Вещное право в германии кратко

Обновлено: 02.07.2024

1. Материально-правовое регулирование отношений собственности и иных вещных прав на международном уровне обусловлено признанием права собственности как одного из основополагающих прав человека. Нормы о признании права собственности и принципе равенства при осуществлении вещных прав закреплены в документах публичного права . Таким образом, на международном уровне провозглашаются право каждого как на единоличное, так и на совместное с иными лицами обладание имуществом и обязанность каждого государства устанавливать справедливый режим в том, что касается приобретения и реализации любых вещных прав. Эти нормы создают минимальный международный стандарт в сфере вещных прав.

Всеобщая декларация прав человека и основных свобод (Нью-Йорк, 10 декабря 1948 г.); Конвенция о статусе беженцев (Женева, 28 июля 1951 г.; вступила в силу для РФ с 1 февраля 1993 г.); Конвенция о статусе апатридов (Нью-Йорк, 28 сентября 1954 г.); Декларация о правах человека в отношении лиц, не являющихся гражданами страны, в которой они проживают (Нью-Йорк, 13 декабря 1985 г.), и др.

Материальные частноправовые нормы в МЧП существуют в рамках модельного законодательства либо двусторонних соглашений отдельных стран.

Модельный закон о праве собственности и его защите (Санкт-Петербург, 17 мая 2012 г.).

2. Коллизионные правила о праве, подлежащем применению к вещному отношению, используются для решения вопросов вещно-правового статута , в который включены: виды объектов вещных прав; их классификация и оборотоспособность; виды, объем, содержание, возникновение, осуществление, прекращение и защита вещных прав ( ст. 1205.1 ГК).

Статут — это сфера действия права, подлежащего применению к отношению, т.е. перечень вопросов, для решения которых используются нормы применимого права.

Классической коллизионной привязкой для определения применимого права к вещному отношению является закон места нахождения вещи. Данное коллизионное правило существует в форме международного правового обычая, универсальные договоры в сфере вещного права отсутствуют.

В ГК использован стандартный подход разграничения принципов коллизионного регулирования для статики и для динамики вещных правоотношений.

Для регулирования статики вещного отношения (определение вещи, объем прав собственника и т.д.) генеральным коллизионным правилом является закон места нахождения вещи ( ст. 1205 ГК), предполагающий, что статус имущества и прав на него будет определяться нормами его реального (физического) местонахождения. Физическое перемещение вещи на территорию другого государства неизменно повлечет изменение ее правового режима и объема прав собственника данной вещи. Из данного правила существует несколько исключений: 1) для имущества, включенного в государственный реестр, создана презумпция местонахождения на территории государства регистрации; 2) имущество, находящееся в пути, пока оно не прибудет к месту назначения, предполагается находящимся в государстве места отправления; 3) транспортные средства, в частности водные и воздушные суда, а также космические объекты, предполагаются находящимися в порту своей приписки; 4) имущество, выбывшее из обладания собственника, помимо его воли, будет считаться находящимся на той территории, где оно выбыло из обладания; 5) имущество, находящееся на борту водного или воздушного судна, осуществляющего движение в рамках нейтрального пространства (открытое море и воздушное пространство над ним), а также затонувшее в открытом море имущество предполагаются постоянно находящимися на территории государства флага судна ( ст. 417 КТМ). Нормы, действующие в сфере статики вещных отношений, носят императивный характер.

В сфере динамики вещных отношений (возникновение и прекращение прав) коллизионные нормы более гибкие. Возникновение и прекращение вещных прав подчиняются нормам права местонахождения имущества в момент существования обстоятельств, являющихся основанием динамики вещных прав. Вещные права, возникшие по основаниям, не известным отечественному правопорядку, тем не менее будут признаваться на территории России. Также стороны отношения могут изменить коллизионные правила при условии, что их решение не нарушит прав третьих лиц.

3. Проблема национализации состоит в признании ее последствий за пределами объявившего ее государства. Международное право в силу принципа суверенитета признает национализацию правомерной, если решение было принято компетентным органом в общегосударственных интересах, не носило дискриминационного или карательного характера и сопровождалось выплатой компенсации (хотя практика отмечает факультативность данного требования ).

Материально-правовые нормы о национализации включаются в двусторонние договоры двух типов: 1) договоры о признании последствий национализации ; 2) соглашения о поощрении и защите капиталовложений. Также материально-правовые нормы включены в национальные акты, в частности, Закон об инвестициях гласит, что в случае национализации иностранному инвестору возмещается стоимость национализируемого имущества и другие убытки.

Договор между РСФСР и Германией (Рапалло, 16 апреля 1922 г.); Соглашение об окончательном урегулировании взаимных финансовых и имущественных требований, возникших до 9 мая 1945 г. (РФ — Франция, Париж, 27 мая 1997 г.).

Коллизионный аспект. Национализация в силу закона места нахождения вещи подчиняется правовым нормам осуществляющего ее государства. Поэтому национализация иностранной собственности является правомерной. Соответственно, дальнейшее перемещение национализированного имущества на территорию третьего государства не может служить основанием для удовлетворения виндикационных исков бывших собственников.

Более сложным является вопрос о статусе имущества, находящегося в момент национализации за рубежом. Экстерриториальность национализации в данном случае зависит от подхода государства места нахождения имущества. Вместе с тем если был национализирован имущественный комплекс, то местонахождение его отдельных составных частей не будет иметь значения, будет действовать режим единой вещи, подчиненной закону места ее нахождения. Именно поэтому отдельные имущественные требования, средства на счетах кредитных организаций и другое имущество, входящее в состав национализированного имущественного комплекса, но находящееся на территории иного государства, также будут считаться национализированными.

4. Культурные ценности — это вещи религиозного или светского характера, которые рассматриваются государством как имеющие значение для идентичности нации или народа в культурном, в том числе историческом, творческом, научном и иных аспектах. Данное понятие закреплено в нескольких международных документах , подчеркивающих, что каждое государство вправе самостоятельно определить перечень его культурных ценностей.

Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта (Гаага, 14 мая 1954 г., вступила в силу для РФ с 4 апреля 1957 г.); Конвенция о мерах, направленных на запрещение и предупреждение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности (Париж, 14 ноября 1970 г., вступила в силу для РФ с 28 июля 1988 г.); Конвенция по похищенным или незаконно вывезенным культурным ценностям (Рим, 24 июня 1995 г.).

Материально-правовые нормы созданы для виндикации культурных ценностей. Такие нормы определяют: права добросовестных приобретателей — признается право на компенсацию; сроки давности — 50 лет с момента похищения культурной ценности; заявление требований — заявителем может выступать только государство (вне зависимости от собственника).

Коллизионный аспект. Императивные правила о применимом праве на международном уровне отсутствуют. Носящая рекомендательный характер Базельская резолюция о международной торговле произведениями искусства (1991 г.) определяет, что предпочтение необходимо отдавать праву той страны, с которой культурная ценность связана наиболее тесным образом, а именно праву страны места происхождения ценности.

В национальном законодательстве основной коллизионной привязкой в отношении культурных ценностей продолжает оставаться закон места нахождения вещи. В то же время место нахождения вещи может определяться как место, где вещь находилась в момент выбытия из обладания собственника, либо как фактическое место нахождения вещи в момент предъявления иска. Еще один принцип, который может применяться при решении вопроса о применимом к культурным ценностям праве, — принцип наиболее тесной связи .

Этот принцип был применен американским судом при разрешении спора о мозаиках греческой православной церкви на острове Кипр.

Российское законодательство не содержит специальных коллизионных правил для культурных ценностей. Однако, применяя закон места нахождения вещи, суды подчиняют культурные ценности праву того государства, чьей культурной ценностью считается данная вещь (критерий регистрации), а вопросы виндикации решают по праву места утраты данной вещи собственником.

Классический пример ограниченного вещного права — сервитуты.

Сервитут — это право пользования недвижимым имуществом, принадлежащим иному лицу, в строго ограниченном, определенном отношении.

Ограниченные вещные права предоставляют управомоченным лицам строго ограниченное, непосредственное господство над имуществом иного человека, но не над его поведением. Реализация вещного права от действий других людей не зависит. Ограниченные вещные права обладают тем же объектом — индивидуально определенной вещью, что и правомочия собственника. Ограниченные права сжимают права собственника на его вещь. Собственник, как правило, лишен возможности свободно пользоваться своей вещью, при этом сохраняется возможность распоряжаться этой вещью (к примеру, его продажа).

Признаки ограниченного вещного права (по сравнению с правомочиями собственника):

  • являются более узкими (исключают возможность отчуждения без согласия собственника), ограничены по содержанию и в сравнении;
  • производны и зависимы от права собственности основного вещного права;
  • не могут существовать в отрыве от прав собственности, самостоятельно;
  • ограничивают и обременяют право собственности (обременения сохраняются при смене собственника).

При прекращении права собственности невозможно сохранить или установить на нее ограниченное вещное право. Важная юридическая особенность ограниченных вещных прав — их сохранение даже в ситуации смены собственника. Ограниченные права, обременяя вещь, следуют за ней, а не за собственником. Содержание и характер ограниченных вещных прав определяются непосредственно законом, а не договором с собственником. Их возникновение возможно без воли собственника.

Готовые работы на аналогичную тему

Сравнительный анализ ограниченных вещных прав в России и Германии

Для российского правопорядка являются исторически близкими правовые идеи, лежащие в основе Германского гражданского права. Немецкое и российское законодательство имеют много общих категорий и институтов, в них хорошо развито понятие вещного права, включающее категории права собственности и ограниченных вещных прав.

В гражданско-правовой науке РФ существует сходная тенденция к пониманию вещного права. Вещные права закрепляют принадлежность вещей (телесных, материальных объектов имущественного оборота) за определенными субъектами гражданских правоотношений, статику имущественных отношений. Вещное право предоставляет непосредственное господство над вещью. Оно выступает основанием осуществления правомочий пользования, владения, распоряжения вещью.

Отличительной особенностью немецкого вещного права является отсутствие споров в отношении понятия, принципов и признаков вещного права. Данные элементы составляют основу вещного права современной Германии. К основным признакам права относятся непосредственное господство над вещью и абсолютный характер.

Принципы немецкой доктрины:

  • принцип абсолютности — всеохватывающая защита вещных прав, которая действует против каждого и всех;
  • принцип публичности — для движимого имущества средством является владение, а для недвижимого — Поземельная книга и владение;
  • принцип специальности — предметом распоряжения является определенное право (или доля), но не совокупность прав;
  • принцип передаваемости вещных прав — вещные права можно передать посредством вещного договора;
  • принцип ограниченного перечня вещных прав — по содержанию и виду вещные права регулируются законом исчерпывающим образом;
  • принцип разделения — системное деление между распорядительной и обязательственной сделками.

К основным признакам вещного права в России относятся: особый объект; абсолютный характер; непосредственное отношение к вещи лица без участия других лиц; защита при помощи вещно-правовых исков; следование за вещью; основания и способы возникновения вещных прав (их содержание и виды определяются законом).

Вещные права, обладающие определенными признаками, имеют некоторые обязательства. Отсутствует единое понимание содержания и видов признаков вещных прав, что ведет к разногласиям в теории и практике. Некоторые права, обладающие признаками вещных прав, к ним не относятся (ипотека). Некоторые правоведы пытаются отнести к ограниченным вещным права право незаконного владения, которое таковым не является. Это временное право, возникающее у самовольного застройщика, прекращенное в будущем (при сносе самовольной постройки), или которое видоизменяется в право собственности. При этом не учитывается признаки ограниченных вещных прав, являющиеся производными от права собственности. При отсутствии права собственности, отсутствует и ограниченное вещное право.

Нормы о вещно-правовых отношениях содержатся в третьей книге Гражданского кодекса. Наряду с нормами гражданского законодатель­ства, право собственности и иные вещные права регулируются нормами других законов.

Вещное право определяется в немецкой литературе как «часть пра­вового порядка, содержащая правила, которые должны соответство­вать господству человека над вещами.

Среди вещных прав выделяется владение, собственность и ограни­ченные права. К ограниченным вещным правам относятся: права пользования (узуфрукт, сервитуты, наследственное право застройки, право пользования жилыми помещениями); права использования имущества (право продажи, залога, ипотеки, обременения земельного участка); права приобретения (право преимущественной покупки, присвоение бесхозной вещи).

Яркой особенностью германского вещного права является значи­тельное число норм, посвященных владению и защите владения.

Различаются владение непосредственное и опосредованное. Непо­средственное владение характеризуется двумя признаками: господ­ством над вещью и волей к господству. Оно состоит в фактической вла­сти над вещью.

В соответствии с § 868, опосредованное владение возникает в резуль­тате правовых отношений, в силу которых лицо управомочено или обя­зано к временному владению. Такие отношения возникают при найме для нанимателя, для арендатора, залогополучателя, хранителя и др. Та­кое владение предполагает, что владельцем является и тот, кто владеет имуществом на основании соответствующего договора (например, арен­ды или хранения) и таким образом вправе и обязан владеть имуществом по отношению к другому лицу (собственнику – арендодателю), и тот, чьим имуществом он владеет, то есть, например, собственник.

Так, в отношениях по хранению владельцем выступает хранитель, а опосредованным владельцем – поклажедатель – собственник имуще­ства, переданного на хранение.

Центральное место среди вещных прав занимает право собственно­сти, которое сформулировано в законодательстве следующим образом:

В литературе собственность определяется как непосредственное правовое (а не фактическое) господство над единичной, материальной, движимой или недвижимой вещью.

Собственность может быть полной, т.е. обычной, которая может выступать как индивидуальная или как общая – долевая и совмест­ная. Особым случаем является фидуциарная (доверительная) соб­ственность, которая возникает в силу доверительных отношений меж­ду собственником и лицом, которому собственность передается в управление или для обеспечения каких-либо обязательств.

Деление на государственную и частную собственность германскому законодательству неизвестно, однако нельзя не учитывать установле­ние публичных ограничений права собственности в различных сферах (строительство, охрана окружающей среды и др.).

К недвижимому имуществу относятся земельные участки и все, что прочно с ними связано (здания, сооружения). Однако если вещь является движимой, но соединена с земельным участком так, что она является существенной составной частью этого участка, то право собственности на земельный участок распространяется и на эту вещь.

Для перехода к покупателю права собственности на недвижимость необходимо также зарегистрировать нового собственника в поземель­ной книге: без этой регистрации право собственности не переходит к покупателю. Порядок регистрации недвижимости определен Законом о позе­мельных книгах от 24 марта 1897 г. в редакции от 26 мая 1994.

Риск случайной гибели вещи переходит вместе с передачей вещи, а если договор касается недвижимости, то после регистрации нового собственника в поземельной книге.

За Германией признается первенство среди западноевропейских стран по количеству и уникальности залоговых форм.

Объектами залогового права являются: движимые вещи права, кото­рые подразделяются на вещные, обязательственные требования и цен­ные бумаги, земельные участки, права на которые обозначаются как ипотека. Правилом при этом является денежное отягощение недвижи­мости, исключением – ипотека.

Германское законодательство выделяет три вида залоговых прав на недвижимое имущество (земельный участок): ипотека, поземельный долг и рентный долг.

В § 1113 ГГУ ипотека определяется как обременение земельного участка таким образом, чтобы тому лицу, в пользу которого установле­но обременение, была выплачена определенная денежная сумма для его удовлетворения на основании принадлежащего ему требования в отношении земельного участка.

Главными видами ипотеки являются обычная (или оборотная ипо­тека) и обеспечительная ипотека. Оборотная ипотека рассматривается как общее правило и связывается с обеспечиваемым ею требованием. В свою очередь оборотная ипотека делится на книжную и докумен­тальную. По общему правилу ипотека является документальной. Она возникает путем соглашения сторон и внесения ее в поземельную кни­гу. При этом кредитору передается ипотечное свидетельство.

Особенность поземельного долга, в соответствии с § 1191 ГГУ, со­стоит в исключении привязки обременения земельного участка к оп­ределенному требованию.

Строгое разграничение вещных и обязательственных прав присутствует как в немецком праве, так и в праве России, Казахстана и других стран СНГ. Автор доктор юриспруденции, старший научный сотрудник Института сравнительного правоведения и международного частного права им. Макса Планка (Гамбург, Германия) Е. Курзински-Сингер свою статью посвятила выявлению критериев разграничения этих двух понятий.

Исторические корни разграничения вещных и обязательственных прав лежат в свойственном римскому праву противопоставлении вещных и обязательственных исков: actio in rem, направленных на удовлетворение требования непосредственно из вещи, и actio in personam, представляющего собой право личного требования к должнику /1/. В настоящее время процессуально-правовой критерий непосредственного удовлетворения права требования из вещи потерял свою актуальность, т.к. иск предъявляется в любом случае к должнику, а не к вещи. Тем не менее строгое разграничение этих двух категорий прав продолжает присутствовать как в немецком праве, так и в праве России, Казахстана и других стран СНГ. Выявление критериев разграничения этих двух понятий представляется, однако, гораздо более сложным и проблематичным, чем может показаться на первый взгляд, о чем свидетельствует опыт Германии.

Принципы вещного права в сравнении с принципами обязательственного права в ГГУ

В качестве основного критерия разграничения вещных и обязательственных прав принято называть абсолютность (что подразумевает абсолютную защиту и право следования) первых или относительность (то есть действие только между сторонами договора) последних /4/. Именно этим отличием в первую очередь обуславливаются остальные принципы /5/ немецкого вещного права.

В то время как обязательственное право строится на принципе свободы договора, который позволяет сторонам самостоятельно урегулировать свои отношения, поскольку это не затрагивает права третьих лиц, вещные права, наоборот, действуют по отношению ко всем участникам гражданского оборота. Соответственно, при установлении вещных прав стороны подвергаются ограничениям, которые отражают потребность гражданского оборота в правовой определенности относительно действительности перехода права или размера обременения.

В первую очередь принцип закрытого перечня (numerus clausus) ограниченных вещных прав предписывает сторонам использовать только предусмотренные законом институты вещного права и запрещает им менять их содержание. Таким образом, заинтересованные лица могут достаточно легко определить содержание права и пределы обременения в каждом конкретном случае.

Принцип публичности обеспечивает для участников гражданского оборота возможность определить наличие вещных прав. В правовом регулировании оборота недвижимого имущества реализация принципа публичности обеспечивается с помощью записей в поземельной книге (реестре прав на недвижимое имущество), в правовом регулировании оборота движимых вещей - с помощью конструкции владения вещью.

Принцип индивидуализации объекта вещных прав, в соответствии с которым объектом вещного права может быть только индивидуально-определенная вещь, позволяет четко определить, на какой объект гражданского оборота распространяется вещное право /6/.

И, наконец, принцип абстрактности, который во взаимодействии с принципом разделения сделок на обязательственные и распорядительные подразумевает действительность перехода вещного права независимо от действительности, лежащей в основе обязательственной сделки, обеспечивает условия для максимально быстрого гражданско-правового оборота, при котором риск оспаривания приобретаемого права сведен к минимуму /7/.

Значение вещно-правовых принципов в современном немецком праве

В современном немецком праве, однако, существуют многочисленные случаи ограничения вещноправовых принципов, ведущие на практике к определенному сближению вещных и обязательственных прав.

Можно ли утверждать, что признание фидуциарной собственности иллюстрирует также допустимость исключений из принципа исчерпывающего списка (numеrus clausus) ограниченных вещных прав, - вопрос дискуссионный. Принцип numеrus clausus ограничивает право сторон устанавливать непредусмотренные законом виды ограниченных вещных прав, равно как и видоизменять существующие вещные права. Это ограничение, однако, не распространяется на развитие вещного права как такового, в том числе и судебной практикой /10/.

Немецкое право допускает также исключения из принципа абстрактности /11/. Например, правоприменительная практика признает во многих случаях, в которых обязательственная сделка является недействительной по причине противоречия добрым нравам (Sittenwidrigkeit § 138 ГГУ), недействительной также и произведенную в целях ее исполнения вещную сделку /12/.

Подытожив сказанное, следует отметить, что в современном немецком праве происходит определенное размывание принципов вещного права, которое, по мнению некоторых авторов, сближает вещные и обязательственные права настолько сильно, что их разграничение не является более целесообразным /13/. Тем не менее, на мой взгляд, представленные выше принципы немецкого вещного права являются его логической основой, которая продолжает оказывать немалое влияние как на интерпретацию отдельных норм, так и на развитие вещного права в целом. Этот тезис мне бы хотелось продемонстрировать на примере найма жилого помещения.

Сближение вещных и обязательственных прав на примере найма жилого помещения

Определенное размытие границ между вещными и обязательственными правами проявляется не только в ограничении действия принципов вещного права в отношении отдельных вещных прав, но также в том, что отдельные обязательственные права приобретают отдельные признаки вещных прав /14/. Классическим примером тому является право нанимателя по договору найма жилых помещений.

Согласно пункту 1 §566 ГГУ, если наймодатель отчуждает третьему лицу сданное внаем жилое помещение после его передачи нанимателю, то приобретатель вступает в права и обязанности наймодателя, вытекающие из договора найма. Таким образом, право нанимателя из договора найма жилых помещений частично приобретает абсолютный характер, что само по себе является признаком вещного права. На мой взгляд, было бы неверно называть право нанимателя вещным, хотя такая точка зрения присутствует и в немецкой доктрине /15/, т.к. по правилу пункта 1 §566 ГГУ к приобретателю жилого помещения переходят вместе с помещением не только обязанности, но также и права из договора найма. Таким образом, §566 ГГУ предписывает замену стороны договора в целом, на что указывает также название главы, в котором расположена данная норма. Договор найма сам по себе, бесспорно, устанавливает исключительно обязательственные отношения между сторонами /16/. Тем не менее очевидно, что право нанимателя по договору найма обладает определенными признаками вещного права /17/, которые интересно проанализировать с точки зрения соблюдения вещно-правовых принципов.

Придание праву нанимателя абсолютного характера противоречит принципу публичности в той мере, в которой обязательным следствием данного принципа является необходимость занесения информации об ограниченном вещном праве в отношении недвижимого имущества в поземельную книгу. Однако нужно принять во внимание, что интересам гражданского оборота, которые защищает принцип публичности, в данном случае противостоит необходимость защиты нанимателя жилых помещений как социально слабой стороны. Немецкое право предоставляет нанимателю очень широкую защиту, о политико-правовой разумности которой (и в особенности о ее влиянии на ситуацию на рынке жилья) можно спорить /18/. Однако данный уровень защиты является принципиальным решением законодателя, которое в данном случае проявляется в том, что интересы нанимателя ставятся выше интересов гражданского оборота.

Тем не менее стоит отметить, что интересы гражданского оборота законодателем не игнорируются полностью. Обязательным условием перехода прав и обязанностей по договору найма к приобретателю является состоявшаяся передача жилого помещения нанимателю. Как указывалось выше, владение является проявлением принципа публичности в отношении движимых вещей. В данном случае владение нанимателя указывает на наличие договора найма. Кроме того, немецкое право предписывает письменную форму для долгосрочных договоров найма, которая согласно судебной практике служит защите приобретателя жилого помещения, т.к. предоставляет ему дополнительный источник информации об объеме переходящих к нему прав и обязанностей /19/. Таким образом, законодатель не отменяет действие принципа публичности для данной ситуации, а только модифицирует его. Разумеется, уровень защиты гражданского оборота при этом существенно снижен по сравнению с ограниченными вещными правами. Однако таким образом законодатель установил баланс интересов, соответствующий потребностям современного оборота.

Данный баланс интересов должен учитываться правоприменительной практикой при применении данной нормы (в первую очередь правила §566 ГГУ) по аналогии. Дискуссионными являются в данном контексте, например, случаи безвозмездной передачи земельного участка или квартиры во владение и пользование в целях проживания. Может ли владелец сослаться на то, что его интересы настолько сопоставимы с интересами нанимателя в договоре найма, что они в той же мере оправдывают ограничение принципа публичности, очень спорный вопрос /20/.

Подводя итог сказанному, необходимо отметить, что логической основой немецкого вещного права являются его принципы, которые играют гораздо большую роль, чем классификация субъективного права как вещного. Вместе с тем в современных реалиях абсолютное следование принципам не представляется возможным. Разработка принципов вещного права, сопутствовавшая созданию ГГУ, пришлась на конец XIX века. Следовательно, уложение в его первоначальной форме, так же как и отраженные в нем принципы вещного права, соответствовали требованиям имущественного оборота того времени /21/. В настоящее время, в условиях социальной рыночной экономики, законодатель и правоприменительная практика вынуждены учитывать интересы различных групп участников современного гражданского оборота. Неудивительно, что решения, которые будут разумными и справедливыми в наше время, не всегда могут отражать тот баланс интересов, который изначально был заложен в принципах вещного права ГГУ.

1. Seiler H. in: J. von Staudingers Kommentar zum Bürgerlichen Gesetzbuch, Buch 3 Sachenrecht; § 854-882, Berlin 2007, Einl. zum Sachenrecht Rn. 17 (в дальнейшем: Staudinger-Seiler, Einl. zum SachenR); Суханов Е. Гражданское право, том 2. М.: 2005. С. 7.

2. Motive III 1, zitiert nach Wiegand W. Die Entwicklung des Sachenrechts im Verhältnis zum Schuldrecht. Archiv für die civilistische Praxis (AcP) 190 (1990). С. 1113.

3. Staudinger-Seiler, Einl. zum SachenR Rn. 17.

4. Münchener Kommentar zum BGB, München 2006, Einleitung Schuldrecht, Allgemeiner Teil, Rn. 16; Bearbeiter: Kramer (в дальнейшем: MüKo-Kramer, Einl. zum SchuldR AT).

5. Baur J. Stürner R. Sachenrecht, München. 2009. С. 35.

6. BGH NJW 1991, 2144.

7. О преимуществах принципа абстракции по сравнению с каузальным переходом права собственности см. Wieling H. Abstraktionsprinzip für Europa. Zeitschrift für Europäisches Privatrecht (ZEuP) 2001, 301; критично: Туктаров Ю. Абстрактная модель передачи права собственности на движимые вещи. Вестник Высшего Арбитражного суда РФ 2006. № 8. С. 31; Wacke A., Eigentumserwerb des Käufers durch schlichten Konsens oder erst mit Übergabe? Unterschiede im Rezeptionsprozess und ihre mögliche Überwindung, ZeuP. 2000, 254 (262).

8. См. подробнее: Fühler J. Eigenständiges Sachenrecht? Tübingen. 2006. C. 13; C. 550-557.

9. Baur J. Stürner R. Sachenrecht, München. 2009. С. 802.

10. Canaris C.-W. Die Verdinglichung obligatorischer Rechte, in: Festschrift für Werner Flume zum 70. Geburtstag, Köln. 1978. С. 376.

11. Туктаров Ю. Абстрактная модель передачи права собственности на движимые вещи. Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2006. № 8. С. 19.

12. Baur J. Stürner R. Sachenrecht, München. 2009. С. 60; Fühler J. Eigenständiges Sachenrecht? Tübingen. 2006. C. 129-176; BGH NJW. 1995. 1668 (Nichtigkeit der Forderungsabtretung).

13. Wiegand W. Die Entwicklung des Sachenrechts im Verhältnis zum Schuldrecht. Archiv für die civilistische Praxis (AcP) 190 (1990). С. 138; Fühler J. Eigenständiges Sachenrecht? Tübingen. 2006. C. 13; C. 567.

14. Dulckeit, Die Verdinglichung obligatorischer Rechte, Tübingen 1951; Weitnauer, Verdinglichte Schuldverhältnisse, in: Festschrift für Karl Larenz zum 80. Geburtstag, München. 1983. S. 705-721; Canaris, Die Verdinglichung obligatorischer Rechte, in: in: Festschrift für Werner Flume zum 70. Geburtstag, Köln. 1978. S. 371 ff.

15. Wieling H. Die Grundstücksmiete als dingliches Recht, in: Jickeli. Kreutz. Reuter (Hrsg.), Gedächtnisschrift für J. Sonnenschein. Berlin. 2003. S. 201 ff. признает наем вещным правом, ссылаясь также на защиту владельца по правилу §823 I ГГУ (С. 215). См. также: Gärtner R. Wohnungsmietrechtlicher Bestandschutz auf dem Weg zu einem dinglichen Recht? Juristenzeitung. 1994. 440.

16. Baur J. Stürner R. Sachenrecht. München. 2009. С. 393.

17. Baur J. Stürner R. Sachenrecht. München. 2009. С. 393 след.

18. Mankiew N. Taylor M. Grundzüge der Volkswirtschaftslehre. Stuttgart. 2008. С. 136.

19. BGH NJW 1998. 58 ff. (61).

20. Schön W. Zur Analogiefähigkeit des §571 BGB. Juristenzeitung. 2001. 119 ff.

21. Wiegand W. Die Entwicklung des Sachenrechts im Verhältnis zum Schuldrecht. Archiv für die civilistische Praxis (AcP) 190 (1990). С. 112 (119).

Читайте также: