Научная политика на рубеже третьего тысячелетия реферат

Обновлено: 01.07.2024

Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр / Петерб. гос. ун-т путей сообщ.; Под ред. В.Е. Павлова. - СПб. : ПГУПС, 1995. - 258 с. : ил. ; 29 см. - Библиогр. в конце ст.

Купить

Реферат по теме Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр

Курсовая по теме Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр

ВКР/Диплом по теме Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр

Диссертация по теме Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр

Заработать на знаниях по теме Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр

Устойчивое развитие 2030+: загоризонтные перспективы (11.07.19). Ч. 3 Прокопович В.П.

Круглый стол "Устойчивое развитие: загоризонтные перспективы России и мира" от 11.07.19. Часть 3 - Прокопович.

Помогите сайту стать лучше, ответьте на несколько вопросов про книгу:
Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр

  • Объявление о покупке
  • Наличие в библиотеках
  • Рецензии и отзывы
  • Похожие книги
  • Наличие в магазинах
  • Информация от пользователей
  • Книга находится в категориях
Ab Imperio: 20 октября 2018, "Революция степной политии: Хазарский каганат"

Ab Imperio – программа об истории, о тех, кто профессионально изучает историю, и о том, каким языком и при помощи.

Городское воображение и экскурсионная практика. Лекция кандидата культурологии Бориса Степанова

--> --> Республика Коми, Сыктывкар городской округ, Сыктывкар, Эжвинский район, 3а микрорайон
Бумажников проспект, 36
Расположение на карте

санитарный день: последний вт месяца
Пн: 10:00-19:00
Вт: 10:00-19:00
Ср: 10:00-19:00
Чт: 10:00-19:00
Пт: 10:00-19:00
Сб: 10:00-19:00

--> --> Республика Саха (Якутия), Якутск городской округ, Якутск, Промышленный округ, Рабочий Городок
Фёдора Попова, 18
Расположение на карте

санитарный день: последний рабочий день месяца
Пн: 09:00-19:00
Вт: 09:00-19:00
Ср: 09:00-19:00
Чт: 09:00-19:00
Пт: 09:00-19:00
Сб: 10:00-18:00

--> --> Камчатский край, Петропавловск-Камчатский городской округ, Петропавловск-Камчатский
Индустриальная, 3
Расположение на карте

зимний период: пн-сб 12:00-19:00
Пн: 12:00-19:00
Вт: 12:00-19:00
Ср: 12:00-19:00
Чт: 12:00-19:00
Пт: 12:00-19:00

--> --> Томская область, Томск городской округ, Томск, Ленинский район, АРЗ
Кольцевой проезд, 12а
Расположение на карте

санитарный день: последняя ср месяца; летний период: пн-пт 11:00-19:00; сб-вс выходной
Пн: 11:00-19:00
Вт: 11:00-19:00
Ср: 11:00-19:00
Чт: 11:00-19:00
Пт: 11:00-19:00
Сб: 11:00-19:00

--> --> Нижегородская область, Нижний Новгород городской округ, Нижний Новгород, Приокский район
Столетова, 8
Расположение на карте

санитарный день: последний чт месяца
Пн: 09:00-17:00
Вт: 09:00-17:00
Ср: 09:00-17:00
Чт: 09:00-17:00
Пт: 09:00-17:00
Вс: 09:00-16:00

--> --> Приморский край, Владивостокский городской округ, Владивосток, Первомайский район
Калинина, 281
Расположение на карте

санитарный день: последняя пт месяца
Вт: 11:00-19:00
Ср: 11:00-19:00
Чт: 11:00-19:00
Пт: 11:00-19:00
Сб: 10:00-18:00
Вс: 10:00-18:00

--> --> Кировская область, Киров городской округ, Киров, Ленинский район
Воровского, 58
Расположение на карте

сентябрь-май: пн выходной; вт-сб 10:00-18:00; вс выходной; санитарный день: последняя пт месяца
Пн: 10:00-18:00
Вт: 10:00-18:00
Ср: 10:00-18:00
Чт: 10:00-18:00
Пт: 10:00-18:00

санитарный день: последний чт месяца; июнь-август: пн, сб 10:00-18:00; вт-пт 9:00-19:00; вс выходной
Вт: 09:00-19:00
Ср: 09:00-19:00
Чт: 09:00-19:00
Пт: 09:00-19:00
Сб: 10:00-18:00
Вс: 10:00-18:00

ДИВО 31. Свет Отца МГК, январь 2013

ДИВО 95 Проявления (ДИВО 31 Проявления) Санкт Петербург. Совет. Тема - Метагалактическая Гражданская Конфедер.

Наука и образование Жизненный путь Василия Александровича Сухомлинского
Лекции по Универсальному Знанию Ученый Совет по Психотерапии: "О Нематериальной Природе Психики"

Заседание Ученого Совета по Психотерапии Саморегулируемой Организации (СРО) Национальная Ассоциация «Сою.

Профессиональная Психотерапевтическая Лига К.В. Анохин "Сознание и мозг последний рубеж нейронауки"

Константин Владимирович Анохин — российский учёный, нейробиолог, доктор медицинских наук, профессор, руко.

Научно-методологические проблемы высшего образования на рубеже третьего тысячелетия : Сб. науч. тр. / под ред. Г. М. Шахматова. СПб., 2002. № 2. С. 146.

В конце июня в Будапеште проходила международная конференция "Наука для XXI века", организованная ЮНЕСКО и Международным советом научных союзов. Ее участники обсуждали проблемы взаимоотношений между наукой, обществом и образованием, новые задачи науки в будущем веке. Генеральный директор ЮНЕСКО Федерико Майор опубликовал в приложении к английской газете "Таймс" статью, посвященную этим вопросам. Предлагаем сокращенный реферат статьи.

Пытаясь установить новые взаимоотношения между наукой и обществом, ЮНЕСКО и Международный совет научных союзов предложили обсудить эту цель на всемирной конференции. Удастся ли нам создать такие новые взаимоотношения, зависит от активного участия ученых всего мира.

Ряд новых проектов и деловых контактов, которые должны возникнуть на конференции, мы надеемся, перерастут в тенденцию к изменению самого способа функционирования науки. Ученые могут ввести во многие уже работающие или планируемые проекты новые цели - передачу знаний развивающимся странам или цели социального развития.

Для многих областей исследования окажется полезным усиление глобального или хотя бы регионального сотрудничества самых талантливых ученых. В изменении общего подхода к науке будут играть стратегическую роль такие научные дисциплины, которые особенно пригодны для практического применения непосредственно в тех районах, где ведутся исследования. Пример - биотехнология. В образовательном центре ЮНЕСКО в Южной Африке местных молодых исследователей обучают методам культуры растительных клеток, анализа генома и другим новым методикам в применении к основным местным сельскохозяйственным культурам - кукурузе и кассаве. Почти половина из прошедших обучение с 1996 года - женщины, и одна из них смогла затем убедить государственный университет своей страны организовать лабораторию, где разрабатываются методы культуры тканей и ведется обучение специалистов.

Новый подход к исследованиям невозможно себе представить без нового подхода к преподаванию. Здесь также роль ученых и работников академий должна быть центральной, их первейшая обязанность - обеспечить введение самых новых результатов исследований в учебные программы. Науку следует преподавать таким же образом, как она сегодня развивается, - в мультидисциплинарных структурах, как с государственным, так и с частным финансированием, для студентов и аспирантов, работающих в едином коллективе, ориентированном на реальные результаты. Если с первых дней обучения студент попадет в такую среду, он научится совмещать требования практического выхода от исследований с университетским духом свободного поиска.

Для этого необходимы некоторые изменения в высшей школе, которые, впрочем, могут быть введены быстро. Правда, чтобы изменилась знакомая нам всем картина - обучение будущих исследователей на устаревшей аппаратуре, - нужно, чтобы государства увеличили финансирование высшего образования. Но гораздо быстрее мы можем изменить другую традицию - обучение завтрашних ученых методами вчерашнего дня.

Студентам-гуманитариям нужно систематически предлагать курсы по естественным наукам. Только тогда мы получим поколение высокообразованных профессионалов.

Общественное мнение весьма остро воспринимает могущество науки. Ее считают либо источником многих проблем, либо руководством к их решению, а иногда - и тем и другим.

Когда ученых призывают в качестве консультантов или даже арбитров для решения фундаментальных вопросов политики, касающихся, например, здравоохранения, продовольствия или охраны окружающей среды, в рекомендациях разных ученых всегда есть некоторый разнобой, а то и прямые разногласия. Одни и те же данные по-разному интерпретируются разными научными школами. Тогда научные споры, сомнения и проблемы покидают стены лабораторий и страницы специальных журналов и оказываются в свете прожекторов общественного мнения. Это неизбежно, и работа в качестве консультантов правительства окажется для ученых непростой. Но их положение можно облегчить, если улучшить популяризацию науки и наладить оперативную и точную информацию о способности науки решить ту или иную общественно важную проблему. Может помочь и создание нейтральной, имеющей отделения во всем мире международной организации по научному консультированию политики. Возрастет роль ЮНЕСКО в организации глобальных научных дискуссий, которые тоже помогут ученым отвечать на вопросы политиков.

Мы достигли понимания того, что наука обладает огромным потенциалом для внесения перемен в жизнь людей. Эта невиданная мощь не всегда означает прогресс. Бертран Рассел писал: "Перемены имеют научный смысл, прогресс - понятие этическое; перемены несомненны, а о прогрессе можно спорить". Новые взаимоотношения между наукой и обществом должны значительно сблизить эти два понятия - перемены и прогресс. Философия, утверждавшая, что наука - это и есть прогресс, ушла в прошлое. Надеюсь, академии примут этот вызов и добьются того, что перемены, которые наука принесет XXI веку, будут действительно равнозначны прогрессу.

Представление о научном сообществе введено для выде­ления предмета социологии науки и ее отличия от соци­ологии знания. Научное сообщество ответственно за целостность науки как профессии и ее эффективное функционирование несмотря на то, что профессионалы рассредоточены в пространстве и работают в различном общественном, культурном и организационном окруже­нии. Деятельность институтов и механизмов научного сообщества по реализации основной цели науки — уве­личения массива достоверного знания — обеспечивает следующие главные характеристики профессии: Обладание совокупностью специальных знаний, за хране­ние, трансляцию и постоянное расширение которых от­ветственно научное сообщество.

Относительная автономность профессии в привлечении новых членов, их подготовке и контроле их профессио­нального поведения.

Заинтересованность социального окружения профессии в продукте деятельности ее членов (новом знании и владеющих им специалистах), гарантирующая как существование про­фессии, так и действенность профессиональных институтов. Наличие внутри профессии форм вознаграждения, высту­пающих достаточным стимулом для специалистов и обес­печивающих их высокую мотивацию относительно профес­сиональной карьеры в различных социально-культурных окружениях.

При этом отчетливо выделяются четыре фазы, через кото­рые проходит научная специальность в своем становлении. Нормальная фаза. Это период относительно разрозненной ' работы будущих участников и их небольших групп (часто группы аспирантов во главе с руководителем) над близкой по содержанию проблематикой. Общение идет, в основ­ном, через формальные каналы, причем его участники еще не считают себя связанными друг с другом внутри ка­кого-нибудь объединения.

фаза формирования и развития сети характеризуется ин­теллектуальными и организационными сдвигами, приводя­щими к объединению исследователей в единой системе коммуникаций. Участники формируют сеть устойчивых коммуникаций.

Фаза интенсивного развития программы нового направления за счет действий сплоченной группы, которую образуют наиболее активные участники сети коммуникаций. Эта группа формулирует и отбирает для остронаправленной разработки небольшое число наиболее важных проблем (в иде­альном случае одну проблему), в то время как остальные участники сети получают оперативную информацию о каждом достижении новой группировки, ориентируются на нее в планировании своих исследований и обеспечивают тем самым разработку проблематики по всему фронту.

Фаза институционализации новой специальности. Науч­ные результаты, полученные сплоченной группой, обес­печивают новому подходу признание сообщества, возни­кают новые направления исследований, базирующиеся на программе сплоченной группы. При этом, однако, сплоченная группа распадается, ее бывшие члены воз­главляют самостоятельные группировки, каждая из кото­рых разрабатывает по собственной программе группу специальных проблем.

Фундаментальные исследования направлены на усиление интеллектуального потенциала общества (страны, регио­на. ) путем получения нового знания и его использования в общем образовании и подготовке специалистов практи­чески всех современных профессий. Ни одна форма орга­низации человеческого опыта не может заменить в этой функции науку, выступающую как существенная состав­ляющая культуры.

Прикладные исследования направлены на интеллектуаль­ное обеспечение инновационного процесса как основы социально-экономического развития современной циви­лизации. Знания, получаемые в прикладных исследовани­ях, ориентированы на непосредственное использование в других областях деятельности (технологии, экономике, социальном управлении и т. д.).

| Вопросы для обсуждения

В чем исходное противоречие классической социо­логии знания?

Каковы требования к социологии науки как само­стоятельной области социологического исследова­ния?

Как выглядел концептуальный каркас мертоновс-кой социологии науки как системы?

Представление о цели науки и индивидуальном вкладе каждого участника в мертоновской социо­логии науки.

Основные характеристики научной профессии.

В чем смысл автономности науки в воспроизвод­стве научных кадров?

В чем смысл регулярной миграции ученых?

Каковы основные линии вознаграждения ученого научным сообществом и каково их влияние на мотивацию ученых?

Каковы главные изменения в подходе к научной политике на рубеже третьего тысячелетия?

Какова стратегия научного сообщества в отноше­ниях с общественными движениями?

В чем экономический смысл развития малого и среднего научного бизнеса?

На чем основываются представления о конструи-руемости реальности в современной социологии знания?

Авдулов А.Н., КулькинА.М. Власть, наука, общество. Сис­тема государственной поддержки научно-технической дея­тельности: опыт США. М., 1994.

Коммуникация в современной науке / Сб. перев. с англ. под ред. Э.М. Мирского и В.Н. Садовского. М.: Прогресс, 1976.

Лебедев СЛ. Современная философия науки. М., 2007.

Наука России на пороге XXI века: проблемы организации и управления/ Под общ. ред. С.А. Лебедева. М.: Университет,-гуманит. лицей, 2000.

Научная деятельность: структура и институты / Сб. пе-рев. с англ. и нем. под ред. Э.М. Мирского и Б.Г. Юдина. М.: Прогресс, 1980.

Пелъц Д., Эндрюс Ф. Ученые в организациях / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1973.

Проблемы деятельности ученого и научных коллекти­вов: Междунар. ежегодник. СПб., 1969 — 2002. Вып. 1 — 13.

Современная западная социология науки. Критический анализ / Отв. ред. В.Ж. Келле, Е.З. Мирская, А.А. Игнатьев. М.: Наука, 1988.

Социальная динамика современной науки / Отв. ред. В.Ж. Келле. М„ 1995.

Социология науки: Хрестоматия / Сост. Э.М. Мирский; Под ред. С.А. Лебедева www . courier . com . ru / top / cras . htm .

Философия науки: наука как деятельность / Под ред. С.А. Лебедевым.,2007.

Яблонски й AM . Модели и методы исследования науки. М.: ЭдиториалУРСС, 2001.

РАЗДЕЛ IV. ЭТИКА НАУКИ

В настоящем разделе речь пойдет об этике науки — о том, может ли наука быть объектом моральной оценки и если да, то какие именно ее стороны подлежат такой оценке. Острые споры по этому поводу происходили на протяжении всей истории развития науки. Особеннос­тью же нашего времени является то, что наряду с этими спорами ускоренными темпами идет создание и совер­шенствование специальных структур и механизмов, задачей которых является этическое регулирование научной деятельности. И такому регулированию подвер­гаются не только те или иные приложения результатов научного познания, но и сами исследования, т. е. дея­тельность, направленная на получение новых знаний.

Необходимость такого регулирования обусловлена в первую очередь тем, что наука и порождаемые ею новые технологии оказывают все более глубокое и мно­гообразное воздействие на жизнь человека и общества. Тем самым могущество и возможности человека неиз­меримо расширяются. Вместе с тем сегодня уже для всех стало очевидным, что прогресс науки и техники дает людям отнюдь не одни только блага, что многие порож­дения научного гения несут с собой угрозы для суще­ствования и человечества, и всей жизни на Земле.

Истоки дискуссий вокруг моральной роли науки восходят еще ко временам Сократа, который две с половиной тысячи лет назад учил, что человек посту­пает дурно лишь по неведению и что познав, в чем состоит добро, он всегда будет стремиться к нему. Тем самым знание признавалось в качестве условия, и притом условия необходимого, для благой жизни. А вследствие этого и поиск знания заслуживал самой высокой оценки. Конечно, при этом не имелось в виду научное знание в нашем сегодняшнем понимании. Но поскольку и научное знание есть не что иное, как один из видов знания, эти рассуждения Сократа могут быть отнесены и к нему.

Далеко не все, однако, согласны с тем, что мораль­ные суждения и оценки следует распространять на сферу науки. Считается, скажем, что процесс научно­го познания протекает либо в мышлении ученого — как взаимодействие между различными идеями и представ­лениями, либо посредством активности ученого, на­правленной вовне — когда он организует и наблюдает взаимодействие между объектами, явлениями и про­цессами природы. (В первом случае имеется в виду теоретическое исследование, во втором — эмпиричес­кое.) Согласно этой точке зрения, коль скоро мораль­ные суждения и оценки уместны лишь тогда, когда дело касается взаимоотношений между людьми, то в обоих этих случаях для них попросту нет оснований.

Действительно, если ученый исследует поведение математической функции, наблюдает перемещения небесных тел, пытается синтезировать новое полимер­ное соединение, то, казалось бы, какое отношение все это имеет к морали и этике? Утверждается, далее, что ученым во всех этих деяниях движет поиск истины, которая не зависит (во всяком случае, не должна зави­сеть) от суждений и оценок людей. Поэтому привнесе­ние таких оценок — что, собственно, и характерно для этики, — может даже затруднить путь к истине. Ведь такие оценки не основываются на фактах, они всегда бывают субъективными, так что науке следует скорее остерегаться этики, чем ею руководствоваться.

Очевидно, этим рассуждениям нельзя отказать в логике. И тем не менее наука сегодня действительно является объектом этического регулирования. Но как же в таком случае следует понимать взаимоотношения между этикой и наукой? Для ответа на этот вопрос нам понадобится прежде всего разобраться с тем, что та­кое этика; после этого у нас появится возможность более обоснованно судить о том, какие именно сторо­ны науки могут стать объектом моральной оценки и этического регулирования.

ЗТИКА КАК НАУКА D МОРАЛИ

Этика — это философская дисциплина, изучающая явления морали и нравственности. Существует, стало быть, мир явлений морали и нравственности и суще­ствует теория, его описывающая и изучающая. Это ана­логично тому, как мы различаем явления жизни, с од­ной стороны, и биологию как науку о них, с другой, или явления психики, душевной жизни и науку психо­логию.

Нравственность же при таком понимании харак­теризует реальное поведение людей с точки зрения его соответствия этим нормам, так что безнравственным 311 будет назван тот человек или тот поступок, который отклоняется именно отданных, принятых в этом обще­стве норм, хотя он и может подчиняться некоторым другим нормам. Между прочим, как раз такая колли­зия была скрыта за известным эпизодом с осуждением Сократа афинянами: человек, который для всех после­дующих поколений выступал и выступает как обра­зец нравственности, был осужден за безнравствен­ное — с точки зрения его судей, а значит, с точки зре­ния морали афинского общества — поведение.

Вообще же система норм морали — это идеал, ко­торый в реальности воплощается в большей или мень­шей степени, но никогда — полностью. Собственно говоря, когда мы слышим сетования по поводу, скажем, упадка общественной морали, нравственной испорчен­ности людей и т. п., то при этом обычно имеется в виду ощущение недопустимо большого разрыва между мо­ральными идеалами и нормами и реальным поведени­ем людей, т. е. такой ситуации, когда отступления от норм морали, их нарушения становятся массовым яв­лением.

Необходимо, однако, иметь в виду следующее. Хотя этика и оперирует понятиями и представлениями о мире должного, из этого вовсе не следует, что она не дает нам никаких знаний о мире сущего. Человеческая жизнь отнюдь не ограничивается тем, что происходит в мире сущего — всеми своими действиями и поступ­ками человек так или иначе постоянно изменяет мир вокруг себя. И делает он это, руководствуясь своими представлениями о должном. Таким образом, этика как изучение мира должного позволяет понять динамику взаимодействия человека с миром сущего и, стало быть, изменения этого мира. Соответственно, если говорить об этике науки, то есть все основания считать ее од­ним из направлений изучения того, как устроена и как развивается наука.

Во втором случае высказывание лишь описывает определенное событие — и потому это высказывание называют дескриптивным (т. е. описательным). В пер­вом же случае мы имеем дело с высказыванием, кото­рое не относится к конкретному событию, а фиксирует предписание, или норму, соблюдаемую или не соблюда­емую в реальных ситуациях и являющуюся критерием, мерилом для оценки множества конкретных событий и действий. Такое высказывание называют нормативным (или прескриптивным, т. е. предписывающим).

Впрочем, далеко не все нормы или предписания имеют моральную природу. Свои особенности имеют правовые нормы; далее, помимо норм морали и права в науке, как и во всякой другой сфере человеческой деятельности, имеется и множество таких норм, кото­рые носят специальный, технический характер. Сле­дование этим нормам, как правило, обеспечивает ус­пешное, эффективное решение тех задач, которые воз­никают в процессе деятельности. Характерно, однако, то, что нередко — и особенно там, где речь идет о дей­ствиях, непосредственно затрагивающих другого чело­века (или других людей), нарушение таких норм оце­нивается не только с точки зрения успеха или неуспе­ха этих действий, но и с точки зрения морали. Скажем, тот же врач, если он взялся облегчать страдания боль­ного и нарушил при этом медицинские нормы, может только усилить эти страдания. Так что незнание или неумение выполнять эти нормы вполне правомерно будет подвергнуть моральному осуждению.

Во-первых, эта обязанность, этот долг зафиксиро­ван в нормах права (например, в законодательстве), так что невыполнение или ненадлежащее выполнение нормы будет караться юридическими, административ­ными или дисциплинарными санкциями.

Во-вторых, долг и обязанность могут быть не пра­вовой, а моральной природы. В этом случае иным будет и источник, из которого исходят санкции, и их харак­тер. Если правовые санкции налагаются лицом или органом, имеющим на то специальные, четко зафикси­рованные полномочия, то источник моральных санк­ций обычно не бывает представлен столь определен­но. В конечном счете вершить моральный суд и выно­сить моральную оценку может каждый, хотя оценка одних людей может быть более значимой, чем оценка других. Про первых говорят, что они обладают мораль­ным авторитетом. Можно сказать, что за правовыми санкциями всегда в конце концов стоит власть госу­дарства, в то время как за моральными — авторитет общества.

Источником моральных санкций может быть, к примеру, профессиональная научная организация, если она выступает с неодобрением, осуждением ка­кого-либо поступка одного из своих членов. Но таким источником может быть и отдельный ученый, даже если он не занимает административных постов, но при этом коллеги признают его своим неформальным ли­дером.

Что касается характера санкций, налагаемых за отступление от норм, то иногда говорят, что правовые санкции основываются на силе принуждения, а мо­ральные — на силе осуждения (имеется в виду именно моральное осуждение, а не, скажем, осуждение по приговору суда). И действительно, только государство является тем институтом, который правомочен исполь­зовать средства принуждения — как через применяе­мые им законы, так и через уполномоченных на то лиц. Что касается моральных санкций, то существенным является их публичный характер — тот, против кого они направлены, в большей или меньшей мере теряет до­верие своих коллег.

Подчас одно из различий между моралью и пра­вом усматривают в том, что правовые нормы более строги и жестки, тогда как моральные требования можно нарушать относительно безнаказанно. С этим, однако, нельзя согласиться, ибо основное различие между моралью и правом — не в степени мягкости или жесткости санкций, а в принципиально разном меха­низме их действия.

В самом деле, сила моральных требований бывает чрезвычайно велика, а отклонение от них может осуж­даться не только жестко, но и весьма жестоко. Если, например, суровое моральное осуждение исходит от особенно близких и дорогих для человека людей, оно может переживаться крайне болезненно. И напротив, подчас нарушение закона и даже вызванные им сан­кции могут переживаться легче, когда сам нарушитель оправдывает его для себя какими-либо высшими мо­ральными соображениями. Это, между прочим, гово­рит и о том, что мораль и право не всегда только допол­няют друг друга — порой бывают ситуации, когда их требования друг другу противоречат.

Оставаясь в пределах этика науки, мы, естествен­но, ограничиваемся рассмотрением моральных санк­ций. Однако следует иметь в виду, что некоторые из отступлений от норм науки, такие, как плагиат — при­своение себе результатов исследований, проведенных другими (т. е. в определенном смысле — чужой соб­ственности), — могут караться и юридическими санк­циями.

В обыденном словоупотреблении под санкциями принято понимать такие решения и действия, которые влекут за собой те или иные ущемления прав, ограни­чения возможностей, т. е. имеют негативный характер. До сих пор и у нас речь шла именно о таких санкциях. Это, однако, не совсем точно — в более широком смыс­ле санкции могут быть и позитивными, как, например, моральное поощрение в форме, скажем, особого ува­жения ученого со стороны коллег.

После ухода с авансцены одной из сверхдержав - СССР и роспуска военно-политического блока социалистических стран - Организации Варшавского Договора мир стал однополюсным: в нем господствуют США и единственный военно-политический блок - НАТО, контролируемый этой страной.
Существует и другая точка зрения, более осторожная. США действительно остаются единственной сверхдержавой, но, по признанию трезвомыслящих политиков в самих США, сегодняшнего ядерного потенциала России достаточно для уничтожения этой сверхдержавы.

Работа содержит 1 файл

внешняя политика РФ.doc

Внешняя политика Российской Федерации на рубеже второго и третьего тысячелетий

Распад Советского Союза подвел черту под эпохой глобального противостояния двух социально-экономических систем и военно-политических блоков, олицетворявшихся СССР и США. Началась новая геополитическая эпоха, которую условно называют эпохой “постхолодной войны”.

После ухода с авансцены одной из сверхдержав - СССР и роспуска военно-политического блока социалистических стран - Организации Варшавского Договора мир стал однополюсным: в нем господствуют США и единственный военно-политический блок - НАТО, контролируемый этой страной.

Существует и другая точка зрения, более осторожная. США действительно остаются единственной сверхдержавой, но, по признанию трезвомыслящих политиков в самих США, сегодняшнего ядерного потенциала России достаточно для уничтожения этой сверхдержавы.

В то же время существуют аргументы, свидетельствующие о том, что скорее всего мир XXI в. будет многополюсным.

Во-первых, распад СССР изменил геополитическую ситуацию на евразийском пространстве. Постепенно суверенитет государств, образовавшихся после распада СССР, стал наполняться реальным содержанием: они начали делать свой геополитический выбор.

Во-вторых, изменилась геополитическая ситуация для стран, ранее сотрудничавших с Советским Союзом, например для стран Восточной и Центральной Европы, Китая, Турции, [c. 157] Ирана, Скандинавии. В связи с этим не только изменились локальные “балансы сил”, но и резко возросла многовариантность отношений. Так, ориентация большинства стран Восточной и Центральной Европы, включая государства Балтии, объединение Германии усилили позиции Евросоюза (ЕС). Вместе с тем начала укрепляться самостоятельность таких государств, как Франция, Германия, Италия. Как только страны Западной Европы перестали зависеть от американского “ядерного зонта”, на передний план вышли их вековые геополитические интересы, во многом отличающиеся от интересов США, что, естественно, ослабляет позиции этой сверхдержавы.

В-третьих, США не единственное государство на вершине мировой финансово-экономической пирамиды. Там располагаются еще шесть наиболее развитых стран мира - Великобритания, Канада, Германия, Франция, Италия, Япония. И хотя в этой “семерке” голос США главенствует, по многим принципиальным вопросам они вынуждены считаться со своими партнерами.

В-четвертых, суммарная экономическая мощь Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), включающего Японию, Китай, Австралию, Новую Зеландию, Тайвань, Южную Корею, Сингапур, равна суммарной экономической мощи США и ЕС. По прогнозам, к 2015-2020 гг. на этот регион будет приходиться 50% всего мирового валового национального продукта (ВНП). Самостоятельной силой и мировым центром становится Китай. К 2020 г. по ВНП Китай может сравняться с США, а его военный потенциал составит почти половину американского. Япония в экономическом плане почти догнала США. Из ста самых крупных банков мира 29 являются японскими - это больше, чем число американских, французских и германских, вместе взятых. Все больший вес приобретает Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) - субрегиональная политико-экономическая организация, в которую входят Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Бруней. Особняком стоят Индия и Пакистан, которые стали обладателями ядерного оружия, а также Иран, страны арабского мира и Латинской Америки. В геополитических сценариях каждый из этих регионов может играть свою роль, особенно Индия и Иран.

Таким образом, объективное возрастание удельного веса США на современном этапе в определенной степени нивелируется повышением самостоятельности других “полюсов”. [c. 158]

Концепция многополюсного мира является официальной внешнеполитической доктриной России. В ней подчеркивается, что “состояние и перспективы развития современной военно- политической обстановки определяются противоборством двух тенденций: с одной стороны, к утверждению однополюсного мира, основанного на доминировании одной сверхдержавы, военно-силовом решении ключевых проблем мировой политики, с другой - к формированию многополюсного мира, основанного на равноправии народов, учете и обеспечении баланса национальных интересов государств, реализации основополагающих норм международного права. В формировании многополюсного мира Россия заинтересована и должна всемерно способствовать усилению этой тенденции” 1 . С целью противодействия тенденции к однополюсному миру Россия и Китай приняли совместную декларацию о многополюсном мире, идеи которой разделяют также Индия, Иран, страны Азиатско-Тихоокеанского региона.

Таким образом, геополитическая карта мира в начале третьего тысячелетия претерпевает серьезные изменения. Привычная картина противостояния двух ядерных сверхдержав и двух идеологий уходит в прошлое. Пойдет ли развитие мира в XXI в. под знаком доминирования США, или мир сохранит многополюсность и тем самым многовариантность выбора, зависит не в последнюю очередь от России, ее способности выстоять перед вызовами нового века.

Годы собственно российской внешней политики, отсчет которым правомерно вести с момента распада СССР, стали для России годами трудного поиска своего места во вновь формирующейся системе международных отношений. С одной стороны, новая Россия была провозглашена преемницей СССР и имперской России, с другой - ресурсный потенциал ее внешней политики (экономический, геополитический, идеологический, военный) неуклонно снижался, оставляя слабую надежду сохраниться в ряду ведущих государств мира и играть роль, подобную роли СССР и досоветской России.

Несоответствие между реальными возможностями страны и амбициями ее руководства делало внешнюю политику России внутренне противоречивой, зачастую непредсказуемой и [c. 159] малоэффективной. В результате Россия потеряла почти всех прежних союзников и партнеров СССР, таких, как Иран, Ирак, Сирия, Ливия, и не приобрела новых. Участие России в международных санкциях против Ирана и Ливии обернулось для нее настоящей катастрофой: убытки России составили около 16 млрд долл., была потеряна перспектива возвращения этими странами долгов на сумму свыше 25 млрд долл. Коммунистические государства - Вьетнам, Китай, Куба, Северная Корея были шокированы антикоммунизмом нового российского руководства и его проамериканской внешней политикой. В свою очередь руководство России порвало все идеологические связи с руководством этих государств и присоединилось к “хору” западных стран, осуждавших нарушение прав человека на Кубе и в КНДР, начало поучать Пекин. Стали прохладными отношения России со странами развивающегося мира. Перемены в ее внутренней и внешней политике с большим скепсисом восприняли в Индии, Эфиопии, Никарагуа, в десятках других государств. Несмотря на признание неправомочности военного вторжения в Венгрию, Чехословакию, в целом политики СССР в отношении стран Восточной Европы, Россия не получила здесь политических дивидендов.

Такая внешняя политика России пагубно сказалась на ее сотрудничестве с бывшими союзными республиками СССР. Она привела к дезинтеграционным процессам, к развалу многих жизнедеятельных сфер молодых независимых государств. В результате никогда геополитическое положение России не было столь уязвимым, а международный авторитет так низок, как в первоначальный после распада СССР период.

Жесткая критика внешней политики России внутри страны, провал либеральных реформ, усиливших угрозу экономической и продовольственной безопасности России, “бегство” капиталов из страны, скрытая поддержка Западом сепаратизма внутри России - все это, вместе взятое, привело руководство к отрезвлению. Стало очевидно, что никто не собирается помогать России.

Ведущие политики США не скрывали, что они не допустят возрождения России как великой державы. И новая Россия вскоре почувствовала это, когда США начали бесцеремонно, открыто вторгаться в сферу ее геополитических интересов на Кавказе, в Центральной Азии и Прибалтике, наконец, пошли на применение вооруженной силы против Югославии, пользующейся традиционным расположением России и “повинной” в [c. 160] одинаковых с Россией “грехах” - подавлении сепаратистов внутри собственных государственных границ.

Не были решены стратегические задачи, связанные с укреплением позиций России в странах СНГ. Несмотря на откровенно прозападную и проамериканскую внешнюю политику, вхождение новой России (по выражению российского политолога Я.А. Пляйса, России этапа “романтических иллюзий” и “чрезмерных надежд на Запад”) в западный мир также не состоялось. Более того, бывшую сферу влияния СССР американцы последовательно подчиняли своему влиянию, в том числе информационно-культурному и военно-стратегическому (русский язык вытеснялся английским, началось активное продвижение НАТО на восток). Престиж Российской Федерации в глазах мирового сообщества падал, ее главный козырь - стратегическое ядерное вооружение при его устаревании и развале Вооруженных сил РФ уже не вызывало прежнего страха. Многие теоретики внешней политики Запада стали относить Россию к разряду региональных держав, т. е. держав типа Турции 2 .

Парадокс российского внешнеполитического курса, заключавшийся в попытке соединить национальные интересы России с интересами Запада, стал очевиден даже для прозападно настроенного Президента РФ Б.Н. Ельцина и откровенно проамериканского, по его собственному признанию, министра иностранных дел А.В. Козырева 3 . В отношениях России с Западом наметился своего рода “геостратегический тупик”. Запад, и прежде всего США, не спешил включать Россию в структуру своих стратегических интересов, хотя она и отказалась от идеалов коммунизма, тем самым подчеркнув еще раз незыблемость приоритета геополитических факторов над всеми остальными, в том числе идеологическими.

Смена внешнеполитической доктрины России началась в 1995 г., но окончательно новая доктрина утвердилась лишь в начале 2000 г. с избранием Президентом Российской Федерации В.В. Путина. Главными критериями эффективности внешнеполитической деятельности России стали прагматизм и защита ее национальных интересов. Не менее важный принцип, выдвинутый В.В. Путиным, - учет реальных возможностей России при [c. 161] принятии внешнеполитических решений. Впервые был сформулирован тезис, согласно которому без укрепления российской государственности и предотвращения угрозы распада страны, без преодоления негативных тенденций в экономике, в сфере науки и образования, военной и демографической политике Россия не устоит перед вызовами XXI в. Решению этих внутренних задач более всего соответствовал многовекторный характер внешней политики Российской Федерации.

Выбор Россией своего места в мировой политике был ускорен трагическими событиями 11 сентября 2001 г. в США, когда Президент РФ принял решение вступить в антитеррористическую коалицию, сформированную под эгидой США. Вслед за этим последовал еще ряд шагов, которые означали, что во внешней политике России начался этап прагматизма, главными целями которого были полное прояснение отношений с Соединенными Штатами Америки и странами Западной Европы и закрепление положительных результатов, достигнутых в отношениях со странами - членами СНГ, Китаем, Индией, Северной Кореей, странами Ближнего Востока. Новые явления и тенденции, наметившиеся после 11 сентября 2001 г., потребовали глубокого и многофакторного учета изменений в расстановке сил на мировой арене, места России в новых условиях, оценки последствий происшедших изменений для внутренней и внешней политики страны.

Прежде всего необходимо было получить общественную поддержку нового внешнеполитического курса Российской Федерации. В отличие от ельцинского периода, когда многие внешнеполитические шаги вызывали открытое противодействие Государственной Думы, политических партий, значительной части политэлиты и населения, в новый период сложилось вполне благоприятное восприятие предложений В.В. Путина. Так, по данным Российского независимого института социальных и национальных проблем, Президента РФ как субъекта внешней политики Российской Федерации поддерживали тогда почти 90% опрошенных. В ходе социологического опроса, проведенного институтом в конце 2001 г., эксперты, выделив конкретные внешнеполитические цели, получили следующую картину (% от числа опрошенных):

установление стратегического партнерства с ведущими азиатскими державами (Китай и Индия) - 66,7; [c. 162]

установление стратегического партнерства с Европой - 65,2;

активная защита русского населения в странах СНГ - 57,1;

установление стратегического партнерства с США - 48,6;

налаживание партнерских отношений с НАТО - 42,9;

вхождение полноправным членом в “объединенную Европу” - 36 4 .

Опрос показал, что выделенные экспертами цели оставляют широкое поле для маневров во внешнеполитической деятельности, позволяя проявлять необходимую гибкость и целенаправленность. Это обстоятельство дало основание многим экспертам говорить о возрождении традиций “горчаковской дипломатии”, с помощью которой Россия после поражения в Крымской войне восстановила свое былое величие в мире не силой оружия, а оружием дипломатии.

Когда речь идет об ориентации на стратегическое партнерство России с США и Европой, немаловажное значение имеют взаимное доверие и порядочность, насколько это возможно в дипломатическом этикете. Ведь хорошо известно, что за вывод советских войск из Германии и Восточной Европы Запад “отблагодарил” Россию продвижением в эти регионы НАТО. За “выручку” НАТО, которое могло надолго “увязнуть” в Югославии, России “соблаговолили” выделить небольшую зону в Косово. После объединения Германии Россия осталась должна ей 40-45% своего внешнего долга.

В связи с этим естествен вопрос: действительно ли президент и администрация США были искренни, когда говорили, что их страна встала на путь формирования международной стратегической коалиции, в рамках которой они будут делиться и ответственностью, и обязательствами со своими союзниками, в том числе с Россией? В это трудно поверить, поскольку госсекретарь К. Пауэлл почти вслед за этими заверениями заявил, что ни один аспект существующей коалиции не помешает американскому президенту сделать то, что он считает нужным. Односторонний выход США из договора по ПРО также говорит о том, что слова для США одно, а дело часто совсем другое.

Вопрос, даст ли участие России в антитеррористической коалиции реальный шанс для ее сближения с США и Западной [c. 163] Европой, выгодно ли это сближение России, имеет принципиальное значение для последней.

По экспертным оценкам, наиболее выгодными для России направлениями сотрудничества с ЕС являются (в % от числа опрошенных):

участие России в общеевропейских технологических проектах (авиация, космонавтика, атомная энергетика, инфраструктура) - 80,0;

На рубеже тысячелетий Юрий Орлицкий Двадцатый век и третье тысячелетие своего существования по Рождеству Христову мировая культура встречает в состоянии, самой культурой осознаваемом как безусловно кризисное. Впрочем, это нередко бывало и раньше: так, век тому назад было в ходу даже специальное понятие fin de siecle “конец века” (фр.), означающее именно упадническое состояние искусства. В этом как нельзя лучше отразился эсхатологический характер христианского мироощущения, придающего

особое значение всякого рода рубежам и канунам, магическим датам и числам и т.п. Определённые основания для такого понимания особого характера сегодняшней культурной эпохи, разумеется, есть. Прежде всего, это постмодернистское состояние, в котором пребывает мировая культура, в том числе и словесность. Суть её заключается прежде всего в широко распространившемся ощущении окончательной исчерпанности возможностей искусства в его привычном, традиционном понимании. “Всё уже было, всё написано, сказано,

придумано до меня и не раз повторено в разных культурных контекстах, рассуждает современный художник. Ничего нового, оригинального уже не создашь, поэтому можно только оперировать уже известными произведениями, сталкивая в пределах одного текста идеи, образы, технические приёмы, разработанные предшественниками из разных стран и эпох”. Разумеется, для такого ощущения и выбора описанной стратегии необходимо как минимум основательно знать мировую традицию во всех её проявлениях и вариантах.

Поэтому читателю так называемой массовой литературы постмодернистская ситуация не страшна: тот, кто прочитал за всю жизнь всего несколько книг, не имеет оснований опасаться гнёта многовекового культурного опыта, он способен как художественное открытие воспринимать любой латиноамериканский сериал, любовный роман, детективный роман или фантастический триллер. Это немаловажная оговорка, поскольку в современном мире разрыв между читателем-интеллектуалом и потребителем

массовой культуры становится всё больше и больше. С одной стороны, элитарная культура требует от своего ценителя всё больших знаний и культурного опыта, с другой нарастает количество читателей, чьи требования к литературе ограничиваются занимательностью и остротой сюжета: степень вовлечённости человека в насыщенную событиями и набирающую обороты жизнь не оставляет ему ни времени, ни сил на серьёзное восприятие литературы как искусства, а не как одного из видов развлечения.

Расцвет массовой литературы проявляется не только в постоянном росте её тиражей, но и в выработке точно рассчитанного ассортимента жанров и технологий. Современная массовая литература оперирует с вполне определёнными, достаточно жёсткими канонами построения романа-мелодрамы (или женского романа), детективного романа, фантастического романа, мистического романа ужасов, исторического и историко-биографического романа, юмористического романа, эротического романа. При этом вполне определённым является не только идеальное

количество персонажей и их амплуа, но и количество страниц, диктуемое в первую очередь издательскими требованиями. Таким образом, в массовой литературе на смену прежней градации жанров по масштабу охвата материала: “эпопея роман повесть” приходит новая: роман в 20 листов в 40 листов в 60 листов; в двух томах и так далее. В число особо популярных книг при этом нередко попадают произведения, подвергнутые экранизации; одно из недавних порождений всё возрастающего обратного влияния кино- и телекультуры на

словесность книги, написанные вслед фильмам, причём не собственно сценарии, а именно сделанные с экрана записи кинотекста, выходящие в свет как литературное произведение, вторичное по отношению к экранному тексту. Нередко массовую литературу пополняют также упрощённые или модернизированные “в духе времени” переделки классических произведений или их продолжения, написанные новым автором спустя много лет: так было не только с “Приключениями Шерлока Холмса”, дописанными сыном писателя

Адрианом Конан Дойлем, и с “Унесёнными ветром”, но и с “Войной и миром”, два “новых” тома которой вышли недавно в России (издательство “Вагриус”). Здесь же можно назвать практику коллективного писания и дописывания популярных “серийных” фантастических романов. Списки мировых бестселлеров показывают также, что в число наиболее читаемых книг наряду с романами часто попадает документальная или псевдодокументальная литература (нон-фикшн), прежде всего биографии и автобиографии известных политиков, артистов, художников, преступников

и т.п. Здесь тоже работают свои жанровые законы, обеспечивающие успех книги: наряду с привлекательностью персонажа, прославившего тем или иным способом своё имя, биографическая книга должна приблизить героя к нормам жизни среднего читателя, сделать его страсти и поступки понятными обывателю, а жизненный пример достижимым для каждого. Кроме того, современный массовый читатель любит научно-популярную литературу, особенно прагматической направленности (психология общения, практическая психология и так далее), которая

тоже обычно пишется в беллетризованной форме. И хотя романистика (фикшн) и документальная массовая литература по внешним признакам обычно сильно различаются, их сближение в сфере функционирования приводит и к определённому стилевому сближению. Нечто подобное можно наблюдать и в современной “серьёзной” литературе, где труды по философии, культурологии, истории, психологии и так далее тоже на равных соперничают в читательском обиходе с литературой вымысла. В этом смысле можно говорить о преодолении долгие годы державшегося противопоставления

художественной и нехудожественной литературы, идущего от традиций XIX века (раньше это противопоставление не было таким строгим). Многие книги конца ХХ века успешно совмещают в себе разные виды дискурса, оказываясь одновременно и увлекательным повествованием, и научным источником, и обоснованием философской или культурологической идеи. Таковы создания Х.Л. Борхеса, Х.Кортасара, У.

Эко, Ю.Мисимы Смешение и переплетение дискурсов вполне соответствует требованиям, предъявляемым к литературе постмодернистской ситуацией: сюжетное повествование как таковое уже не может удовлетворять читателя-интеллектуала, а тем более элитарного автора, поэтому в действительности оно оказывается нередко лишь поводом для развёрнутого философского комментария или острой интеллектуальной игры, как это происходит, например, с романами итальянского писателя и учёного

Умберто Эко. Игровой принцип вообще оказался очень актуален для словесности рубежа веков. Особое распространение он получил после работ нидерландского культуролога Й.Хейзинги, научно обосновавшего значимость игрового компонента во всех сферах человеческой деятельности, и культуры в особенности. Например, роман Х.Кортасара “Игра в классики” написан так, что читатель может читать его главы в разном порядке; соответственно, при каждом из предложенных автором вариантов получается

и другой вариант развития событий, общего смысла романного целого. Сходным образом при чтении “игровых” стихов например, Генриха Сапгира читатель должен сам заполнить многочисленные пропуски слов или даже выполнить те или иные действия, предложенные автором, то есть непосредственно включиться и в сочинение, и в исполнение текста. Применительно к поэзии рубежа веков можно говорить о сложившемся за последние десятилетия противопоставлении

двух основных принципов: исповедально-философского и игрового, каждый из которых имеет собственные корни в истории мировой литературы. В условиях постмодернистской ситуации исповедальная поэзия в прежнем смысле слова чаще всего выглядит как графомания, очередной повтор не раз сказанного и слышанного. Поэтому поэты ищут выход в обращении к разнообразию традиций, их скрещиванию и переосмыслению, к прихотливой игре смыслов. Так, очень популярными становятся различные виды интертекстуальности: сознательного обращения

к классическим текстам разных периодов, которые тем или иным образом цитируются, пародируются, переосмысливаются в литературе постмодернизма. Конечно, нельзя сказать, что интертекстуальность исключительное достояние постмодернистской эстетики. Так, ещё древнеримский писатель Авсоний активно писал центоны тексты, составленные из строк разных поэтов-предшественников. Постмодернистами до изобретения постмодернизма можно назвать и многих поэтов так называемого средневосточного

Возрождения, творивших на языке фарси: у них тоже было принято “собирать” новые произведения из двустиший, принадлежащих предшественникам. Наконец, роман Сервантеса “Дон Кихот”, как мы знаем, тоже по замыслу автора не что иное, как своеобразная пародия на рыцарский роман, то есть тоже вторичный по отношению к традиции текст, органично завершающий её, своего рода “последний роман”. Однако постмодернистская интертекстуальность явление принципиально иного рода.

Прежде всего, потому, что она подразумевает цитирование самых разных источников, носит принципиально интеркультурный характер. Далее, постмодернистский текст почти всегда ироничен как по отношению к используемым источникам и их сочинителям, так и по отношению к самому автору и его читателю. Наконец, в постмодернистском произведении очень важна главная причина обращения к чужим текстам убеждение в принципиальной невозможности создать новое произведение, в единственности выбранного способа творчества.

Специфику постмодернизма в России определяет тот факт, что наша литература долгие годы развивалась практически изолированно от мировой, не зная её и не обращаясь к её практике. Прорыв к написанному за век изоляции литературному материалу как иноязычному, так и запрещённому ранее русскому обеспечил особую многослойность цитирования и пародирования, множественность адресатов интертекстуального использования. Один из возможных выходов за пределы замкнутого в пределах культуры прошлого постмодернистского

круга некоторые современные радикально настроенные поэты и прозаики видят в активном поиске литературного будущего за пределами собственно словесного искусства или в соединении его с другими видами художественной деятельности. Так, из соединения литературного текста или его элементов с графикой и живописью рождается визуальная поэзия, которую современный немецкий поэт и исследователь Карл Петер Денкер точно назвал “блуждающим жанром”, который “не укладывается в определённую культурную

область или в определённое состояние языка”, а существует именно на стыке двух искусств; соединение литературного текста с авторским исполнением, в том числе и игровым, даёт фоническую поэзию (или саунд-поэзию) и перфоманс. Наконец, превращённый в искусство международный обмен текстами и рисунками и возникающее в результате этого сотворчество двух или нескольких незнакомых друг с другом людей, принадлежащих к разных культурам, порождает мейл-арт (почтовое искусство).

Мейл-артисты пользуются обычно конвертами, марками, почтовой бумагой собственного изготовления, превращая их тоже в произведение своего искусства. Но наиболее радикальным способом изменило литературу и способы её бытования изобретение электронных сетевых технологий, пришедших на смену “бумажному” мейл-арту. К рубежу тысячелетий в Интернете было открыто множество сайтов-библиотек, представляющих произведения самых разных веков и народов: от библейских текстов и русской классики до последних анекдотов и стихотворных

опытов юных сочинителей. По мнению одного из пионеров сетевой литературы Ивана Засурского, автора проекта “Литература”, “сеть ликвидирует барьеры на пути распространения текстов, их обсуждения и анализа, снимает ограничения расстояний и круга общения”, а также “позволяет новым авторам заявить о себе через электронные публикации”. Правда, нередко классические тексты в Интернете выглядят не совсем так, как в оригинале.

Или называются странновато для профессионального взгляда и слуха, например: “Евгений Онегин. Версия 1.00 от 11октября 1996г.”. Тем не менее Интернет не только сделал доступным практически любое из написанных ранее литературных произведений, но и позволил каждому без малейшего промедления и затруднения (в виде публикации книги, её распространения и так далее) сразу же по написании предъявить свои тексты всем желающим.

Появились даже литераторы, произведения которых существуют пока только виртуально. Однако и им вскоре захотелось расширить круг своих читателей за счёт тех, кто привык к бумажным носителям, и вот уже появилось, например, сразу пять прозаических книг сетевого писателя Макса Фрая, начала выходить новая книжная серия “Книги из сети”. Какие формы примет это взаимодействие в будущем можно только гадать, однако уже сейчас можно сказать,

Читайте также: