Отдельно оговаривалось в статье 36 право на найм бойца при делах, связанных с закладами и залогами: "А на котором человеке имуть сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно наняти, а исцом целовати, а наймитом битись, а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет." По сути, здесь опять оговаривалось право истца, если он являлся несовершеннолетним, лицом духовного сословия, женского пола или инвалидом, на найм бойца. Но в этой категории дел, в случае, если один истец пользуется наемным бойцом, то и другой имел право на найм бойца, тогда как в других делах этого не допускалось. Но бойцам -"пособникам" запрещалось в день биться сразу же на двух судебных разбирательствах (статья 71): "А одному пособнику одного дни за 2 орудиа не тягатся."

Неприкосновенность того или другого суда так сильно высказывается в Псковской грамоте, что по ней посадник или судья, оставляя свою должность, должны были предварительно окончить все дела, начавшиеся во время их службы, и новый посадник не имел права вступаться в дела своего предшественника. Но Псковский закон, признавая неприкосновенным суд властей, в то же время требовал, чтобы судьи были правдивы и беспристрастны. Обеспечение этого требования Псковский закон находит в присяге; а посему по Псковской грамоте каждый судья — посадник или князь — при вступлении в свою должность должен был целовать крест на том, что будет судить в правду — виновного не оправдают, а правого не обвинят и не погубят и т.п.

В соответствии с Псковской судной грамотой на территории Новгородской и Псковской земель существовали несколько видов судебных органов. Высшими органами государственной власти в Новгороде являлись вече и совет господ. Им принадлежали и судебные функции.

Относительно суда веча в Псковской грамоте упоминается только то, что на этом суде не должны были присутствовать ни князь, ни посадник. Приговоры этого суда решались только волею всего народа: но какие дела подлежали ему, об этом в грамоте ничего не сказано. Очевидно, что ему принадлежали только дела высшие, касавшиеся всего Пскова и Новгорода, а может быть, и частные, но такие, которых не мог решить ни князь, ни посадник.

По своему происхождению Новгородское вече было городским собранием, похожим на остальные, происходившие в других городах Руси в XII в. Вече созывалось князем, посадником или тысяцким. Но когда борьба между различными партиями особенно накалялась. вече созывали частные лица или группы поддержки той или иной партии. Иногда, особенно во время восстаний, одновременно собиралось два веча: одно на Торговой стороне, а второе на Софийской.

Вече не было постоянно действующим органом, оно созывалось только тогда, когда в нем была действительная необходимость. Чаше всего это случалось во время войн, восстаний, призыва князей и других социальных катаклизмов. Вече собиралось по звону вечевого колокола на площади, называвшейся Ярославовым двором. Если вече собиралось для выбора архиепископа, то оно собиралось на площади у Софийского собора, на престоле которого клали избирательные жребии. Вече по своему составу не было представительным учреждением и состояло не из депутатов, а из всего свободного населения Новгородской республики.

Но фактически вече состояло из тех, кто мог прийти на него, то есть в основном жителей Новгорода, так как о созыве веча не сообщалось заранее. Но иногда на вече присутствовали делегаты от крупных пригородов Новгорода, таких как Псков, Ладога и др. Например, на вече 1136 г. присутствовали ладожане и псковичи. Чаще, однако, жители пригородов приезжали на вече с жалобой на то или иное решение новгородцев. Так, в 1384 г. жители Орехова и Корелы послали в Новгород своих делегатов с жалобой на литовского князя Патрикия, посаженного у них новгородцами. Вопросы, подлежавшие обсуждению веча, предлагались ему со степени князем, посадником или тысяцким.

Вече обладало законодательной инициативой, решало вопросы внешней политики и внутреннего устройства, а также судило по важнейшим преступлениям. Вече имело право принимать законы, приглашать и изгонять князя, выбирать, судить и снимать с должности посадника и тысяцкого, разбирать их споры с князьями, решать вопросы о войне и мире, раздавать волости на кормление князьям.

Вече по своему составу было анархическим. На вече не было понятия кворума а потому один раз на вече могло быть все население города и не принять закона а другой раз — сотая часть населения и принять такой закон, который был выгоден только этой части. Результат голосования определялся не по количеству голосов, а по мощи глотки кричащих: за что громче кричали, то и считалось принятым. Демократия на вече чаше подменялась силой: какая сторона победит противника та и считалась большинством.

Иногда вече разделалось на две части: одна на Софийской стороне, другая на Торговой. Тогда начиналась своеобразная гражданская война. Враждующие стороны сходились на узком мосту через Волхов и дрались. При этом половина дравшихся летела через мост в Волхов. Решение опять-таки принималось тем, кто победил и больше народа сбросил с моста.

Так как вече собиралось не постоянно, а только тогда, когда его созывали, то необходим был постоянный орган власти, который бы занимался управлением Новгорода. Таким органом власти стал Совет господ или Господа. Этот совет состоял из старых и степенных посадников, тысяцких, сотских и архиепископа. Совет Господ носил чисто аристократический характер, число его членов в XV в. доходило до 50. Совет Господ развился из древнего института власти — боярской думы князя с участием городских старейшин.

В XII в. князь к себе на совет со своими боярами приглашал городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с местным новгородским обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из совета. Его заменил местный владыка — архиепископ, который стал постоянным председателем Совета Господ. В обязанность архиепископа входил сбор Совета Господ в его палатах. Кроме архиепископа в Совет Господ входили княжеский наместник и городские власти: степенный посадник и тысяцкий, кончанские старосты и сотские. Вместе с ними в Совете Господ заседали старые посадники и тысяцкие. Частые смены высших чиновников Новгорода стали причиной быстрого разрастания состава Совета Господ.

Все члены Совета Господ, кроме председателя, назывались боярами. Совет Господ подготовлял и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые законопроекты, при этом он не имел собственного голоса в принятии законов. Совет Господ осуществлял общее наблюдение за работой государственного аппарата и должностных лиц республики, контролировал деятельность исполнительной власти. Он же совместно с князем, посадником и тысяцким решал вопросы о созыве веча и впоследствии направлял всю его деятельность.

На самом деле Совет Господ имел огромное значение в жизни Новгорода. Состоя из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал выносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. В истории политической жизни Новгорода боярский совет имел гораздо большее значение, чем вече, бывшее обыкновенно послушным его орудием: это была скрытая, но очень деятельная пружина новгородского управления.

В статье 109 было записано, какие дела относятся к какому суду. Суд, когда и истец, и ответчик являлись духовными лицами, относился к компетенции церковного суда. Если же и истец, и ответчик являлись мирянами, то суд относился к компетенции мирского суда — Господы.

Согласно Псковской судной грамоте ни князь не мог судить без посадника, ни посадник без князя. Князь и посадник были представителями двух начал, неразрывно связанных, государственного и земского. Суд княжеский и посадничий производился у князя на сенях и ему подлежали годовщина татьба, бой, грабеж и разбой. В Псковских пригородах суд по этим делам принадлежал княжескому наместнику, который, впрочем, должен был судить в присутствии выборных от земщины посадников.

Князь с 1136 г., установления Новгородской республики, перестал быть носителем верховной власти. Князь являлся в Новгороде высшей судебной и военной властью, руководил и управлял судом, скреплял сделки и утверждал в правах. Князь приглашался новгородским вечем, при этом он обязан был подписать договор с Новгородом — ряд. По этим договорам определялась роль князя в управлении Новгородской республикой. Первые следы таких договоров появляются в первой половине XII в. Позднее они более ясно обозначаются в летописях.

Отсюда следует, что все изложенные в рядах Ярослава Ярославича Тверского с новгородцами пункты формировались еще задал го до него, на протяжении XI—XII вв. Ряды с князьями определяли три важнейших блока отношений Новгорода и князей: судебно- административный, финансовый и торговый.

Тысяцкий являлся вторым после посадника по значению в Новгородской республике лицом. Тысяцкий занимался регулированием торговых отношений, торговым судом, созывом ополчения, обороной города и республики, имел полицейские функции. Он, так же как и посадник, получал свои полномочия на неопределенный срок, имел в подчинении целый штат мелких агентов, исполнявших различные судебные и административно-полицейские распоряжения: они объявляли решения веча и призывали к суду, извещали суд о преступлении, производили обыски и т.д.

Кроме этого тысяцкий занимался военным судом — судом над собранными ополченцами. По мнению С.Ф. Платонова, тысяцкий избирался в противовес посаднику из низших классов новгородского общества, но это маловероятно. К тому же против этого говорит то, что во второй половине XV в. тысяцким был Дмитрий Борецкий, сын посадника Исаака Борецкого и Марфы Борецкой, происходивший из очень знатной и влиятельной семьи.

В Пскове не было своего епископа и Псковская епархия зависела от новгородского епископа Его наместники производили суд как по делам церковным, так и по гражданским, когда они касались лиц духовных или вообще тех, которые принадлежали к церковному ведомству. Статья 2 Псковской судной грамоты устанавливала отдельный суд наместника архиепископа.

Одной из важнейших выборных должностей в Новгородской республике был архиепископ, называемый новгородцами владыкой. После отсоединения от Киевской Руси в 1136 г. епископ Новгородский стал избираться вечем. Вече выбирало три кандидатуры на этот пост, и бумажки с этими кандидатурами клали на престол Софийского Собора, а потом слепой или мальчик выбирал одну из бумажек. Человек, имя которого было написано в этой бумажке, становился епископом Новгородским, а с 1156 г. — архиепископом Новгородским. Из этого правила было одно исключение: архиепископ Новгородский Аркадий сам назначил себе преемника.

Архиепископ Новгородский председательствовал на заседаниях Господы, осуществлял право церковного суда, наблюдал за торговыми мерами и весами, был хранителем государственной казны. К его голосу прислушивались высшие чины новгородской администрации. Архиепископ являлся крупнейшим феодалом Новгородской республики, владел обширными землями, образовавшимися в основном из конфискованных владений князя.

Суду братчины подлежали все дела и споры, возникшие на братчинном пиру; он производился выборным братчинным князем пира и судьями, которые судили на основании исконных народных обычаев. Приговоры братчинного суда приводила в исполнение сама братчина. Впрочем, по настоящей грамоте братчинный суд был очень ограничен. Мы знаем, что ни на один суд в Новгороде и Пскове нельзя было делать апелляции, но братчинный суд не пользовался таким преимуществом; его решениям подчинялись только те, которые были согласны с ними, — нелокальные же братчинным судом могли переносить свой иск в общие суды.

В Новгородской и Псковской республиках вечевое начало значи­тельно преобладало над властью княжеской. В Новгороде вплоть до XIV в. княжеские и вечевые судебные органы имели разную юрис­дикцию, но в отдельных случаях действовали совместно.

Суд веча. Вече было высшей судебной инстанцией в Новго­роде. Новгородские летописи часто упоминают о фактах вечевого суда над неугодными боярами, свержения их с Волховского моста, о разграблении их дворов и сел. Так, в 1209 году новгородским ве­чем за злоупотребления был осужден посадник Дмитр Мирошки- нец[402], а в 1471 — за растрату владычный ключник.

Как видно из источников, на вече Новгорода и Пскова рас­сматривались только преступления публично-правового характера (публичные деликты): государственная измена; притеснения наро­да княжескими чиновниками или иными должностными лицами (должностные преступления); организация бунта; сопротивление судебной власти и отступление от православной веры: волхование, ереси и раскол. Гражданские иски или тяжбы вече не разбирало.

Новгородский летописец под 1208 г. говорит о том, как вершился суд над посадником Дмитром Мирошкиным. «Новгород- ци же, пришедшее к Новугороду, створиша вече на посадника Дмитра и на братью его, яко те повелеша на новгородцех серебро имати, а по волости куры братии, по купцем веру дикую, и повозы возити, и иное все зло; и поидоша на дворы их грабежом, а Миро- шинъ дворъ Дмитровъ зажгоша, а житье их поимаша, а села ихъ распродаша и челядь, а сокровища ихъ изискаша и поимаша бещис- ла.

В Патриаршей или Николовской летописи под 1227 г. гово­рится о суде над чародеями. Вече, собравшись на дворе Ярослава, осудило на сожжение трех волшебников[411]. Так же поступили в 1375 г. и со стригольниками[412].

В том, что такие религиозные преступления, как ересь и язычество, рассматривались светским (вечевым) судом, О.В. Мар- тышин видит важную особенность судоустройства Новгорода и Пскова. Подобные покушения на православную веру, по его мне­нию, рассматривались там как преступления, подрывающие основы государственности[413]. Кроме того, суд веча над князем заметно отли­чался от суда над любым другим должностным лицом. Личность князя, по мнению исследователя, считалась неприкосновенной, и поэтому его могли наказать только лишением новгородского стола, т.е. позорным изгнанием[414].

Судебные полномочия князя. Как видно из текста догово­ров князей с Великим Новгородом и летописей, князь не был само­стоятелен в судебных решениях. Он должен был руководствоваться правовыми обычаями и традициями Новгородской земли.

Лишь только Новгород получил возможность самостоятель­но выбирать себе князей, он стал заключать с ними договоры, в ко­торых определялись взаимные права и обязанности.

Обычно приглашенный на новгородский стол князь имел свой наследственный надел (вотчину). В договорах специально ого­варивалось, что судить новгородцев князь должен только в Новго­роде, а не в своих вотчинах, даже если они добровольно туда яви­лись, и только по законам новгородским. Кроме того, из княжеских областей запрещалось посылать приставов для вызова тяжущихся в новгородские приделы.

По договору князья приезжали в Новгород для сбора даров и пошлин, а также для суда и расправы через два года на третий. Совместному суду князя и посадника подлежали бояре, именитые граждане, городские простолюдины и сельские жители по делам уголовным и гражданским.

Из источников видно, что новгородские посадники и кня­зья обладали одинаковой юрисдикцией. Они рассматривали иму­щественные иски и особо тяжкие уголовные дела. К первым отно­сились споры об имуществе движимом и недвижимом. Из уголов­ных дел — воровство с поличным, грабеж, убийство, подделка мо­нет и др.

Какие точно дела и лица подлежали его ведомству — опре­делить трудно. В Новгороде тысяцкий был вторым лицом после посадника и во всех важных политических делах принимал участие наравне с ним. Судя по материалам новгородских актов, можно сделать вывод о том, что тысяцкий имел свой особый суд, в кото­рый ни князь, ни его наместники не имели права вмешиваться. На суде тысяцкого разбирались преимущественно дела торговые, а также, иски о холопстве. В его суде, также как и в суде посадника, заседали представители, назначаемые сторонами.

Источник определяет состав утвержденного князем торго­вого суда, куда входили: три старосты, избиравшиеся от именитых граждан, два — от купцов и тысяцкий как представитель простого народа. Из текста Грамоты видно, что этот суд разбирал все дела, связанные как с внутренней, так и международной торговлей.

Эти заседатели в новгородских судах исполняли двоякую роль. Прежде всего, они выполняли функцию посредников в при­мирении сторон, т.е., по сути, функцию третейского суда. Если же мирового соглашения достичь не удавалось, то они становились пособниками сторон на процессе.

Договор Ганзы с Новгородом лучше всего показывает, какое влияние оказывали посредники на решение тяжеб. Там сказано, что если немецкий гость учинит донос на россиянина, то ему должно представить в суд со своей стороны двух гостей и двух россиян. Равным образом и россиянин выставляет таких же посредников. Если выбранные сторонами россияне и гости будут не согласны в существе дела и показаниях, то они должны кинуть жребий в том, кому из них протестовать или доказывать справедливость своего мнения судебным порядком. Отсюда видно, что единодушное ре­шение посредников решало тяжбу. Если же согласия между по­средниками не достигалось, то обязанность доказывать справедли­вость своего мнения падала на тех, кто добровольно на то согла­шался и кому определял жребий. Но тогда дело решалось по суду, а не по соглашению сторон.

То есть ряд — это добровольная сделка тяжущихся сторон, заключенная при содействии посредников. Но для чего князьям и княжеским судьям было пересматривать дела, законченные миро­вым соглашением? Для того, что они получали пошлины от всех исков, решенных судебным порядком. С тяжб, законченных при­мирением сторон, они не получали ничего, или очень незначи­тельные суммы. Приведенные сведения дают возможность с пол­ным основанием утверждать, что посредники присутствовали в су­дах новгородских с древнейших времен.

Как видно из процессуальных документов, собранных Ви­ленской архивной комиссией, тяжущиеся выбирали в качестве сто­роны разных людей (близких друзей, родственников, посторонних лиц, пользовавшихся их доверием), но не входивших в состав коп- ников.

Если дело велось несколькими истцами, то каждый из них мог иметь при себе свою особую сторону. Стороной тяжущихся могли быть как представители привилегированного сословия, так и простые люди. Сторонние люди призывались истцами в различном составе, смотря по важности дела. При участии в копном разбира­тельстве одного потерпевшего, последний мог выставить от двух до тринадцати лиц. При участие в копном суде истца и ответчика, они ставили свои стороны, как правило, в равном числе [434].

Мы, к сожалению, мало знаем о других судебных учрежде­ниях Новгорода, которые упоминаются в тексте Новгородской

Более доказательной следует считать точку зрения тех уче­ных, которые настаивают на том, что статьи 25 и 26 не сопрягаются между собой, а регулируют разные институты. Первая статья гово­рит о суде тиуна, а вторая — о суде докладчиков[447].

Исходя из контекста статей 28 и 29, можно попытаться оп­ределить ту роль, которую играла коллегия докладчиков в новго­родском судопроизводстве. В первой статье Грамоты содержатся нормы, регулирующие судопроизводство по земельным тяжбам. Эта категория дел всегда относилась к категории наиболее слож­ных. Следующая 29 статья, поясняет, как необходимо действовать судьям при разрешении земельных споров. Судья мог (или по на­стоянию сторон, или по собственной инициативе) обратиться в коллегию докладчиков и передать сложное дело им на рассмотре- ние[448]. Следовательно, обязанностью докладчиков было не просто присутствие на суде, а непосредственное участие в разбирательстве дела, которое они подготавливали для судьи. Судья же на основа­нии их доклада выносил решение по делу. Затем он оформлял все необходимые документы и скреплял судебное решение своей печа­тью.

В итоге, можно с полным основанием согласиться с мнени­ем Н.И. Костомарова о том, что коллегия докладчиков была само­стоятельным и независимым судебным учреждением Новгорода[449], деятельность которого, как это видно из текста Новгородской суд­ной грамоты, контролировало вече.

Слушание каждого дела должно было заканчиваться в том же составе суда, в котором оно начиналось[451]. В источниках нет све­дений о том, как часто сменялись заседатели и каков был срок их службы.

Если использовать современную терминологию, то можно сказать, что тиуны были чиновниками княжеской и посаднической администрации, которым помимо управленческих функций вменя­лось в обязанность в некоторых случаях осуществление и судебных полномочий.

По мнению В.О. Ключевского, совместная юрисдикция кня­жеского наместника и новгородского посадника на практике сво­дилась к тому, что уполномоченные того и другого — тиуны, каж­дый отдельно, разбирали подлежащие им дела в своих одринах, или камерах, при содействии избранных тяжущимися сторонами двух приставов, заседателей, но не решали дел окончательно, а пе­реносили их в высшую инстанцию или на доклад[453]. Трудно согла­ситься лишь с последней фразой приведенного высказывания. По­хоже, перенос дела в коллегию докладчиков не был обязательной судебной процедурой для тиунов. По крайней мере, в источниках об этом ничего не говорится.

Если княжеский тиун в определенный законом срок не хо­тел принимать решения по делу, то истец имел право подать жало­бу вечу. Вече отправляло в одрину своих приставов для выяснения причин задержки и для побуждения тиуна к скорейшему решению дела. Тот же механизм действовал и в случае, когда к единому ре­шению не могли прийти заседатели, а сроки вынесения приговора иссякали. Тогда истец с княжеским тиуном жаловались на них ве­чу. Вече присылало приставов, в присутствии которых заседатели обязаны были объявить свое мнение по существу дела, а тиун на его основании вынести по делу приговор[454].

Следует обратить внимание на то, что источники не зря так часто упоминают приставов. Развивая мысль, высказанную О.В. Мартышиным[455], можно предположить, что приставы новгородские были традиционным институтом веча, которое через них имело возможность контролировать все судебные учреждения на предмет соблюдения законности и верности новгородским традициям. Из всего вышесказанного становятся понятными настойчивые требо­вания законодательных актов о непременном участии в суде тиунов новгородских приставов.

Соглашаясь с мнением А. Куницына о том, что в Новгороде сами князья и их наместники занимались в основном военно­политическими и административными делами и что судебные функции княжеской власти осуществляли тиуны [459], хотелось бы сделать из сказанного следующий вывод. Именно тиунам княже­ским, владычным и посадническим, а также еще и тем, кого эти высшие должностные лица Республики назначали для отправления судебных функций, приходилось рассматривать основную массу дел. В тех случаях, когда при разрешении какого-то конкретного дела возникали затруднения, судьи обращались в коллегию док­ладчиков, как высшую судебную инстанцию Новгорода.

В тех областях, где не было княжеских тиунов, отправлением правосудия занимались новгородские посадники. Пригороды и во­лости новгородские отдавались также в ленное содержание князьям и боярам с правом суда и пошлин, что называлось тогда кормлени­ем. Основной обязанностью кормленщиков было сохранение ти­шины и порядка в своей волости, отправление правосудия и орга­низация обороны. Если волостель плохо исполнял свои обязанно­сти, то новгородцы жаловались на него великому князю, требуя его замены[461].

Суд порубежный. Это судебное учреждение известно с 1318 г. Создание этого суда, состоящего из боярина княжеского и бояри­на новгородского, преследовало цель — прекратить взаимные рас­при и грабежи пограничных жителей. Для этого судьи каждый год съезжались в пограничных местах для судебных заседаний.

Право проезжего суда князь отдавал на откуп с согласия новгородского правительства. В договорных грамотах с князьями новгородцы выставляли в отношении проезжих судей следующие условия. Эти судьи должны были избираться только из новгород­цев. Княжеские чиновники не должны были претендовать на эти должности. Объезд своих территорий проезжие судьи должны бы­ли начинать в определенные сроки и по определенному маршруту. Ехать им надлежало в назначенные округа из Новгорода, а не прямо к князю, находящемуся в своих владениях. Как все новгородские судьи, они должны были руководствоваться установленными в республике принципами судопроизводства — решать дела судом, а не насилием или своеволием. Некоторые области (например Вот­ская земля Ладожский и Ижорский округа) в качестве привилегии освобождались от проезжего суда.

Церковный суд в Новгороде, так же как и в других княжест­вах, рассматривал дела о преступлениях против веры и церкви: колдовство и чародейство, святотатство, осквернение церквей, гро- бокапательство; о преступлениях против нравственности и семьи: похищение женщин, блуд, прелюбодеяния и все пороки плотские, нарушения детьми родительской власти.

Участвовали новгородские церковные иерархи и в светском суде, если дело касалось особо тяжких преступлений. В своей дея­тельности святительский суд продолжал руководствоваться пре­имущественно нормами византийского права — номоканона, а так­же великокняжескими уставами, обычаем и судебными прецеден­тами. Приговоры церковного суда приводились в исполнение по приказу архиепископа. Но если преступник подлежал тяжкому те­лесному наказанию, то его отсылали к городским властям[473].

Судебные чиновники и судебные сроки. При судах новго­родских состояли детские или отроки, подвойские и позовники, а также биричи. Последние использовались для вызова тяжущихся в суд, объявляли по торгам и селениям о явке к суду тех, чье место­пребывание было неизвестно. Они занимались задержанием пре­ступников, охраной тюрем и исполнением приговоров.

Судоустройство Пскова. Псков управлялся сходным с Нов­городом образом. Он имел свое вече, но посадников до 1348 года получал из Новгорода. Великие князья посылали туда специальных наместников, которые вместе с посадниками вершили правосудие.

Вопросы судоустройства и судопроизводства наиболее полно отразились в тексте Псковской судной грамоты, содержа­щей, несмотря на позднюю окончательную редакцию, следы древ­нерусского права[476].

Судебные чиновники, развозившие вызовы в суд, приво­дившие в исполнение приговоры, а также осуществлявшие другие процессуальные действия, были те же, что и в Новгороде: княжие дворяне, подвойские и различные приставы. Причем действовать они должны были совместно. За свою работу они получали строго фиксированные суммы (10 денег с версты). Как видим, это гораздо меньше, чем в Новгороде. Тут, вероятно, сказывались существенно меньшие размеры территории.

В пригородах Пскова управляли и судили посадники (их могли замещать волостели и старосты) и княжеские наместники. До 1467 г. судебная власть в семи пригородах Пскова была в руках княжеских тиунов, которые вместе с посадниками судили людей сельских и пригородских. После указанного года, из уважения к княжескому наместнику Федору Юрьевичу, псковичи разрешили ему иметь тиунов на всех 12 пригородах[479].

Областные новгородские посадники имели право выносить и приводить в исполнение смертные приговоры. Псковские же пригородские не могли приводить в исполнение смертные приго­воры без утверждения их псковскими посадниками.

Законодательные источники Новгорода и Пскова показыва­ют, что судоустройство и судопроизводство этих республик во мно­гом продолжает традиции Русской Правды. Судопроизводство по- прежнему публичное, устное и гласное.

В процессе становления судоустройства и судопроизводства Древней Руси можно выделить два основных этапа. Первый охва­тывает период от зарождения государственности у восточных сла­вян до начала правления Ярославичей (VIII—XI вв.). Это время господства правового обычая языческой эпохи, кровной мести как частного способа восстановления нарушенного права, и других ар­хаичных способов разрешения социальных конфликтов, таких как самосуд, третейский суд или суд общины. Причем именно община была основным органом, обеспечивающим осуществление правосу­дия в любой из названных форм. Она помогала тому, кто не мог мстить, восстановить нарушенное право. Контролировала самосуд.

Рассматривала уголовные дела и гражданские иски. Княжеский суд в этот период находился на стадии организационного становления и не имел еще постоянно действующих судебных органов.

Следующий этап начинается со второй половины XI в., ко­гда Ярославичи вводят систему денежных штрафов в пользу госу­дарства, и охватывает время политической раздробленности (до конца XIV в.). В этот период система княжеских, общинных и цер­ковных судебных учреждений обретает законченный вид. Ядром этой системы становится княжеский суд с многочисленными вира­ми и продажами, а также интенсивно формирующимся публично правовым характером судопроизводства. Под воздействием распро­странения православия меняется понятие преступления, формиру­ются основополагающие принципы судопроизводства. Намечается даже некоторое разделение полномочий между этими судебными учреждениями. Правда, законодательное оформление получила лишь юрисдикция церковного суда.

Характерной чертой развития древнерусского права можно считать доминирование процессуального права над правом матери­альным. Обратившись к письменным свидетельствам X—XIV вв., мы видим, что среди источников правовых норм в Киевском госу­дарстве преобладал правовой обычай, за которым стояли авторитет и опыт поколений.

Распространенным явлением становится практика заключе­ния мировых соглашений по всем категориям дел, включая пре­ступления. В качестве противовеса этой тенденции возникает прак­тика выведения некоторых общественных отношений за рамки ча­стного дела. Теперь они подлежат обязательному правовому регу­лированию и обязательной судебной процедуре.

Одновременно с этим формулируются принципы судопро­изводства, главной идеей которых становится защита слабых и кон­троль над властью сильных. Первоначально юрисдикция княжеско­го суда не определялась законодательным путем. Его полномочия формировались по мере развития судебной деятельности, конечно не без влияния обращений населения, но, главным образом, по­средством волеизъявления конкретных органов княжеской власти.

Читайте также: