Наблюдение за младенцами по методу эстер бик реферат
Обновлено: 04.07.2024
Тогда-то я и начала задумываться над природой отождествления, которое вызывало передразнивание моих фраз, и поняла, что я наблюдала очень сложный процесс, который во фрагментарной форме повторял историю ее развития. Я истолковала это так: банка была соском, к которому она притягивалась как бы центробежной силой и не могла оторваться, так же она притягивалась к стулу, ее рука притягивалась к дверной ручке, так же ей нужно было, чтобы ее держала материнская рука, ее постоянное присутствие. Разлука означала отрывание и разрывание на части преследующей рукой, такой, которая разрушала игровой материал, а до того расцарапывала ее лицо до крови. Отчаянное стремление уцепиться, чтобы выжить, усиливалось при угрозе мучительной разлуки, которая позволяла ее жизни, как жидкому веществу, утекать. Поэтому представлялось вероятным, что отождествление и происходящее вследствие этого подражание моим фразам объяснялись ее притяжением к моей поверхности, и я начала воспринимать его не как проективное отождествление, а скорее как адгезивное.
Несколько позже, во время лечения Сони, девочки шести с половиной лет, я узнала больше о том, как трудно разрывать отношения адгезивного типа. Этот ребенок, младший из трех в семье, родился после длительных схваток и вскармливался грудью в течение четырех месяцев. В возрасте 15 месяцев у нее были конвульсии во время фебрильной ветрянки, а в возрасте 20 месяцев рак сетчатки потребовал удаления глаза, так что теперь у нее один глаз стеклянный. Возможность возникновения эпилептической тенденции была реализована в возрасте 4 лет и контролировалась с помощью фенобарбитона. К моменту направления на консультацию она обнаруживала нарушение общего развития. Родители сообщали, что она неоднократно убегала из дома, не имела чувства опасности, и у нее была воображаемая сестра-близнец Рози. В школе она постоянно бегала то к директору, то к сторожу, то к одному определенному мальчику. Ее признали необучаемой. Сонина мать страдала депрессией, и временами ее приходилось госпитализировать. По-видимому, отношение ее отца к ней было адгезивного типа, что следует из наблюдений терапевта. Во время ожидания приема ей непременно нужно было сидеть, тесно прижавшись к отцу, а когда она уходила с терапевтом, отец долго провожал ее взглядом и махал рукой. Он возражал против лечения и настаивал на предоставлении ему возможности определять его продолжительность. Терапевту пришлось договариваться о повторении лечения каждые полгода. По-видимому, стремление Сони убегать к двум мужчинам, играющим в школе роль защитников, предопределялась ее потребностью тянуться к отцовским фигурам, а случайно выбранный школьник, возможно, воспринимался ею как сестра-близнец Рози – такой же, как она. Позже, в процессе проведения анализа, когда она начала беспокоиться из-за того, что у нее только один глаз, она выразила настойчивое желание переехать жить к дяде, у которого, как и у нее, был один глаз.
По-видимому, стена казалась Соне бетонным аналогом материнского тела, за которое она могла держаться. Раковина с водой была также использована в ритуале расставании, и ее можно рассматривать как воплощение материнских коленей и соска. Последним ее движением в конце каждого сеанса было приближение к раковине. Она ложилась на раковину, припадала ртом к крану и наполняла рот водой. Она удерживала воду во рту до тех пор, пока не появлялась ее мать, направлявшаяся к комнате ожидания, и тогда проглатывала ее, не сводя глаз с матери. Количество глотков, которые она делала, было пропорционально длительности разлуки перед выходными и праздниками. Она также переворачивалась колесом, что у нее получалось очень ловко, и совершала ритуальное скакание, которым обычно завершала сеанс. Я полагаю, что это были попытки мышечного гиперкинетического самосдерживания – формирования второй кожи – когда она стояла перед пропастью.
Наблюдая таких пациентов, как миссис Б и миссис С, я начала понимать, что адгезивное отношение скользило по поверхности объекта и было двухмерным, тогда как всякая разлука и нарушение связи (например, в знании объекта) были неизвестным третьим измерением, падением в космос. Интересно было услышать от миссис А, что ее отец, когда она была маленькая, с большим трудом укладывал ее спать, поскольку, хотя чтение перед сном вызывало у нее сонливость, в тот момент, когда его рука касалась дверной ручки, ее глаза снова открывались. Как похоже на Мери, которая вцеплялась в сосок, и на Соню, которая держала во рту воду. Когда я поняла, что ощущение тупика имеет аспект падения в космос, я снова обратилась к результатам наблюдений за взаимодействием матери и младенца. В них я смогла более подробно различить признаки зарождения этих трудностей, что позволило заменить расплывчатые формулировки, относимые, скажем, к материнской депрессии, более четким пониманием происходящего.
Старший ребенок, который привык ощущать себя маминым любимцем, чувствует себя обделенным; он уже не знает, кто он такой, и нередко регрессирует к младенческому уровню, становится растерянным и борется за выживание. Все это усиливает материнское чувство вины. Некоторые матери прекращают грудное вскармливание младенца, поскольку не могут перенести страданий старшего ребенка. Отец в этот момент может оказать большую помощь, если он способен взять на себя некоторые материнские функции, но он часто также чувствует себя потерянным и обделенным.
В большинстве случаев наблюдатель может оказаться полезным, сохраняя свою роль сочувственного слушателя, поскольку все, чего хочет мать, это снять тяжесть с души. Дать ей совет означает наложить на нее новые обязанности. Наблюдатель в семье новорожденного младенца испытывает воздействие сильных чувств и нередко также вовлекается в отождествление, особенно со страданиями младенца, так что начинает критически относиться к матери. Например, я отметила две поразительные ситуации, в которых наблюдатель испытывает особенно сильное огорчение. Одна связана с тем моментом, когда мать отрывает младенца от соска, чтобы дать ему отрыгнуть, и делает это очень часто; вторая возникает, когда мать купает малыша. Она сама, кажется, боится, что малыш выскользнет у нее из рук.
У меня была возможность обсудить это с профессором педиатрии, который мне сказал, что купание на самом деле не является необходимой процедурой в столь раннем возрасте, мать могла бы просто подмывать малыша. Однако, что касается отрыгивания, то тут речь идет об адаптации организма после рождения, поскольку, как он объяснил, в утробе матери нет гравитации. Новорожденный младенец похож на астронавта, который вылетел в открытый космос без скафандра.
Вот пример из наблюдения за трехнедельным малышом, сделанное интуитивным наблюдателем. Цитирую:
Прежде чем ребенок отрыгнул, его лицо, тело и руки, казалось, открывались и закрывались, его тело сжималось в комок и разжималось, его лицо сморщилось и расправилось. Затем мать положила его на колени, так что его ноги были направлены ей в живот. В положении лежа его руки и ноги взметнулись вверх, как у астронавта в зоне невесомости. Мать ласково заговорили с ним и опустила обе его руки ему на живот. Затем она положила его на подстилку для пеленания и сказала, что он обычно не любит, когда его перепеленывают.
Отождествляя себя с младенцем, наблюдатель интуитивно чувствует, что преобладающим страхом младенца является страх развалиться на части или превратиться в жидкость. Это видно в дрожи младенца, когда мать вынимает сосок у него изо рта, а также, когда его распеленывают.
Этот малыш, как и все другие, которых мы наблюдали, цеплялся, когда его не держала мать, другими способами. Он концентрировался на продолжительном сенсорном стимуле, например, свете лампы или звуке работающей стиральной машины. Удерживая этот стимул, будь то глазами или ушами, как это происходит при касании, все органы превращались во впитывающую губку, подобно рту, держащемуся за сосок. На этой ранней стадии не просматривается какой-либо дифференциации отдельных функций; они все служат как впитывающая губка для адгезии. Потребность в цеплянии в равной мере относится и к матери. Одна мать, оберегая покой мужа ночью, когда ребенок плакал, выходила с ним в другую комнату. Она рассказывала, каким утешением было для нее видеть свет с Почтовой башни и слышать уханье совы. Она тоже в своем расстройстве цеплялась глазами и ушами за что-то чувственное, отличное от присутствующего фона, на чем она могла бы сконцентрироваться. Эта мать тоже потеряла свой скафандр.
Но вернемся к ребенку: в возрасте трех с половиной месяцев развитие этого малыша во многих отношениях представлялось неудовлетворительным, что указывало на то, что двухмерные отношения расширялись только за счет прибавления новых черт, но не за счет комплексности. Например, он изобрел игру, во время которой поворачивал голову по очереди то к матери, то к наблюдателю, стараясь удержать их внимание, и даже, с их поощрения, смог имитировать издаваемые ими звуки. Однако, было замечено, что он не мог подносить предметы ко рту или хватать их руками. Например, когда мать укладывала его спать, она имела привычку укладывать рядом с ним мягкого игрушечного зайца. Он довольно ловко манипулировал зайцем, используя тыльные части рук. Но он никогда не хватал его.
Позвольте мне привести пример другого рода, который также связан с петлями и хождением колесом, отмеченными у Сони. У матери малыша Б, казалось, были теплые и чуткие взаимоотношения с ребенком, и было замечено, что он обычно делает петлеобразные движения руками в направлении груди, когда воссоединяется с матерью во время кормления. Его кормили из бутылочки, и поскольку мать была правшой, у малыша всегда оставалась свободной только левая рука. Однажды, когда он сидел, мать положила слева от него какие-то игрушки. Он начал махать обеими руками, все больше впадая в неистовство. Эта закономерность отмечалась снова и снова, когда игрушки клались от него слева, но когда их размещали справа, он делал петляющее движение левой рукой и хватал их. Было совершенно ясно, что этот навык был связан с петлеобразующими движениями в направлении материнской груди во время кормления из бутылки.
В результате работы с подобными пациентами и сопоставления полученных данных с наблюдениями за младенцами, я заметила еще одну характеристику двухмерности и цепляющегося адгезивного способа связи: тенденцию прилепляться глазами и ушами, а не только кожа к коже, что способствовало некоторой пассивности, отношению к жизни с позиции не участника, а наблюдателя. Это наблюдение можно добавить к описанию типов формирования второй кожи. Опыт, полученный при дальнейшем наблюдении Сони, очень ярко высветил неудовлетворительное по своей сути качество попыток самосдерживания через формирование второй кожи. Во время пасхальных каникул мать Сони пережила депрессивный срыв, потребовавший госпитализации, и Соня в течение некоторого времени могла приходить на сеансы лечения лишь три раза в неделю. Как только мать сама смогла привести Соню к психотерапевту, Соня, в конце сеанса, крепко ухватила терапевта за большой палец и повела его к матери, чтобы спросить у нее, держась за его руку, сможет ли мать привести ее на следующий день, как она это делала прежде. Это действие, когда она держала терапевта за палец и смогла задать вопрос, казалось значительным шагом вперед по сравнению с тем временем, когда она набирала в рот воду и должна была переходить от терапевта к матери без провала в пропасть. И действительно, ее потребность описывать петли и ходить колесом к тому моменту исчезла и заменилась сооружением тоннеля от кушетки к крану с водой. Делая глоток, она объясняла, что теперь она крохотная малышка, которая могла бы залезть внутрь, и больше не глупая утка, которая думала, что может летать просто потому, что хлопала крыльями. Адгезивное отождествление через хождение колесом уступила место интроекции и проективному отождествлению с промежуточным объектом.
Дефекты этого раннего сдерживания личности могут быть разрушительными и очевидными или тонкими и скрытыми, в зависимости от экономических соображений. Но я бы высказала предположение, что там, где подобное нарушение существует, каждый новый шаг в развитии становится все более трудным, и его последствия оказываются все более непредсказуемыми. Катастрофическая тревога по поводу падения в космос, тупика сопровождает всякую потребность в изменении и порождает глубокий консерватизм и потребность в однообразии, стабильности и поддержке извне. Она может быть замаскированной там, где формирование второй кожи является заметной чертой характера, но неожиданный срыв под воздействием стресса выявляет ущербную личность, сколь хорошо адаптированной она ни казалась бы. Как показывает мой опыт, при анализе подобных пациентов необходимо применять медленный, жестко сдерживаемый процесс, с подробной проработкой каждого шага вперед, происходящего в их развитии.
Метод наблюдения за младенцем был разработан Эстер Бик, детским психоаналитиком и последовательницей М.Кляйн, в 1948 году. Он используется в Тавистокской клинике (The Tavistock and Portman NHS Foundation Trust, Лондон) и Британском институте психоанализа, являясь обязательной частью обучения детских психотерапевтов и психоаналитиков. В настоящее время метод широко применяется как в обучении детских и взрослых психотерапевтов и психоаналитиков, так и как отдельное направление исследования, обладающее собственным терапевтическим потенциалом.
Участники программы получают уникальную возможность наблюдения за развитием младенца с первых дней жизни в кругу семьи, во взаимодействии с самыми близкими ему людьми. Они смогут наблюдать, как начинаются самые первые объектные отношения младенца в его физическом и эмоциональном взаимодействии с родителями и сиблингами. В ходе программы они осваивают позицию наблюдателя, включаясь в эмоциональную жизнь семьи, но воздерживаясь от роли советчика. Это способствует профессиональному становлению и приобретению чувственного опыта, позволяющего больше обдумывать происходящее, а не реагировать на него, что является важным условием работы психоаналитического психотерапевта.
В ходе программы каждый участник наблюдает за одним младенцем с самого рождения и до достижения им 2-х лет. Это включает в себя еженедельные часовые наблюдения ребенка в его естественной обстановке, с последующим подробным описанием наблюдения. Отчеты обсуждаются в группе из 4-5 человек под руководством ведущего/их семинара. По окончании программы наблюдения пишется заключительная работа.
В первую очередь программа может быть интересна обучающимся детскому и взрослому психоанализу и аналитической психотерапии, а также всем, кто работает или планируют работать в области детского образования, медицинской и психологической помощи детям и семьям.
Программа наблюдения за младенцем — обязательный компонент квалификационных требований Европейской федерации психоаналитической терапии (EFPP) наряду с 4-х летней учебной программой.
Практика наблюдения за младенцем позволяет:
— наблюдать в реальных условиях зарождение и развитие психики младенца в его близких отношениях с первичными объектами, прежде всего с его матерью;
— развить чувствительность и понимание невербального поведения ребенка — всего спектра чувств и переживаний, которые не проговариваются, но активно воздействуют на участников взаимодействия;
— работать с младенческими переживаниями и состояниями у детей, подростков и взрослых;
—проработать в группе множественные проекции, возникающие в ситуации наблюдения и взаимодействия с членами семьи;
— лучше понимать и использовать в работе проявления переноса и контрпереноса.
Запись ведется постоянно, начало групп — по мере набора.
Семинары по наблюдению за младенцем проводятся раз в неделю, группы до 5 человек.
Ведущие — психоаналитические психотерапевты, участники Ассоциации детского психоанализа.
Стоимость: 2500 руб./семинар, группы закрытые, пропуски оплачиваются.
Рассказывается о значении такого рода наблюдения и методике его организации. Представлены комментарии к опыту наблюдения за взаимодействием матери и младенца с синдромом Дауна и подчеркивается особое значение подобной работы в семьях, где появился малыш с какими-либо нарушениями. Визиты наблюдателя позволяют родителям снова поверить в будущее своего ребенка, увидеть, что он обладает собственным уникальным внутренним миром, может вступать в коммуникацию, эмоционально взаимодействовать с родителями и по-своему отвечать на их заботу.
Источник:
Автор:
Правообладатель:
Как убедительно свидетельствуют данные многочисленных исследований, развитие личности и внутреннего психического мира человека начинается с самого его рождения. Любой малыш, только появившийся на свет, обладает врожденным потенциалом к росту, открытию приносящих радость и удовольствие отношений с другими людьми и прежде всего с мамой. Именно от ее способности думать хорошо о своем ребенке, находить в себе силы и возможности справляться с тревогой и опасениями по поводу своего малыша во многом зависит, будет ли его развитие гармоничным. Эти опасения могут иметь под собой объективную основу, но также часто они бывают связаны и с собственной историей мамы.
Общая линия личностного развития маленького ребенка связана с постепенным укреплением его доверия к миру, чувства самостоятельности, собственной идентичности. Например, Маргарет Малер выделяет целый набор последовательных стадий развития, каждую из которых характеризует особенный набор достижений. Все они происходят на фоне постепенной сепарации, психологического разделения матери и ребенка. Как полагает Эстер Бик, отношения между мамой и малышом во многом развиваются на уровне таких взаимодействий, в которых младенец с помощью своего особого, пока еще телесного языка может сообщать о своих внутренних эмоциях, переживаниях и побуждениях.
У каждого младенца, независимо от его состояния, степени здоровья и т. п., есть собственная линия развития. Сейчас методу психоаналитического наблюдения посвящен специальный научный журнал, он обсуждается в целом ряде профессиональных книг, на конференциях и получил широкую освещенность среди жителей Великобритании благодаря фильму BBC “Observation observed” (2002).
В нашей стране метод наблюдения Э. Бик развивается благодаря известным британским аналитикам Алексу и Элен Дубинским. Более 15 лет назад они начали проводить в Москве регулярные обучающие семинары, которые позволили освоить этот сложный метод. Под дальнейшим руководством психоаналитика IPA (Международной психоаналитической ассоциации) Ольги Васильевны Папсуевой эта программа существует и развивается и сегодня.
Метод наблюдения заключается в том, что в семью, где только что появился младенец, раз в неделю в течение двух лет приходит наблюдатель. Он приходит для того, чтобы учиться замечать, как возникают и развиваются эмоциональные отношения матери и ее младенца. Он не дает никаких советов, потому что в этом случае сама процедура перестанет быть наблюдением, а наблюдатель превратится в еще одного советчика-эксперта. Главная задача наблюдателя – воспринимать то, что он наблюдает, избегая оценок, замечаний, одобрений, советов. После посещения семьи наблюдатель не заполняет никаких шкал или опросников, как это предусмотрено в некоторых других методах наблюдения за маленькими детьми. Его целью не является оценка моторного и интеллектуального развития. Его главная задача – найти свое место в семье в тот день и час, когда он приходит на наблюдение, и сохранить свою наблюдательную позицию до конца наблюдательного часа, удерживая способность наблюдать и отслеживать мысли и чувства, которые возникают у него при наблюдении. Потом наблюдатель записывает по памяти то, что он наблюдал, какими были взаимодействия матери и ребенка, а также фиксирует свои чувства и эмоциональные состояния в процессе наблюдения. Затем этот протокол обсуждается на специальной супервизионной группе, где постепенно, шаг за шагом, создается общая гипотеза о том, как устроен внутренний психический мир данного младенца, как развиваются эмоциональные отношения матери и этого ребенка. Такой опыт, с одной стороны, обогащает в научном плане наши представления о многообразии путей детского развития, а с другой — позволяет наблюдателю стать более восприимчивым во время профессиональной работы с его клиентами, будь то консультация, психотерапия или любая другая работа с людьми (врачебное дело, социальная помощь, работа в детских домах, с приемными семьями или с семьями, где есть маленькие дети с риском развития тяжелого психического или соматического расстройства).
Но что же этот метод может дать матери, младенцу, семье в целом? Многочисленные психоаналитические наблюдения по методу Эстер Бик, проведенные за последние 40 лет в различных странах мира специалистами разных профессий, показывают, что присутствие наблюдателя, не оценивающего, не судящего, не занимающего чью-либо сторону, но внимательного, благожелательного и регулярно приходящего в семью, оказывается очень полезным для семьи. Во многом это связано с тем, что наблюдатель становится своего рода контейнером, вместилищем различных тревог, трудно осознаваемых фантазий и переживаний матери и ближайшего окружения ребенка, которые связаны как с семейной историей, так и с самим появлением ребенка на свет: обстоятельствами беременности и родов. Регулярно приходящий наблюдатель, не являющейся членом семьи, фактически посторонний человек, но в то же время думающий о матери и ребенке, помогает матери поддерживать внимание к младенцу, что может быть особенно трудно для мамы ребенка, который требует повышенного внимания и заботы, или в ситуации, когда мама по различным причинам не может поддерживать с малышом близкий эмоциональный контакт, быть чуткой к его потребностям — боится брать его на руки, кричит на него, погружена в печаль или сильно злится. Специально проведенные интервью с матерями, к которым в течение первых двух лет жизни ребенка приходил наблюдатель, показали, что матери позитивно оценили приобретенный опыт, для них были важны эти визиты, когда они, в числе прочего, могли рассказывать наблюдателю о ребенке, о своих чувствах (это не запрещается методом).
Родители в такой ситуации могут испытывать шок, чувствовать себя дезориентированными. Визиты наблюдателя позволили родителям снова поверить в будущее своего ребенка, в то, что он обладает своим собственным уникальным внутренним миром переживаний и эмоций, что он может вступать в коммуникацию, в эмоциональное взаимодействие с родителями и по-своему отвечать на их заботу.
Одному из авторов этой статьи в 2010 году представилась возможность осуществить подобное сложное наблюдение за младенцем с синдромом Дауна. Такой выбор был в некотором смысле случайным и обусловленным стечением обстоятельств, но в связи с тем, что раньше в России еще не наблюдали по методу Эстер Бик за младенцем с генетической аномалией, необходимо было учесть ряд важных моментов. Что будет думать о наблюдателе мать ребенка? Какими чувствами переполнена сейчас семейная среда: радостью, горем, отчуждением, надеждой, отчаянием? Сможет ли наблюдатель установить контакт с семьей? Не будет ли сам наблюдатель переполнен чувствами, которые окажутся трудно переносимыми? В такой ситуации исключительно важную роль играла группа обсуждения во главе с ее руководителем: групповая дискуссия и обсуждение протоколов наблюдения могли позволить наблюдателю выдержать собственные тяжелые мысли и тревоги, возникавшие на первых этапах наблюдения.
Приведем несколько примеров из протоколов наблюдения за той семьей и попробуем понять, как протекало личностное развитие ребенка, соотнося наблюдения с выделенными М. Малер характерными чертами стадий процесса сепарации/индивидуации, которые имеют место при нормальном развитии.
Девочка Н., 5 мес. и 22 дня
Мать взяла дочку на руки и начала кормить. Н. ела с громкими причмокиваниями, то бралась за бутылку ручками, то расслабляла их. Мать сидела чуть согнувшись, поглядывая то на Н., то куда-то впереди себя. Н. жадно смотрела на мать. В какой-то момент мать взяла ручку девочки и подставила ей свой палец. Н. держалась за палец и сосала. Периодически она выпускала бутылку изо рта и хныкала, а мать спрашивала, хочет ли она еще.
Девочка Н., 10 месяцев и 18 дней
Девочка Н., 1 год 4 мес. и 5 дней
Девочка Н., 1 год и 6 мес.
Эстер Бик (1901 – 1983) родилась в Польше, в местечке около Кракова. Она была старшей дочерью в небогатой еврейской семье. О ее ранних годах жизни мало что известно.
Из-за невозможности получить медицинское образование в националистической Польше, она переехала в Вену, где работала с профессором Шарлоттой Бюлер и получила степень PhD по детской психологии в 1935 г. Работа основывалась на экспериментальном наблюдении за детьми (близнецами) и явилась основой для ее последующих психоаналитических исследований. Э.Бик развила и дополнила используемую методику наблюдений, включив в нее возможность учитывать субъективное и эмоциональное окружение ребенка, а также результаты, полученные наблюдателем.
После аннексии Германией Австрии в 1938 году Эстер Бик, спасаясь от фашизма, вместе со своим мужем отправилась в Швейцарию, а затем уже одна в Англию. Ее брат и остальные члены семьи погибли в концлагерях, только одна из ее племянниц не была уничтожена (о чем Э.Бик узнала лишь в 1950-ом году).
Во время Второй мировой войны (1942-1945), Бик работала в детском саду в Манчестере и проходила анализ у М.Балинта. В 1947 году она переехала в Лондон и продолжила свое психоаналитическое образование, став студенткой Мелани Кляйн и супервизанткой Дж. Стречи.
В 1949 году она поступила в Тавистокскую клинику, где по просьбе Дж. Боулби разработала обучающий курс для будущих аналитиков. Ею был создан свой метод наблюдений за младенцами в период раннего развития, направленный на углубленное понимание эмоциональной жизни детей первых двух лет жизни. Метод Э. Бик для наблюдений за младенцами стал частью обучения детских аналитиков, а в ряде стран - и взрослых (Великобритания, Бельгия, Италия). Некоторые приложения своего метода были разработаны ей не только для обучения, но и для терапевтических целей. В это же время она проходила свой второй анализ у Мелани Кляйн. В 1953 Э. Бик стала действительным членом BPAS.
Строгость методологии Э.Бик, ее тонкое понимание этических принципов и глубокие идеи оказали серьезное влияние на детских психологов и на психоаналитиков. Эстер Бик прожила длинную жизнь, большую часть которой она отдала психоанализу, работая в качестве клинициста, преподавателя и супервизора в Англии и Израиле. Она закончила свою клиническую практику в 1980 году.
Читайте также: