Реферат на тему герман зонин золотой тренер ворошиловградского футбола
Обновлено: 05.07.2024
— А кто говорил о необыкновенно щедрых предложениях?
— Могу говорить только о себе. Прежде всего, из Воронежа в Ворошиловград меня никто не сманивал. Я сам оттуда ушел. Можно сказать, хлопнул дверью.
— Не вытерпел вмешательства в дела команды. Это вообще был бич советской системы — каждый партбосс считал себя знатоком всего на свете. Без него писатель не напишет книгу, балерина не станцует, футболист не забьет гол. Я старался не ссориться, но дилетантизма и себе не позволял, и другим не прощал.
— Неужели убрался?
— А что ему оставалось?
— И как после этого сыграли?
В обкоме потом извинялись — мол, погорячились. Но я решил, что все равно будут делать гадости, и не ошибся. Пришлось перелистнуть воронежскую страницу. То была моя первая, но, к сожалению, не последняя битва с партийной бюрократией.
Больше никто ничего не сулил. Нам с супругой Ниной Максимовной дали обычную двухкомнатную квартиру, и не так уж она была близко к центру. Рядом жил вратарь Саша Ткаченко. Да и сам Шевченко жил тогда в таком же заурядном доме, совсем небогато.
— Вас сразу оценили в Ворошиловграде?
— И команда получила достойное вознаграждение?
— О материальной стороне футбольной жизни приходится говорить потому, что именно из-за этого возбудили уголовное дело. Все-таки вы не станете отрицать, что спортсмены получали вторую зарплату на предприятиях?
— Отрицать не стану, получали. Нашим спонсором выступал Ворошиловградский тепловозостроительный завод имени Октябрьской революции. Ребята расписывались в ведомости за положенную им зарплату в 180 рублей плюс 120-150 премиальных. Не бедствовали, но на такие деньги машину, например, не купишь.
— По вашему, выходит, что Шевченко вовсе не был так щедр, как говорили.
— Ничего себе комбинация! В самом деле, самородок попался?
— И уехали куда глаза глядят?
— Нет, конечно. Мне сделали очень экзотическое предложение — возглавить сборную Бирмы. Советский Союз был заинтересован в поставках риса и укреплении влияния на Азиатском континенте, так что сотрудничал с азиатскими странами во всех сферах, лишь бы закрепиться.
— Нашли с бирманцами общий язык?
— Об этом можете судить по успехам сборной Бирмы. Впервые в истории государства она выиграла чемпионат Азии и стала финалистом Кубка континента. Переводчиком у меня был молодой человек по имени Кукуэ. Пухленький, когда мы познакомились, он за месяц стал, как тростинка. Бегал по полю наравне со всеми. Не знаю, чем бы это для него закончилось, но вскоре я взялся за английский и отказался от его услуг.
— И жена Нина Максимовна поехала с вами в Бирму?
— По образованию она юрист, работала помощником консула. А меня он приспособил для игры в теннис. Представляете, футбольные тренировки я проводил с пяти часов утра, пока солнце не разгорится, и с четырех часов вечера дотемна. Две тренировки в день не каждый выдержит. А кроме этого, еще и теннис!
Сам не понимаю, как при таких нагрузках я написал и издал в Бирме две книги по тактике футбола и по специальным физико-тактическим упражнениям. Но ни копейки за них не получил. В посольстве настойчиво посоветовали денег не брать.
— Не только от физической усталости — климат доконал. В тропиках год надо считать за два, а мы с женой прожили там безвыездно три года. У меня начался авитаминоз, на руке образовалась язва и никак не заживала. Я попросился в отпуск на полгода. В Ленинграде лечение затянулось, надо было зарабатывать. Устроился преподавателем в Институт физкультуры имени Лесгафта, начал писать диссертацию. Стало не до Бирмы.
— Но в Ворошиловград вы все-таки вернулись.
И у меня нет никакого секрета. Существует не то что секрет, а некая тайна, почему в одно время в одном месте фокусируется все: темпераменты разных людей, их физические и интеллектуальные возможности, — почему-то подыгрывают и внешние обстоятельства. В 1972-м в Ворошиловграде все сошлось.
Я реализовал свои творческие замыслы, а игроки полностью раскрыли свой потенциал. А что касается методов моей работы, то я все изложил в диссертации, по которой защитил кандидатскую степень в 75-м году. Суть в том, что я разработал научный метод тренировок и предыгровых разминок. Главный упор делал на скорость и увлекательные упражнения. Я считал, что каждое упражнение имеет смысл, если заканчивается ударом и взятием ворот, то есть работает на гол.
Мы вырастили и собственных звезд — Андреева, Заварова, Сорокалета, Бережного. Все они играли в сборной СССР. А для сборной России подготовили Юрана, Онопко, Семака. Причем выращивание звезд обходилось значительно дешевле покупки чужих. Например, с Анатолием Бышовцом мы не столковались из-за фантастической цены, которую он запросил.
Может, я и был диктатором. Не скрою: я предпочитал жесткий стиль руководства. Но в те годы иного и не знали. Кто скажет, что, например, Валерий Лобановский, который считал меня своим учителем, не отличался строгостью к нарушителям? Крут был и Константин Бесков. Между прочим, и за ВВ закрепилась слава жестокого руководителя. Однажды пожаловался мне, что сотрудники обрюзгли, животы отрастили. Я ему посоветовал дать им упражнения на пресс, отключить лифты. Он их гонял как сидоровых коз, пока не пришли в норму. Считал, что действует им же на благо.
ВВ обиделся и обозлился до того, что когда в августе 72-го мы с женой возвращались в Ворошиловград из Москвы, он даже не прислал машину, чтобы помочь нам добраться домой. С тяжелыми вещами мы ехали на трамвае, и я подумал, что теперь уж точно ни за что не останусь.
Потом ВВ звонил мне в Ленинград, пробовал вернуть. Но после всего, что было, это стало невозможно.
— Зато на вас не обрушился карающий меч Фемиды.
— Как сложилась ваша дальнейшая судьба?
Иногда думаю: а что, если бы я не уехал тогда? Может, несмотря на падение главного мецената — Владимира Васильевича Шевченко, команде все-таки удалось бы удержаться на плаву? Но нет, вряд ли. Разгром области был тотальный. После такого не поднимаются.
Читайте также: