Homo consommatus человек потребляющий реферат

Обновлено: 05.07.2024

Что ж, давайте проведём мысленный эксперимент и исходным пунктом его сделаем допущение, что эволюция человека – это не только факт исторического прошлого, но и процесс протекающего настоящего. Оставим физиологию в стороне: человек ведь в первую очередь не биологический вид, а существо мыслящее, творящее и верящее. Именно способность к анализу, к творчеству и к религиозному осмыслению действительности и отличает нас от всех прочих приматов, млекопитающих и хордовых.

Нашим фобиям, личным и общественным, нет числа – и они множатся каждый день, взращиваемые СМИ и поп-культурой. Мы боимся всего. Терроризма. Ядерной войны. Стихийных бедствий. Финансовых кризисов. Просрочки выплат по взятому кредиту. Потери работы. Плохих отзывов в социальных сетях. Каждого встречного – ведь, если верить ТВ и Интернету, шансы, что он является как минимум мошенником, как максимум серийным убийцей-психопатом, близки к 100%. При этом не меньше, до дрожи в коленях и до суицидальных мыслей и действий, боимся одиночества.

Одно поколение невротиков сменяется другим, ещё более невротическим, постепенно психологические проблемы приобретают патологический характер, неуклонно двигаясь к логичному итогу – психопатии со всеми её трагическими и страшными следствиями…

Мы дожили до страшного: меняются местами категории добра и зла, нормального и недопустимого. То, что тысячелетиями определяло жизнь человека и общества – высмеяно, оболгано и почти уже запрещено: религия, традиционные семейные отношения, любовь к родной земле. То, что было под неукоснительным запретом – называется естественным и даже единственно правильным. Любые половые ориентации, некий третий, между мужским и женским, пол, эвтаназия и так далее по списку сбывшихся кошмаров человечества.

Но после Второй Мировой войны человечество вступило в совершенно уникальный период своего существования.

Время сытого благоденствия. Эра забитых под завязку шкафов и холодильников. Эпоха Потребления.

Впервые в истории потребности человека стали отставать от доступных возможностей. Мы не в состоянии съесть то, чем завалены продуктовые супермаркеты. Нам не хватит десяти жизней, чтобы сносить всю предлагаемую магазинами одежду и обувь. У нас не остаётся времени, свободного от цифровых устройств, бытовой техники и электроники. Наши города из пространства для людей превратились в инфраструктуру для автомобилей.

Не готов, не осмелюсь произнести такой приговор в адрес большей части человечества. Уж не знаю, чего здесь больше, элементарного малодушия назвать вещи своими именами или надежды на лучшее, на то, что не всё потеряно. Жизнь покажет.

Как и большинство слов, имеющих давнюю историю, аддикция включает множество различных смыслов. Во времена античности оно определяло имущественные отношения граждан. В Древнем Риме должник в качестве аддикта (присуждённого, addictus) становился рабом кредитора. В психологии термин аддикция (addictus - лат., слепо преданный, полностью пристрастившийся к чему-либо, обреченный, порабощенный, целиком подчинившийся кому-либо, addiction - англ., склонность, пагубная привычка, зависимость) за последние годы также претерпел существенные изменения.

Первоначально он использовался исключительно для описания поведения людей, зависимых от химических веществ, таких как никотин, алкоголь, наркотики. Более глубокое исследование этого феномена определило и более широкий взгляд на него как на специфическое поведение, в формировании которого участвуют как социальные условия раннего развития, так и психологические и физиологические особенности человека.

Выделяют следующие факторы формирования аддикций:

психоактивные вещества (алкоголь, наркотики и т. д.);
активность, включенность в процесс (хобби, игра, работа и т. д.);
люди, другие предметы и явления окружающей действительности, вызывающие различные эмоциональные состояния.

Часто два последних пункта объединяют и на этом основании аддик- ции делят на химические и нехимические формы. Нехимическими называются аддикции, при которых объектом зависимости становится какой-либо поведенческий паттерн, а не вещество, вызывающее изменение психического состояния. Именно на этом основании такой вид зависимости называется поведенческой аддикцией. Известны типы поведения, при которых люди меняют свое психическое состояние с помощью какого-либо вещества, а через определенную последовательность действий. Это поведение усиливается по мере повторения по механизму оперантного обусловливания, при котором запоминается последовательность действий, приводящих к эффекту.

Психологические факторы определяют причины первоначального обращения к наркотику, регулярность его приема, а потому и скорость развития аддикции. Чем больше человек знает об ощущениях, которые он получит с помощью наркотика, тем легче они возникают. Чем негативнее отношение к подобным препаратам, тем более психика устойчива к формированию зависимости.

Использование наркотика в присутствии других лиц ведет к иным ощущениям, чем в одиночестве. Например, в одиночестве алкоголь вызывает заторможенность и сонливость, тогда как в группе людей провоцирует у того же человека возбуждение и повышение настроения. Курящие марихуану в компании испытывают более сильные ощущения, чем те, кто это делает один. Умудренный опытом курильщик обучает начинающего испытывать тонкие переживания, которые трудно уловить тем, кто не знает, на чем можно фиксировать внимание.

Большинство наркотиков возбуждает человека, хотя некоторые из них, например опиаты и алкоголь, вызывают как возбуждение, так и расслабление. По-видимому, возбуждающее действие является более востребованным теми, кто стремится химически изменить свое состояние. Свой вклад в развитие аддикции вносят все три группы факторов. Психологические факторы предопределяют сам выбор неадаптивного снятия хронического стресса, физиологические - реакцию организма на интоксикацию, а фармакологические свойства наркотика - вид аддикции. Общей чертой аддиктивного поведения в современном его понимании является стремление уйти от реальности путем искусственного изменения психического состояния. Этот путь стереотипизируется, генерализуется и для каждого человека в существенной мере ограничивает сферу взаимодействия с окружающей средой. Хотя для разных людей это может быть большой спектр способов изменения своего состояния. В соответствии с тем, какой конкретно способ используется, выделяют зависимость от наркотиков, курения, алкоголя, еды (часто сладкого), сексуального общения, компьютера, интернета, азартных игр и т. д.

Первую классификацию нехимических аддикций в России предложил Ц.П. Короленко (1991). Он выделил непосредственно нехимические аддикции (азартные игры, аддикция отношений, трудоголизм, навязчивая потребность в трате денег, ургентная аддикция) и промежуточные (между нехимическими и химическими) аддикции (зависимость от еды), при которых объект зависимости включает непосредственно биохимические механизмы.

Для диагностики нехимических зависимостей можно использовать следующие критерии:

Навязчивое стремление к определенному поведению;
Нарастание напряжения, если есть препятствие для его осуществления;
Временное снятие напряжения при завершении поведения;
Цикличность этого поведения;
Специфичность для каждого типа нехимической аддикции определенного паттерна поведения;
Возникновение каждого последующего цикла предопределяется как внутренними, так и внешними причинами;
Наличие приятных эмоций на первых циклах подобного поведения (Marks, 1990).

Каждый год описывают все новые и новые варианты навязчивого поведения, задачей которого является немедленное изменение психического состояния так, чтобы на некоторое время забыть о существовании проблем вместо того, чтобы искать способ их решения.

Тем не менее, очевидно, что практически любое излишество в пользу чего-то одного, тормозя проявление разных сторон личности человека, таит в себе угрозу возникновения зависимого поведения. Именно поэтому нехимические зависимости в значительной степени покрывают весь спектр поведенческих актов человека, все стороны его жизни: секс, любовь, работа, деньги, спорт и т. д.

Еще в середине 50 г. 20 столетия Э. Фромм (2000, 2006), рассматривая взаимодействие в семье, выделял симбиотические взаимоотношения, при которых люди живут вместе не потому, что любят друг друга, а потому, что зависят друг от друга и боятся оказаться в одиночестве. С его точки зрения, большинство браков можно отнести именно к такому типу.

Еще одной специфической особенностью аддикции является возможность легкого перехода от одной формы аддикции к другой, от одного аддиктивного объекта к другому. Со стороны отказ от алкоголя может казаться выздоровлением. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что он заменятся трудоголией или аддикцией отношений, которая так легко просматривается во всех группах бывших алкоголиков.

Такое многообразие факторов, определяющих зависимое поведение, обусловлено не тем, что существует множество факторов, способных вызывать патологическое влечение. Причина неконтролируемого пристрастия к чему-либо находится не в окружающем мире, а внутри человека. Когда такой человек оказывается в ситуации внутриличностного конфликта и хронического стресса, он, вместо направления своих усилий на решение проблемы, предпочитает либо отрицать само ее существование, либо уходить от нее. Этот уход маскируется иногда под вполне безобидное внешне поведение (например, коллекционирование книг, марок или монет), либо даже под социально одобряемые формы поведения, например, трудоголизм.

Люди с подобным поведением характеризуются пониженной стрессоустойчивостью, низкой фрустрационной толерантностью, страхом перед жизненными трудностями, неразвитыми способностями ждать и терпеть, жаждой немедленного осуществления желания.

Любая аддикция формируется на основе последовательного чередования специфических психологических состояний, при которой переживание напряжения, эмоциональной боли, чувства одиночества сменяется сильным положительным ощущением и запоминается путь приобретения этого опыта устранения неприятностей. Следовательно, для скорости и стойкости формирования аддикции важна интенсивность сменяемых эмоциональных переживаний. Чем сильнее переживаемые эмоции, тем легче формируется зависимость.

Аддиктивная реакция развивается как субъективная фиксация на том, что человек считает для себя безопасным и успокаивающим. Мучительные события жизни у человека, не имеющего сил и умений преодолевать трудности, порождают нестерпимую жажду мгновенного их устранения или немедленного счастья. Если каким-либо способом удается осуществить подобную стратегию, то формируется связь между этим состоянием и действием, которое привело к нему. Каждое последующее подобное отрицательное переживание будет ускорять появление действия, которое приведет к искусственному и краткосрочному способу ликвидации негативных эмоций.

В результате человек попадает в ловушку, стремясь достичь немедленного удовольствия, даже зная об отдаленных негативных последствиях своего поведения. По этому механизму наркоман тянется к игле, курильщик - к сигарете, алкоголик - к стакану, игрок - к игральному автомату, шопоголик - к покупкам, сексоголик - к промискуитету. Каждое последующее действие по искусственному устранению неприятного состояния у аддикта, но не искоренение причин его возникновения, усиливает вероятность его повторения через все более короткие промежутки времени.

Для психологически зрелой личности мир полон возможностей, в нем есть возможность желать, ставить цели и воплощать своими руками свои желания, правда ценой преодоления трудностей и часто томительного ожидания. Для аддикта мир выглядит тюрьмой, вырваться из которой позволяет не ситематическая деятельность, а уход от реальности любым доступным способом (Peele, Brodsky, 1975). Согласно этому представлению, аддикция - это в той или иной мере уклонение от взрослой личной ответственности, свойственной психологически зрелой личности.

Аддиктивное поведение формируется постепенно, проходя ряд этапов. Сначала случайно должна возникнуть резкая смена двух состояний: крайне тяжелое, внезапно переходит в эйфорию. Человек осознает способ перехода от одного состояния к другому На следующем этапе эта последовательность возникает систематически, лишь только психологическое состояние ухудшается.

На последнем этапе аддиктивное поведение встраивается в личность и становится ее интегральной частью. Значительную роль на этом последнем этапе играют механизмы психологической защиты, обеспечивая легитимность подобного поведения на уровне сознания. На этом этапе социальная адаптация человека нарушается, так как аддикт, направляя все свои силы на поиск стимула, запускающего эйфорию, уже не способен ни на общение, ни на работу, ни на полноценный отдых. Его психическое и физическое здоровье разрушается.

Аддикции часто сочетаются с пограничными личностными расстройствами или личностными расстройствами. В этом случае на фоне заболевания развиваются эмоциональные нарушения (депрессивные или тревожные расстройства). Человек при этом обычно обращается к врачу и ему выписывают препараты, снимающие эти тягостные чувства.

Но часто он пользуется ими не только по необходимости, но и при любом ухудшении настроения, что приводит к злоупотреблению ими. D. Ortman, отмечает, что 29% лиц, лечившихся по поводу эмоциональных нарушений, злоупотребляли такими веществами. Они обращались к специалистам за помощью в связи, например, с депрессией или тревогой, скрывая зависимость от препаратов, что отражалось на качестве диагностики. Возможно, более 53% лиц с аддиктивными химическими проблемами имеют серьезные, в том числе личностные, психиатрические проблемы. Например, злоупотребление алкоголем может быть связано с использованием последнего как средства, снимающего симптомы некоторых нарушений (приступообразный страх, социальная фобия, психогенная импотенция).

Но и нехимические аддикции могут сочетаться с аффективными и обсессивно-компульсивными расстройствами, расстройствами личности, неврозами и химическими зависимостями. При этом невроз может развиться уже на фоне сформировавшейся зависимости, особенно в том случае, если имела место психотравма или, напротив, длительное невротическое состояние обусловливает возникновение психологической защиты в виде формирования аддиктивного поведения. И, наконец, и невротическое, и аддиктивное расстройства развиваются и протекают параллельно, относительно изолированно друг от друга.

В данном случае эффектом является изменение психического состояния. К таким типам измененного поведения относятся любовная и сексуальная аддикции, трудоголизм, зависимость от игры и т. д. Количество и название их варьируют в различных работах. У всех этих аддикций общие предпосылки возникновения - нарушенная система отношений, которая на уровне симптомов и синдромов может проявляться в качестве проблемы с самооценкой, неспособности любить себя, трудностями в установлении функциональных границ между собой и другими, а потому низкой способностью к реальной оценке окружающих.

Для этих людей существуют проблемы контроля - они позволяют контролировать себя или пытаются контролировать других. Характерны навязчивость в поведении, в эмоциях, тревожность, неуверенность в себе, импульсивность действий и поступков, проблемы с духовностью, трудность в выражении интимных чувств.

В свою очередь, индивидуально-личностная реакция на зависимость как на феномен, не согласующийся с базовыми, генеральными установками индивида ведет к формированию анозогнозии, психологических защит и т. д. Сформированные на основании этих влияний представления пациентов о заболевании и лечении определяют специфический запрос на терапию, который необходимо учитывать при заключении психотерапевтического контракта.

В рамках традиции, существующей в когнитивно-поведенческой терапии фундаментальной причиной пограничных и невротических психических расстройств принято считать дефицитарные или искаженные процессы обучения, результирующиеся либо в болезненных, то есть доставляющих страдание человеку или его окружению, формах поведения, либо в отсутствии (невыучивании) здоровых его форм (Дж. Вильсон, 2000; В.Г. Ромек, 2001; А.П. Федоров, 2002).

В противовес часто используемой практике запугивания и ограничения, в когнитивно-поведенческой терапии стремятся найти ценное и здоровое в человеке, и вернуть ему утерянные возможности получать удовольствие от естественных процессов жизни. Для этого придется освободить время, ограничивая его на злоупотребления, и стимулировать новые или забытые разнообразные занятия, доставляющие удовольствие.

Оставив очевидные аналогии и отличия от трудотерапии, широко использовавшейся в лечебно-трудовых профилакториях, мы сошлемся здесь на эутимную (ориентированную на удовольствие) терапию в той ее части, которая касается расширения зон доступных человеку удовольствий. Ведь часто, особенно если зависимость формируется в ранние периоды жизни, человек просто не обучен получать весь спектр удовольствия от прогулок, чтения, музыки, путешествий, художественного творчества, работы, учебы, интересов и т. д. (В.Г. Ромек, Е.А. Ромек, 2003). Отнимая у клиента привычные для него удовольствия от злоупотребления, поведенческие и когнитивные терапевты помогают заполнить возникшую нишу новыми конструктивными стратегиями и навыками.

Безусловно, за поведением лежат проблемы личности и экзистенциально-мировозренческие кризисы, нарушенная система отношений. Они становятся предметом и фокусом работы уже в долгосрочной терапии таких клиентов, получивших позитивное подкрепление симптоматическим улучшением своего состояния и редукцией зависимого поведения.

Алексей Сорокин

дизайнер марки
Homo Consommatus

основатель марки Homo Consommatus собирается
с презентацией в москву

Почему ты стал заниматься дизайном? Какое у тебя образование?

В чем была суть?

Идея была в том, что современный человек обладает всеми своими качествами человека разумного и при этом еще остается мощным потребителем. На этой иронии и была построена коллекция, а потом все трансформировалось в философию марки.

И название, соответственно. Как сейчас с потреблением обстоят дела? люди Не насытились еще?

Мне кажется, такого не произойдет. Есть волнообразные процессы, которые слегка перебивают одни другие, но думаю, что все только прогрессирует. По крайней мере если судить по бизнесу моды, по масштабу появления новых марок и имен, то вряд ли можно говорить о кризисе потребления.

а с чем связано повальное появление марок и имен?

Это фактор перенасыщенности. Доступность моды. Одежда потеряла свой стержень основной: служить средством для отличия статусов человека/общества, одного от другого. Сейчас границы стерлись совершенно. Как будто мы шли к тому, чтобы все были разнообразными и разными, но результат налицо — все по шаблону. Отсюда волна обратного процесса: определенным людям нужны будут вещи, которыми не обладает больше никто. Раз все так похожи.

тогда почему, если все обезличилось, марки наперебой стараются оригинальничать и ищут новую творческую струю, меняют арт-директоров?

Модный бизнес — слишком гигантская машина, которая поглощает все. Неважно, масс-маркет или конгломераты вроде LVMH. А мода в принципе начиналась с того, что были личности. Впрочем, личности остались — дизайнеры, которые кочуют из одного дома в другой. Они есть, но их тоже подчинили такой сильной коммерциализации. С одной стороны, все меньше остается именно личности дизайнера, который делает какой-то уникальный продукт. Отсюда возникает потребность в ней. С другой — творца не спрячешь. В этом же парадокс! Например, первая коллекция Николя Гескьера для Louis Vuitton: он снова делает себя. В творениях человека мы видим его внутреннее выражение, его портрет. И ты, приобщаясь к его одежде, с ним делаешь как раз себя.

Вещи и обувь
из коллекции
Homo Consommatus SS14

В этом, впрочем, и была суть авангардного дизайна, что ты проявляешься вместе с дизайнером. Хотя в России авангардные вещи рассматривают скорее как предмет искусства. обратный процесс, о котором ты говоришь — возвращение авангарда, — мы уже видим, достаточно посмотреть на последний показ Comme des Garçons. Сносит голову. Ты специально пошел по такому трудному пути?

Лично мне сложно делать простые вещи, очень простые.

Понимаю. Мне очень долгое время было сложно написать простой текст — всегда хотелось его насытить чем-то излишним. Выразиться.

Ты работаешь со стилистами? помогают в создании новых коллекций?

Сейчас да. Когда у тебя коллекция из 60 луков — да, стилист нужен. Или когда голова не варит, что с чем соединить. Мне очень много помогала работа по мерчандайзингу в мультибрендах: ты понимаешь, что с чем сочетается, что нужно людям, на что они реагируют, какой выбирают цвет.

А где ткани берете?

К нам приезжают итальянцы со своими чемоданчиками, все открывают, показывают. Мы работаем с сильными швейцарцами, вышли на них через знакомых. На самом деле фабрики, у которых мы заказываем ткани, не участвуют в Première Vision, но имеют очень хорошего качества материал. Фурнитуру я практически не использую — не люблю пуговицы. В основном это кнопки, крючки — такое, что не видно.

как появилась обувь в коллекции?

Она была всегда. Первую пару заказали в Штатах, точнее, основу — колодку. Там были такие стриптизерские туфли, которые потом мой мастер доводил до ума. Вместе с ним все придумывали, чтобы никто с туфель не свалился. Страх в процессе работы — основной двигатель и тормоз. И у моделей, и у мастеров, у всех. Все всегда сначала боятся и пугаются. Модели, например, боялись ходить на очень высоких каблуках из первой коллекции. Потенциальные клиенты часто боятся, что они не обладают такой свободой, им страшно взять и иметь это. Портные боятся сделать что-то не так. Каждый раз ты говоришь им: давайте попробуем, потому что это можно сделать и нужно, это интересно. Когда люди перестают бояться, тогда все раскрываются. Дизайн — это борьба со страхом.

Наибольшим ощущением внутренней свободы сегодня наделены американцы. Им пофиг как они будут выглядеть и в чем

Английского авангардиста J.W. ANderson американские критики постоянно обвиняют в том, что он напрочь забыл про женщину, что увлекся созданием новых конструкций, а не одежды. При этом покупателей его сумасшедшие идеи не пугают, а наоборот, привлекают.

Давайте так. Наибольшим ощущением внутренней свободы сегодня наделены американцы. Им пофиг как они будут выглядеть и в чем. Отсюда расслабленность и широта восприятия. Они могут выглядеть и в одном и в другом одинаково хорошо, потому что они расслаблены, потому что у них нет зажатости и напряжения. Я, конечно, говорю не про всех. По крайней мере, ощущения от общества, от жизни. Леди Гага, которая может, в принципе, надеть пижаму и поехать в метро на репетицию, и выглядеть определенным образом на сцене, и появляться на публике в чем-то сумасшедшем, и при этом комбинировать между собой это все. Мне кажется, свобода состоит в этом. И когда мы говорим, что существуют каноны красоты, — это уже другая история и скорее европейская. Потому что вся Европа с очень серьезной историей.

Если рассматривать моду начиная с XV века, каноны менялись точно так же, как сейчас. То есть все каноны уже сформированы. Если в XV веке у тебя был только торс, нижняя часть была закрыта юбкой целиком, никто не должен был видеть ничего ниже груди и лица, то сейчас это — все тело, только в определенных знаках. У моды же всегда были знаки. Поэтому слушать критиков дизайна про деконструкции формы тела — трата времени. Дизайнер не должен подстраиваться под критиков. Только критики через время могут подстроиться под него, потому что они разглядят в нем что-то другое, так как изменится знак моды. А такие люди, как J.W. Anderson, как раз являются двигателями. Они движут знаки, которые со временем меняются.

Какие каноны и знаки существуют сейчас?

Если оглянуться на 5–7 лет назад — было больше четких граней. Японцы, бельгийцы еще сохраняли свой серьезный авторитет. И в то же время на плаву были итальянцы — их покупали. Было четкое разделение, понятная структура: ты любишь бельгийцев или Comme des Garçons, или ты любишь итальянцев Etro, или ты любишь что-то среднеевропейское — скандинавский дизайн, например. А когда начался мощный пиар усредненной одинаковой одежды, структура была потеряна. Когда мы смотрим на пальто Stella McCartney и на пальто Balenciaga, даже сейчас мы не понимаем разницы между ними. И мы тут же ставим рядом Zara и запутываемся окончательно. Произошло именно это. И тут мы снова возвращаемся к дизайнерам-личностям, которые сейчас остро необходимы, как тот же J.W. Anderson.

Он совсем против ветра идет.

Согласен. Но по крайней мере он вызывает интерес у многих. И неважно, как его оценивают критики, хорошо или плохо. Внимание к нему есть. Главное, следуя по творческому пути, не растерять свои гены. Ведь есть дизайнеры молодой волны, которые начинали как-то мощно и с порывом и потом сделали из себя тоже коммерцию мощную.

Homo Consommatus SS14

Плюс маленьких марок — что даже самую странную вещь можно подстроить под конкретного человека.

С какими сложностями сталкивается молодой дизайнер? Ты планируешь париж?

Мы делаем в Париже в шоу-руме презентации уже три сезона, еще в Нью-Йорке делали. Это не быстрый процесс становления молодой марки: люди сначала тебя увидят, потом испугаются, потом успокоятся, потом поймут, что это можно, что это меняется, что это стабильно. Для байеров очень важна стабильность марки, поскольку за тобой не стоит какая-то серьезная история протежирования. На тебя смотрят байеры, понимают, что круто, здорово, интересно, отличается, но относятся к тебе с большой опаской. Ты же можешь не прислать все вовремя и не выполнить заказ. Кто-то в принципе на новые марки почти не оставляет бюджетов. Второй акцент и основной сейчас будет на частных лицах и на клиентах. Потому что когда ты общаешься с байером, которому нравится и который бы хотел, он человек подневольный. Когда ты общаешься с личностью конкретной, с человеком, он готов в принципе, потому что он располагает возможностью взять и иметь это. Я к личному контакту ближе.

Ты определил для себя рынок?

Скорее американский. Несмотря на всю популярность масс-маркета и чего-то безликого в массе, все-таки я считаю, что там сила. Адам Липис — есть такой модный дом. Он раньше делал полуспортивную одежду. Сейчас он делает очень крутой на грани с кутюром минималистичный дизайн, при этом качественный. Потом там есть Том Браун, который помещает классические костюмы в сумасшедшие шоу. Там же есть марка сестер Олсен — The Row. Мне кажется, там больше готовности у людей принимать новое, неважно, в каком формате. Это у них заложено психологически. Европа все-таки больше скованная. Я не говорю сейчас про Россию. Не хочу ничего говорить ни плохого, ни хорошего. Важно рассматривать моду не из России, а со стороны.

Разница в том, что ты либо соприкасаешься с модой в узком понимании и у тебя есть принцип принятия чего-то жизненный в голове, то есть ты даешь право на существование нового. А есть — когда ты видишь черное и белое и мыслишь шаблонами. Либо просто об этом не думаешь, не соприкасаешься никак — и тогда это для тебя не существует. Как для многих, что-то существует, а что-то не существует.

Инстинкты: всех возбуждают сцены насилия, казни, секса — и мода эксплуатирует это по-прежнему,
как эксплуатировала до

В таком случае как моде удается оставаться глобальным процессом общемировым?

Это как раз из-за шаблонов. Из-за повторения знаков. Из-за того, что есть формы, которые все уже придуманы. За счет них все держится, хотя и меняется. Снова выдается за новое, а это совершенно не новое. При этом на подсознании у тебя все легко считывается. Например, длина юбки — это разрезанная женщина по частям. Это же абсолютно звериная история: про казни публичные, когда люди хотели видеть отсеченные головы. Это так. Есть ряд исследований на эту тему тех, кто модой занимался социологически. Инстинкты: всех возбуждают сцены насилия, казни, секса — и мода эксплуатирует это по-прежнему, как эксплуатировала до. С XVI века и до сих пор образ женщины в моде претерпевает одно и то же: ее рубят на части, что-то закрывают, что-то открывают, трансформируют. Это знаки, присущие одежде, которые считываются, на которых все держится. Кто-то понимает, а кто-то на подсознании чувствует.

А ты с какими кодами и формами работаешь? Есть ли повторяющиеся методы?

Есть. Есть ряд точек и акцентов, который соблюдается. Я считаю, что это важно для каждой марки, для бренда. Если ты хочешь, чтоб тебя узнавали. У меня контрасты длин (цветовые или световые), пропорциональные (длинное — короткое). Геометрия, которая все держит. Неважно, она симметричная и статичная, либо она динамичная и хаотичная. Может, на слух они воспринимаются как общие для всех марок вещи, но это не так. Потом есть материалы, например, я люблю работать с кожей. Есть облегающие силуэты: клешеные, трапециевидные (когда плечи или тело держат всю конструкцию).

Имено за счет этих точек мы получаем коллаборации бренда с масс-маркетом, который понятен широкому кругу, даже если они о модной марке знать не знали?

Ну да, ты выбираешь один из элементов и транслируешь его как свой самый яркий.

Должен ли дизайнер хвастаться первыми достижениями?

Зачем? Если ты там продаешься, ты можешь написать о точках продаж на сайте. Если ты что-то еще сделал конкретное, тоже сообщи об этом миру. Мода зачастую — это такие запятые бесконечные: я сделал это, сделал то. Это грустно, потому что этот клубок каждый раз только запутывается и никогда не увидишь, что там внутри на самом деле. Я — по-другому.

ЙОГА,МЯГКИЕ РЕЛАКС МЕТОДИКИ И ВСЕ, ЧТО ПРОБУЖДАЕТ РАДОСТЬ И ДОБРОТУ.

вторник, 14 мая 2013 г.

Кто я? homo cogitans и homo credens? Да, и хотелось бы еще homo spiritalis и homo creans…

Yurixx : Русский язык очень богат. В нем есть много возможностей выразить весьма тонкие ньюансы. Пытаться сделать это на чужом языке трудно, а уж на латыни - тем более. Слишком мало знающих. Поэтому обращаюсь с просьбой к знатокам: помогите найти адекватные термины. 1. Homo sapiens означает "человек разумный". А как на латыни должно звучать "человек познающий" ? Речь идет о познании в самом что ни на есть философском смысле. О том познании, которое в древнегреческом обозначается словом гнозис (но не эпистема) и, следовательно, существенно отличается от познания научного, исследования, изучения, узнавания и проч. 2. Очень бы хотелось также понять как на латыни будет "человек осознанный", "человек творящий" и "человек духовный". И все это тоже в самом высоком философском смысле. В этом смысле "сознательный" и "осознанный" имеют существенно разные значения. А "творящий" подразумевает выход далеко за рамки творчества в искусстве, науке и пр. - скорее творящий, сотворяющий бытие. Надо полагать, что "человек духовный" будет homo spiritalis, однако хотелось бы услышать мнение специалистов. Надеюсь понятно о какой духовности идет речь ? 3. Последний вопрос в противоположном направлении. :-) Как на латыни будет "человек потребляющий" ? Слово "потреблять" я в словаре нашел, но прилагательного там нет и я не знаю правил образования прилагательных. К тому же может быть consumere не самое лучшее слово, чтобы подчеркнуть примитивный, деградирующий характер человека, основной жизненной функцией которого является потребление ? Заранее благодарю за помощь и понимание.

Цитата: 1. Более или менее традиционно человек познающий - homo cogitans в противоположность homo credens - человек верующий, человек знающий. Мне кажется глагол credere можно употребить в значении "знать в духе", a cogitare - "познавать эмпирически" или "знать ментально". Вроде так :) Так что, еще вопрос: какое выражение Вам подойдет больше :)

Ответ: В Большом русско-латинском словаре есть такая статья: познание. Здесь почему-то отсутствует что-либо близкое к cognitio, зато присутствует несколько слов однокоренных с gnoscere, которое, повидимому, имеет свое происхождение от древнегреческого гнозис. Для теории познания (если речь идет о философской теории, а не о теории научного познания, то это как раз то познание, что нужно) выше как вариант тоже дано слово gnoseologia, от того же корня. С другой стороны, в словаре Дворецкого ничего подобно вообще не встречается. Вот это все и вводит меня в состояние недоумения. В психологии различают три стадии сознания докогнитивную, когнитивную и посткогнитивную. Это наводит на размышление, что возможно cognitio это скорее сознавать, чем познавать. В этом смысле homo cogitans - человек сознающий, что тоже интересно и к месту. Что Вы по этому поводу думаете ? И еще. Как произносится gnoscere ? Если, конечно, такое в латыни есть. :-)

Ответ: Сознание связано с самоидентификацией. Человек, сознающий себя, отделяет себя от всего остального мира, разделяет все Бытие на Я и не-Я. Он может сознавать себя целиком, или отдельные части того, с чем он ассоциирует свое Я: тело, руки-ноги, эмоции, личность, эго, душа. Сознавая себя человек отдает себе отчет в том, что он делает, как, чем. И даже зачем, почему и т.п., то есть может сознавать и свои мотивы, интересы, побуждения. Но сознает ли он при этом последствия своих действий, мыслей, намерений ? В лучшем случае он может предполагать, прогнозировать эти последствия. Осознание связано с возвратом к единству Я и не-Я. Наверное момент осознания человеком чего-либо - это и есть просветление. В результате него человеку проявляется связь всего со всем, открываются причины и следствия, смысл и цель. Человек сознательный исследует, ищет и в результате своего рационально обоснованного поиска узнает частности. Человек осознавший - знает целое. Именно поэтому достижение состояния полной осознанности является целью духовных практик Востока.

Цитата: Если "творящий" в смысле ведущий активную деятельность, действующий, то см. выше homo agens. Однако, agere, скорее, "приводить в движение существующее", чем "творить, т. е. создавать новое". "Творить" в этом смысле - совсем другое, наверное "creare", т. е. получаем homo creans. Кроме того, в Библии, Vulgata, Genesis, 1:1, 1 видим: In principio creavit Deus caelum et terram (Вначале создал Бог небо и землю).

Цитата: "Дух" в Библии в самом высоком смысле - spiritus (Spiritus Sanctus, Spiritus Dei). Впрочем есть еще вариант - mens sana in corpore sano, здоровый дух в здоровом теле (НО! Не в коем случае не "anima sana in corpore sano" - это искаженный лозунг фирмы ASICS; они, мало того, что не европейцы - японцы, спортивную одежду выпускают, что с них взять :) ) И, все же mens - скорее, имеет в виду сферу ментальную, мысленную, в противоположность душевной (ср. mente et animo, умом и сердцем). Так, моим выбором был бы homo spiritalis

Цитата: 3. "Человек потребляющий"? Consumere - хороший вариант для выражения безмерного потребления чужого, это еще и "поедать". Прожорливый, кстати, будет edax. Есть еще похожий вариант - absumere, мне он больше нравится. Правда, причастие последнего как-то не очень звучит: homo absumens. Есть еще вариант: uti, использовать, но, это скорее пользоваться тем, чем можно по праву (какому-никакому), а вот abuti, злоупотреблять, более подходит. Тогда имеем homo abutens.

Ответ: Так как будет если опереться на consumere ? Homo consumeris ? Homo abutens - человек злоупотребляющий, - это вообще супер ! Спасибо, это здорово.

Читайте также: