Белорусский национализм проблемы и перспективы реферат
Обновлено: 05.07.2024
Предпринимается попытка проанализировать причины появления белорусского национализма, отношение крестьянской массы к националистическим лозунгам, выявить общие черты носителей белорусского национализма и причины слабой поддержки белорусского национализма белорусским населением.
Теперь обратимся к анализу возможностей белорусского национализма и определим границы его влияния.
Те, кто по каким-либо причинам не смог перейти на более высокую ступень, но уже успел оторваться от крестьянской массы, застревали на середине между белоруской культурой и русской или польской. Именно эти личности были первыми инициаторами белорусского национализма.
Для наглядности приведём несколько примеров, специально оговаривая, что эти рассуждения пока являются лишь гипотезой:
Для полноты картины интерес представляют несколько случаев явно искусственного приобретения национальной самоидентификации. Один из примеров российский, другой – австро-венгерский.
То, что белорусская идентичность для интеллигенции того времени была чем-то естественным говорить не приходится. Выяснение причин её появления требует больших затрат времени и достаточно серьёзного анализа идей того периода, развивавшихся не только на территории Северо-Западной России, но и в польских землях, Юго-Западной России, Австрийской Галиции, других территориях Австро-Венгрии, да и вообще Европы.
Ссылаться на тотальный комплекс неполноценности мы не собираемся. Комплекс – это лишь одна из многих причин, повлёкших за собой появление национализма. Однако стоит обратить внимание на то, что белорусский национализм начала ХХ в. состоял в основном из представителей католичества (а католики составляли меньшинство среди белорусов – менее 20 %) и, кроме того, национализм с точки зрения белорусского населения пытался оставить их на низком уровне развития, агитируя против обучения на литературном русском языке, который по праву считался языком образования и науки. Белорусский национализм начала ХХ в. не был широко распространённым явлением и ограничивал своё влияние на небольшой регион Северо-Западной Белоруссии.
Белорусский национализм так и не вышел за рамки проекта, приспособленного для небольшой группы католических интеллигентов, воспитанных в польской культуре. Взгляды белорусских националистических интеллектуалов не были актуальны в среде местного населения. Любые успехи белорусского национального строительства нужно связывать с более поздним периодом белорусизации, проходившей в БССР в конце 20-х – начале 30-х гг. ХХ в., поскольку в это время для распространения идеи был использован административный ресурс.
В настоящее время в Белоруссии существуют два национализма: оппозиционный и государственный. Оппозиционный национализм дискредитировал себя в глазах большинства населения Белоруссии антироссийскими высказываниями, в которых Россия и россияне фигурировали как враги или, по крайней мере, как чужие. Государственный национализм, критикуя Россию, постоянно подчёркивает, что россияне, особенно русские, являются братьями белорусов, что соответствует убеждению большинства населения. Таким образом, власть постоянно различает россиян и Россию. Россия представляется страной, которая является недружественной по отношению к Белоруссии, если российская власть выдвигает белорусам какие-либо претензии, даже если эти претензии вполне законны. В итоге у оппозиционного национализма есть единственный внешний враг – Россия, а у государственного – Европа и иногда Россия. Причём школьные и вузовские учебники, а также преподаватели истории и основ идеологии белорусского государства очень часто транслируют школьникам и студентам националистически окрашенные знания. Приведём примерную структуру знания современного белоруса о своей родине.
Белорусской считается Полоцкая земля Древней Руси, поэтому все сепаратистские действия полоцких князей воспринимаются как борьба за независимость и право белорусов на самостоятельность от русских, которые силой хотели их подчинить.
Вхождение в состав Российской империи имело большие последствия для Белоруссии. Во время разделов Польши (конец XVIII в.) и на протяжении XIX в. в Европе появляются первые национализмы, в том числе и славянские. Причём белорусский национализм появился достаточно поздно – лишь в начале ХХ в. Существование белорусов в Российской империи подаётся в белорусских учебниках как период национального, религиозного и культурного гнёта. Политика российских властей по пропаганде того, что население Белоруссии не является польским воспринимается как национальное давление, открытие школ на государственном языке и введение на нём же делопроизводства – как насильственная русификация, возращение униатов в Православную Церковь – как попытка разрушить духовную составляющую белорусского характера, то есть опять же как попытка русификации. Таким образом, все элементы внутренней российской политики, направленные на располячивание края или унификацию имперского законодательства воспринимаются как антибелорусские.
Советская белорусизация характеризуется белорусскими исследователями позитивно. Никто не пишет о массовых протестах населения, выступающего против навязывания ему искусственного белорусского языка и непонятной никому белорусской идентичности, хотя издан сборник документов, посвящённых белорусизации, однако он не получил широкой известности[886]. Противниками белорусизации объявляются не сами белорусы, которые, судя по документам, абсолютно не хотели белорусизироваться, а носители западнорусской идеи, то есть люди, считавшие себя русскими.
Пожалуй, единственным периодом, который описывается не антироссийски, являются события Великой Отечественной войны. Официальная белорусская историография оценивает партизанское движение как патриотический подъём народа, вставшего на защиту своей Родины. Причём официальной пропагандой в последнее время подчёркивается, что Родина была не Белоруссия, а Советский Союз. Информация подаётся так, что создаётся впечатление: против немцев воевали только белорусы. Во всяком случае, в одном из репортажей, посвящённых дно независимости Белоруссии, корреспондент республиканского телевидения спросил у школьницы, что она знает о Белоруссии. Оказалось, что белорусы выиграли Великую Отечественную войну, а остальные, судя по всему, им только помогали в этом деле. Оппозиционные исследователи пытались предложить белорусских националистических лидеров Второй мировой войны на роль национальных героев, но этот проект оказался абсолютно невоспринимаем для массового сознания. В последнее время оппозиционные интеллектуалы сами заявляют, что не стоит навязывать населению непонятную для белорусской ментальности героику[887].
Послевоенный период официальная историография определяет как эпоху подъёма, возрождения страны, трудовых достижений, а оппозиционная – как полный отход от белорусизации, прогрессирующую русификацию. Война и послевоенные годы для официальной историографии не являются временем существования белорусских врагов, а оппозиционеры считают, что велась русификация, то есть врагом белорусов опять были русские.
Далеко не все представленные выше сюжеты отражены в учебниках. Особенно это касается современного периода. Такая трактовка событий обычно проговаривается преподавателями во время лекций. В зависимости от политических взглядов преподавателя лекции носят про- или антиправительственный оттенок, но по большому счёту практически всегда в них содержатся антироссийские элементы.
Белорусский национализм, появившийся как проект реализации себя аутсайдерами других национальных дискурсов, способен существовать только как зависимое явление, вряд ли способное серьёзно укорениться в сознании людей.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Адамов Борис Николаевич, заместитель председателя Калининградского клуба краеведов (Россия).
Барышников Владимир Николаевич, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории нового и новейшего времени Санкт-Петербургского государственного университета (Россия).
Бэкман Йохан (Beckman Johan), доктор общественно-политических наук, профессор Университета Хельсинки (Финляндия), лауреат литературной премии имени маршала Говорова.
Власов Николай Анатольевич, кандидат исторических наук, старший преподаватель факультета международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета (Россия)
Вовси Эман М., научный сотрудник Института Наполеона и Французской революции Университета штата Флорида (США).
Голованов Максим Владимирович кандидат исторических наук, ассистент кафедры зарубежной истории и международных отношений Российского государственного университета им. И. Канта (Россия).
Гончарова Оксана Валентиновна, кандидат исторических наук, доцент кафедры региональной и внешнеполитической деятельности Воронежского филиала Российской Академии государственной службы при Президенте РФ (Россия).
Гришанин Пётр Иванович, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры отечественной и зарубежной истории Пятигорского государственного лингвистического университета (Россия).
Громов Михаил Николаевич, доктор философских наук, профессор, заведующий сектором истории русской философии Института философии Российской академии наук (Россия).
Гронский Александр Дмитриевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных дисциплин Белорусского университета информатики и радиоэлектроники (Беларусь).
Запарий Юлия Владимировна, кандидат исторических наук, доцент кафедры новой и новейшей истории Уральского государственного университета (Россия).
Многие нынешние аналитики весьма скептично относятся к так называемому белорусскому радикальному национализму, считая, что он крайне недееспособен и представляет собой бесформенное и не стоящее особого внимание явление. Однако на фоне последних событий на Украине и резкой активизации украинских националистических организаций за ее пределами полностью отвергать опасность национализма в Белоруссии крайне необдуманно. Особенно сегодня, когда республика постепенно превращается в арену борьбы сразу нескольких идеологических течений: русского, украинского, польского и собственно белорусского.
Помимо всего этого, главное, на чем сегодня объединяются все националистические группировки и что действительно может сблизить их с анархистами и иными радикалами, - это полное неприятие политического режима А. Лукашенко и желание сместить его с поста главы государства. Правда, никто из группировок не знает, что делать потом, но, по их мнению, главной задачей является смена власти, а потом народ сам разберется, кого поставить руководить страной. Нечто подобное было год назад на Украине, вот только результаты подобного действа оказались крайне печальны.
Нечто подобное можно наблюдать уже сегодня в интернет-пространстве, где антироссийские группы растут как грибы после дождя, особенно в социальных сетях. По информации из различных источников, сегодня белорусские националистические группы, в том числе антилукашенковские, имеют около 30 тысяч человек подписчиков. При этом формально по отдельности количество членов каждой из групп невелико: 100-1000 человек. Однако, нельзя исключать того факта, что все они связаны между собой и в целом представляют одну большую сеть. Это подтверждается тем фактом, что все они объединены тремя основными идеологемами:
В целом же нынешнюю обстановку в Белоруссии можно охарактеризовать как вполне контролируемую руководством страны: большая часть радикальных группировок хорошо известна и находится под наблюдением, запрет на массовые собрания продолжает работать, а националистические идеалы и образы, которыми долгие годы пользовались оппозиционеры, постепенно переходят в руки властей. Однако это совершенно не означает, что на фоне продолжающегося падения уровня жизни простых граждан среди них не найдут отклика призывы к свержению власти, в основе которых будет лежать основной тезис нынешних националистов: главный враг белорусов - Россия, которая всегда поддерживала Лукашенко.
Белоруссия до сих пор остается, пожалуй, единственным государством Восточной Европы, внутриполитическая динамика которого столь мало зависит от динамики внешнеполитической. Ни расширение НАТО, ни состоявшееся расширение ЕС не стали факторами, явным образом породившими некие новые внутриполитические тенденции развития в Белоруссии; события в России тоже оказываются в этом плане не более влиятельными. По критерию зависимости от внешней ситуации Белоруссия могла бы производить впечатление самодостаточной автаркии, развитие которой целиком и полностью предопределяется исключительно внутренними причинами, если бы это хоть немного походило на истину. Однако факторов, предполагающих объективную и значительную взаимозависимость Белоруссии и внешнего мира, как западного, так и восточного, на самом деле более чем достаточно. Так, экономика Белоруссии целиком зависит от России и в поставках сырья и энергоносителей, и в сбыте готовой продукции. Россия же и ЕС, в свою очередь, существенно зависят от белорусских транзитных мощностей, которым на сегодня сопоставимой альтернативы нет. Тем не менее приходится констатировать, что эта взаимозависимость пока никоим образом не превратилась во взаимовлияние.
Цель работы: проанализировать политику ЕС в отношении Белоруссии.
1. Выявить основные направления современной внешней политики Белоруссии
2. Рассмотреть политику ЕС по отношению к Белоруссии
3. Проанализировать отношения Белоруссии с отдельными государствами – членами ЕС
Хронологически работа охватывает период с распада СССР и возникновения независимого белорусского государства до настоящего времени.
В первую очередь, это сама специфика белорусской экономики, в советский период на 80% являвшейся производством союзного значения, зависимым и в поставках сырья и энергоносителей, и в сбыте от внешних неподконтрольных факторов. Наиболее вероятным исходом приватизации в российском варианте был бы ее распад и неизбежный выброс на улицы до 60% трудоспособного населения, что с неизбежностью выводило бы ситуацию из-под контроля, других же вариантов реструктуризации сформулировано не было[1] .
Открывшиеся таким образом воистину фантастические властные перспективы были полностью Лукашенко реализованы. Электоральный популизм в сложившейся ситуации оказалось возможным использовать и в качестве реальной мотивирующей силы политики: эффект мобилизуемого союзным мифом массового общества был растянут в Белоруссии, по крайней мере, на два года, до кризиса 1996-го. За это время усилиями президента была ликвидирована автономия информационного пространства, пресечены властные функции парламента и упразднены любые альтернативные политические площадки. Справедливости ради отметим, что сделать это было не так уж трудно: в условиях государственной собственности на средства производства ни одна из альтернативных групп интересов не обладала значимым экономическим базисом. В ноябре же 1996 г. Лукашенко с российской помощью удалось провести через референдум новую конституцию, узаконившую сложившийся порядок вещей.
Собственно, именно эта специфика белорусского режима, то есть независимость политики от внутренних экономических результатов, принципиальная незначимость экономики как формирующего политику фактора, маргинальность оппозиции и ее принципиальная неспособность вырасти в ощутимую силу при существующем положении дел, обычно и не учитывается во взаимодействии с Белоруссией внешними акторами, исходящими из собственных, достаточно отличных реалий[2] .
На самом высоком уровне неоднократно заявлено о многовекторности, сбалансированности и прагматизме внешней политики Белоруссии, однако реальная действительность далеко не всегда служит убедительным свидетельством того, что эти принципы не просто декларируются, но и осуществляются на практике.
Внешняя политика Белоруссии, механизм ее разработки и реализации находятся в стадии становления. Исходные позиции, принципиальные положения, касающиеся внешнеполитических ориентиров, были сформулированы в Декларации о государственном суверенитете и позднее закреплены в Конституции. Была зафиксирована цель превращения республики в безъядерное нейтральное государство.
В конце ноября 1996 г. последние российские мобильные межконтинентальные баллистические ракеты СС-25 в соответствии с ранее согласованным графиком были выведены с территории республики. Белоруссии тем самым полностью освободилась от ядерного оружия и выполнила свои международные обязательства в этом плане.
Что касается нейтралитета, то если в первой половине 90-х годов велась дискуссия о возможных параметрах белорусского нейтралитета, то по мере углубления белорусско-российской интеграции в военной сфере с перспективой выхода на военный союз эта дискуссия была практически свернута. Сегодня в официальных внешнеполитических заявлениях Белоруссии ориентация на нейтралитет профилирована крайне слабо.
В вышеупомянутом документе, в частности, говорится о единстве внутренней и внешней политики. Положение (по сути дела прописная истина) о взаимовлиянии и взаимообусловленности внешней и внутренней политики применительно к Белоруссии получает довольно колоритное воплощение. Действительно, те или иные шаги республики в сфере международных отношений нередко обусловлены — прямо или косвенно — спецификой тех явлений, которые наблюдаются внутри страны. Тот тип реформирования, которому отдает предпочтение нынешнее руководство Белоруссии, так или иначе отбрасывает тень и на курс в международных делах, делая его по-своему заметным в современном европейском контексте. Скажем, своеобразное отношение к Западу и особенно к США корреспондирует с линией относительно рыночных реформ и частного предпринимательства, демократии и прав человека.
Для Запада Белоруссия представляет интерес в геостратегическом плане. Западные политики предпочли бы иметь в ее лице независимое демократическое государство на будущей восточной границе НАТО.
В настоящее время Белоруссия переживает драматический этап в своих взаимоотношениях с ведущими странами Запада. Может возникнуть впечатление, что эти отношения фундаментально подорваны. Хотя на официальном уровне западные политики открещиваются от линии на изоляцию Белоруссии, руководству республики дают понять, что нынешний курс воспринимается на Западе вполне однозначно и это будет иметь далеко идущие негативные последствия.
Вместе с тем, по мнению ряда независимых белорусских экспертов, ожидания скорого возобновления полноценного, а не селективного диалога не имеют под собой достаточных оснований.
Можно ли говорить о наличии некой цельной и строго последовательной внешнеполитической доктрины и стратегии Белоруссии? Думается, вряд ли. Скорее, речь может идти об отдельных шагах и импровизациях на международной арене.
В последнее время наиболее значимыми внешнеполитическими темами, которые находятся в центре внимания белорусской дипломатии и выпукло оттеняют ее особенности, являются отношение к расширению НАТО в контексте европейской безопасности, продвижение инициативы по созданию безъядерного пространства в Центральной и Восточной Европе, развитие белорусско-российской интеграции. Для правильного понимания исходной позиции республики важно учитывать подход Белоруссии к строительству европейской системы безопасности и роли ОБСЕ в этом процессе. Названные вопросы, характер их постановки, интерпретации и предлагаемые белорусским правительством способы их решения достаточно красноречиво отражают специфику курса Белоруссии в международных делах.
Спектр внешнеполитических предпочтений, которые прослеживались в дискуссиях после обретения Белоруссией независимости, не столь уж широк и многообразен. В нем просматривалось несколько ключевых позиций.
С середины 90-х годов в официальной позиции все более заметно начинает звучать мотив о необходимости единения с Россией, восстановления самых тесных связей. Российский вектор внешней политики постепенно стал приобретать гипертрофированное значение. Его настойчивое идеологическое акцентирование, всплеск интеграционистских настроений при малой результативности самой белорусско-российской интеграции оказались чрезмерно оптимистичными. Постепенно в правительственной риторике начинает усиливаться нажим на необходимость сохранения белорусской государственности и суверенитета при любых, даже самых продвинутых формах развития интеграции с Россией.
В настоящее время ключевое слово в официальных внешнеполитических сюжетах — многовекторность. Утверждается, что внешнеполитические усилия Белоруссии будто бы равномерно распределены по всем азимутам. Внушительных доказательств этого, однако, не обнаруживается.
Напряженность в отношениях с США, странами Запада и европейскими организациями, а в самое последнее время и определенное похолодание в отношениях с Россией позволяют судить об уровне эффективности международной деятельности.
В принципе, сбалансированность во внешнеполитических устремлениях при несомненно подчеркнутой заинтересованности в развитии добрососедских отношений с Россией и другими сопредельными государствами, дополненная выраженной готовностью к интеграции в европейские механизмы кооперации и безопасности, — линия, которая оправдана и геополитически, и исторически, и практико-политически. Проблема в том, как обеспечить ее воплощение в жизнь в существующих условиях, в том числе внутренних, не всегда благоприятствующих ее осуществлению.
Учитывая незаинтересованность западных государств в серьезном обсуждении идеи о безъядерном пространстве в центре Европы целесообразно было бы прекратить ее пропагандистское проталкивание. Унаследованное от Советского Союза обыкновение выдвигать неприемлемые для партнеров, нереалистические инициативы и их настойчивое обыгрывание не придает авторитета белорусской дипломатии.
В проведении политики интеграции с Россией уместно было бы отказаться от декларативности и шумихи, очертить контуры и разумные пределы интеграционных начинаний. Противоречивая динамика интеграционных процессов и их сомнительная результативность, а также особенности реакции на белорусско-российское сближение со стороны соседних государств дают основания для определенной паузы и всестороннего осмысления возникающих проблем.
Внешнеполитическая стратегия Белоруссии должна стать предметом квалифицированного анализа, в том числе с привлечением независимых экспертов, а не быть уделом только правительственных чиновников. В этой стратегии необходимо предусмотреть открытость для разнообразных вариантов, готовность к гибкому реагированию на изменения международной среды.
Собственно, этими противоречивыми основаниями и определяется политика Европы в отношении Белоруссии. Дело в том, что на уровне экономических практик Европу в Белоруссии как раз все устраивает: для Европы, в первую очередь для Германии, Белоруссия очень важна прежде всего как страна транзита, через которую проходят главные экспортно-импортные потоки между ЕС и Россией — а проблем с транзитом пока не возникало. Участие же в приватизации белорусской экономики, вопреки распространенному мнению, вовсе не является приоритетом: предприятий верхнего цикла производства и в самой Европе хватает, а инвестиции в белорусскую экономику для обновления основных фондов и доведения производства до уровня мировых стандартов потребуются значительно большие, нежели Европа была бы готова вложить даже и в более благоприятных условиях. Так, на момент 1990 г. полноценной модернизации белорусской промышленности, по подсчетам МВЭС, необходимо было свыше 100 млрд. долларов. Для сравнения: за все годы реформ в политически гораздо более значимую Польшу было вложено около 70 млрд. долларов[8] .
Что Европу в Белоруссии и сегодня не устраивает, так это авторитарный режим Лукашенко. Причем будь режим не столь вызывающе демонстративен по отношению к Западу, откровенно попирая демократические ценности, можно предположить, что Европа не записывала бы Лукашенко кандидатом в изгои, как, например, она этого не делает в отношении стран Центральной Азии. Однако белорусский президент регулярно не оставляет Европе шанса спасти лицо — конфронтация с внешним окружением ему самому нужна как воздух. Образ внешнего врага, мотивирующий авторитаризм в глазах достаточной части общества — в первую очередь, сельского и пожилого населения, опоры Лукашенко, — является одной из ключевых основ внутренней стабильности режима. Оглядываясь назад, можно заметить, что Лукашенко за все время правления на самом деле не упустил ни одной возможности обострить ситуацию на западном направлении — начиная с символичного инцидента в сентябре 1995 г., когда в белорусском небе был расстрелян по недоразумению спортивный воздушный шар с двумя американскими воздухоплавателями: вместо принесения извинений госдепу США белорусский президент наградил расстрелявших шар летчиков[9] .
Рабочая группа Европейского парламента по связям с Беларусью 23 февраля 2005 года на заседании в Страсбурге (Франция) утвердила откорректированный проект программы действий Евросоюза по поддержке демократии в Беларуси. Об этом сообщил председатель группы, польский депутат Богдан Клих .
Среди основных пунктов этого документа[10] :
· назначение специального представителя ЕС по Беларуси для координации политики ЕС в отношении страны;
· сотрудничество с США в их политике по отношению к Беларуси после принятия в октябре 2004 года "Акта о демократии";
· международное признание нынешнего белорусского режима диктатурой и президента Лукашенко диктатором;
· идентификация и замораживание личных активов президента Лукашенко и других высших лиц режима, которые обеспечивают продолжение диктатуры;
· давление на минские власти с целью немедленного освобождения узников совести;
· расширение списка представителей белорусских властей, которым запрещена выдача виз для въезда на территорию стран - членов ЕС;
· создание альтернативных и доступных источников информации (ТВ или радиостанции) в соседних странах (Польша и/или Литва), помощь независимым печатным СМИ для увеличения их тиража, поддержка создания и функционирования белорусской школы для журналистов в соседних странах;
· поддержка неправительственных организаций, включая женские и молодежные, которые работают на демократизацию и защиту прав человека;
· адаптация нынешних программ ЕС к специфическим условиям Беларуси, которая позволила бы напрямую работать с молодежными организациями, минуя государственный уровень;
Таким образом, мы видим, что ЕС занимает достаточно жесткую позицию по отношению к нынешнему режиму в Белоруссии. Если рассмотреть основные пункты вышеописанного документа, то мы увидим, что предлагаемая стратегия во многом направлена именно на подрыв режима Лукашенко, как через апелляцию к мировому сообществу и международному праву, так и через поддержку оппозиционных партий и течений внутри самой Белоруссии.
При фактическом отсутствии политики общеевропейской в отношении Белоруссии политика национальных государств Европы по отношению к Белоруссии существует. Так, безусловно, существует белорусская политика Германии, политика Польши и политика Прибалтики. Германия заинтересована в сохранении транзита с Россией, кроме того, ее политика в значительной мере мотивирована и моральными обязательствами в отношении Белоруссии, где в ходе 2-й мировой войны погиб каждый четвертый житель. В этом плане политика Германии подчеркнуто нейтральна в отношении режима, однако немецкие инвестиции, которые в значительной их части можно отнести в разряд социальных — как, например, осуществленное в первой половине 90-х строительство двух современных клиник в Минске и Гомеле для лечения пострадавшего от чернобыльской катастрофы населения, создание и функционирование Немецкого культурного центра и Института Гете, — обеспечивают достаточную степень присутствия и влияния Германии в Белоруссии, по этому критерию следующей сразу за Россией. Это влияние оказалось настолько велико, что белорусский президент до сих пор не решался поставить под угрозу безопасность германских инвестиций, хотя и не допустил их дальнейшего расширения.
2. Полынин А.Е. Белоруссия и Европа: проблемы и перспективы взаимоотношений//МЭИМО, 2004, №4
3. Белоруссия на перепутье: в поисках международной идентичности/Под ред. Ш Гарнетта – М., 1998
4. Белоруссия: путь к новым горизонтам/Под ред. Кошкина Е.М. – М., 1998
5. Воронов К. Чешское расширение ЕС/МЭМО, 1999, №4Страны ЦВЕ и Европейской части постсоветского государства в 1999 г. – М., 2000
6. Зиновьев В.П. История стран СНГ и Балтии – Томск, 2002
7. Иноземцев В.Л. Кузнецова Е.С. Дилеммы европейской интеграции//Космополис 2002, №1
8. Коктыш К. Белоруссия в европейском контексте – М., 2003
9. Концепция национальной безопасности Республики Беларусь. — Минск, 1995
10. Коротчения И.М. Экономический союз суверенных государств: стратегия и тактика становления – СПб.. 2000
11. Мошес А. Геополитические искания Киева (Центральная и Восточная Европа в политике Украины//Pro et Contra – М., 1999
13. Розанов А.А. Белоруссия: внутренняя и внешняя политика – М., 1999
14. Страны ЦВЕ на пути в ЕС – М., 2002
16. Zaccor A.M. Belarus // Instabilities in Post-Communist Europe. — Camberley: RMA Sandhurst, 1994.
[1] Мошес А. Геополитические искания Киева (Центральная и Восточная Европа в политике Украины//Pro et Contra – М., 1999
[2] Белоруссия на перепутье: в поисках международной идентичности/Под ред. Ш Гарнетта – М., 1998
[3] Zaccor A. M. Belarus // Instabilities in Post-Communist Europe. — Camberley: RMA Sandhurst, 1994. — Ch. 9.
[4] Концепция национальной безопасности Республики Беларусь. — Минск, 1995. — С. 11
[5] Совет. Белоруссия. — 1997. — 11 окт.
[6] Коктыш К. Белоруссия в европейском контексте – М., 2003
[7] Коктыш К. Белоруссия в европейском контексте – М., 2003
[8] Полынин А.Е. Белоруссия и Европа: проблемы и перспективы взаимоотношений//МЭИМО, 2004, №4
[9] Белоруссия: путь к новым горизонтам/Под ред. Кошкина Е.М. – М., 1998
[11] Мошес А. Геополитические искания Киева (Центральная и Восточная Европа в политике Украины//Pro et Contra – М., 1999
Девушка раздает ленточки с национальным орнаментом
Тихая работа
Специфика современной Белоруссии в том, что деятельность националистов практически незаметна. Казалось бы, политическое поле страны полностью зачищено, лидеры прошлого (такие как Зянон Позняк) находятся в эмиграции, а акции националистов даже в столице собирают не более нескольких сотен человек. Однако белорусские националисты ведут работу порой куда успешнее, чем на Украине или в странах Прибалтики. Так как их деятельность незаметна и ненавязчива, это позволяет им успешно распространять свое влияние на представителей власти и сотрудничать с ними.
Националисты не идут в политику. Они занимаются культурно-просветительской работой и находят здесь полное взаимопонимание с властями.
Языковой вопрос
Вопрос языка крайне важен для националистов. Дело в том, что белорусский язык заметно сдал свои позиции за годы независимости. Если во время переписи 1999 года его называли родным 73,6 процента населения, а домашним — 37 процентов, то в 2009 году родным белорусский считали 53 процента, а говорили на нем дома 23. Последняя перепись населения прошла в 2019 году, и ее результаты пока недоступны, однако публицист Юрий Дракохруст писал в начале 2019 года, что ситуация с использованием белорусского языка в быту все еще оставляет желать лучшего.
В связи с этим националисты взялись за организацию бесплатных курсов по изучению белорусского языка.
Белорусский ответ Донбассу
Курсы белорусского языка за чашкой кофе
Обучение языку происходило с помощью игр, общения с гостями и напоминало шоу. Однако, несмотря на заявленную аполитичность, причастность к проекту националистов постоянно давала о себе знать.
Искусство на службе нации
День вышиванки
С 2014 года начался рост популярности народных орнаментов и вышиванок. До этого они играли в белорусском национализме куда меньшую роль, чем в украинском. Белорусские националисты фетишизировали именно дворянское наследие Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, считая вышиванки элементом крестьянского быта.
Павильон белорусскоязычной литературы на книжной выставке
Также политолог подчеркнул, что в стратегии белорусизации Лукашенко наследует советской власти. Не секрет, что в 20-х годах XX века советская власть активно сотрудничала с национально ориентированной белорусской интеллигенцией, которая позже была устранена в ходе репрессий конца 30-х. Наш собеседник считает, что Лукашенко стремится воспроизвести эту модель: устроить белорусизацию руками националистов в своих интересах.
Что неудивительно, так как культурные проекты националистов полезны для белорусских властей. С одной стороны, это позволяет успокаивать российские элиты — мол, никаких националистов у нас тут нет, украинская ситуация не повторится. А значит, активизировать российскую soft power в Белоруссии не нужно, пустая трата денег, не с кем бороться.
С другой стороны, националистическая концепция проникает в умы граждан. И Лукашенко всерьез может сказать: смотрите, белорусский народ не хочет интеграции с Россией, он хочет жить в отдельном государстве, и это говорят не какие-то профессиональные активисты и фрики, а обычные люди.
Читайте также: