Реферат парадигма русской культуры в историческом аспекте

Обновлено: 02.07.2024

Историю России и неотрывную от нее историю русской культуры отличают постоянно воссоздаваемая неустойчивость, нестабильность общественной системы, несбалансированность социальных реалий и культурных значений, их непрерывная изменчивость, текучесть, а потому непредсказуемость. Можно вести речь о преимущественно дискретном характере социокультурной истории России. Выдающийся мыслитель ХХ в. Н.А. Бердяев в своей знаменитой работе "Истоки и смысл русского коммунизма" (1937) писал что история русского народа развивается через "прерывность" и "изменение типа цивилизации". В русской истории, по его убеждению, не существует "органического единства". Бердяев насчитывал в истории России пять "разных Россий": Русь киевскую, Русь монголо-татарскую, Россию московскую, Россию петровскую, императорскую и, наконец, советскую Россию.

Бердяев был прав, когда выделял в российской истории несколько резко отделенных друг от друга периодов и чередование "разных Россий", понимаемых метафорически — как смена разительно отличающихся друг от друга культурно-исторических парадигм или стилей культуры. Однако сегодня очевидно, что и эти пять культурных систем не исчерпывают российской истории: наряду с советской Россией была и русская эмиграция (русское зарубежье), представлявшая собой принципиально иную парадигму; после "перестройки" и распада СССР, начиная с 1991 г., мы ведем отсчет посттоталитарной истории России, или "постсоветский" период отечественной истории; эпоха Серебряного века (рубежа XIX — начала ХХ вв.), по мнению многих современников, в том числе и по представлениям самого Бердяева, составляла особый стиль культуры, отличный от культуры императорской России (сегодня это тем более очевидно). Очевидно, что Россия Смутного времени (включая весь XVII в.) также выпадает из культуры Московской Руси; Русь дохристианская, языческая, существовала, пусть и весьма аморфно, до Киевской Руси и составляет также отдельный (первичный) период русской истории.

Таким образом, мы насчитаем уже десять (10 !), т. е. ровно вдвое больше культурно-исторических парадигм в истории отечественной культуры, нежели это предполагал Бердяев, что чрезвычайно много для одной культуры, даже прожившей более 11 веков (истоки языческой Руси теряются в доисторической глубине и не могут быть датированы с какой-либо определенностью). Тем более невероятно, чтобы в рамках одной национальной социокультурной истории наблюдалось бы от 5 до 10 разных типов цивилизаций; следует, вероятно, говорить о нескольких различных модификациях (фазах) одной цивилизации. По-видимому, и бердяевское суждение об "изменении типа цивилизации" следует понимать не как утверждение перманентной смены типов цивилизаций одной народностью или этнической общностью, но как констатация самой изменчивости типа цивилизации, ее внутреннего динамизма как важного типологического признака.

Несомненно, что каждый из перечисленных Бердяевым пяти периодов резко отличается от предыдущего и последующего и характеризуется социокультурным своеобразием и внутренним единством. Переход же от одного замкнутого в себе социокультурного этапа к последующему в большинстве случаев оказывается невозможным как постепенный, эволюционный путь: это каждый раз резкая, внезапная "ломка" целостной и единой социокультурной системы (для ее обозначения принят сегодня термин "парадигма"), или, сказать иначе, своего рода революционная смена культурно-исторических парадигм. Однако в трех случаях переход российской цивилизации от одной эпохи к другой (от Древней Руси к Новому времени; от классического периода русской культуры к Новейшему времени; от советской к постсоветской эпохе) потребовал отдельных переходных периодов, довольно длительных и драматических по сути происходивших в это время социокультурных процессов, составивших отдельные парадигмы. Об этом ниже пойдет речь особо.

По существу, вся история России и русской культуры претерпевала многочисленные поворотные пункты, точнее — ломки социально- и культурно-исторического процесса. Происходившая при этом смена ценностно-смысловых систем и стилевых принципов культуры (культурно-исторических парадигм), изменение самого типа цивилизации, происходившее "толчками" и готовившееся внешне незаметно, "подспудно", была, по сравнению с иными типами цивилизаций, особенно резкой и глубокой (что и давало основание Бердяеву говорить об "изменении типа цивилизации"); однако тип российской цивилизации на самом деле не менялся, но находился в процессе непрерывного становления, эволюции, а потому не оставался неизменным; однако дискретность цивилизационного развития была слишком очевидной, чтобы оставаться незамеченной как особенность российской истории.

В истории русской культуры и российской цивилизации таких "ломок" культурно-исторической парадигмы было гораздо более четырех (между "пятью Россиями"): 1) Крещение Руси и создание восточными славянами централизованного государства; 2) завоевание Руси монголами; 3) создание Московского царства и утверждение русского самодержавия; 4) Смута и кризис российской государственности; 5) религиозный Раскол и начало Петровских реформ; 6) осуществление крестьянской реформы (отмена крепостного права); 7) русская революция 1905/ 07 — 1917 г.; 8) "Великий перелом" 1929 г. — сталинский Термидор (начало советского тоталитаризма); 9) "Оттепель" — осуществление первых либерально-демократических реформ; 10) Август 1991 г. — крушение тоталитарного режима, начало распада СССР и постсоветской эпохи.

Нетрудно заметить не только разрушительный, даже катастрофический характер каждой из перечисленных социокультурных "ломок", имевших далеко идущие культурно-исторические последствия (помимо последствий социальных и политических), но и их взаимнопротивоположную направленность: Крещение Руси и религиозный Раскол; порабощение Руси Ордой и самоутверждение Московского царства; антикрепостническая реформа и сталинская коллективизация; социалистическая революция 1917 г. и "вторая русская революция" 1991 г.; создание Петром I Российской империи и крах советской и постсоветской империи на рубеже ХХ и XXI вв. Все эти взаимоисключающие исторические тенденции придают социокультурной динамике России особенно противоречивый, напряженный и драматический характер, требующий своего научного осмысления и корректного объяснения. Общие закономерности социодинамики культуры получают на материале русской истории свое особенное, неповторимо своеобразное воплощение.

Для понимания причин и характера происходивших в истории отечественной культуры резких смен социокультурных парадигм необходимо в каждом отдельном случае внимательно проанализировать возникающие в переломные моменты истории состояния социокультурной неполноты, взаимного несоответствия социальных предметов и культурных значений, порождающие глубокие и нередко неразрешимые противоречия, ведущие к общественно-исторической нестабильности, политической и ценностно-смысловой неустойчивости. Изучение социокультурных противоречий, выступающих в качестве движущих причин культурно-исторического развития, в отношении России и русской культуры исключительно важно.

Принципиальное значение для понимания социокультурных противоречий национальной истории культуры приобретают противоречия между социальными и культурными явлениями, случаи взаимного несоответствия между социальными предметами и их культурными значениями (оцениваемые с различных мировоззренческих позиций); культурные смыслы и оценки взаимоисключающей идейной и политической направленности. Многие из таких "перечащих" социокультурных несоответствий возникают в результате "наложения" друг на друга двух (или даже нескольких) культурно-исторических этапов, противоречивого сосуществования во времени и пространстве социальных и культурных явлений, генетически восходящих к различным историческим периодам и фазам развития культуры и общества (социокультурная многоукладность и т.п.). Характерными в истории отечественной культуры, например, являются столкновения домонгольских и послемонгольских, допетровских и послепетровских, дореформенных (1861) и пореформенных, дореволюционных (1917) и послереволюционных, советских и постсоветских социокультурных норм.

Нередко культурно-исторические парадигмы в русской истории, действительно, наслаивались друг на друга: один этап еще не завершился, в то время как другой уже начался. Будущее стремилось осуществиться тогда, когда для этого еще не сложились условия, и, напротив, прошлое не торопилось уходить с исторической сцены, цепляясь за традиции и укорененные в обществе нормы и ценности. Подобное историческое наслоение этапов, конечно, встречается и в других мировых культурах — восточных и западных,— но в российской цивилизации оно становится постоянной, типологической чертой: язычество в Киевской Руси сосуществует с христианством; традиции Византии в Московском царстве переплетаются с монгольскими новациями; в петровской России резкая модернизация сочетается с глубоким традиционализмом допетровской Руси; в советское время глубоко укорененный в традициях западноевропейской культуры марксизм соединился с российским почвенничеством и религиозным фундаментализмом, породив в результате чудовище сталинского тоталитаризма. Периоды параллельного сосуществования (соположенности) сменяющих друг друга этапов и соответствующих культурно-исторических парадигм длились в российской истории подчас не десятилетия, а века. При этом можно заметить, что тенденции культурно-исторического развития России то и дело опережали цивилизационные, вступая с ними в неразрешимые противоречия или в трудно объяснимые альянсы. Особенно заметно это в переходные эпохи — в XVII в., в до- и послереволюционный периоды ХХ в., в конце ХХ в.

культурологии, профессор, Московский государственный институт культуры и искусств
Ремизов Вячеслав Александрович – доктор культурологии, профессор, Академия гражданской защиты Министерства по чрезвычайным ситуациям РФ
Шендрик Анатолий Иванович – доктор

социологических наук, профессор, заведующий кафедрой культурологии Московского гуманитарного университета

Ведущая организация – Институт научной информации

по общественным наукам

Российской академии наук
Защита состоится 26 июня 2007 года в 14.00 час. на заседании диссертационного совета Д-502.006.07 при Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации по адресу: 119609, Москва, пр.Вернадского, д. 84, корп. 1. ауд. 3330.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.
Автореферат разослан ______________2007 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор философских наук, профессор Г.Д.Чесноков

И в этом плане сегодняшней культурологии, полагаем, предстоит решить задачу такого масштаба, какого в истории нашей мысли еще не было, – осуществить своего рода критику национального культурно-исторического опыта, выявить в нем то, на основе чего только и возможно построение теории национальной культуры. Такой теорией культурология, в отличие от философии культуры (здесь наперед для всей работы принимаем этот акцент на строгом разграничении двух дисциплин), не располагает, – сегодня можно говорить лишь о едва-едва начавшемся движении к этой цели.

В кругу этих вопросов изначально и формировались основные идеи настоящей работы.

Цель работы потребовала решения соответствующих задач, главными среди которых были:

Научная новизна исследования. С точки зрения установок работы на соответствие требованиям научной новизны, в ней было важно прежде всего определить и выдержать чисто культурологический подход к истории отечественный культуры, – т.е. подход, акцентирующий специфику именно культурологического способа познания действительности по контрасту с философией культуры и/или традиционной дескриптивной историей культуры: в данной попытке автор стремился так или иначе акцентировать элементы чисто новационного, – подчас, может быть, даже дискуссионного – характера. При этом:

На защиту выносятся следующие основные положения.

Структура и объем диссертации. Исследование состоит из Введения (общей характеристики работы), трех глав и Заключения; в конце приведен библиографический список источников работы. Общий объем работы – 348 стр.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Во Введении обоснована актуальность темы исследования, выявлена степень ее разработанности, сформулированы цели и задачи диссертации, а также ее теоретико-методологические основы, представлены моменты ее теоретической новизны, даны основные положения, выносимые на защиту, и соображения относительно ее возможной теоретической и практической значимости.

Специально остановимся на социокультурном компоненте нашего суммативного критерия.

Викторов А.Ш. История русской культуры

формат pdf
размер 7.26 МБ
добавлен 12 октября 2010 г.

История русской культуры. Курс лекций для студентов ВУЗов. М.: Ассоциация авторов и издателей "Тандем" - Издательство "Гном-Пресс". 1997. 132 с. Основы социокультурного исследования "Истории русской культуры" Истоки и первоосновы русской национальной культуры Особенности формирования великорусской культуры (IX - XVII вв. ) Всероссийская культура (XVIII - первые десятилетия XX века) Культура СССР: мифы и реальность Современная русская культура Пр.

Ермолин Е.А. Русская культура: Персоналистская парадигма образовательного процесса

формат doc
размер 291.67 КБ
добавлен 24 апреля 2010 г.

Монография. Москва, 2005. Изучение истории русской культуры как персоналистский образовательный дискурс. Личность. Духовное творчество. Культурный диалог. Автор – историк культуры, литературный критик, доктор педагогических наук, профессор, академик АРСС. Оглавление методологические принципы формирования культурологической образовательной парадигмы Философские основания изучения истории русской культуры Эстетические основания изучения истори.

Клюкина Л.А. Феноменологическая стратегия исследования оснований культуры

формат pdf
размер 296.41 КБ
добавлен 11 ноября 2010 г.

Л. А. Феноменологическая стратегия исследования оснований культуры. Автореферат дисс. … д-ра философ. наук. – СПб. , 2010. – 39 с. Исследование проблем сознания и культуры в контексте феноменологической парадигмы. Метатеоретический подход к исследованию феномена сознания. Закономерности функционирования феноменов сознания в культуре. Метатеоретический подход и русская философия. Феноменологический сценарий исследования оснований культуры. Опыт фе.

Кошман Л.В. Очерки русской культуры XIX века

формат jpg, htm
размер 2.08 МБ
добавлен 16 июля 2009 г.

Очерки русской культуры XIX века. Т. 1. Общественно- культурная среда. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998. — 384с. Настоящая книга открывает шеститомное издание "Очерков русской культуры XIX века", работа над которым ведется учеными исторического факультета Московского университета совместно с исследователями других вузов и научных учреждений. Оно продолжает многотомный труд по истории отечественной культуры XIII—XVIII вв., выпущенный издательством М.

Лотман Ю.М. История и типология русской культуры

формат djvu
размер 7.81 МБ
добавлен 15 января 2010 г.

История и типология русской культуры - СПб.2002г.768с. В очередной том сочинений Ю. М. Лотмана вошли все значительные исследования ученого в области истории русской культуры. Среди них - основополагающие для современного специалиста-гуманитария: `К семиотической типологии русской культуры XVIII века`, `Роль дуальных моделей в динамике русской культуры`, а также посмертные публикации, среди которых: `Наследие Бахтина и актуальные проблемы семиотик.

Лотман Ю.М., Живов В.М., Аверинцев С.С., Панченко А.М. и др. Из истории русской культуры. Том IV (XVIII - начало XIX века)

формат pdf
размер 4.31 МБ
добавлен 29 августа 2010 г.

Никуличев Ю.В. Миры русской культуры: К генезису социокультурного процесса в России

формат doc
размер 2.26 МБ
добавлен 09 января 2011 г.

Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII - начало XVIII века)

формат pdf
размер 7.52 МБ
добавлен 29 августа 2010 г.

М.: Языки русской культуры, 1996. - 624с. Первую часть тома составляет монография А. М. Панченко "Русская культура в канун петровских реформ". Во вторую часть вошли статьи по истории русской культуры и литературы XVII-го века В. М. Живова, С. И. Николаева, А. М. Панченко, М. Б. Плюхановой, В. Н. Топорова, Б. А. Успенского, Г. В. Флоровского. Книга адресована как широким читательским кругам - старшим школьникам, студентам, просто любознательным чи.

Петрухин В.Я., Аверинцев С.С., Живов В.М., Лихачев Д.С., и др. Из истории русской культуры. Том I (Древняя Русь)

формат pdf
размер 6.74 МБ
добавлен 29 августа 2010 г.

Столяров Д.Ю., Кортунов В.В. Учебное пособие по культурологии

формат txt
размер 141.5 КБ
добавлен 13 июля 2006 г.

Культурология и её проблематика. Культура как предмет анализа. Структура и морфология культуры. Типология культуры. Функции культуры. Культура и человек. История зарубежной культуры. Генезис культуры. Культура древних цивилизаций. Античная культура. Культура западноевропейского Средневековья. Культура Византии. Культура Возрождения. Реформация. История зарубежной культуры. Культура Нового времени. Актуальные проблемы культуры ХХ века. История кул.

картина художника раннего итальянского Возрождения Лука делла Роббиа

1. Парадигма как инвариант

Т. Кун показал наличие и функции парадигмы в науке как социальном институте, усмотрев главные проявления как раз в прескриптивности, в том, что парадигма ограничивает возможности обновления научных принципов и подходов. В изложении Т. Куна это происходит так, как это было показано Ф. Бэконом.

Очевидна связь данного инвариантного феномена с традициями.

Некоторым аналогом на фундаментальном уровне здесь являются процессы, характеризующиеся энтропией: вопроизводство, интеграция, отграничение и фильтрация соответствуют упорядочению, уменьшению энтропии, а выходы за пределы воспроизводящегося комплекса — дезорганизации, увеличению энтропии. Происхождение и специфика данного инварианта социальны. Но вместе с тем полная стабильность и гармония есть застой (наименьшая энтропия у кристаллов!), а совершенствование и изменчивость неотделимы от разрушения, то есть хаотизации, устоявшихся в социуме порядков, форм организации и прочего — иначе говоря, упомянутых комплексов знаний и технологий.

Очевидно, происхождение и специфика данного инварианта социальны, и он имманентен социальному существованию и функционированию как один из механизмов культуры.

2. Парадигма в структуре деятельности. Парадигматика и парадигмальность

В сознании парадигмальный артефакт, рефлектируясь как таковой далеко не всегда, функционирует как установки, убеждения, убеждённость и предубеждения.[36]Поэтому необходимость отхода от парадигмы обычно воспринимается крайне болезненно, сам отход всегда бывает связан с серьёзными усилиями и часто с сильнейшими отрицательными эмоциями, чем в значительной степени объясняется устойчивость парадигмы. Но, поскольку парадигмальный артефакт функционирует в конце концов на уровне реальной личности, то есть исторически конкретного субъекта-актора, для некоторых субъектов рано или поздно возникает возможность и даже необходимость действовать вне общепринятой парадигмы, её изменяя, даже создавая новые парадигмы. Такой процесс есть творчество, и он сопряжён со множеством социальных обстоятельств — условий, ресурсов, господствующих убеждений, идеологий и т.п. В любом случае личностный компонент является важнейшим уровнем и фактором существования парадигмального артефакта, его функционирования, развития, перехода к иным парадигмам. И этим определяется неразрывная связь парадигмы и культуры.

Важно, что на этом этапе субъект-актор вынужден действовать исходя из опыта, личного и имеющегося у сообщества (социума), включая оценки и общепринятые знания о технологиях. Отсюда следует связь парадигмы с мировоззрением: парадигмальный артефакт возникает на основе мироощущения и мировоззрения, он в значительной степени вытекает из мировоззрения как его дериват, конкретизация и/или результат.

Парадигмальный артефакт, с одной стороны, задаёт возможности и алгоритмы дальнейших этапов деятельности, предшествует заключительным этапам целеосуществления. Он является своеобразным мостом между мотивацией, целеполаганием и непосредственно целеосуществлением, которое может быть практической деятельностью. Парадигмальный артефакт, следовательно, включает в себя знания о технологии (в самом широком смысле) достижения цели, прежде всего о технологии общепринятой, утвердившейся и апробированной в течение достаточно долгого времени как образец. Поэтому парадигмальный артефакт — это ещё и матрица возможностей. В то же время парадигмальный артефакт, с другой стороны, функционирует в качестве фильтра, отсекая неприемлемые или представляющиеся невозможными варианты действий, определяя для субъекта-актора возможности выбора. Парадигмальный артефакт (парадигма) как средство, таким образом, определяет и необходимость отказа от каких-то алгоритмов и технологий, знаний и традиций, возможность их запрета.

Соответственно можно ввести понятие парадигмальности как одной из характеристик культуры, так что парадигматика составит конкретное наполнение парадигмальности. Парадигмальность, очевидно, имеет модальный характер. Она, аналогично тому, как общественный строй определяется типом господствующей социальной группы (род, класс…), детерминируется наиболее распространённым (общепринятым) типом основы парадигматики, то есть методологии формирования парадигмальных артефактов, начиная с мироощущения, картины мира и мировоззрения. Но при этом общепринятость стохастична, она не исключает, как отмечено, возможности вариаций, изменчивости парадигм на личностном (прежде всего) уровне. Иначе говоря, в то время как большинство пользуется общепринятыми парадигмами, отдельные субъекты могут руководствоваться и иными.

Парадигматика определяется актуальной культурой, то есть реально существует всегда конкретный исторический тип парадигматики и парадигмальности. В рамках исторического типа парадигмальности и формируется парадигматика — личностные, групповые и прочие парадигмы, отличаясь отдельными чертами, но принадлежа в каждую эпоху к одному конкретному культурно-историческому континууму парадигмальных артефактов. Таким образом, можно говорить об изменении парадигмальности в истории, причём исторический тип парадигмальности может не полностью соответствовать градации эпох, принимаемой историками. Попытаемся рассмотреть в самых общих чертах, как выглядела парадигмальность на разных ступенях развития культуры.

3. Историческая динамика парадигмальности

Основные черты парадигмальности определяются, как уже отмечено, прежде всего мироощущением и мировосприятием, мировоззрением и картиной мира соответствующей эпохи, которые формируются на базе мировосприятия.

О мировосприятии и мироощущении первобытности имеется большое количество публикаций, так что некоторые особенности первобытного мировосприятия и мышления можно считать достоверно установленными. В частности, влиятельны гипотезы об анимаци-онной (Э.Б. Тайлор и др.) и партиципационной (Л. Леви-Брюль) природе первобытного мышления. Для настоящего рассмотрения важно, что при всех принципиальных различиях названных гипотез основа их возникновения одна: расхождения между интерпретациями начинаются после того, как принимается положение о синкретичности мировосприятия, ми-роощущения и мировоззрения первобытного человека.

Представители любой школы подчёркивают, что мировосприятие и мироощущение в первобытности холистичны, что первобыт-ный человек не выделяет себя из мира, не противопоставляет себя ему, воспринимая мир как единое недифференцированное целое. Так, Л. Леви-Брюль пишет: «Мышление первобытных людей в основе своей мистическое… Мистические свойства предметов и существ образуют составную часть имеющегося у первобытного человека представления, которое в любой данный момент являет собой неразложимое целое. …восприятие сохраняет недиффе-ренцированное единство.[44](выделил я — Д.Л.). М. Хайдеггер при этом указывает, что кар-тины мира в нашем понимании у человека той эпохи вообще не могло сложиться[45].

Формирующееся таким путём мировосприятие целостно и эйдетично, причём чув-ственная основа дополнена мифами, фантастическими объяснениями. Интеллект, ratio участ-вует в формировании такого мировосприятия косвенно, в мифологической форме, через со-гласование мифов и создание их системы, через соотнесение мифов и мистических парти-ципаций с деятельностью. По этой причине культура первобытности неразрывно связана с магией, безразлично, на основе ли мистической сопричастности или анимистически-тотемистских представлений. Отсюда следует, что парадигмальность первобытной культуры имела характер синкретично-мистический, в значительной степени имажинативный и холи-стично-магический. В парадигматике весьма большую долю составляли магические обряды. Можно сказать, что магия — это технология мифа.

По мере усложнения технологии хозяйствования, приобретения всё более практически обоснованных знаний о причинно-следственных связях в мире, мировосприятие и в Новое время картина мира постепенно становятся более и более рациональными, утрачивают глобально-холистический характер и парцеллируются. Как отдельные и всё более автономные объекты начинают восприниматься земля и небо, стихии, виды взаимодействий и т.п. Самое, по-видимому, культурно значимое расщепление такого рода произошло в глубокой древности, когда зародились представления о посмертном и земном существовании, впоследствии об идеальном и материальном, как двух отдельных сферах бытия. Начальное эйдетическое состояние парадигмальности сменяется нарастающей аналитичностью, общий характер парадигмальности становится партикуляристским. Меняется соотношение имажинативного и когнитивного компонентов в парадигматике: если первоначально, на основе мифологического мироощущения и мировосприятия, ведущей была имажинативная составляющая, то со временем начинается рост и преобладание элементов рациональных и когнитивных.[46]Парцеллирование мировосприятия и картины мира сопровождается появлением партикулярных специализированных знаний и, в конце концов, наук. Таким путём парадигмальность европейской культуры с ходом времени приобретает характер всё более рациональный и дифференцированный, в ней уменьшается роль мистического и мифологического, а в парадигматике постоянно сокращается доля магических обрядов. При этом те составляющие, которые утрачивают ведущую роль, не исчезают, а остаются в составе парадигматики. Соответственно европейская парадигмальность становится сначала рационально-религиозной, затем в ней появляется гуманистический момент и её оказывается возможным характеризовать как религиозно-гуманистическую (Ренессанс), а с развитием современной системы наук она становится гуманистично-сциентистской.

Очевидно, хозяйственная доминанта добывающе-собирательская была основанием соответствующей экзистенциальной целеустановки, порождавшей холистично-магическую и синкретично-мистическую, в значительной степени имажинативную парадигмальность первобытной культуры; доминанта производящая создавала экзистенциальную целеустановку рационально-партикуляристскую и соответствующие парадигмальности античной, средневековой и нововременной эпох. В новейшем времени явно обозначается следующий этап — возврат к экзистенциальной целеустановке и соответствующей парадигмальности холистической.

Можно предположить, что здесь имеет место диалектический процесс: движение от первоначальной первобытной экзистенциальной целеустановки и соответствующей холистической парадигмальности к её противоположности — парцеллярной парадигмальности последующих эпох европейской истории. Сегодня открывается возможность и необходимость вернуть парадигмальность холистическую, но уже не магическую и синкретично-мистическую, а удерживающую положительные стороны гуманистично-сциентистской парадигмальности. Одним из вариантов такой холистической парадигмальности и является, по-видимому, парадигмальность культуральная (культурологическая), когда парадигмальные функции усматриваются в научном знании о культуре.

Следует, однако, иметь в виду, что эффективность культуральной (культурологической) парадигмальности полностью зависит от того, как будет пониматься и интерпретироваться культура, какие определения культуры будут приняты в качестве рабочих. Очевидно, что любой из наиболее широко распространённых сегодня методологических подходов (в частности, деятельностный и ценностный) базируется на сциентистско-гуманитарной партикуляристской парадигмальности, методологические и эвристические возможности которой сегодня в настоящее время практически исчерпаны. Именно этой исчерпанностью и объясняется в большой степени кризисное состояние культурологии и общее ощущение необходимости поисков выхода из этого кризиса. Необходимое подключение возможностей холистической методологии возможно только при условии, что культура будет пониматься как интегральный атрибут целостного ансамбля, включающего в себя человека вместе с его социумом и природной средой[56] .

Автор: Лалетин Дмитрий Александрович, Воронежский гос. пед. ун-т

[1] Т. Кун, Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975, стр. 11.

[2] См.: Кун Т. Там же, с. 229.

[3] Там же, с. 230-231.

[7] Платон. Евтифрон 6 е. /Диалоги. М., Мысль, 1986, с. 255.

[9] Бэкон Ф. Сочинения. В двух томах. Т.1. М., Наука, 1977, с. 70.

[11] Там же, с. 309.

[12] Там же, том 2,. М., 1978, с.19.

[13] Там же, с. 19, с. 27.

[14] Там же, с. 19-21.

[16] Древнегреч. термин μῦθος ὁ имел, наряду с общепринятым сегодня, ещё и значения «совет, указание (μῦθον ἀμείνονα νοῆσαι Hom.); предмет обсуждения, вопрос: θεοῖσιν μῦθον ἐπιτρέψαι Hom. передать вопрос богам, т. е. положиться на волю богов; τὸν ὄντα δ᾽ εἴσει μῦθον Eur. ты узна́ешь, в чём дело; замысел, план: μὴ δὴ πάντας ἐμοὺς ἐπιέλπεο μύθους εἰδήσειν Hom. не надейся узнать все мои замыслы.

[17] С. А. Токарев, Е. М. Мелетинский. Мифология. //Мифы народов мира. Энциклопедия. В 2 томах. Т. 1. Москва, Советская Энциклопедия. 1991. С. 13.

[19] Леви-Строс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1983. С. 353.

[20] Флиер А.Я. Феномен культурологии: опыт новой интерпретации.//Обсерватория культуры, 2011, № 2. С. 7.

[22] Важнейшие особенности паттерна де Боно:

[23] Лексические эквива¬ленты фрейма — рамка, схема, план, шаблон, сценарий, гештальт, прототип, парадигма (в языкознании), дисциплинарная матрица (в науковедении). Батыгин Г.С. Континуум фреймов: социологическая теория Ирвинга Гофмана (вступительная статья). //Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта. М.: Институт социологии РАН, 2003. С. 42.

[24] См., напр.: Аванесова Г.А. Образец культурный. //Культурология. ХХ век. Словарь. СПб., Университетская книга, 1997, с. 325-326.

[25] Орлова Э.А. Социальная (культурная) антропология. М.: Академический Проект, 2004.

[27] Режабек Е. Я., Филатова А. А. Когнитивная культурология: Учебное пособие / Е. Я. Режабек, А.А. Филатова. — СПб.: Алетейя, 2010. С. 13.

[28] Диев В.С. Управление. Философия. Общество. — Вопосы философии, 2008, с.39.

[29] Пойзнер Б.Н. Незаметное присутствие: репликация в социокультурных процессах и их схемах //Синергетическая парадигма. Социальная синергетика. М.: Прогресс—Традиция, 2009. С. 85-92.

[30] БСЭ, Конформизм.

[31] Словарь практического психолога. Минск, Харвест, 1988. С. 239-240.

[32] Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. СПб: Наука, 2007. С. 42, 44.

[33] Баранцев Рэм Георгиевич. Синергетика в современном естествознании. – М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 5.

[34] См.: Культурология как наука: за и против (материалы обсуждения) // Вопросы философии, 2008, № 11, с. 26-27. Запесоцкий А.С., Марков А.П. Становление культурологической парадигмы. СПб.: СПбГУП, 2007; Запесоцкий А.С., Марков А.П. Современная культурология как научная парадигма // Вопросы философии, 2010, № 8, с. 76-87.

[35] Бэкон Ф. Там же, т. 2, с. 22.

[37] Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Изд-во политической литературы, 1975. С. 109.

[39] Орлова Э.А. Там же.

Читайте также: