Трилемма мюнхгаузена кратко и понятно

Обновлено: 05.07.2024

Триле́мма Мюнхга́узена — данное Хансом Альбертом (англ. Hans Albert ) метафорическое название аргумента о невозможности полного логического обоснования всех предложений системы, поскольку при обосновании одних предложений используются другие, которые в свою очередь требуют обоснования.

регресс в бесконечность;
логический круг;
разрыв цепи обоснований в некотором месте.

См. также

Найти и оформить в виде сносок ссылки на авторитетные источники, подтверждающие написанное.
Дополнить статью (статья слишком короткая либо содержит лишь словарное определение).

Теория систем
Математическая логика

Wikimedia Foundation . 2010 .

Полезное

Смотреть что такое "Трилемма Мюнхгаузена" в других словарях:

Мюнхгаузен, Иероним Карл Фридрих фон — Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен нем. Karl Friedrich Hieronymus Freiherr von Münchhausen … Википедия

Фаллибилизм — (от лат. fallibilis подверженный ошибкам, погрешимый) направление постпозитивизма, согласно которому любое научное знание принципиально не является окончательным, а есть лишь промежуточная интерпретация истины, подразумевающая… … Википедия

Философский скептицизм — школа философской мысли. Скептицизм может варьироваться от сомнений в современных философских подходах до агностицизма и отрицания реальности внешнего мира. От методологического скептицизма философский скептицизм отличает то, что подход… … Википедия

В эпистемология, то Трилемма Мюнхгаузена это мысленный эксперимент используется для демонстрации невозможности доказывая любая правда, даже в области логики и математики. Если спросят, откуда известно, что какое-либо предложение истинно, могут быть предоставлены доказательства. Тем не менее, тот же вопрос можно задать как доказательству, так и любому последующему доказательству. Трилемма Мюнхгаузена состоит в том, что есть только три варианта предоставления дополнительных доказательств в ответ на дальнейшие вопросы:

В круговой аргумент, в котором доказательство некоторого предложения поддерживается только этим предложением
В регрессивный аргумент, в котором каждое доказательство требует дополнительного доказательства, до бесконечности
В догматический аргумент, который основан на принятых заповедях, которые просто утверждаются, а не защищаются

Таким образом, трилемма - это решение среди трех одинаково неудовлетворительных вариантов.

Содержание

Агриппа и пирронисты

Согласно способу, проистекающему из спора, мы находим, что неразрешимые разногласия Предлагаемый вопрос возник как в обычной жизни, так и среди философов. Из-за этого мы не можем ничего выбирать или исключать, и в итоге получаем приостановление судебного решения. В режиме, проистекающем из бесконечного регресса, мы говорим, что то, что выдвигается в качестве источника убеждения для предложенного вопроса, нуждается в другом таком источнике, который сам нуждается в другом, и поэтому до бесконечности, так что у нас нет точки, с которой можно было бы начать что-либо устанавливать, и следует приостановление судебного решения. В режиме, проистекающем из теории относительности, как мы сказали выше, существующий объект кажется таким-то и таким-то по отношению к субъекту, судящему и наблюдаемым вместе с ним, но мы приостанавливаем суждение о том, на что он похож по своей природе. У нас есть режим от гипотезы, когда догматики, отброшенные назад до бесконечности, начинаются с чего-то, что они не устанавливают, но утверждают, что просто и без доказательства принимают на основании уступки. Реципрокный режим возникает, когда то, что должно подтверждать исследуемый объект, должно быть убедительным с помощью исследуемого объекта; затем, будучи не в состоянии использовать одно для установления другого, мы приостанавливаем суждение об обоих. [5]

Что касается этих пяти приемов, первый и третий представляют собой краткое изложение десяти способов Aenesidemus которые были основой более раннего пирронизма. [3] Три дополнительных показывают прогресс в системе пирронистов и переход от общих возражений, вытекающих из ошибочности рассудка и мнения, к более абстрактным и метафизическим основаниям скептицизма.

Трилемма Фрайса

Якоб Фридрих Фрис сформулировал аналогичную трилемму, в которой могут быть приняты утверждения: [7]

Первые две возможности отвергаются Фрайсом как неудовлетворительные, что требует от него принятия третьего варианта. Карл Поппер утверждал, что способ избежать трилеммы - это использовать промежуточный подход, включающий некоторый догматизм, некоторый бесконечный регресс и некоторый опыт восприятия. [8]

Формулировка Альберта

Аргумент, предложенный Ганс Альберт работает следующим образом: все три возможных попытки получить определенное обоснование должны потерпеть неудачу:

Английский перевод цитаты из оригинального немецкого текста Альберта выглядит следующим образом: [9]

Бесконечная регрессия, которая возникает из-за необходимости вернуться еще дальше, но практически неосуществима и, следовательно, не дает определенного основания.
Логический круг в дедукции, который вызван тем фактом, что человек, нуждаясь в поиске, прибегает к утверждениям, которые уже появлялись раньше как требующие основания, и этот круг также не ведет к какому-либо определенному основанию.
Прерывание поиска в определенный момент, что действительно кажется принципиально возможным, но означало бы случайную приостановку поиска. принцип достаточной причины.

Альберт неоднократно подчеркивал, что трилемма Мюнхгаузена не ограничивается дедуктивными выводами. Вердикт касается также индуктивных, причинных, трансцендентных и всех других обоснований. Все они будут напрасны.

Следовательно, невозможно добиться определенного оправдания. Отказавшись от классической идеи определенного знания, можно остановить процесс обоснования там, где он хочет остановиться, при условии, что он готов начать критическое мышление на этом этапе, всегда при необходимости заново.

Эта трилемма завершает классическую проблему обоснование в теории познания.

Неспособность точно доказать любую истину, выраженную трилеммой Мюнхгаузена, не обязательно ведет к отказу от объективности, как в случае с релятивизм. Одним из примеров альтернативы является фаллибилизм Карла Поппера и Ганса Альберта, признавая, что уверенность невозможно, но лучше всего подойти как можно ближе к истине, помня о нашей неуверенности.

По мнению Альберта, невозможность доказать какую-либо определенную истину сама по себе не является определенной истиной. В конце концов, для получения результата нужно принять некоторые основные правила логического вывода, и при этом нужно либо отказаться от погони за "определенным" оправданием, как указано выше, либо попытаться оправдать эти правила и т. Д. Он предполагает, что это имело считаться истиной до тех пор, пока никто не выдвинул истину, скрупулезно обоснованную как определенную истину. Некоторые философы бросили вызов Альберту; его ответы на такую критику можно найти в его длинном дополнении к его Трактат о критическом разуме и более поздние статьи.

Эпистемология – это область философии, которая изучает знание как таковое. К примеру, что мы вообще называем знанием, в какой момент нам надо считать, что мы что-то уже знаем. С одной стороны, эти вопросы явно про условности, а не про мир, и тут речь о терминологии. Но, с другой стороны, мы постоянно и активно пользуемся понятием знания, нам оно очень полезно, и поэтому неплохо было бы получше разобраться в том, где именно проходят его границы.

И здесь сразу сделаем небольшое предупреждение. Все или почти все, что будет написано в этой серии статей, совершенно не обязательно знать для того, чтобы успешно владеть методами уличной эпистемологии. УЭ она на то и уличная, чтобы ей можно было пользоваться где угодно и кому угодно, даже не будучи продвинутым в сложных перипетиях философии эпистемологии.

Однако некоторым людям интересно задуматься и поглубже, за пределы явного практического применения, чтобы просто для себя разобраться с тем, какие есть возможности и какие есть сложности в чисто философском аспекте эпистемологии, и о чем говорят люди, которые занимаются этими вопросами всю жизнь. И еще одно небольшое предупреждение: наше описание будет довольно коротким и, конечно, далеко не полным. Почти по каждому из обсуждаемых вопросов можно найти большие полотна текстов или целые книжки. Так что если возникнет желание углубиться еще дальше, то у вас будет такая возможность.

Ну, поехали. Знание бывает трех видов:

1) пропозиционное (propositional) – об убеждениях. Например, "Я знаю, что Земля круглая".

2) личное (personal) – о личном знакомстве. Например: "Я знаю Наташу".

3) искусное (skillful) – о навыках. Например: "Я знаю, как кататься на велосипеде".

Так вот, мы будем говорить дальше только про пропозиционное знание.

Возьмем любое убеждение, например о том, [что мы знаем,] что Земля круглая, и спросим: а откуда мы это знаем? Допустим, мы это знаем, потому что читали книжки об этом и видели фотографии из космоса. Тогда может возникнуть следующий вопрос: а почему мы должны доверять этим книжкам и фотографиям? Ну, потому что книжки написали люди, которые в этом разбираются, а фотографии сделаны при помощи техники, которая четко показывает реальность. Но почему мы считаем, что те авторы книжек не заблуждаются, а фотоаппараты действительно показывает нам реальность?

Как вы прекрасно понимаете, такую цепочку вопросов можно продолжать сколько угодно. На любой ответ можно спрашивать следующее "а почему?" Эту проблему люди заметили еще давно, но вот что с ней делать? Как нам тогда вообще понять, что мы четко и ясно что-то знаем, что у нас есть какое-либо верное убеждение? Спойлер: никак. И чтобы это показать, обычно формулируются три стандартных варианта ответа, которые и дают так называемую трилемму Мюнхгаузена, сформулированную в ее современном виде философом Хансом Альбертом в середине 20-го века:

Как несложно заметить, вариантов не так уж много, и все они не очень-то радужные, по крайней мере на первый взгляд. Получается, что все, что мы в принципе можем назвать знанием, будет либо опираться на само же себя, либо на некие аксиомы, которые еще надо как-то выбрать, либо будет уходить в какой-то бесконечный регресс. Пожалуй, с этим можно лишь смириться.

Суть в том, что философам, придерживающимся взглядов фундаментализма, обычно приходится признать, что даже аксиомы могут быть подвержены ошибкам, и что выводимые из аксиом убеждения тоже могут взаимно друг друга поддерживать. А философам, придерживающимся когерентизма, приходится, в свою очередь, рассуждать на тему того, почему эмпирически полученные убеждения могут иметь больший вес, чем чисто умозрительные, тем самым приближаясь к позициям фундаментализма.

На этом пока все, а в следующей статье из серии поговорим уже про другой аспект эпистемологии, теории истины.

Вчера на открытии традиционных Рождественских образовательных чтений (они были перенесены в связи с выборами нового гл.

Бог за науку

Сегодня отмечается 200-летие со дня рождения Чарльза Дарвина. Накануне юбилея католическая церковь заявила, что эволюц.

Богословие государственного образца

Минобрнауки приравняло богословов к светским ученым. Три духовные семинарии получат государственную лицензию, аналогич.

Установка фундамента. Дорого

Если верить СМИ, то фундаменталистов среди нас все больше. Исламских, православных — всяких. Число их множится с кажды.

Главная Понятия и определения Трилемма Мюнхгаузена

Трилемма Мюнхгаузена

Когда начинают рассуждать дедуктивно, то с чего-то надо начать. Но ведь для последующего верного дедуктивного умозаключения очень важно, чтобы начало было доказано. Если дедукция начинается с недоказанного, то все остальные выводы будут, просто, недоказуемыми. А чем мы докажем истинность того начала, с которого начнём дедуктивно мыслить? Таким образом в доказательстве все новых и новых очередных исходных положений дедуктивного мышления мы уходим в бесконечность, и начать дедуктивно мыслить никогда не сможем. Эта цепочка бесконечной дедукции образно выражена в, с виду нелепом, вопрошании Козьмы Пруткова: Где начало того конца, с которого начинается начало?

Обыкновенно в поисках той точки опоры , обоснования исходной позиции дедуктивного мышления мы рано или поздно приходим к Circulus in probando ( Круг в доказательстве ), то есть обходным путём приходим к аргументации исходного недоказанного этим же исходным недоказанным. Грубейшие ошибки этого рода называются в логике Peticio principii (Предвосхищение основания). Идеальным примером этого предвосхищения являются абсолютно все богословские доказательства . Так, в доказательство истинности своих утверждений о Боге, об Иисусе Христе, о библейских чудесах богословы ссылаются на авторитет Библии. Но почему мы должны считать Библию авторитетным свидетельством и принимать ее слова за абсолютную непогрешимую истину? Потому, отвечают церковники, что Библия написана (продиктована) самим Богом. А откуда и почему видно, что Библия написана (продиктована) самим Богом? А оттуда и потому, продолжают доказывать церковники, что об этом же написано в Библии. Круг замкнулся: существование и атрибуты Бога доказывается словами Библии, а истинность Библии доказывается уже существующим и якобы диктующим текст Библии Богом. Библия доказывает, что Бог есть, а Бог доказывает, что он писал Библию. Ну, впрямь, рука руку моет!

Я вовсе не хочу вконец дискредитировать логику дедуктивного доказательства. Дедукция занимает очень почётное место в истории развития научных и философских знаний. Для недопущения круга в доказательстве и предвосхищения основания молчаливо принято положение, что в поисках исходных начал дедуктивному мышлению надо практически на чём-то остановится. Необходимость такой остановки была математически доказана и оправдана видным австрийским математиком Геделем только в середине прошлого, 20-го, столетия. В его теореме (Теорема Геделя) говорится, что любая система знаний не может иметь только свое собственное обоснования; что исходные положения системы знаний (химических, математических, биологических и даже математических) находят свое обоснование вне этой системы. Дойдя до этих внесистемных опорных точек, индуктивное и дедуктивное исследование должно остановится.

Исходная и непререкаемая точка опоры, как видим, сама нуждается в обосновании. А в попытках ее исключительно логического обоснования мы с неизбежность приходим к положениям Мюнхгаузена, который сам себе вытаскивал из болота :за свои же волосы. Современный немецкий логик Г. Альберт говорит, что при обосновании исходных положений, которые обязательно должны быть чисто логически доказаны, мы попадаем в тройное положение Мюнхгаузена (Трилемма Мюнхгаузена). При этом для нас имеется выбор только между: а. Бесконечным регрессом, идущем все дальше и дальше назад в поисках основ; б. Логическим кругом, при котором возвращаются к высказываниям, которые уже выступали в качестве условия обоснования; в. Прекращением процесса обоснования в определённом пункте (Albert, H. Traktat uber kritische Vernunft. Mohr. Tubingen 1968, p. 13).

Бесконечный регресс практически не осуществим, круг - логически ошибочен; остаётся, таким образом, прекращение процесса обоснования. Это хорошо понимал Альберт Эйнштейн. По этому поводу он с характерным ему эквилибризмом кратко выразился: Понятия и принципы, лежащие в основе теории, . не могут быть обоснованы ни ссылками на природу человеческого духа, ни каким-либо априорным способом . В той степени, в какой предложения математики относятся к действительности, они не надёжны, в той степени, в какой они надёжны, они не относятся к действительности (По: Герхард Фоллмер. Эволюционная теория познания. Электронная версия)

Верим в Бога, если не знаем фактов; если верим фактам, то знаем, что Бога нет.

Но атеизм и наука в целом не так безнадёжны, как может показаться на первый взгляд. Атеизм всесилен как в плане доказательства своей правоты, так и в плане убедительного развенчания оппонирующей ему лжи. Истина, - говорил уже упоминаемый нами великий голландский философ Бенедикт Спиноза - является доказательством самой себя и опровержением лжи .

Но для убеждения своего оппонента атеизм и оппонент должны разделять, принимать за истину хотя бы какие-то исходные положения, нужна хоть какая-то платформа общего признания. Этими обоюду признаваемыми положениями, по моему мнению, являются факты. Факты - упорная вещь. Всемирно известный советский академик Иван Петрович Павлов говорил: Теория - это крылья учёного, но факты - это воздух науки . Как известно наука, а с ней и атеизм, всегда начинались из фактов и подтверждаются фактами.

Факты - конкретно-чувственные вещи. Информация о них доходит к нам через органы чувств. Солнце само по себе и то Солнце, которое мы, например, видим - это коренным образом разные вещи. Солнце, как и другие вещи и явления природы, воспринимаемые нашими чувствами, существуют сами по себе, как говорится, существуют вне нашего сознания. Явления и предметы окружающей действительности, воспринимаемые нашими чувствами факты - вот исходные пункты, опорные точки наших знаний и наших доказательств.

Но объективные вещи, факты, как и наше ощущение и чувствование их, - явления иррациональные. Ведь никакими рациональными рассуждениями нельзя заменить конкретные вещи и наши чувствования этих вещей. Как бы рационально убедительно и всесторонне мы не расписывали вещественные составные борща и процесса его изготовления, этот рациональный борщ никогда не заменить реального борща и не насытит нас. Вещи и чувствование их нами противостоят разуму, они иррациональны. Скачок от иррациональных вещей и чувствования к их рациональному осознанию осуществляется, как было уже замечено вскользь, верой. Мы верой принимаем за истину субъективное отражение в наших чувствах объективных вещей, явлений и фактов. От нашего собственного чувствования, через наше собственное верования наш интеллект добирается до объективных вещей и представляет нам истину о них. Проникая в нашу голову, истина для своего доказательства обязательно должна возвращаться к действительности, то есть подтверждаться на практике. Таким образом, постижение истины о действительном мире происходит, как это всесторонне исследовал и показал Гегель, по такому пути: от живого созерцания - к рациональному мышления, а от него - к практике. Именно таким образом, мы из восприятия факта ( живого созерцания ) - переходим к установлению истины ( рациональному мышлению ) - ищем подтверждения нашей истина на практике. На уровне практической проверки истины мы опять обращаемся к живому созерцанию - переходим к более прочному утверждению или корректировке истины, затем на более высоком уровне повторяем круговое и органически связанное движение. Кроме этого, на уровне разума истины формируются в непротиворечивые концепции, согласовываются друг с другом, усовершенствуются, все глубже и глубже показывая нам правду о мире, в котором мы живем.

Конечно, путь познания мира труден, противоречив и не прямой. На нем много препятствий, его переулки часто заводят нас в тупики или выталкивают на безбрежное поле фантазий и ошибок. Именно в пребывании на таких полях выращены все религиозные представления сверхъестественном.

Атеизм не верит, что Бога нет, а знает что Бога - нет. На основании чего он это знает? Если вы, Иван Тимофеевич, признаёте факты, признаёте убедительность окончательно установленных научных утверждений и убедительность правильных логических обобщений фактов и науки, то твердо знайте, что Бога - нет.

Атеизм готов показать апологетам Бога хрущевскую Кузькину мать .

Не думаю, что я смогу лично Вам, уважаемый Иван Тимофеевич, угодить и продемонстрировать лично вам, Иван Тимофеевич, сущность знаний того, что Бога нет. Выше я уже говорил, что есть разного калибра верующие, разные у них боги и разные причины привязанности к этим богам. А у атеизма есть необозримое количество и качество (качество - это применительно к уровню верующего и возможному уровню принятию этой аргументации конкретным верующим) доказательных аргументов этих знаний отсутствия Бога. Скажите, в какого образа Бога Вы верите; скажите, какие у вас есть оправдания для того, чтобы принимать этого мнимого Вами Бога за Бога существующего; скажите, откуда Вы набрались веры в такого Бога, а мы со своей стороны уж постараемся и покажем вам, как говорил Хрущев, Кузькину мать , которая плодит и плодит веер несуществующих богов. (Кузькина мать - это матка жуков-кузьок. Она, Кузькина мать, очень тщательно маскируется, зарывается очень глубоко в землю, и там, в вонючей норе, откладывает яйца, из которых в удобное для них время - через год, через два и даже через три - вылупляются прожорливые кузьки и безбожно уничтожают урожай.) А пока Иван Тимофеевич нам своих боговерных убеждений не представил, своих конкретных сомнений в адрес атеистических знаний не высказал, мы в произвольном порядке только перечислим те положения, на основании которых атеистические убеждения превращаются в твердые знания того, что Бога нет, и что его существование даже не предвидится.

Атеизм знает, что нет Бога верующих.

Слово Бог находит своё применения в различных областях религиозной, бытовой, художественной, философской и даже научной деятельности человека. Атеизм твёрдо знает, что нет того Бога, который живёт, здравствует и прозябает в рамках религии. Нет того Бога, которому верующие молятся, который верующих спасает, творит для них чудеса, обеспечивает им блага земной жизни и посмертного пребывания. Этот Бог - или эти боги и богини, духи, ангелы и анголята, черти и чертенята - существо (1) и личность (2). Другими словами, Бог - существо личное. И такой Бог присущ всем верованиям абсолютно всех религий, начиная от ее 20-тысячной давности религии дикарей - до религии единомышленников современных просвещённых высших иерархов типа живого Бога ламаизма Далай-ламы XIV, папы римского Иоанн Павел II, патриарха Московского и всея Руси Алексий II, заведшего своих пасомых в хакасские леса Виссариона.

Повторимся и подчеркнём: Бог - существо личное. Только с таким Богом, личным существом, верующие могут общаться; только такой Бог, личное существо, может слушать молитвы верующий и отвечать на просьбы этих молитв. Правда, этого Бога, личное существо, верующие различных религий могут представлять себе и описывать по-разному. Могут считать его видимым или невидимым, женатым или холостым, одного или в содружестве со многими, добрым или злым, естественным или сверхъестественным, смертным или вечным, творцом или сотворённым, - всё это, в целом, совершенно не существенно и второстепенно. Главное и неизменное в Боге то, что он - существо личное, существо (1) и личное (2). Атеизм знает, что этого личного существа Бога (видимого или невидимого, естественного или сверхъестественного, одного или многих, смертных или бессмертных, творимых или сотворённых, добрых или злых, - это все без разницы ) не существует.

Что же касается того Бога и тех Богов, которые промышляют вне религиозной веры, то атеизм к ним относится безразлично. Атеизм вне религиозные боги не пекут и не греют. Атеизм может спокойно сосуществовать с этим вне религиозным Богом, или богами, даже упоминать Его, или их, всуе и не всуе. Наполеон как-то сказал: Артиллерия - Бог войны . Это выражение с любовью употребляли артиллеристы Красной армии во все годы ее существования. Победительниц конкурсов красоты часто называют: Богиня красоты . Влюбленный в свою Богиню атеист готов преклонить перед ней колени. О мастеровом человеке говорят: Он - Бог в своём деле . За последнее десятилетие Бог появился в виртуальном кибернетическом пространстве; с этим Богом даже поиграть можно, положить Его, как говорится, на все четыре лопатки . Говорят ещё: Имейте Бога в животе . В молитвенном доме баптистов висит лозунг: Бог есть Любовь . Но ведь Любовь - это Любовь, а Бог - это Бог. Если сказать, что Любовь есть Богом среди всех других чувств и моральных побуждений человека, тогда всё будет правильно. Под таким лозунгом, где Любовь есть Богом, любой атеист подпишется. Но если Бога свести только к Любви, то что тогда от этого Бога останется для верующих? Если для верующих христиан-баптистов Бог - это любовь, то кто тогда сотворил мир? Кто уготовал человечеству и трети ангелов помещение ада? Нет-нет, выражение Бог есть любовь не относится к богу религии, в частности, к библейскому богу. А если прислушаться к склонениям Бога и Богоматери во всевозможных и невозможных винительных падежах? Так, что? Вы, Иван Тимофеевич, требуете от атеизма научного доказательства, что этих богов с его родственниками не существует? Конечно, Вы этого не требуете. В письме ко мне Вы имели в виду другого Бога. А какого Бога? Не того ли, который находит применение в морали, в философских концепциях, привлекается для объяснения еще не объясненных наукой явлений?

Да. На протяжении веков Бог и боги упоминались тогда, когда человек (обыватель, философ, учёный) встречался с непонятными явлениями или именем Бога пытался одобрить/осудить определенные моральные и социальные нормы и порядки. Богом объявляли гром и молнию, Бога объявляли виновником всех необычных и ещё не объяснённых наукой явлений. Этот Бог для невежественных или не вполне учённых верующих выполнял неблагодарную функцию затычки к дыре неизвестного. Наука одну за другой вырывала эти богозатычки. Но есть и всегда будут пробелы в области научных познаний. Вот на этих пробелах научных знаний и пытаются поспекулировать защитнички существования Бога. Они говорят: Вот этого и этого наука не знает. А раз не знает, то есть Бог, который это знает, который всё это сотворил . Ломоносов как-то говорил: Легко стать учёным и философом, усвоив всего три слова: Так створи Бог , дая сии слова в ответ на всякое вопрошание .

В настоящее время, наука проникла в такие области, поднялась так высоко, что её знания массовому обывателю становится недоступными, выглядят бездоказательными и невероятными. Человек, который не понимает сущности научных знаний, - это человек, для которого такой науки, таких научных знаний не существует. Его субъективное незнание научных истин принимается за то, что сама наука этого не знает. Вот на реальных пробелах научных знания и на незнании верующими тех или иных научных достижений успешно спекулируют церковники в опровержении атеистических знаний, в доказательства существования Бога и непогрешимости Библии.

Но богословские спекуляции на якобы атеистическом незнании со всех точек зрения несостоятельны. Ведь нельзя на основании незнания утверждать какие бы то ни было знания. До сих пор, например, никто, не смотря на огромнейшие усилия специалистов высочайшего класса, не знает, кто в 1963 году убил президента США Кеннеди. Из этого никто не знает нельзя делать вывод: Поскольку никто не знает, кто убил Кеннеди, то его убил: Хрущев: Иван Тимофеевич: Дулуман ; или, что равнозначно, Поскольку никто не знает, кто убил Кеннеди, то есть Бог . Поскольку Иван Тимофеевич не знает, как возникла Вселенная, как произошел человек, почему появился СПИД, в чем смысл жизни человека, есть ли передача мыслей на расстояние, как там смошенничал поп при сотворении чуда мироточения, что такое беснование верующих по храмам и монастырям Русской православной церкви, - то есть Бог . Все эти заключения - от невежества, которое никогда не составляет сущности научных знаний; невежество не могут служить аргументом ни против естественного научного, ни заантинаучное сверхъестественное.

Читайте также: