Реферат алжир под властью французских колонизаторов 1870 1918

Обновлено: 07.07.2024

Изначально Франция не намеревалась завоёвывать Алжир. Она рассчитывала контролировать страну, оставив в её столице гарнизон, и диктуя свою волю региональным правителям и племенам – подобно испанцам в 1509-10 гг., когда они укрепились в портовых городах Алжира, заставив коренных жителей прекратить пиратство и отпустить рабов-христиан. Французы рассчитывали, что современное вооружение позволит им контролировать алжирцев более эффективно, чем испанцам тремя столетиями раньше.

После этого правительство Франции решило раз и навсегда покончить с алжирской проблемой, превратив страну в свою колонию. Вариант ухода не рассматривался, потому что к тому времени в Алжире проживало около 100 тысяч французов и других европейцев, принявших французское гражданство, и было пролито слишком много крови для умиротворения страны. В Алжире были созданы три французских департамента. Туда эмигрировали не столько французы, сколько испанцы, однако, благодаря французским школам, они во втором поколении превращались в настоящих французов.

Превращение Алжира в часть Франции не решило коренного вопроса: о будущем алжирцев-мусульман. При капитуляции алжирского дея в 1830 г. французы дали гарантии неприкосновенности религии и самоуправления мусульман и евреев, подсудности их собственным судам. Но тогда речь шла о столице страны и нескольких портовых городах, а в 1848 г. – уже о всей огромной стране. 14 июля 1865 г. император Наполеон III принял указ, по которому алжирские мусульмане и евреи могли претендовать на французское гражданство в том случае, если они подавали прошение и принимали на себя обязательства гражданина – при условии отказа от личного статуса, т.е. выхода из мусульманской или еврейской общины. Евреи, которые к тому времени уже переходили на французский язык и отдавали детей во французские школы, добились получения гражданства без выхода из общины (декрет Кремье от 24 октября 1870 г.), но они сами постепенно порывали с общинами.

Другое дело – мусульмане. Выход из общины для них означал разрыв со всем образом жизни, выход из подчинения традиционным лидерам – шейхам и каидам (судьям). Шейхи и каиды, не желая терять подданных и налогоплательщиков, запрещали выход из своих общин. Выход из общины означал выход из ислама, а это, согласно шариату – преступление, карающееся смертью.

Внутренняя жизнь мусульманских общин была средневековой. Земля была неделимой собственностью племени, вожди которого распределяли её по количеству плугов и тяглового скота. Неделимым был и земельный надел каждой семьи, и глава семьи распределял её между детьми. Пастбищные угодья племени были общим достоянием. Поэтому французы поначалу могли конфисковывать земли у мятежников и преступных кланов, либо покупать её, но не у крестьян, а у шейхов и каидов. Это сильно затрудняло вовлечение алжирских земель в рыночное обращение.

В 1854 г. шейхи, беи и каиды получили статус французских колониальных чиновников, получающих жалование и ответственных за лояльность подчинённого населения. Это упрочило их власть и позволило препятствовать силой переходу арабов и берберов во французское гражданство. При этом мусульмане платили двойные налоги – своим традиционным вождям и французскому государству.

В 1860 г. Наполеон III задумал было решить алжирский вопрос по-европейски: провозгласить Алжир отдельным королевством, находящимся в личной унии с Францией – подобно тому, как российские императоры были королями Польши и великими герцогами Финляндии. Однако ему быстро объяснили, что монархом мусульманской страны может быть, только мусульманин, утверждённый халифом правоверных, т.е. турецким султаном. Не мог же император Франции просить турецкого султана о назначении на должность!

В 1863 г. был принят закон, разрешавший дуарам (подразделениям племён наподобие кланов) распоряжаться землёй, в т.ч. покупать и продавать её. Это вызвали массовое перераспределение земель, значительная часть которой выкупалась французскими поселенцами и компаниями. Кочевники и полукочевники потеряли землю почти полностью: если в 1830 г. они составляли 67% населения Алжира, то в 1870-м – только 2%. Мусульманская беднота, лишавшаяся земель и задавленная двойным налогообложением, обеднела ещё больше.

Европейские колонисты богатели, разбивая хлопковые и табачные плантации и развивая виноделие, а среди мусульманского населения в 1868 г. начался голод. Христианские миссионеры, воспользовавшись ситуацией, попытались обращать в христианство голодающих, что было запрещено законом, но результаты были мизерными из-за сопротивления алжирских вождей. Будучи по совместительству колониальными чиновниками, они могли блокировать миссионерскую самодеятельность.

Вместо сближения и интеграции французов и алжирцев всё время французского господства в Алжире наблюдался обратный процесс. В 1871 г. восстание охватило Кабилию: после его подавления кабилы выплатили штраф в 36 миллионов франков и лишились полумиллиона гектаров земли. В 1873 г. коллективная собственность на землю была полностью отменена, но в 1888 г. её пришлось восстановить перед лицом полной утраты земли коренным населением.

Поскольку французы в Алжире пользовались своей судебной системой, а мусульмане – своей, большую проблему представляло разрешение конфликтов между представителями общин, а их было очень много. Межобщинные конфликты решали военные суды, и понятно, что решались они почти всегда в пользу европейцев.

Подобные чувства всегда взаимны, и французские колонисты отвечали мусульманам ненавистью. Во время мусульманских восстаний французы действовали с невероятной жестокостью: удушение арабов дымом в пещерах в 1845 г. генералом Бюжо, вызвало возмущение во Франции, но полное одобрение со стороны колонистов.

Колонисты всё время французского господства препятствовали расширению прав коренного населения. По сути, Французский Алжир напоминал будущую ЮАР, только сегрегации население подвергалось и не по цвету кожи, а по религиозной принадлежности. Не будет преувеличением сказать, что взаимная ненависть и страх между французами и коренными алжирцами были беспрецедентными для всех европейских колоний. Показательно, что официальные браки между европейцами и коренными алжирцами были чрезвычайной редкостью.

После подавления последних восстаний (1881 г.) уровень жизни мусульманского населения начал расти. Это связано с ростом числа колонистов, которым нужна была рабочая сила. Строительство предприятий и инфраструктуры, модернизация сельского хозяйства, начало отходничества в метрополию уменьшало безработицу, а развитие медицины и образования повышало общий культурный уровень алжирцев. Демографический взрыв свидетельствует о том, что качество жизни алжирцев улучшалось (в 1830 г. а Алжире проживало около 2,5 млн. человек, в 1901 – 4,7 млн, в 1955 – 9,5 млн.).

Рост культурного уровня алжирцев-мусульман привёл к появлению арабоязычных СМИ и литературы, общественных и политических организаций. Если Алжирская коммунистическая партия (АКП) требовала предоставления Алжиру независимости, то Ассоциация улемов (признанные знатоки ислама) и Алжирский народный союз требовали предоставления алжирцам французского гражданства. В 1937 г. член ФКП, алжирец Мессали Хадж основывает Партию алжирского народа (ППА), требовавшую предоставления алжирцам гражданства и широкой автономии Алжира. ППА впервые провозгласила приверженность одновременно социалистическим и исламским ценностям: это направление впоследствии стало чрезвычайно перспективным.

Исламо-социалистическая идея начала овладевать алжирскими массами. Алжирцы за более чем столетие французской власти, хотя и частично восприняли французский язык и некоторые бытовые и трудовые навыки, совершенно не ассимилировались: этому мешала религия, историческая память и реальное угнетение. Социалистическая составляющая связана с тем, что молодые алжирцы выступали против традиционных лидеров, ставших опорой французского владычества ради сохранения собственной власти. Алжирцев было невозможно убедить в том, что их предки сами виноваты во французском нашествии, поскольку колонисты действительно обманывали их, присваивали земли и вообще относились к ним с нескрываемым презрением и ненавистью. Алжирцы хотели жить в независимой и мусульманской, но современной стране, и понимали, что шейхи и каиды этого не допустят: их власть основывалась на консервации отсталости.

В 1954 г. авторитету Франции в колониях был нанесён сильнейший удар: французы потерпели сокрушительное поражение во Вьетнаме и вынуждены были уйти из Индокитая. Тогда же в арабском мире набирал популярность египетский президент Г.А.Насер, призывавший к объединению арабов и обещавший помощь борцам против колониализма.

1 ноября отряды ОС (500-800 боевиков) атаковали полицейские и жандармские посты в горных районах страны. В тот же день руководители ОС объявили о создании Фронта национального освобождения (ФНО) – зонтичной организации отрядов ОС.

Партизаны ФНО обрушили террор не только на европейцев, но и на лояльных Франции соотечественников. Убивали тех, кто посещал кафе и рестораны, покупал спиртное и курил. Целью была максимальная изоляция алжирцев от французов.

К тому времени руководство СССР и Египта признали ФНО единственным национальным движением Алжира, и в марокканские и тунисские партизанские лагеря начало поступать советское оружие, потянулись египетские офицеры, обучавшие партизан. Конкурирующие партизанские отряды – коммунисты и боевики Алжирского национального движения – были либо насильственно интегрированы в структуры АНО, либо истреблены (в междоусобицах погибло больше 10 тысяч человек).

В декабре 1957 г. новый командующий французскими войсками в Алжире генерал Рауль Салан распорядился выстроить защитные линии вдоль границ Туниса и Марокко. Это были сетчатые заборы, по которым был пропущен ток в 2500 вольт, защищённые минными полями. При прорывах из заграничных лагерей партизанские отряды уничтожались или несли большие потери. Около 2 миллионов крестьян были перемещены из партизанских зон в охраняемые посёлки.

В феврале 1959 г. французская армия начала завершающую операцию против АНО. Её эффективность была о велика. Практически все партизанские отряды и городское боевые группы АНО к началу 1960 г. были уничтожены или рассеяны. Армия успешно препятствовала любым прорывам из Туниса и Марокко.

Война в Алжире была закончена. Франция победила, ФНО потерпел полное поражение. Франция потеряла 25 600 военнослужащих убитыми (из них 5 966 в боях), 65 000 - ранеными, и 30 000 ополченцев-"харки". Повстанцев погибло (по французским данным) 152 863 человека. Жертвы среди гражданских лиц подсчитать труднее. "Черноногих" погибло 3300, алжирцев - не менее 300 тысяч (официально в Алжире считается, что убито 1,5 млн., но это абсурд, т.к. население страны за время войны не уменьшилось, а выросло).

Однако де Голль принял, на первый взгляд, неожиданное решение: предоставить всем алжирцам избирательное право и провести референдум о независимости Алжира как на его территории, так и во Франции. Армии был отдан приказ уйти в казармы, пленные партизаны вышли из заключения, а эмигранты (т.е. партизаны с заграничных баз) вернулись в Алжир и получили возможность вести кампанию за независимость. Поскольку в самой Франции левые силы, требовавшие независимости для Алжира, были довольно многочисленны, шансы сохранить Алжир французским были призрачными.

Большое значение имел и экономический аспект. Алжир всегда был дотационным регионом, на содержание которого тратилось 20% бюджета Франции. Главным экспортным продуктом Алжира было вино, а оно не только было гораздо дороже французского, но и на 75% дороже, чем дешёвые греческие, испанские или португальские вина. И не было никакой возможности изменить ситуацию. При сохранении французского господства Франции пришлось бы тратить десятки миллиардов на восстановление разрушенной страны, а денег в бюджете не было.

Алжир был завоёван Францией по необходимости: французы не могли дольше терпеть нападения и оскорбления со стороны алжирцев, привыкших к пиратству и работорговле. После кровавого завоевания страны Франция попыталась сначала превратить её в колонию, а потом вообще интегрировать в свой состав. Это оказалось невозможно, поскольку менталитет двух народов был совершенно разным. За время французского владычества отношения французов и алжирцев оставались враждебными, достигнув высшей точки во время войны за независимость.

Французский Алжир пал из-за невозможности мирного сосуществования двух народов, относящихся к разным культурам.

А алжирцы всё едут и едут во Францию. И требуют от Франции извинений за колонизацию. Но вся драматическая история французского присутствия в Алжире – это история, которую изменить нельзя. А Франция, если и должна извиняться, то только за конкретные действия конкретных людей, а не как страна перед страной и народ перед народом. Потому, что алжирцам тоже есть за что извиняться перед Францией.

190 лет назад началась французская оккупация Алжира. Североафриканская страна стала одним из ключевых заморских владений Парижа. Если в большинстве других своих африканских колоний французы исполняли преимущественно административные функции, то в Алжир массово переселялись выходцы из Европы, захватывавшие лучшие земли. Жители Алжира оказывали активное сопротивление оккупантам. По словам экспертов, ключевую роль в окончательном освобождении страны сыграла Вторая мировая война, которая привела к активизации национально-освободительного движения и привлекла в его ряды бывших солдат французской армии.

14 июня 1830 года началась массовая высадка французских войск в Алжире. Через три недели центральные власти страны капитулировали. Однако для того, чтобы подчинить себе всю территорию североафриканской страны, французам понадобилось несколько десятилетий.

Взятие Константины французскими войсками 13 октября 1837, картина работы Ораса Верне © Wikimedia Commons

Повод для войны

Во время очередного выяснения отношений в 1827 году правитель Алжира Хусейн III в ответ на некорректные слова французского консула Пьера Деваля ударил того веером по лицу. Власти Франции восприняли это как оскорбление и направили к берегам Алжира флот, установивший трёхлетнюю морскую блокаду. Однако Хусейн III не стал более уступчивым, и официальный Париж пошёл на ещё более жёсткие меры.

Правитель Алжира бьёт веером французского консула © Wikimedia Commons

Французский Алжир

14 июня 1830 года началась высадка французских войск на западном берегу полуострова Сиди-Феррух, примерно в 20 км от столицы. По словам экспертов, алжирская армия и быстро собранное ополчение дважды пытались выбить французов с занятых ими позиций, но потерпели неудачу. 4 июля французские войска взяли штурмом прикрывавший Алжир форт. Весь город оказался под прицелом их артиллерии. Это сделало бессмысленным дальнейшее сопротивление. 5 июля 1830 года Хусейн III капитулировал, передав французам артиллерию, флот и казну, и был выслан из страны.

По словам Кошкина, французские оккупанты чрезвычайно жестоко вели себя по отношению к местному населению и очень быстро настроили его против себя. Только для того, чтобы взять под контроль окрестности столицы, французским войскам понадобилось около трёх лет. Однако с дальнейшим продвижением у них возникли ещё большие проблемы.

К концу 1840-х годов французы склонили к измене многих местных феодалов.

Орас Верне. Взятие Бона 27 марта 1832 года © Wikimedia Commons

По словам эксперта, 1850-е годы были успешным временем для французских колонизаторов Алжира, которые создавали необходимую для себя инфраструктуру и покоряли то военной силой, то с помощью дипломатии пограничные племена.

По его словам, огромную роль в покорении Алжира и долговременном подавлении местного национально-освободительного движения сыграло созданное французскими властями в 1831 году специальное подразделение — Иностранный легион. В XIX веке в него массово набирали выходцев из зарубежных государств, не интересуясь их прошлым. Легионеров готовили выполнять любые задания в сложных климатических условиях.

Период 1885—1930 годов оказался для французской администрации относительно спокойным. Проводимая в отношении местного населения жёсткая политика временно снизила протестную активность арабов и берберов.

Под различными юридическими поводами у местного населения забирали землю и передавали её европейскими колонистам. С 1850 по 1934 годы площадь угодий, перешедших в собственность европейцев (как французов, так и выходцев из Испании, Италии и других государств) увеличилась со 115 тыс. до 2 млн 463 тыс. гектаров.

Путь к независимости

В начале Второй мировой войны Алжир оказался под контролем установившегося в Южной Франции пронацистского режима Виши, возглавляемого маршалом Анри Петеном.

По его словам, среди коренного населения Алжира вместе с антифашистскими начали распространяться и антиимпериалистические идеи. Многие местные жители получили военный опыт в рядах французской армии. Всё это способствовало росту национального самосознания и популярности идей независимости.

Однако успех французов оказался ситуативным. В Алжире стали появляться подпольные и партизанские организации, выступавшие в поддержку независимости. В 1954 году они массово атаковали французские объекты, положив тем самым начало войне за независимость, продолжавшейся до 1962 года.

По словам Андрея Кошкина, точное количество жертв Алжирской войны до сих пор является предметом дискуссий.

Потери французов оцениваются примерно в 25 тыс. военных и 30 тыс. мирных жителей, а потери алжирцев, по некоторым данным, достигли 150 тыс. участников боевых действий и 1,5 млн гражданских лиц.

В 1962 году по итогам переговоров и референдума Алжир обрёл независимость. Европейцы и сочувствовавшие колонизаторам местные жители вынуждены были покинуть страну.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

раздаваться голоса, осуждающие порядок управления Алжиром.

Рост борьбы колонистов за политические права и нарастание кризиса бонапартистского режима во Франции вынудили правительство пойти по пути некоторого ослабления военного режима. После голода 1867 - 1868 гг. специальная комиссия, созданная в 1869 г. по решению Законодательного корпуса и состоявшая исключительно из военных и чиновников, рекомендовала некоторое сближение в административном отношении Франции и Алжира, ограничение власти военных над европейским населением я некоторое расширение прав последнего. Рекомендации комиссии существенно не затрагивали вопроса о положении местного мусульманского населения. В 1870 г. некоторые из этик рекомендаций начали претворяться в жизнь. Так, указом от 11 июля 1870 г. была установлена выборность генеральных советов в "гражданских территориях". На Алжир были распространены законы от 11 мая и 6 июня о печати и публичных собраниях.

Положение в Алжире в это время привлекало к себе пристальное внимание парижской оппозиционной печати. Французские мелкобуржуазные революционные демократы "неоякобинцы" типа Ш. Делеклюза рассматривали алжирских республиканцев как своих "собратьев" 15 и поддерживали их борьбу, солидаризируясь с ними по основным вопросам. Поэтому важно остановиться на точке зрения органа Делеклюза "Le Reveil" по алжирскому вопросу. Уже в N 1 этой газеты появилась статья одного из видных неоякобинцев, Г. Накэ 16 , осуждавшего милитаристский режим в Алжире. Однако Г. Накэ в той же статье заявлял, что после окончания завоевания Алжира у армии возникла новая "обязанность - цивилизовать и умиротворить Алжир, привязать его интимными связями к матери-родине". Накэ присоединился полностью к точке зрения представителя самых правых республиканцев Алжира, Люсэ, сторонника наиболее умеренных требований: предоставления политических прав французам, введения гражданского управления. Одновременно Люсэ выставлял ряд требований, которые должны были помочь иммигрантам-буржуа эксплоатировать колонию; он требовал "разрушения феодализма и аграрного коммунизма" туземцев, распространения на них частной собственности на землю и Кодекса Наполеона, строительства железных дорог, портов, создания земельных банков, установления полной свободы торговых сделок, поощрения иммиграции - "единственного средства сохранить завоевания". Люсэ указывал, что распространение поселений колонистов даёт работу туземцам, которые будут втянуты во французскую земледельческую практику и "цивилизацию". Ярый защитник буржуазного порядка, Люсэ требовал "организация многочисленной жандармерии для охраны безопасности имущества и личности" и введения осадного положения, когда этого "будет требовать общественная безопасность". Программа Люсэ формулировала желания колонизаторов, стремившихся усилить эксплоатацию коренных жителей, обезопасив себя одновременно от их выступлений. Накэ полностью одобрил эту программу, "такую здравую и полную" 17 , и вопрошал: "Как может страна жить при отсутствии этих главных условий?". И в дальнейшем "Le Reveil" продолжала стоять на той же колонизаторской точке зрения по алжирскому вопросу.

Другой видный неоякобинец, Е. Разуа, в 1859 г. полностью присоединился к аналогичной программе, выставленной алжирской газетой "L'independant de Constantine" 18 . в корреспонденциях Е. Разуа, Ф. Курнэ, А. Форэ и в письмах алжирских республиканцев мы находим резкое осуждение военного режима, выступления против губернатора Алжира Мак-Магона, недовольство комиссией по изменению управления Алжиром, работа которой квалифицируется, как "болтовня". В этих корреспонденциях выдвигались также требования о наделении землёй мелких колонистов, превращение их из "илотов" в полноправных граждан и отделения церкви от государства.

Сам Делеклюз требовал "полной ассимиляции Алжира с матерью-родиной", распространения на "заморскую Францию" законов и прав метрополии, "введения арабов во французскую семью". Делеклюз указывал, что французы в Алжире "доказали" свою интеллектуальность и своё понимание гражданского долга, и выражал уверенность, что "будут разбиты последние препятствия, мешающие благополучию (Алжира - М. М.) и политическому, интеллектуальному и моральному прогрессу" 19 .

Республиканские элементы Алжира воспользовались реформами законодательства о печати для основания ряда новых газет. Была основана газета левореспубликанского и неоякобинского направления с социалистическими тенденциями "Le Colon", имевшая много общих черт с такими органами парижской прессы, как "Le Rappel" и особенно "La Marseillaise", в которой, как известно, активное участие принимали члены французской секция I Интернационала Многие статьи этих парижских газет перепечатыва-

Когда взошли ростки нынешнего кризиса? Где начало долгого пути, который, возможно, (но вовсе не обязательно) может закончиться у входа в Мечеть Парижской Богоматери?

Старые долги

Чтобы понять это, придется отмотать стрелки истории почти на 180 лет назад. 20-е годы XIX века были сложным периодом в истории Франции. Восстанавливающаяся после долгих наполеоновских войн, униженная навязанными силой оружия мирными договорами с победителями, страна с отобранной славой пребывала во власти короля Карла X. Европейская политика Франции была далека от масштабов императора французов – наиболее значимой акцией было подавление восстания Риего в Испании. Поднакопившая подкожный жир, буржуазия и сотрудничавшие с ней финансовые круги начали постепенно склоняться к мысли о колониальной экспансии и в первую очередь в Северной Африке. Ведь в Европе все более или менее крупные процессы были регламентированы Священным союзом монархов России, Австрии и Пруссии.
На другом берегу Средиземного моря располагался Алжир, формально провинция Османской империи, фактически независимое государство. Турки установили контроль над Алжиром еще в XVI веке, но постепенно его автономия расширялась. Стамбул с падишахом были далеко, и алжирская верхушка дышала достаточно свободно. Страной управлял дей, который пожизненно избирался контингентом янычар, дислоцирующихся на территории Алжира. Основным занятием населения, особенно прибрежного, являлся морской разбой. Пиратство было настолько выгодным и распространенным занятием, что привело даже к кризису в других отраслях хозяйства. Фактически Алжир на протяжении нескольких сотен лет был средиземноморским Сомали. Неоднократно европейские государства предпринимали военные экспедиции против очагов пиратов, но проблема оставалась нерешенной. Армии и флоты уходили, а местному населению хотелось кушать, и поэтому в море они выходили, но не на рыбалку.

Наполеон, гораздо более спокойный в выборе методов, союзников и целей, торговал с Алжиром: во Францию экспортировалось продовольствие и кожи, столь необходимые для военной промышленности. Кроме того, алжирцы косвенно помогали французам, посильно тревожа английские морские коммуникации. Император вынашивал планы взятия под контроль Алжира, но эти проекты так и не были внятно сформулированы. Франции хватало забот и в Европе.

Вторжение

Необходимые силы, средства и ресурсы были подготовлены к началу 1830 года. Франция все больше погружалась в политический кризис. Король Карл X и правительство графа Полиньяка никак не могли понять, что мир за окнами дворца Тюильри необратимо изменился и славные времена Короля-солнца прошли. Страна шла к очередной революции. В таких условиях подготовка к экспедиции в Алжир, лоббируемая обретающей все большую власть торговой буржуазией, продолжалась. В возможном успехе колониальной экспансии король и его фаворит Полиньяк видели шанс на увеличение стремительно падающего политического рейтинга Карла X. В мае 1830 года 35-тысячная армия и 4 тыс. лошадей на 98 военных и 352 транспортных судах (есть разные цифры) покинула Тулон и отправилась в Алжир. Командование экспедиционной армией король доверил генералу Бурмону – военному министру и графу, военно-морскими силами – вице-адмиралу Дюперре. Бурмон был старым солдатом, дослужившимся в армии Наполеона до дивизионного генерала, он одинаково ревностно служил как императору, так и сменившим его Бурбонам. Карл X высоко ценил его преданность престолу и жесткие методы работы. В воззвании к войскам не было прямых намеков на состоявшуюся при подобных обстоятельствах экспедицию Наполеона в Египет – упоминать императора при власти золотых лилий было дурным тоном, однако на кораблях и транспортах было много народу, помнящего славную наполеоновскую эпоху. Сам экспедиционный корпус состоял из трех пехотных дивизий, трех кавалерийских эскадронов, 15 артиллерийских батарей, причем преобладали осадные орудия.

Из-за свежей погоды переход затянулся на две недели – лишь 13 июня французский флот подошел к берегам Алжира. Уже 14 июня началась высадка в районе Сиди Феррух в 20 километрах западнее города Алжира. 11 линкоров, находящихся в составе сил вторжения, прикрывали высадку. Однако из-за отсутствия у противника боеспособного флота и кого-либо, похожего на Нельсона, Абукира-2 не произошло. Разношерстный набор мелких пиратских судов, имевшихся у алжирцев, трудно было отнести к чему-то, похожему на регулярный военно-морской флот.

К полудню 14 июня практически вся французская армия была высажена на берег вместе с десятидневным запасом продовольствия и боеприпасов. Кавалерия отогнала вертевшиеся поблизости небольшие силы алжирцев, и генерал Бурмон приказал начать укрепление места высадки. Всеми своими действиями агрессоры показывали, что это не краткосрочный карательный визит, а всерьез и надолго. Вооруженные силы Алжира насчитывали на тот момент около 16 тыс. человек и довольно многочисленное туземное ополчение. Вооружение и способность вести бой на равных в открытом поле против сильной европейской армии вызывали серьезные сомнения. Тем не менее в ночь на 19 июня зять дея Ага Ибрагим, собрав, по оценкам французов, не менее 30 тыс. войск, атаковал лагерь высадившихся, но был отбит с большими потерями. Французы перешли в контратаку и гнали противника до дальних подступов к столице – городу Алжиру. Ага Ибрагим потерял почти всю полевую артиллерию и обоз. Бурмон действовал оперативно, не теряя темпа. Уже 29 июня, овладев высотами Бузария, французы начали закладывать траншеи и подтягивать осадную артиллерию к форту Султан Каллеси, являвшемуся главным опорным пунктом в обороне Алжира. 4 июля после длительной бомбардировки, разрушив стены замка, французы пошли на штурм, и к 10 часам утра знамена с королевскими лилиями были подняты над Султан Каллеси.

Пока победители осваивались на территории и считали трофеи, во Франции произошли значительные события, известные в истории как Июльская революция. Заигравшись в старый порядок, Карл X не замечал изменившейся реальности и поплатился за это троном. К власти пришел король баррикад Луи-Филипп, представитель младшей, Орлеанской ветви Бурбонов. Больше ассоциировавший себя с буржуазными кругами, нежели со все более деградирующей знатью старого порядка, новый король стал проводником идей модернизированной либеральной монархии. Государственная атрибутика сменилась, но политика в Алжире осталась захватнической.

Надо отдать должное Бурмону, теперь уже маршалу, который отказался присягать Июльской монархии. Он считал себя во многом обязанным Карлу X и даже вынашивал идеи вернуться во Францию с частью вверенных ему войск, чтобы вернуть трон отрекшемуся королю. Однако, не поддержанный своими офицерами, вынужден был уйти в отставку. Его место занял граф Бертран Клозель.

В тени триколора

Французы заняли все крупные города на побережье Алжира. Продвижение новой власти сопровождалось грабежами и разорением. Расстрелы и прочие карательные меры были нормой. Местное население очень быстро пришло к выводу, что пришельцы ничем не лучше ушедших турок, к тому же абсолютно пренебрежительно относятся к местным обычаям и традициям. Уже к концу 1830 года во многих регионах Алжира начало стихийно возникать вооруженное сопротивление захватчикам. Местная знать не смогла выдвинуть лидера из своего числа (удельные беи оспаривали друг у друга старшинство и лидерство), пока не нашелся настоящий вождь. Им стал эмир Абд-аль Кадер, потомок арабских правителей Алжира, вернувшийся из политической эмиграции из Египта после падения власти турок. Пока французы добивали последние остатки турецкой власти, Аль Кадер сумел объединить вокруг себя более 30 племен, наладить производство оружия и боеприпасов. Им было создано фактически независимое государство – эмират со столицей в Маскаре. Продвижение французов вглубь территории Алжира было столь затруднительным и кровопролитным, что в 1834 году они были вынуждены заключить с ним перемирие.

Вместе с военной шла рука об руку и экономическая экспансия. Французы начали использовать земли Алжира для выращивания различных сельскохозяйственных культур: зерна, винограда и дорогостоящего тогда хлопка. При почти даровой и многочисленной рабочей силе капиталовложения в земледелие давали хорошие прибыли. Ясно было, что захватчики не остановятся только лишь на прибрежных регионах. Мирным договоренностям с Аль Кадером ценители изысканных вин и афоризмов Вольтера особого значения не придавали. В 1835 году боевые действия возобновились. Однако эмир был очень талантливым полководцем и государственным деятелем – его методы по истощению сил противника в глубине алжирской территории давали хорошие результаты, и в 1837 году обессиленные французы заключили с ним новое перемирие. Орешек оказался крепким. Франция признала власть Абд-аль Кадера над большей частью западного Алжира.

Эмир Абд-аль Кадер был столь выдающейся и популярной личностью, что французы не посмели тронуть его. До 1852 года он жил со своей семьей под фактически номинальным надзором, пока император Наполеон III не освободил его. Бывший вождь уехал в Дамаск, где прожил долгую, насыщенную событиями жизнь и умер в 1883 году.

Выгодное приобретение

1858–1860 Алжир находился под прямым управлением министра по делам колоний в Париже, затем был передан в ведение военной администрации. В 1870 алжирские мусульмане были лицемерно объявлены французскими подданными, но не получили политических прав. В том же году было восстановлено гражданское управление, и в период 1881–1896 отдельные административные службы курировались соответствующими министерствами из Парижа. Алжир не был спокойным райским уголком, впрочем, как и вся Северная Африка. Ее лихорадило бессильной яростью против колонизаторов, чужих по вере и по духу. Под тонкой кожурой стремительно разраставшихся европейских кварталов Алжира, Орана и Константины скрывалась перманентная нищета и грязь арабских районов, лоск и блестящая мишура запада с издевкой и презрением взирали на бородатый восток.

Но алжирцы в большинстве своем остались алжирцами, а не стали французами. И они ничего не забыли. Струи пара, вырывавшиеся из алжирского котла, после 1945 года стали густыми и концентрированными, пока, наконец, котел не закипел.

Войну за независимость Алжира 1954–1962 годов во Франции до самых недавних пор предпочитали называть как угодно, но только не войной. Долгие годы она была своеобразным белым пятном, неудобной темой, о которой говорили кривясь и сквозь зубы. Только в 1999 году события того времени официально стали называть войной. Но если не говорить о проблеме, то вовсе не значит, что она исчезнет. Когда в 1962 году обретение независимости Алжиром стало неизбежным, Франция пережила еще одну драму, о которой в отличие от алжирской войны не принято вспоминать до сих пор. Почти 800 тыс. французов и более 40 тыс. алжирцев были вынуждены бросить практически все и выехать во Францию. Пожилые жители метрополии, помнящие еще Великий русский исход, после Гражданской войны сокрушенно смотрели на трагедию уже своих современников. В портах и на аэродромах разыгрывались драмы и трагедии, которые ныне преданы забвению. Самые старые долги истории неизменно оплачиваются. Кровь на штыках егерей Бурмона приумножили парашютисты Салана и Моссю. А оплатили те, для кого Алжир был родным домом. И теперь, уже перебравшись во Францию, алжирцы так или иначе представляют счета к оплате снова и снова. Легкомысленное решение устроить поход для поднятия рейтинга деградировавшей монархии в конце концов обернулось пожарами в парижских предместьях. И очевидно, что только пожарами дело не ограничится.

Есть один интересный памятник, как бы символизирующий отношения Франции и Алжира. Всему миру известна статуя Христа, возвышающаяся над Рио-де-Жанейро. Ее автор Поль-Максимилиан Ландовски создал еще один ныне забытый монумент. Его воздвигли в 20-х годах прошлого века в Алжире в память о погибших алжирцах на фронтах Первой мировой войны. Три конные фигуры – Франция, солдат-француз и солдат-араб – держат щит с телом убитого героя. Единство и скорбное величие империи. В 1978 году памятник превратили в бетонный куб. На его фронтальной части сжатые в кулаки руки, разрывающие оковы. Руки сжаты от гнева, долги не уплачены, счета еще будут преподнесены. Кровь не прощается. Наверное, эстетика бетонного куба проигрывает имперскому пафосному монументу. Но жизнь и история окрашены не только в черное или белое. С одной стороны, алжирцы залили в бетон часть своего связанного с Францией прошлого, с другой – едут во Францию, чтобы стать ее гражданами. Может, история решила устроить проверку арабско-французских уроков. А помнить о том, что прежде, чем войти, надо подумать, как будешь выходить, – хорошо бы помнить об этом всем участникам исторического процесса.

Читайте также: