Реферат основные положения евразийства
Обновлено: 06.07.2024
Классическое евразийство (обзор)
ЕВРАЗИЙСТВО идейное и общественно-политическое течение первой волны русской эмиграции, объединенное концепцией русской культуры как неевропейского феномена, который обладает в ряду культур мира уникальным соединением западных и восточных черт, а потому одновременно принадлежит Западу и Востоку, в то же время не относясь ни к тому, ни к другому.
Несмотря на свой явно выраженный интерес к "предельным", метафизическим проблемам русской и мировой культуры и истории, представители этого течения не были отвлеченными мыслителями и тяготели не столько к философии (культуры и истории), сколько к различным областям конкретного гуманитарного знания. Так, основатели евразийства (1890 1938) филолог и лингвист, основатель (совместно с Пражского лингвистического кружка; (1895 1965) географ, экономист; (1892 1985) музыковед, литературный и музыкальный критик; (1893 1979) историк культуры, богослов и патролог, (1877 1973) историк и геополитик; Н.Н. Алексеев правовед и политолог, историк обществ, мысли; историк культуры, литературовед и богослов; первоначально к евразийству примыкал и Бицилли историк культуры, филолог, литературовед, публицист, Эренжен Хара-Даван историк. Каждый из названных здесь представителей "классического" евразийства (1921-29), отталкиваясь от своего конкретного культурно-исторического материала и опыта (культурно-исторического, географического, политико-правового, филологического, этнографического, искусствоведческого и т.п.), ссылаясь на него, анализируя и обобщая, обращался к проблематике философии культуры и одновременно историософии, связанной с диалектикой Востока и Запада в русской и мировой истории и культуре.
В середине 20-х гг. один из лидеров евразийцев Пётр Савицкий предпринимает попытку создания на базе евразийской идеологической платформы политической организации, ориентированной на подпольную работу в Советской России.
Главная ценность евразийства состояла в идеях, одновременно оригинальных и в тоже время внутренне родственных глубинным традициям русской истории и государственности. Евразийство рассматривало русскую культуру не просто как часть европейской, но как совершенно самостоятельную цивилизацию, вобравшую в себя опыт не только Запада, но и в равной мере Востока. Русский народ, с этой точки зрения, нельзя относить ни к европейцам, ни к азиатам, принадлежит к совершенно самобытной евразийской этнической общности.
Подобная оригинальность русской культуры и государственности (одновременное присутствие европейских и азиатских элементов) определяет и особый исторический путь России, её национально-государственную программу, не совпадающую с западноевропейской традицией. Причем азиатские истоки для России внутренне ближе западных. Восточность ориентации России евразийцы прежде всего связывали с геополитической сферой, не распространяя ее на религиозную область, где они, как писал П.Н. Савицкий, оставались глубоко "православными людьми", для которых "Православная церковь есть тот светильник, который им светит".
Евразийство раскалывается, а к середине 30-х годов затухает. Левые евразийцы фактически становятся послушными инструментами Москвы, отказываясь от изначальной оригинальности движения, а правые сосредоточивают свое внимание на узкоспециальных областях истории, геополитике, экономике и т.д.
Основные положения классического евразийства
Запад (Европа) против Человечества.
Романо-германская цивилизация выработала особую систему принципов и ценностей, которую она отождествила с системой универсальной. Эта романо-германская система стала навязываться остальным народам и культурам силой и хитростью. Духовная и материальная колонизация Западом всего остального человечества является негативным явлением. Каждый народ и каждая культура имеют внутреннее право развиваться по своей собственной логике. Россия самобытная цивилизация. Она призвана не просто сопротивляться Западу, отстаивая свой путь, но и стать в авангарде других народов и стран Земли в деле отстаивания своих цивилизационных свобод.
Критика романо-германской цивилизации
Климат Европы, миниатюрность ее пространств, влияния ее ландшафтов породили специфическую европейскую цивилизацию, в которой преобладают влияние леса (Северная Европа) и побережья (Средиземноморье). Другие ландшафты породили другие типы цивилизаций: степные массивы кочевые империи (от скифов до тюрок), пустыня аравийскую (исламскую) цивилизацию, лессовые почвы китайскую, островное высокогорье японскую, слияние леса и степи русско-евразийскую. Отпечаток ландшафта лежит на свей истории каждой из этих цивилизаций и не может быть преодолен или изжит.
Государство и нация
Диалектика национальной истории
может стать достаточно могущественным и влиятельным для того, чтобы эффективно добиваться реализации собственного проекта будущего мирового устройства. При этом каждой из этих держав России есть что предложить - ресурсы, стратегический потенциал вооружений, политический вес. Взамен Россия получает, с одной стороны, экономического и технологического спонсора в лице Евросоюза и Японии, с другой - политико-стратегического партнера на Юге в лице Ирана и Индии. Евразийство концептуализирует такой внешнеполитический курс, обосновывает его научной методологией геополитики.
Вторая категория: геополитические образования, заинтересованные в многополярности, но не являющиеся симметрично взаимодополняющими для России. Это - Китай, Пакистан, арабские страны. Традиционная политика этих геополитических субъектов имеет промежуточный характер, а стратегическое партнерство с Россией не является для них главным приоритетом. Более того, евразийский альянс России со странами первой категории усиливает традиционных соперников стран второй категории на региональном уровне. Например, у Пакистана, Саудовской Аравии и Египта есть серьезные противоречия с Ираном, а у Китая - с Японией и Индией. Вообще, отношения России с Китаем представляют собой особый случай, осложненный демографическими проблемами, повышенным интересом Китая к малонаселенным территориям Сибири, а также отсутствием у Китая серьезного технологического и финансового потенциала, способного положительно решить важнейшую для России проблему технологического освоения Сибири. Все страны второй категории поставлены перед необходимостью лавировать между американоцентричной однополярностью (которая им также не сулит ничего хорошего) и евразийством. В отношении стран этой категории Россия должна действовать в высшей степени осторожно. Не включать их в евразийский проект, но в то же время стремиться максимально нейтрализовать возможный отрицательный потенциал их противодействия и активно препятствовать их активному включению в процесс однополярной глобализации (для чего имеется достаточно предпосылок).
Четвертой категория: США и страны американского континента, находящиеся под контролем США. Международная евразийская политика России должна быть ориентирована на то, чтобы любыми способами доказать США несостоятельность однополярного мира, конфликтность и безответственность всего процесса американоцентричной глобализации. Противодействуя такой глобализации, Россия, напротив, должна поддерживать изоляционистские тенденции в США, приветствовать ограничение геополитических интересов США американским континентом. США, как мощнейшая региональная держава, круг стратегических интересов которой расположен между Атлантическим и Тихим океаном, может быть даже стратегическим партнером для евразийской России. Более того, такая Америка будет крайне желательна для России, так как она будет ограничивать Европу, Тихоокеанский регион, а также исламский мир и Китай, в случае их стремления пойти по пути однополярной глобализации на основе своей собственной геополитической системы. Если же однополярная глобализация будет продолжать развертываться, то в интересах России поддержать антиамериканские настроения в Южной и Центральной Америке, пользуясь, однако, гораздо более гибким и объемным мировоззренческим и геополитическим инструментарием, нежели марксизм. В том же русле лежит курс на приоритетную работу с антиамериканскими политическими кругами Канады и Мексики.
Евразийство и внутренняя политика
Во внутренней политике у евразийства есть несколько важнейших направлений. Интеграция стран СНГ в единый Евразийский Союз является важнейшим стратегическим императивом евразийства. Минимальным стратегическим объемом, необходимым для того начать серьезную международную деятельность по созданию многополярного мира, является не Российская Федерация, но именно СНГ, взятое как единая стратегическая реальность, скрепленная единой волей и общей цивилизационной целью. Политическое устройство Евразийского Союза логичнее всего основывать на "демократии соучастия", с упором не на количественный, но на качественный аспект представительства. Представительная власть должна отражать качественную структуру евразийского общества, а не среднестатистические количественные показатели, базирующиеся на эффективности предвыборных шоу. Особое внимание следует уделить представительству этносов и религиозных конфессий. В лице Верховного Правителя Евразийского Союза должна концентрироваться общая воля к достижению мощи и процветания Государства. Принцип общественного императива должен сочетаться с принципом личной свободы в пропорции, существенно отличающейся как от либерально-демократических рецептов, так и от обезличивающего коллективизма марксистов. Евразийство предполагает здесь соблюдение определенного баланса, при существенной роли общественного фактора. Вообще, активное развитие общественного начала - константа евразийской истории. Она проявляется в нашей психологии, этике, религии. Но в отличие от марксистских моделей общественное начало должно быть утверждено как нечто качественное, дифференцированное, связанное с конкретикой национальных, психологических, культурных и религиозных установок. Общественное начало должно не подавлять, а усиливать личностное начало, давать ему качественную подоплеку. Именно качественное понимание общественного позволяет точно определить золотую середину между гипериндивидуализмом буржуазного Запада и гиперколлективизмом социалистического Востока.
В административном устройстве евразийство настаивает на модели "евразийского федерализма". Это предполагает выбор в качестве основной категории при построении Федерации не территории, но этноса. Оторвав принцип этно - культурной автономии от территориального принципа, евразийский федерализм навсегда ликвидирует саму предпосылку сепаратизма. При этом в качестве компенсации народы Евразийского Союза получают возможность максимально развивать этническую, религиозную и даже в определенных вопросах юридическую самостоятельность. Безусловное стратегическое единство в евразийском федерализме сопровождается этническим плюрализмом, акцентом на юридическом факторе "права народов". Стратегический контроль над пространством Евразийского Союза обеспечивается единством управления, федеральными стратегическими округами, в состав которых могут входить различные образования - от этно - культурных до территориальных. Дифференциация территорий сразу на нескольких уровнях придаст системе административного управления гибкость, адаптативность и плюрализм в сочетании с жестким централизмом в стратегической сфере.
Евразийское общество должно основываться на принципе возрожденной морали, имеющей как общие черты, так и конкретные формы, связанные со спецификой этно - конфессионального контекста. Принципы естественности, чистоты, сдержанности, упорядоченности, ответственности, здорового быта, прямоты и правдивости - являются общими для всех традиционных конфессий Евразии. Этим безусловным моральным ценностям следует придать статус государственной нормы. Вооруженные силы Евразии, силовые министерства и ведомства должны рассматриваться как стратегический остов цивилизации. Социальная роль военных должна возрасти, им необходимо вернуть престиж и общественное уважение. В демографическом плане необходима "пролиферации евразийского населения", моральное, материальное и психологическое поощрение многодетности, превращения многодетности в евразийскую социальную норму.
В области образования необходимо усилить моральное и научное воспитание молодежи в духе верности историческим корням, лояльности евразийской идеи, ответственности, мужественности, творческой активности. Деятельность информационного сектора евразийского общества должна базироваться на безусловном соблюдении цивилизационных приоритетов в освещении внутренних и внешних событий. Принцип образования, интеллектуального и морального воспитания должен быть поставлен над принципом развлекательности или коммерческой выгоды. Принцип свободы слова должен быть сочетаем с императивом ответственности за свободно сказанные слова. Евразийство предполагает создание общества мобилизационного типа, где принципы созидания и социального оптимизма должны быть нормой человеческого бытия. Мировоззрение должно раскрывать потенциальные возможности человека, давать возможность каждому, преодолевая (внутреннюю и внешнюю) косность и ограниченность, выразить свою уникальную личность в общественном служении. В основе евразийского подхода к социальной проблеме лежит принцип баланса между государственным и частным. Баланс этот определяется следующей логикой: все масштабное, имеющее отношение к стратегической сфере (ВПК, образование, безопасность, мир, моральное и физическое здоровье нации, демография, экономический рост и т.д.) контролируется Государством. Мелкое и среднее производство, сфера услуг, личная жизнь, индустрия развлечений, сфера досуга и т.д. государством не контролируются, наоборот, приветствуется личная и частная инициатива (кроме тех случаев, когда она вступает в противоречие со стратегическими императивами евразийства в глобальной сфере).
Евразийство и экономика
Евразийство в отличие от либерализма и марксизма считает экономическую сферу не самостоятельной и не определяющей для общественно-политических и государственных процессов. По убеждению евразийцев, хозяйственная деятельность является лишь функцией от иных культурных, социальных, политических, психологических и исторических реальностей. Можно выразить евразийское отношение к экономике, перефразируя евангельскую истины: "не человек для экономики, но экономика для человека". Такое отношение к экономике можно назвать качественным: упор делается не на формальные цифровые показатели экономического роста, учитывается значительно более широкий спектр показателей, в котором чисто экономический фактор рассматривается в комплексе с другими, преимущественно имеющими социальный характер. Некоторые экономисты уже пытались ввести качественный параметр в экономику, разделяя критерии экономического роста и экономического развития. Евразийство ставит вопрос еще шире: важно не только экономическое развитие, но экономическое развитие в сочетании с развитием социальным. В виде элементарной схемы евразийский подход к экономике можно выразить так: государственное регулирование стратегических отраслей (ВПК, естественные монополии и пр.) и максимальная экономическая свобода для среднего и мелкого бизнеса. Важнейшим элементом евразийского подхода к экономике является идея решения значительного числа российских народно-хозяйственных проблем в рамках внешнеполитического евразийского проекта. Имеется в виду следующее: некоторые геополитические субъекты, жизненно заинтересованные в многополярности мира - в первую очередь, Евросоюз и Япония - обладают огромным финансово-технологическим потенциалом, привлечение которого может резко изменить российский экономический климат. Для нас жизненно необходимо инвестиционное и иное взаимодействие с развитыми хозяйственными регионами. Это взаимодействие изначально должно строиться на логике более объемной, нежели узко экономические отношения - инвестиции, кредиты, импорт-экспорт, поставки энергоносителей и т.д. Все это должно вписываться в более широкий контекст общих стратегических программ - таких как совместное освоение месторождений или создание единых евразийских транспортных и информационных систем. В некотором смысле Россия должна возложить бремя возрождения своего экономического потенциала на партнеров по "клубу сторонников многополярности", активно используя для этого возможность предложить крайне выгодные совместные транспортные проекты ("транс-евразийская магистраль") или жизненно важные для Европы и Японии энергоресурсы.
Важной задачей является и возврат в Россию капитала. Для этого евразийство создает очень серьезные предпосылки. Растерянная, целиком обращенная к Западу, брезгливо относящейся к самой себе, погруженная в приватизацию и коррупцию Россия периода либеральных реформ (начало 90-х) и Россия начала XXI века - зеркально противоположные политические реальности. Евразийская логика, подразумевает создание максимально комфортных условий для возврата этих капиталов в Россию, что само по себе обеспечит серьезный импульс для развития экономики. Вопреки некоторым чисто либеральным абстрактным догмам - капиталы скорее вернуться в государство с сильной, ответственной властью и четким стратегическим ориентиром, нежели в нерегулируемую, хаотичную и нестабильную страну.
III Заключение
Евразийство является наиболее разработанной идеологией различных консервативных течений, возникших в России в 90-е годы. “Уже в самые первые годы после развала Советского Союза оно привлекло внимание некоторых интеллектуалов и политиков — как способ осмыслить катастрофу и по-новому обосновать пространственную преемственность государства (что было непростой задачей). Однако оно не сумело или не смогло заявить о себе как организованное политическое движение, со своим собственным проектом: социальным, экономическим, политическим”[24] . И хотя евразийская идеология занимает важное место на политической и интеллектуальной арене современной России, она все еще является в большей мере мировоззрением нескольких сильных личностей на российской общественной арене, чем идеологией какой-либо политической партии.
Однако, явным плюсом нового евразийства является фактическая констатация мультикультурности современной Российской Федерации, а также сочетание открытости и ориентации на диалог и верности историческим корням и последовательному отстаиванию национальных интересов. Евразийство предлагает непротиворечивый баланс между русской национальной идей и правами многочисленных народов, населяющих Россию, шире - Евразию. Определенные аспекты евразийства уже используются новой российской властью (интеграционные процессы в СНГ, создание Евразийского Экономического Содружества, первые шаги новой внешней политики РФ в отношении Европы, Японии, Ирана, стран Ближнего Востока, создание системы Федеральных округов, укрепление вертикали власти, ослабление олигархических кланов, курс на патриотизм, государственность, повышение ответственности в работе СМИ - все это важные и существенные элементы евразийства). Эти элементы перемежаются тенденциями двух других моделей - либерал-западнической и советской. Повышение роли евразийства в российской политике - безусловно, процесс эволюционный и постепенный.
Список литературы
Н.Е. Бекмаханова,Н.Б.Нарбаев Материалы ХV Междисциплинарной дискуссии: Будущее России, СНГ и евразийской циливизации
Г.А.Югай Материалы ХV Междисциплинарной дискуссии: Будущее России, СНГ и евразийской циливизации
Ихлов Е.В. Две стороны нового евразийства Независимая газета №167 2001г
В. Чкуасели Неизбежность Евразийства. Большинство народа в России не хочет копировать западную цивилизацию, ”Независимая газета" 15.03.00
Если Вам нужна помощь с академической работой (курсовая, контрольная, диплом, реферат и т.д.), обратитесь к нашим специалистам. Более 90000 специалистов готовы Вам помочь.
Основные положения теории евразийцев
Становление всех основоположников евразийского движения как ученых, за исключением М. Алексеева, который был несколько старше по возрасту, чем другие, неразрывно связано с развитием основных положений теории евразийства. Участие каждого из них в этом процессе в значительной степени определялась их базовым образованием. Учитывая это не случайно, что Трубецкой, как лингвист, специализирующийся на структурно-функциональных особенностях культуры, "русском национальном вопросе" и идеологии движения, П. Савицкий - на геополитике и географической составляющей теории евразийства, М. Алексеев - на правовых аспектах евразийской державы, а Г. Вернадский - на истории Евразии. С учетом этого, мы ставим целью проанализировать не только теоретическое наследие каждого из них, а также сосредоточить внимание на ключевых моментах евразийской теории как целостного научного феномена.
Поскольку с точки зрения идейной и организационной основы движения были заложены трудом Н. Трубецкого «Европа и человечество" уместно начать освещение вопроса о основополагающие идеи евразийства именно с нее. Интересно, что сам автор называл свою работу брошюрой, хотя и отмечал, что мысли, изложенные в ней, сложились в его сознании еще десять лет назад. Отдавая должное скромности Н. Трубецкого, отметим, что "Европа и человечество" может считаться брошюрой скорее всего не по своему жанру, а по назначению, о чем свидетельствует и ее пропагандистская направленность. Автор прежде всего задавался не столько вопросом обоснование основных идей книги, сколько доведением их до сознания читателя. Все эти моменты не остались без внимания П. Савицкого при рецензировании названной труда.
Отправным моментом и стержневым положением труда Н. Трубецкого «Европа и человечество" тезис о шовинизме и космополитизм как о двух разных аспекта одного и того же явления, а именно европейского национализма, который несет угрозу человечеству. У европейцев нет никакого сомнения в том, что созданная ими культура является самой и прогрессивной, а потому каждый цивилизованный человек относится именно к этой культуры, а тот, кто не является ее носителем, должен приобщиться к ней. Таким образом, любой народ, который не разделяет ценности европейской культуры, - нецивилизованный народ. По такой логике, считал Н. Трубецкой, можно поставить знак равенства между цивилизацией и европейской культурой. Но в этом смысле приобщиться к культуре Европы означало принести в жертву собственные национальные особенности [ПО].
Не отрицая самого факта существования европейской культуры, автор выступал против ее отождествление с культурой человечества, подчеркивая, что она является продуктом только определенной человеческой общности. Непризнание этой истины означало не что иное, как стать на позиции европоцентризма, что равнозначно эгоцентризма (этноцентризма). Принятие чужой культуры означает потерю родной веры, языка, культуры, уничтожения национального лица, чего не может позволить себе ни один нормальный народ, имеющий собственное государство. Проявляя обеспокоенность по поводу распространения европейского космополитизма среды не германо-романских народов, в том числе и среди славян, Н. Трубецкой своей работе доказал, что культура Европы не является совершенной, чем другие, полное приобщение к ней других народов для них не благ, а скорее всего приведет к ассимиляции, а потому общая европеизация имеет негативные последствия д ля остальной части человечества.
Среди авторских полемических соображений выделим те, которые имеют важное значение для понимания цивилизационного развития человечества. Прежде всего это системное, многомерное, нелинейное представление об эволюции человечества как фрагментарно развернутой культуры разных народов, различающихся между собой как различные этапы общего пути мирового прогресса [ПО]. В этом смысле признание того, что "дикари" не способны воспринять начала европейской цивилизации, является признаком того, что европейцы так же не способны понять культуру дикарей. Все дело в том, что развитие одних и других направлен в разные стороны, что следует психологии и жизненных укладов, которые различаются между собой. То есть каждый из них может увидеть, понять в другом лишь то, что является общим между ними. Но за историческим опытом и традицией у европейцев при сравнении различных культур срабатывает всегда одно правило: что похоже на них - лучше и совершенное.
В конце своего труда Н. Трубецкой не оставил без внимания главный вопрос - как бороться с европеизацией? Ответ один - интеллигенция европеизированных народов должна сорвать со своих глаз повязку, наложенную на них романогерманцямы и доказать это самопризнания-заблуждение всему народу. Эта задача была актуальным для России, определенная часть истории которой прошла под значительным европейским влиянием.
Избранный М. Трубецким метод критического отношения к идеализации ценностей европейской культуры от обратного - детального анализа негативных последствий европеизации, нашел научный отклик в рецензии на книгу "Европа и человечество" П. Савицкого, который до этого не был знаком с ее автором. Он не просто предложил конкретизировать понятие "человечество", а, опираясь на геополитический подход, отождествил эту вторую половину дихотомии с Россией. Концепция России-Евразии П. Савицкого была изложена в его книге "Континент Евразия", ведущей идеей которой была идентификация России с континентом в себе, "равноправным" Европе. В ней Россия рассматривалась, как культура-личность, одним лицом возвращена в Европу, а другим - к Востоку. С точки зрения этнологии, народности России составляют, по П. Савицким, некоторый ряд, в середине которого находятся великороссы. Этот особый этнический тип на периферии сближается как с азиатским, так и с европейским и, в частности, более всего со славянским, но он отличается от них больше, чем остальные различаются между собой [93, с. 39]. В этом контексте культура России не является ни культурой европейской, ни одной из азиатских, ни их суммой. Она - совершенно особая, специфическая культура, имеющая не менее высшая и историческое значение, чем европейская или азиатская. Эта культура является евразийской.
Ценно и наблюдения евразийского геополитика способностью той или иной культуры выжить и приобрести исторического значения. Это определяется уровнем ее сопротивления духовной или военно-политической экспансии другой конкурирующей культуры, который обеспечивается правящим слоем или организованной меньшинством. Такую же миссию А. Дж. Тойнби возлагал на творческое меньшинство.
Определенное место в концепции П. Савицкого занимал народ, который не имел "быть, как другие", он должен быть самим собой, что означало стремление познать себя самого [93, с. 102]. То есть народ должен быть личностью, единственным и неповторимым.
Культурный аспект евразийской концепции П. Савицкий определил по следующим ее особыми обстоятельствами: признанием того, что начиная с XV в. Россия была не национальной, а многонациональным государством; связи с Азией для российской истории не менее существенные, чем с Европой.
П. Савицкий понимал Россию, как "собор народов", а это означало, что политическое объединение этой значительной территории было результатом усилий не одного только русского народа, а всех евразийских народов, мало найти свое выражение не только в культурной сфере, а и в формах государственного устройства.
Идея "мисцерозвитку" П. Савицкого вдохновила Г. Вернадского к написанию работ по истории Евразии, главной среди которых была "Начертание русской истории". В ней он доказал неслучайность связи народа с государством, которым образуется, и с пространством, его мисцерозвитком. Освоение народом территории, ее масштабы и природно географические условия последней зависели, по мнению Г. Вернадского, от силы давления на нее народа и от силы того сопротивления, который это давление встречал. Тем самым российский ученый значительно опередил во времени А. Дж. Тойнби с его идеями природной среды и вызова новых земель. Значительное внимание роли природного фактора в общественном развитии уделял еще В. Ключевский, который отмечал, что русский народ занял свое место в истории благодаря тому, что осуществляемый им исторический давление на природную среду оказался достаточным для его усвоения.
На основании этого автор "Начертание русской истории" констатировал, что необходимо принимать во внимание не только внутреннее развитие самой русской народности, но также и внешнее историческую среду (географическое, этническое, хозяйственное и т.п.), где происходит ее развитие. Существенные различия восприятия пространства русскими и представителями западной культуры обратил внимание и немецкий философ В. Шубарт: первобытный страх европейца и первоначальная доверие русского имеют своим первоисточником переживания ландшафта - именно в нем коренятся их культуры. Первоначальная доверие является преобладающим жизненным ощущениям кочевника [136, с. 89]. Здесь нельзя не учесть замечания М. Бердяева по легкости усвоения русским народом огромного пространства и трудностей в организации этого пространства в выдающуюся в мире государство, а также в поддержании и охране порядка в ней [9, с. 65J.
Г. Вернадский выделял четыре географические ландшафтно-географических зоны Евразии - безлесные тундру; лесную зону; степную зону и зону безлесных пустынь. При этом он определил географическую основу русской истории, которую составляли соотношения лесной и степной полос, борьба леса и степи. Именно поэтому русский народ выступал в истории Евразии преимущественно носителем рильницькимы культуры. Однако усвоить евразийскую территорию русский народ смог благодаря тому, что рядом с земледелием всегда занимался посредничеством между лесными промыслами и степным скотоводством. Он зарекомендовал себя как народ-земледелец, лесопромышленник, скотник, народ-посредник между различными хозяйственно-природными отраслями, народ- торговец.
"Домонгольский период" - период Киевской Руси характеризовался постоянными связями, с одной стороны, с греческим миром, а с другой - с кочевыми народами степи, сказалось на ее культуре. С этой точки зрения, как считал Г. Вернадский, монгольское нашествие XIII в. не была чем-то принципиально новым, хотя и начала политическое подчинение земель северо-восточной и юго-восточной Руси монгольской империи. В этой части русской земли состоялся ее отрыв от Европы, поскольку монгольское нашествие связала ее со степной культурой и азиатскими перифериями материка. После падения Византийской империи к империи Монголов перешла роль объединителя Запада и Востока [23]. Если первая империя была построена на системе средиземноморской рильницькимы-морской культуры, то вторая - на степной культуре кочевников, а последняя была более приемлемой и органичной для России, учитывая ее мисцерозвитку. Несмотря на то, что восточные земли вошли в состав монгольской империи, они были самостоятельной частью этого мира, монгольское иго не мешало их внутреннем культурной жизни. В то же время, вторая половина Руси, в середине XIV в. вошла в Польской, Литовской и мадьярскими государств, потеряла свою национально-государственную культуру. Именно поэтому основное русло исторического развития российской государственности пролегла не у западной, охваченной латинством Руси, а в восточной, охваченной Монгольство.
Разработка государственных основ и теории "евразийского права" выпала на долю М. Алексеева, которые он изложил в своем фундаментальном труде "Русский народ и государство". В ней, кроме теории гарантированного евразийской державы, значительное внимание было уделено также освещению духовных предпосылок евразийской культуры.
По мнению М. Алексеева, Россия в ее московский период истории, вплоть до второй половины XVII в., Представляла собой некий мир в себе, духовные предпосылки которого были именно евразийскими, несмотря на ее постоянные контакты с Европой. Эта специфика русской души определялась в политической сфере - монархизмом, в бытовой жизни - общиной, в культуре - православием. Решительное движение евразийского мира в сторону Европы было осуществлено в результате двух культурных революций - петровской и большевистской. Если в первом случае была предпринята попытка привить России реально существующие европейские культурные формы, то во втором - вводились формы Европы социалистической, то есть идеальной и мифической. С учетом этого, М. Алексеев видел задача евразийства в преодолении в себе и через себя западного человека, которая распространила свою культуру на весь мир, а потому эта миссия считалась ним вселенской. Преодолеть Европу - значило построить новую культуру на мировом синтезе Востока с Западом - культуру евразийскую [3, с. 144,145].
Отсюда можно заключить, что этот теоретик евразийства, на отмыть от других, не считал, что процесс формирования евразийской культуры является завершенным, а потому, учитывая историческое развитие России, не только не противопоставлял восточную и западную культуры, но и допускал их синтез. Гарантией сохранения самобытности русской культуры была особая атмосфера веры, ее пронизывала.
Разрабатывая теорию евразийской державы, М. Алексеев исходил из того, что европейский экономический индивидуализм, как и естественные права человека и гражданина, на Востоке никогда не имели поддержки. Более того, большевики полностью отдали личность на служение государству. В противоположность западному жизни российское государство сложилась при преобладании начала долга перед началом права. Это объяснялось тем, что само понятие права уже изначально было связано с механической, индивидуалистической доктриной, которая предусматривала свободу индивидуума относительно других реалий - собственности, социальных институтов и т. Иначе говоря, право исходило из предпосылки "суверенности" индивидуума, его самостоятельности и завершенности перед лицом других пластов бытия. Индивидуалистическом философском контекста концепции права противостояла органистична (холистского) или целостная концепция обязанностей. Опираясь на социальную историю Руси, М. Алексеев для демонстрации доминирования обязанностей использовал термин "тягловая государство". "Тягловая система" сама по себе вообще не признавала никаких прав, а только обязанности. Эта норма вытекала из философии традиционного общества, в свете которой индивид рассматривался как часть целого - общины, народа, государства, нации. Этот общинный принцип заложил произвола востока и бесправие личности. На общинном принципе основана концепция "правообовьязкив", выступавшей альтернативой правовом подхода. Первой концепции отвечала обязательно, а второй - правовое государство. На этом основании М. Алексеев определил евразийскую державу как "гарантированную", или демотии ( "органическую демократию").
Евразийство - одно из крупнейших течений русской научной и общественной мысли ХХ века. Оно сложилось в среде русской эмиграции в 1921 году, и на 20-30-е годы приходится период его наибольшего расцвета. В этот период евразийцами были созданы научные работы, посвященные географии, природе, истории нашей страны в целом, и, в том числе, этнической истории народов России. Помимо россиеведения, евразийцы занимались созданием и обоснованием качественно новых принципов национальной идеологии России и осуществляли на их основе политическое действие.
Актуальность темы. Следует признать, что, в настоящее время, переопубликована лишь малая часть сочинений евразийцев 20-х-30-х г.г. Большинство материалов евразийцев 30-х годов не только не переизданы, но и не изданы самими евразийцами в силу финансовых трудностей, и хранятся в архивах.
Хотя в большинстве современных научных работ, касающихся евразийства, утверждается, что евразийство 20-30-х г.г. хорошо изучено, тем не менее, очевидно, что без наличия более или менее полного собрания сочинений евразийцев вряд ли можно говорить о каких-либо окончательных оценках. На самом же деле серьезное научное исследование евразийства, которое должно опираться на солидную текстологическую базу, еще впереди.
В связи с этим, основной целью данной работы является попытка более детально изучить вопросы возникновения и исторической эволюции русского евразийства, и как результат, попытаться получить более полное представление о данной концепции.
Современные историки и философы довольно неоднозначно оценивают роль евразийства в русской социально-философской мысли. Здесь необходимо упомянуть работы таких авторов, как М.Г. Вандалковской, НА Омельченко, Л.И. Новиковой, И.Н. Сиземской. С точки зрения этих авторов, евразийство - это довольно самобытное, противоречивое течение русской мысли, лишь отчасти возникшее под влиянием революции 1917-го года. Противопоставление Востока и Запада, России и Европы у ранних евразийцев рассматривается этими авторами как слабое звено философской и социокультурной концепции евразийцев. В работах Л.И. Новиковой и И.Н.
Целью данного курсового исследования явилось рассмотреть и проанализировать проблемы социально-философской концепции евразийцев.
В соответствии с поставленной целью мы решаем следующие задачи:
- осветить основные проблемы философии культуры евразийцев;
- проанализировать критику евразийской идеологии в творчестве русских философов 20 века.
Предметом исследования является творчество теоретиков-евразийцев.
Объектом - анализ евразийской идеологии.
1 Философия русской истории и культуры в творчестве
теоретиков-евразийцев
Собственно, само наличие этой структуры и делает науку о России -россиеведение единой наукой, так как в противном случае было бы непонятно: что является ее предметом - Россия как географическая реальность - это одно, как лингвистическая реальность - другое. Поскольку же и география, и языковая картина, и экономика России организованы в соответствии с одними и теми же принципами, имеют одну и ту же онтологическую эйдейтическую структуру, можно говорить о едином предмете.
1.2 Основные проблемы философии культуры евразийцев
По мнению Трубецкого, стремление европеизировать свою культуру ставит в крайне невыгодное положение развитие собственной культуры неевропейского народа, ибо его культурная работа протекает в менее выгодных условиях, нежели работа природного европейца. Ему приходится искать в разных направлениях, тратить свои силы на согласование элементов двух разнородных культур, тогда как природный европеец может сосредоточить свои силы лишь на согласовании элементов одной и той же культуры, т. е. элементов вполне однородных.
2 Критика евразийской идеологии в творчестве русских философов 20 в.
2.1 Критика Н. А. Бердяевым философских построений евразийцев
Бердяев считал, что евразийцы чувствуют, что происходит серьезный мировой кризис, что начинается новая историческая эпоха. Однако характер этого кризиса они не совсем верно себе представляют, полагая, что существо его заключается в разложении и конце романо-германской европейской цивилизации (старый традиционный мотив славянофильствующей мысли). Но заслуга их в том, что они остро чувствуют размеры происшедшего переворота и невозможность возврата к тому, что было до войны и революции. Евразийцы решительно провозглашают примат культуры над политикой. Они понимают, что русский вопрос - духовно-культурный, а не политический.
Бердяев считал серьезными и теоретически ценными некоторые идеи евразийства: стремление русского народа бороться за национальную самобытность вопреки реакционно настроенной части русской интеллигенции. Также он считал, что евразийцы вскрыли политическую и идейную опасность европоцентризма 16 .
Но в евразийстве, по мнению Николая Александровича, есть также элементы зловредные и ядовитые, которым необходимо противодействовать. Многие старые русские грехи перешли в евразийство в утрированной форме. Евразийцы чувствуют мировой кризис. Но они не понимают, что окончание новой истории есть вместе с тем возникновение новой универсалистической эпохи, подобной эпохе эллинистической. Национализм есть рождение новой эпохи. Ныне кончаются времена замкнутых национальных существований. Все национальные организмы ввергнуты в мировой круговорот и в мировую ширь.
Но современное евразийство, продолжал Бердяев, враждебно всякому универсализму, оно представляет себе евразийский культурно-исторический тип статически-замкнутым. Евразийцы хотят остаться националистами, замыкающимися от Европы и враждебными Европе. Этим они отрицают вселенское значение православия и мировое призвание России, как великого мира Востоко-Запада, соединяющего в себе два потока всемирной истории. Их евразийская культура будет одной из замкнутых восточных, азиатских культур. Они хотят, чтобы мир остался разорванным, Азия и Европа разобщенными, т. е. они в сущности антиевразийцы.
Евразийство остается лишь географическим термином и не приобретает культурно-исторического смысла, противоположного всякому замыканию, самодовольству и самоудовлетворенности. Задача, которая стоит перед Россией, не имеет ничего общего с той задачей, которая стояла перед допетровской, старой Россией. Это есть задача не замыкания, а выхода в мировую ширь. И размыкание, и выход в мировую ширь вовсе не означает европеизации России, подчинения ее западным началам, а означает мировое духовное влияние России, раскрытие Западу своих духовных богатств.
Так в мире должен образоваться единый духовный космос, в который русский народ должен сделать свой большой вклад. Русская идея, которая вырабатывалась русской мыслью XIX века, всегда была такой идеей. И евразийцы, был убежден Бердяев, неверны русской идее, они порывают с лучшими традициями нашей религиозно-национальной мысли. Они делают шаг назад по сравнению с Хомяковым и Достоевским - в этом они духовные реакционеры. Отношение евразийцев к Западу и западному христианству в корне ложное и нехристианское, ибо культивирование нелюбви и отвращения к другим народам есть грех, в котором следует каяться.
Таким образом, утверждается принципиальный монизм в понимании отношений между Церковью и государством, и государство понимается как функция и орган Церкви, государство приобретает всеобъемлющее значение. Принципиальный дуализм двух порядков - Церкви и государства, Царства Божьего и царства кесаря, который останется до конца мира и до преображения мира, не признается, стирается, как это много раз уже делалось в истории христианства. Это есть один из вечных соблазнов, подстерегающих христианский мир, и на этой почве рождаются утопии, принимающие разнообразные формы - от теократии папской и императорской до коммунизма и евразийства.
У Платона была вечная и истинная аристократическая идея господства лучших, - утверждал Бердяев, - но платоновская утопия совершенного государства, очень живучая в истории, означает подавление личности и свободы. По сравнению с этим политика Аристотеля с его несовершенным государством представляется блаженством, возможностью свободно дышать. По-видимому, заключил Бердяев, во имя свободы добра необходимо допустить и некоторую свободу зла. Сам Бог допустил существование зла и этим указал на значение свободы.
Бердяев, как мы говорили выше, видел положительные стороны в евразийстве, считая серьезными и теоретически ценными некоторые идеи: стремление русского народа бороться за национальную самобытность вопреки реакционно настроенной части русской интеллигенции; евразийцы вскрыли политическую и идейную опасность европоцентризма, почувствовали, что происходит серьёзный мировой кризис. Полагая, что суть его заключается в разложении и конце романо-германской, европейской цивилизации. Бердяев в евразийской доктрине узрел, с одной стороны, возрождение мысли старых славянофилов, но с другой отмечает, что у евразийцев есть новая настроенность, не подавленность революцией, а пореформенная бодрость.
В критике Бердяев указывает, что евразийство враждебно любой форме универсализма и евразийцы не улавливают начало новой универсалистической эпохи, когда происходит взаимопроникновение культурных типов Востока и Запада. Так должен образоваться в мире единый духовный космос, в который русский народ должен сделать свой большой вклад. Бердяев считал, что отношение евразийцев к Западу и западному христианству в корне ложное и нехристианское. Культивирование нелюбви и отвращения к другим народам есть грех, в котором следует каяться 20 .
Бердяев говорил, что человек выше государства и критиковал евразийцев за то, что они коллективисты и склонны признавать абсолютный примат коллектива и его господство над личностью.
2.2 Критика П. Н. Милюковым, Ф. А. Степун, Г. П. Федотовым теоретических построений евразийцев
Сложной и драматичной оказалась судьба евразийства, одного из наиболее интересных и самобытных течений русской эмигрантской мысли, противополагавшей западноевропейскому миру Россию как страну евразийскую, с присущими только ей особыми чертами культуры и государственности.
Неоднозначность и определенная противоречивость евразийской концепции, равно как и известная путаница некоторых исходных теоретических установок породили столь же противоречивую литературу о евразийском движении. Вплоть до последнего времени евразийство оценивалось по преимуществу негативно как чисто антизападническая, изоляционистская доктрина, как путь из варяг в монголы. Движение обросло множеством тенденциозных интерпретаций, было снижено до уровня публицистики, заидеологизировано и заполитизировано. Отчасти в этом были виноваты и сами участники и теоретики движения, не ограничивавшиеся историософскими изысканиями и стремившиеся придать движению характер универсальной социальной доктрины и даже политической партии. И чем сильнее шла политизация еврзийства, тем дальше удалялось оно от начальных своих установок, превращаясь из научной проблемы в утопию 22 .
Историки и критики евразийства вели его родословную от славянофильских и неославянофильских источников русской общественной мысли. Новым направлением реформированного славянофильства называл евразийство С. Франк. Об этом же писал Н.Бердяев, видевший в евразийской доктрине возрождение мыслей старых славянофилов и некоторых мыслителей начала XX века . Сходную оценку давал евразийству Ф. Степун, считавший, что евразиийская идеология выросла на перекрестке сниженного до бытового исповедничества славянофильского православия и националистической теории культурных типов Данилевского.
Возражение прежде всего вызывали антизападнические тенденции в выступлениях евразийцев, их отрицательное отношение к идее единства культурно-исторического процесса, равно как и недооценка евразийскими авторами общечеловеческих начал в культурной жизни.
Среди историков и философов русской эмиграции мысль о закономерности Октябрьской революции и органической связи Советской России с историческим прошлым русского народа нашла наиболее яркое выражение в идеологии евразийства. Г.П. Федотов был близко знаком со многими видными представителями евразийства и даже сотрудничал с периодическими изданиями евразийского направления. Однако он никогда полностью не разделял евразийских взглядов на прошлое, настоящее и будущее России.
С точки зрения евразийцев, Октябрьская революция знаменовала собой возвращение нашей страны на самобытный, органичный путь развития. А сила России, по их мнению, определялась срединным положением между Западом и Востоком, Европой и Азией. Пётр I попытался прочно привязать Россию к культуре Запада, но эта попытка оказалась неудачной, поскольку затронула лишь верхушку русского общества. В грозных потрясениях Октября евразийцы увидели выражение несокрушимой воли народа, низвергнувшей европеизированную элиту и проложившей путь к возвращению России в русло её естественного развития.
Уже в 20-30-е годы многим было ясно, что евразийцы преувеличивали связь большевиков с русской самобытностью, а их господство - с властью русского народа. Г.П. Федотов стал одним из активных участников критики евразийцев.
Георгий Петрович, в частности, отмечал, что евразийцев ослеплял двойной свет, излучавшийся как из Европы, так и из России. В таком отражении возникали двойные тени двойных истин. А последние, как известно, дают двойную ложь. Несчастье России в том, писал философ, что Европа и Россия живут в разные исторические дни. На том общем отрезке пути, на котором они шли вместе - послепетровском пути России - Россия с Европой разошлись далеко. Большевистская революция, поднявшая Россию на коммунистическую дыбу, вырывала пропасть между ними.
Вот почему, по мнению Г.П. Федотова, так важно учиться видеть Россию в русском свете, а Европу - в европейском 25 .
Евразийцы, как полагал Г.П. Федотов, нередко превращали в предмет гордости как раз слабые стороны российского феномена. Именно это обстоятельство подразумевал Георгий Петрович, когда говорил, что хотя в своей критике, и особенно в пересмотре истории, они оплодотворили будут оплодотворять русскую мысль, над ними всё же тяготеет некий порок изначального морального излома. Их национализм питается исключительно
противостоянием Западу. А в любви к Отечеству им не хватает именно любви, а существует гордость, имя которой - русское мессианство.
Мессианство же, продолжающее возвеличивать Россию несмотря на её грехи, не может иметь этического содержания, ибо в нём нет главного -покаяния.
Представления о мировой войне, революциях как Страшном Суде человечества были широко распространены в общественной мысли первых десятилетий ХХ века не только в русской эмиграции, но и среди мыслителей всего мира. По мнению Г.П. Федотова, сквозь ниспосланную Богом череду испытаний русский народ должен выйти духовно очищенным, освободиться от духовного раздвоения, груза грехов и заблуждений и обрести, наконец, единственно верную путеводную нить в лице православного христианства -того неисчерпаемого источника, из которого будут питаться все живые направления русской культуры 26 .
Наиболее прочной опорой духовного возрождения России является, как полагал Г.П. Федотов, духовное совершенствование каждой отдельной личности. С предельной отчётливостью эта мысль выражена в жизненном кредо философа: Живи так, как если бы ты должен умереть сегодня, и одновременно так, как если бы ты был бессмертен. И вот максима культурной деятельности: работай так, как будто история никогда не кончится, и в то же время так, как если бы она кончилась сегодня.
Заключение
Евразийство объединило плеяду молодых талантливых исследователей из разных областей знания - философов, богословов, культурологов, экономистов, искусствоведов, историков, географов, писателей, публицистов. Несомненный духовный лидер евразийства князь Н. С. Трубецкой - культуролог, лингвист, философ. Организатором евразийства как общественно-политического движения был экономист, географ П. Н. Савицкий, видным философом евразийства в течение ряда лет -Л. П. Карсавин.
Список использованных источников доступен в полной версии работы
Читайте также: