Поэзия николая асеева реферат
Обновлено: 17.05.2024
В литературе о Н. Асееве распространено мнение, будто поэтика его ранних произведений несамостоятельна и неорганична. Обмолвка самого поэта о дореволюционном творчестве как о периоде ученичеств связывает руки критикам и как бы освобождает от необходимости подробного и внимательного изучения предмета.
Но можно ли думать, что ни с чем не сравнимая асеевская одержимость первородным народнопоэтическим словом пришла к поэту со стороны и обусловлена простым влиянием? Правильнее было бы увлечения Асеева славянской песней, ритмами старинных русских, украинских и польских плясок объяснить в более широком культурном плане — как неподдельный интерес к древней славянской истории и культуре (поэзии, музыке, живописи, архитектуре), охвативший многих русских людей, никак, кстати, с футуризмом не связанных. Вспомним С. Городецкого, Н. Рериха, С. Коненкова, И. Стравинского и др.
Мы будем говорить лишь о славянском цикле стихов и рассказов Н. Асеева. Небольшой по объему, он тем не менее чрезвычайно важен для понимания сложной асеевской поэтики, ее источников. Кроме того, он приоткрывает завесу над любопытным и малоисследованным периодом так называемых славянских исканий поэта (1912-1914 гг.).
Перуне, Перуне,
Перуне могучий, пусти наши стрелы за черные тучи.
Чтоб к нам бы вернулись певучие стрелы, на каждую выдай по лебеди белой.
Чтоб витязь бы ехал по пяди от дому, на каждой бы встретил по туру гнедому.
Чтоб мчалися кони, чтоб целились очи,— похвалим Перуне владетеля мочи.
Далее рассказывается о соколиной охоте, о том, как Игорь, увлекшись охотой, неожиданно выезжает к окраине незнакомого селения и видит перед собой необыкновенной красоты (а в разговоре выясняется — и ума) девушку. Это Ольга. Конечно, молодые люди влюбляются друг в друга, и, конечно, старый Наян, пестун князя, идет в селение сватать Игоря.
Дул ли ветер не в лето теплый или встала иная чара, что опять над шипучей Гоплой человечья лютая свара?
Образ ветра возникает здесь по традиции, с ним в народном сознании ассоциируется иногда дух, приносящий зло, печаль.
Валом валят в небе тучи, закипает дождь на осине, — это хвост ударяет щучий, пробиваясь сквозь шерешь синий.
Это вновь на пирушке Попель Вставай, Земовит, из нови у дому, у домови Пяста, на свои веселые ноги, на века загулял и пропил оброни с величанной брови, дорогие княжие яства, что тебе обещали боги.
Мечами просекают людские голоса тоскующее время, — овсюду, треск и блекоть, оскалы и озевы.
Размеренность и плавность течения стихотворной строки придает рисуемой картине некоторую торжественность и силу непререкаемой достоверности тому обстоятельству, что всюду сглаз, призор, порча, напущенная болезнь, всюду блекоть, белена, ядовитые растения.
Как уши мне зажать, чтоб вывести из меры коснеющего тука воинственное дремя, врематые дружины сомкнуть окрай межины, грозить и одружать?
Л-ра: Советское славяноведение. – 1969. – № 5. – С. 49-56.
Асеев Николай Николаевич – известный советский поэт и сценарист. Один из ярчайших представителей футуризма в России. Был не раз награжден советской властью за свои стихотворения, в том числе и Сталинской премией.
Детство и юность
Сразу оговоримся, Асеев – это псевдоним. Настоящая фамилия писателя – Штальбаум. Часто публиковал свои произведения под другими именами: Иволга, Н. А. Буль-Буль, Нав Фундаментальников.
Николай Асеев, биография которого представлена здесь, родился 27 июня 1889 года во Львове (Курская губерния). Его отец Николай Николаевич был страховым агентом, а мать, Елена Пинская, скончалась в молодости, когда сыну было всего 8 лет. Вскоре после этого отец женился второй раз.
Свое детство будущий писатель провел у деда по матери, Николая Павловича Пинского, который был заядлыми рыбаком и охотником, обожал фольклор, особенно песни, и слыл превосходным рассказчиком. Его бабушка, жена Пинского, родилась крепостной, которую и выкупил будущий муж, влюбившись в девушку во время своих охотничьих прогулок.
В 1909 году Асеев окончил Курское реальное училище. После этого поступил в московский Коммерческий институт. Также посещал филологический факультет Московского университета, где слушал лекции.
Первые публикации
Война и революция
Во время Первой мировой Николай Асеев был призван в армию. Сначала его отправляют в Мариуполь, где проходит боевая подготовка. Затем посылают в составе полка в сторону Австрийского фронта. В это время он серьезно заболевает – начинается воспаление легких, осложненное туберкулезом. Асеева признают негодным к службе и отсылают в тыл. После выздоровления поэта снова отправили на фронт, где он прослужил до 1917 года, когда его избрали в члены Совета солдатских депутатов.
Жизнь в Москве
Последние годы и смерть
Скончался Асеев 16 июля 1963 года в Москве. Был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Стихотворения Асеева раннего периода
Несмотря на то что Асеева относят к футуристам, начинал он как символист. В юности был сильно увлечен Верленом, Гофманом и Оскаром Уайльдом. Не удивительно, что в стихотворениях этого времени он предстает романтиком-декадентом.
Кроме этих мотивов в стихотворениях поэта присутствуют образы из русских сказок и славянской мифологии, а также запорожские напевы.
Период революции
Николай Асеев – поэт-новатор. Большое влияние на него оказали Маяковский и В. Хлебников. Они сыграли главную роль в формировании его стиля. Во время революции Асеев находился во Владивостоке. Отсюда он начинает прославлять Советскую Россию. Поэт обращается к классическим деревенским образам: синь, лен, пашни, черешни, ковыли, покос и пр.
Послереволюционный период
После переезда в столицу мировоззрение Асеева несколько меняется. Революция из призрачного идеала превращается в совершившееся действие, результаты которой можно оценить. В произведениях появляется тема индустриализации, которая неразрывно связана с творчеством.
Писатель всегда тяготел к экспериментам, поэтому часто испытывал на себе влияние различных литературных течений. Например, древнерусские мотивы, заимствования у Гумилева, Гофмана, Блока, Хлебникова.
Самые известные стихи перечислим ниже:
Поздний этап творчества
Во время Великой Отечественной его произведения печатаются на страницах фронтовых и центральных газет. В стихах этого периода главное место занимает патриотизм и вера в победу в войне.
В послевоенные годы Асеев уделял большое внимание теоретической части поэзии. Часто публиковал в газетах статьи на литературные темы и издал несколько книг.
по строчкам линованным,
чтоб стало опять
тряхни еще стариной!
и вновь отольются ей
Да здравствует Революция,
Таким он видел свой писательский долг. Тогда еще его поэтический талант не был до конца растрачен.
где же ветер века,
обжигавший глаз мой?
в болотах под Вязьмой!
мы долгов не платим
и платить не будем,
но под этим истлевшим платьем
как пройти мне к людям?
Как мне вырастить жизнь иную
сквозь зазывы лавок,
от меня направо?
Как я стану твоим поэтом,
Высучив радость в полный рост,
Тысячей радуг станет мост:
Слышите этого шага шум:
Это я роем радуг дышу.
Нет и не было правды другой,
Люди вольтовой светят дугой,
Люди радугой вспенились в мир,
Небо стало сиять людьми,
Прежде - мышью по жизни шурша -
Нынче - людской через мир шаг.
Свет мой оранжевый,
и в лень, и в сон.
длись, мой свежий,
Гибель В. Маяковского стала для Н. Асеева страшным ударом. Он испытывал тяжелое чувство вины за то, что не уберег поэта, не понял и не почувствовал, что с ним происходит, и не был рядом с ним в трагический момент, не предотвратил непоправимое.
Всего ведь как несколько
маяка подрытым подножьем,
тишину за выстрелом тиша;
отступишь хоть столько,
в межпереходном жулье;
под мраморной задницею
доходных в меру
хотя б немножко,
как мелкая мошка
Мне и за гробом
 |
| Н. Асеев с женой |
Рука тяжелая, прохладная
Легла доверчиво на эту,
Как кисть большая, виноградная,
Захолодевшая к рассвету.
Я знаю всю тебя по пальчикам,
По прядке, где проборка грядка,
И сколько в жизни было мальчиков,
И как с теперешним не сладко.
И часто за тебя мне боязно,
Что кто-нибудь еще и кроме,
Такую тонкую у пояса,
Тебя возьмет и переломит,
И ты пойдешь свой пыл раздаривать.
И станут гаснуть окна дома,
И станет повторенья старого
Тебе до ужаса знакомого.
И ты пойдешь свой пыл растрачивать.
Пока ж с весной не распрощаешься,
Давай, всерьез, по-настоящему,
Поговорим с тобой про счастье.
Война, эвакуация в Чистополь, стихи о войне, как будто написанные совсем другим человеком. Это были неплохие, правильно выстроенные, но для такого поэта проходные стихи. Только иногда в них блеснут те, настоящие асеевские строки
Над пространствами оледенелыми,
где студеная блещет звезда,
пролетают калеными стрелами
С продовольствием, танками, пушками,
с эшелонами силы живой
на подмогу страде боевой.
Паровозы заросшие в инее, –
воду взял на ходу и – прочь!
А над ними раскинулась синяя
новогодняя грозная ночь.
Ни секунды промешки и праздности,
каждый миг у них на счету;
к постоянной привыкший опасности
глаз прощупывает темноту.
Ни жилья далеко в обе стороны,
ожидай непредвиденных встреч;
рыщут в небе железные вороны,
чтобы путь им навек пересечь.
Над просторами онемелыми,
дымный хвост по полям разметав,
пробегают, ведомые смелыми,
за составом гремящий состав.
Если хищник вблизи обнаружится,
если с неба сорвется гроза, –
не изменит суровое мужество,
не сдадут на ходу тормоза.
Горизонт полыхает пожарами.
Не замедли, не сдай, доведи!
Машинистами и кочегарами
много видывано на пути.
Много бед пронеслось над бывалыми,
отклубилось, как пар на траве;
над горящими поддувалами
много дум проплыло в голове.
В небе – звезд золотистые оспины.
Постоянно держись начеку!
Много снов ими в жизни недоспано,
недовидено на веку.
Наклонись же над лицами дымными,
отведи беду от них прочь,
сохрани ты их невредимыми,
новогодняя синяя ночь!
В это период Асеев с большим удовольствием занимается с молодежью. Он любил отыскивать таланты и редко ошибался в выборе. Многие молодые поэты получили своеобразное поэтическое благословение Н.Н. Асеева, среди них В. Соснора, С. Наровчатов, Ю. Мориц, А. Вознесенский и многие другие. Он искренне радовался их успехам, чего умеют очень немногие творцы. И предостерегал от превращения поэтического творчества в продукт, в предмет торговли, от излишнего шума, внешнего успеха и внешних эффектов.
О, как медленно приходящее
Из грядущего в настоящее;
И как трудно уходит в прошлое
Надоевшее, плоское, пошлое!
Я больше теперь
никуда не хочу выходить
все люстры в лампах
Чего мне искать
и глазами мелькать по-пустому,
когда - ничего на свете
нежнее моей жены.
Я мало писал про неё:
про плечи её молодые;
как она справедлива,
доверчива и храбра;
про взоры её голубые,
про волосы золотые,
что сделали в жизни мне
как она страдает,
не подавая вида;
как сердечно весел
её ребяческий смех;
душевней и человечней
из встреченных мною всех.
как на помощь она
приходит быстрее света,
сама никогда не требуя
помощи у других;
как она служила
опорою для поэта,
сама для себя не делая
ни из кого слуги.
свежего воздуха к коже
Она вспоминала, что в свой последний день жизни Николай Николаевич сел в постели и начал читать стихи.
ты станешь рядом
кто тебе не по плечу
по дням и взглядам,
не мыслю красть
из тех сокровищ,
другим во власть
в сто крат пригожей,
на листьях мокрых,
метнет над садом,
Он жил, не расставаясь со стихами, и со стихами ушел из жизни.
Элеонора Дьяконова, Центральная библиотека им.А.С.Пушкина
2 комментария:
Ах, как я любила стихи Н.Асеева! "Синих гусаров", "Надежду" помню наизусть до сих пор.
Насилье родит насилье,
и ложь умножает ложь;
когда нас берут за горло,
естественно взяться за нож.
Но нож объявлять святыней
и, вглядываясь в лезвие,
начать находить отныне
лишь в нем отраженье свое, —
Нет, этого я не сумею,
и этого я не смогу:
от ярости онемею,
но в ярости не солгу!
Убийство зовет убийство,
но нечего утверждать,
что резаться и рубиться —
великая благодать.
У всех, увлеченных боем,
надежда горит в любом:
мы руки от крови отмоем,
и грязь с лица отскребем,
И станем людьми, как прежде,
не в ярости до кости!
И этой одной надежде
на смертный рубеж вести.
А ещё вот это:
Не за силу, не за качество
золотых твоих волос
сердце враз однажды начисто
от других оторвалось.
Я тебя запомнил докрепка,
ту, что много лет назад
без упрека и без окрика
загляделась мне в глаза.
Я люблю тебя, ту самую,—
все нежней и все тесней, —
что, назвавшись мне Оксаною,
шла ветрами по весне.
Ту, что шла со мной и мучилась,
шла и радовалась дням
в те года, как вьюга вьючила
груз снегов на плечи нам.
А потом прочитала в книге Марии Белкиной о не очень красивом поведении семьи Асеевых по отношению к Марине Цветаевой. И хотя Марину оставили в трудное время многие, и хотя её просьба к Асеевым была не пустяковой, и хотя я сама на уроках часто говорила детям. что личная жизнь поэта и его стихи - не одно и то же, и нельзя отношение к личности переносить на стихи. Но всё же, всё же. Что-то для меня его стихи утратили. И заветный томик серии "Поэтическая Россия" открывается не так часто. А Вам спасибо за подробный рассказ, красивые стихи.
 |
В 1909 году Асеев покинул Харьков и по настоянию отца поступил в Московский коммерческий институт. Однако учиться родительскому делу у него никакого желания не было. Зато ему интересно стало в качестве вольнослушателя посещать занятия в Московском университете.
 |
Неправедное наказание спровоцировало у Асеева воспаление лёгких, осложнившееся вспышкой туберкулёза. Поэта отпустили домой. Но уже через год его переосвидетельствовали и вновь призвали в армию.
– Что вы, что вы! – вскричал Коля. – Мы сейчас же с вами обвенчаемся.
Я, давно его любя, тут же согласилась.
Не уроню такого взора,
который – прах, который – шорох.
Я не хочу земного сора,
я никогда не встречу сорок.
Когда ж зевнёт над нами осень,
я подожгу над миром косы,
я посажу в твои зеницы
такие синие синицы.
Однако Владивосток вскоре оказался перед угрозой белогвардейского переворота Меркулова . Не дожидаясь ареста, поэт вместе с женой поспешил переселиться на 26-ю версту. Там приятели сфабриковали ему удостоверение дипкурьера и предложили в срочном порядке выехать в столицу Дальневосточной Республики – в Читу. Ну а потом в дело вступил нарком просвещения Луначарский , вытащивший Асеева в Москву.
 |
Не враг я тебе, не враг,
Мне даже подумать страх,
Что к ветру речей строга,
Ты видишь во мне врага!
За этот высокий рост,
За этот суровый рот,
За то, что душа пряма
Твоя, как и ты сама,
За то, что верна рука,
Что речь глуха и легка,
Что там, где и надо б жёлчь, –
Стихов твоих сот тяжёл,
За страшную жизнь твою,
За жизнь в ледяном краю,
Где смешаны блеск и мрак –
Не враг я тебе, не враг!
Санки по Фонтанке
ты не тронь палаша!
Ты б хоть других –
В этой балладе Асеев органично смешал три стихии: песенность, изобразительную сюжетность и обнажённый лиризм.
Но Эфрон был не совсем справедлив. Оказавшись в эвакуации, Асеев стал иначе смотреть на происходящее. К нему вернулась былая поэтическая мощь. Он хотел о своей дороге в Чистополь написать поэму.
Читайте также: