Совпадение диалектики логики и теории познания кратко

Обновлено: 04.07.2024

Можно бесконечно долго спорить о том, насколько это совпадение полно, насколько философские дисциплины покрывают друг друга, до тех пор, пока этот тезис понимается исключительно как абстрактно философский, теоретический, а не практический: совпадают ли вообще законы мысли, познания с законами действительности, или же в мышлении и познании есть еще и нечто специфическое, что не покрывается общей теорией развития и нуждается для своего исследования в специальной дисциплине, отличной от диалектики, скажем – в логике или теории познания, гносеологии.

Обладает ли познание спецификой? Оказывает ли эта специфика практическое воздействие на течение познавательного процесса? Имеет ли вследствие этого гносеология право на самостоятельное существование или нет? На эти вопросы нельзя дать однозначного ответа.

Как и всякая теория, гносеология отражает определенную практику – практику мышления. В метафизическом мышлении XVIII–XIX вв. формы движения мысли практически выступали как нечто внешнее и чуждое природе содержания, как нечто только особенное наряду со всеобщностью содержания. Эта особенность выражает здесь ограниченность познания: ведь всякое определение есть отрицание. Метафизическое мышление застревает в этой своей специфичности, неадекватности объекту; теория этого мышления гипостазирует ее, увековечивает факт несовпадения мышления и бытия, ограниченность знания. Формы бытия предмета и формы движения мысли здесь практически не совпадают, поэтому и различаются не только по форме, но и по существу соответствующие им теоретические дисциплины.

Специфичность познания, мышления – это факт, выражающий известную печальную для человека необходимость понимать вещи сообразно своему разумению, через его ограниченность. Теория познания диалектического материализма, однако, не останавливается на констатации этого факта, этой естественной необходимости, но идет дальше по пути овладения этой необходимостью и превращения ее в инструмент истины, а не заблуждения.

В чем же состоит овладение этой необходимостью и, следовательно, преодоление ограниченности познания, выражающейся в его специфике? Прежде всего в том, что эта необходимость, выражающая ограниченное отношение субъекта к действительности и, следовательно, представляющая собой специфическую категорию гносеологии,истолковывается как выражение ограниченного отношения действительности к самой себе, отношения, отражаемого неспецифическими, универсальными категориями диалектики, общей теории развития.

Познание есть активная деятельность, и вся его специфика заключается в характере этой активности. Вопрос состоит в том, как относится эта активная деятельность к ее предмету: представляет ли она собой, нечто, присущее только познанию, а потому и специфичное исключительно для него, или же она есть отражение активности, свойственной самому объекту.

Если объект рассматривается как неподвижная сущность, то движение остается всецело атрибутом только самого мышления. Логика науки здесь никоим образом не может совпадать с логикой вещей, с их диалектикой. Если же движение научных понятий сознательно подчиняется движению объекта, если активность мышления служит средством выражения активности самого предмета, его развития, то в этом случае форма движения мысли перестает быть чем-то специфичным для нее самой, логика науки совпадает с логикой предмета, с его диалектикой.

Нет ничего более простого и доступного для понимания, чем движение мысли от простого к сложному, от одностороннего к многостороннему, от абстрактного к конкретному, от всеобщего к особенному. Именно такова логика изложения целого ряда дисциплин, школьных например. Однако далеко не во всех случаях можно дать твердую гарантию того, что эта логика движения мысли выражает одновременно и логику развития ее предмета, что последовательность абстракций науки выражает не только условия субъективного понимания предмета, но и объективные условия его существования и развития.

Наше познание действительности необходимо является односторонним, поскольку мысль не в состояния охватить и выразить сразу конкретную истину во всей полноте ее содержания. Перед лицом конкретной истины абстрактная мысль представляет собой лишь мнение, которому легко противопоставить другое субъективное мнение о предмете и т.д.

Совсем иные результаты получим мы, если подойдем к вопросу с точки зрения диалектики как теории развития, если попытаемся оценить целое в свете такой его стороны, которая одновременно является генетическим исходным пунктом его развития. Такая оценка предмета необходимо окажется односторонней, но эта односторонность будет выражать уже не только специфику познания, но и способ бытия предмета во времени.

Научное мышление, конечно, не может удовлетвориться абстрактным представлением о предмете и с полным основанием рассматривает эту абстрактность как выражение естественной ограниченности знания. Однако диалектика дает в руки науки метод, позволяющий представить эту ограниченность знания как отражение естественной исторической ограниченности предмета, его неразвитости.

Заключение

Исследование принципов и критериев монистического познания как в философии, так и в специальных науках представляет собой сложную задачу как по объему подлежащих рассмотрению вопросов, так и по существу проблем. Оно входит необходимой составной частью в разработку диалектики как системы категорий, выведенной из единого основания и подчиненной строгой внутренней логике построения. Эта задача может быть во всем ее объеме решена лишь коллективными усилиями философов-марксистов.

Настоящее же исследование было задумано как необходимый подготовительный этап. Его цель составило выяснение логической природы принципа монизма, главным образом в аспекте методологии научного познания, как в самой философии, так и в специальных науках.

Ряд весьма важных вопросов, связанных с этим принципом по существу, по необходимости пришлось специально не рассматривать. Поэтому основная философская проблема об отношении мышления и бытия, идеального и материального нами освещается лишь в той связи, на которую было указано выше. Вопрос об отношении форм мысли к действительности также рассматривается нами по преимуществу в аспекте методологии научно-теоретического познания. Такое ограничение необходимо, ибо все эти вопросы требуют глубокого самостоятельного анализа.

[2] Маркс K. Теории прибавочной стоимости, ч. III. Москва, 1961, с. 131.

[3] Маркс К. К критике политической экономии. Москва, 1952, с. 220.

[4] Marx K. Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie. B., 1953, S. 170.

[5] См.: Копнин П.В. К вопросу о методе историко-философского исследования /Вопросы философии, 1967, № 5, с. 109.

[6] Франк Ф. Философия науки. Москва, 1960, с. 65.

[7] Рассел Б. История западной философии. Москва, 1959, с. 221-222.

[8] См.: Трубецкой С.Н. Учение о логосе в его истории, т. 1. Москва, 1906, с. 13.

[10] Лосев А.Ф. История античной эстетики. Москва, 1963, с. 127.

[12] Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. Москва, 1957, с. 12-13.

[17] Лосев А.Ф. История античной эстетики. Москва, 1963, с. 50.

[19] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 185.

[20] Лосев А.Ф. История античной эстетики, с. 51.

[21] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 185.

[22] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, изд. первое, т. XIV, с. 651-652. Примечание.

[24] Фрагменты Гераклита (перевод М.А. Дынника). В кн.: Материалисты Древней Греции. Москва, 1955, с. 41.

[25] Там же, с. 41, 48, 49.

[27] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 42, с. 290.

[28] Подробнее об этом см.: Абдильдин Ж., Касымжанов А., Науменко Л., Баканидзе М. Проблемы логики и диалектики познания. Алма-Ата, 1963, с. 214-217.

[29] Материалисты Древней Греции, с. 49.

[30] Материалисты Древней Греции, с. 50.

[34] Маковельский А. Досократики, ч. 1. Казань, 1914, с. 38.

[35] Материалисты Древней Греции, с. 45.

[40] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. VII, с. 14.

[41] Цит. по кн.: Лосев А.Ф. История античной эстетики. Москва, 1963, с. 266.

[42] Там же, с. 321.

[43] Аристотель. Метафизика. М.–Л., 1934, с. 41.

[44] См.: Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Москва, 1930, с. 128.

[45] Таннеpи П. Первые шаги древнегреческой науки. СПб, 1902, с. 11.

[46] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. IX, с. 160.

[47] Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии, с. 102.

[48] Ницше Фр. Философия в трагическую эпоху Греции (цит. по кн.: Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии, с. 103.)

[49] Аристотель. Метафизика, с. 24.

[51] Там же, с. 211.

[55] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 230.

[56] Там же, с. 326.

[61] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 322.

[64] Место изгнания, которым предлагалось заменять казнь и от чего Сократ отказался, так как это означало бы признание им своей вины.

[65] Творения Платона, т. I. Петроград: Академия, 1923, с. 181-184.

[66] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 3, с. 3.

[67] Там же, с. 18‑19.

[68] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 316.

[69] Там же, с. 329.

[70] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. Москва, 1956, с. 202. Курсив наш. – Л.Н.

[71] Сочинения Платона. Пер. Карпова. Москва, 1879, ч. VI, с. 423-424.

[72] Там же. Курсив наш. – Л.Н.

[75] Сочинения Платона, ч. VI, с. 422, 425.

[76] Творения Платона, т. I, с. 185.

[77] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 90.

[78] Маркс К. Капитал, т. III, с. 149. Курсив наш. – Л.Н.

[80] Франк Ф. Философия науки. Москва, 1960, с. 55-56.

[81] Аристотель. Метафизика. Пер. А.В. Кубицкого. М.–Л., 1934, с. 24.

[82] Там же, с. 24-25.

[83] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 326.

[84] Там же, с. 326.

[85] Аристотель. Метафизика, с. 29.

[94] Там же, с. 122, 121.

[97] Аристотель. Метафизика, с. 107.

[98] Там же, с. 113, 115.

[99] Там же, с. 123. Курсив наш. – Л.Н.

[100] Там же, с. 125.

[101] Там же, с. 127.

[102] Там же, с. 139.

[103] См., например: де Соссюр Ф. Курс общей лингвистики.

[104] См.: Югай Г. А. Проблема целостности организма. Философский анализ. Москва, 1962; его же. Диалектика части и целого. Алма-Ата, 1965; Афанасьев В.Г. Проблема целостности в философии и биологии. Москва, 1964; Блауберг И.В. Проблема целостности в марксистской философии. Москва, 1964.

[105] Эта сторона вопроса, освещена в обзоре, написанном автором совместно с З. Мукашевым: Актуальная проблема марксистской философии /Коммунист, 1965, № 15.

[106] Маркс К. К критике политической экономии, с. 202.

[107] См.: Афанасьев В.Г. Проблема целостности в философии и биологии, с. 30.

[108] Эйнштейн А. Физика и реальность /Под знаменем марксизма, 1937, № 11-12, с. 130.

[109] Гейзенберг В. Философские проблемы атомной физики. Москва, 1963, с. 87.

[110] Там же, с. 103-104.

[113] Маркс К. К критике политической экономии. Москва, 1949. с. 232.

[114] Ланжевен П. Избранные произведения. Москва, ИЛ, 1939, с. 319.

[115] Эйнштейн А. Физика и реальность, с. 130.

[116] См., например: Франк Ф. Философия науки. Москва, 1960; Рассел Б. Человеческое познание. Москва, 1957.

[117] Аристотель. Метафизика, с. 221.

[118] Einstein A. On the Methods of Theoretical Physics. (Цит. по кн.: Франк Ф. Философия науки, с. 116.)

[120] Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. М.–Л., 1948, с. 30-31.

[121] Там же, с. 30.

[122] Франк Ф. Философия науки, с. 60.

[123] Там же, с. 62.

[125] Там же, с. 101.

[126] Carnap R. Logische Syntax der Sprache. W., 1934, S. 44.

[127] Франк Ф. Философия науки, с. 111.

[128] Tagwerker H. Beiträge zur Methode und Erkenntnis in der theoretischen Nationalökonomie. W., 1957, S. 43.

[129] Cannan E. Der wirtschaftliche Wohlstand. Sammlung Dalp., B. XII. Berlin, 1948, S. 6.

[130] Щедровицкий Г.П. Проблемы методологии системного исследования. М. 1964, с. 14-17.

[131] Там же, с. 13.

[133] Цит. по статье: Яновская С. Категория количества у Гегеля и сущность математики. /Под знаменем марксизма, 1928, № 3, с. 40.

[134] Цит. по кн.: Каган В.Ф. Основания геометрии, ч. I. Гостехиздат, 1949, с. 113.

[135] Цит. по кн.: Норден А.П. Элементарное введение в геометрию Лобачевского. Москва, 1953, с. 21.

[136] Там же, с. 21-22.

[138] Лобачевский Н.И. Полное собрание сочинений, т. I. Гостехиздат, 1946, с. 147.

[139] Там же, с. 99.

[140] Колмогоров А.Н. Лобачевский и математическое мышление девятнадцатого века. В кн.: Николай Иванович Лобачевский. 1793‑1943, М.–Л., 1943, с. 90.

[141] Пуанкаре А. Гипотеза и наука. Москва, 1903, с. 38.

[142] См.: Норден А.П. Элементарное введение в геометрию Лобачевского, с. 218.

[143] Математика, ее содержание, методы и значение, т. III, Москва, 1956, с. 161.

[144] Гильберт Д. Основания геометрии. М.–Л. 1948, с. 56.

[145] Большая Советская энциклопедия, т. 26, с. 476.

[146] Энгельс Ф. Анти-Дюринг, с. 37.

[147] Математика, ее содержание, методы и значение, с. 68.

[148] Там же, с. 13.

[149] Остгоф Г., Бругман К. Морфологические исследования в области индоевропейских языков. Предисловие. (В кн.: Звегинцев В.А. История языкознания XIX–XX веков в очерках и извлечениях. Ч. I. М., 1964, с. 187, 193-194.)

[150] Paul I.H. Prinzipien der Sprachgeschichte, 4 Ausl., 1901, S. 6.

[151] Ibid, S. 28, 29, 37.

[152] Цит. по кн.: Ще pба Л.В. Некролог. И.А. Бодуэн де Куртенэ /Известия АН СССР по русскому языку и словесности, т. Ш, с. 324.

[153] Fossler К . Positivismus und Idealismus in der Sprachenwissenschaft. Heidelberg, 1904, S. 38, 42.

[154] Мюллер M. Лекция по науке о языке. СПб, 1865, с. 17.

[155] Чикобава А.С. Проблема языка как предмета языкознания. М., 1959, с. 32.

[157] Де Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. М., 1933, с. 207.

[158] Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка, с. 266-267.

[159] История языкознания XIX-XX веков. ч. II. М., 1955, с. 123.

[161] Аналогичные результаты мы получим и в политической экономии, если покинем позиции трудовой теории стоимости, точку зрения субстанции и займемся исключительно анализом стоимостных форм. В этом случае окажется совершенно невозможным объяснить генезис этих форм и их превращения.

[162] Курс общей лингвистики, с. 120, 111.

[163] Шаумян С.К. Структурная лингвистика как имманентная теория языка. М., 1958, с. 5.

[166] Курс общей лингвистики, с. 45.

[167] Со всей категоричностью это противопоставление осуществлено в работах Э. Кассирера.

[169] Метод структурального анализа в лингвистике. Хрестоматия по истории языкознания XIX-XX вв. М., 1956, с. 423.

[170] Ельмслев Л. Пролегомены. с. 274-276. Курсив наш. – Л.Н.

[171] Шаумян С.К. Структурная лингвистика как имманентная теория языка, с. 23.

[172] Там же, с. 16. Курсив наш. – Л.Н.

[173] Там же, с. 17. Курсив наш. – Л.Н.

[174] Там же, с. 18.

[176] Ульдалль X.И. Основы глоссематики. В кн.: Новое в лингвистике, вып. 1. М., 1960, с. 399‑400.

[177] См., например: Ельмслев Л. Пролегомены. с. 310‑837, 357.

[178] Шаумян С.К. Структурная лингвистика как имманентная теория языка, с. 30.

[179] Там же, с. 14.

[180] Ельмслев Л. Пролегомены. с. 283.

[181] Там же, с. 357.

[182] Мартинэ А. Принципы экономии в фонетических изменениях. М., 1960, с. 54.

[183] Шаумян С.К. Проблемы теоретической фонологии. М., 1962, с. 3.

[185] Например, Б.М. Кедров, В.А. Лекторский, А.А. Зиновьев. (См. сб.: Диалектика – теория познания. Проблемы научного метода. М., 1964.)

[187] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. I, с. 19.

[188] Маркс К. Капитал, т. I, с. 188.

[190] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. I, с. 88.

[191] Там же, с. 44.

[193] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений, с. 565.

[194] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 75.

[195] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. VI, с. 315.

[196] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 224.

[197] См.: Кедров Б.М. История познания как процесс и его диалектика. В кн.: Диалектика – теория познания. с. 16.

[198] Столяров В.И. Подход к диалектической обработке истории научного познания. В кн.: Проблемы научного метода. с. 168.

[199] Там же, с. 169. Курсив наш. – Л.Н.

[200] Спиноза Б. Избранные произведения, т. 1. М., 1957, с. 526.

[201] Столяров В.И. Подход к диалектической обработке истории научного познания, с. 178. Курсив наш. – Л.Н.

[203] Геттнер А. География, ее история, сущность и методы. Л. – М., 1930, с. 107.

[204] Аристотель. Метафизика, кн. II, гл. 3, с. 41.

[207] Аристотель. Метафизика, с. 51.

[208] Мах Э. Популярно-научные очерки. СПб, 1909, с. 157.

[209] Гегель Г.В.Ф. Сочинения, т. IV, с. 29.

[210] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 29, с. 213.

[211] Там же, с. 301.

[212] Маркс К. Капитал, т. I, с. 10.

[213] Маркс К. К критике политической экономии, с. 22.

[218] Маркс К . Теории прибавочной стоимости, ч. III, с. 477.

[219] Там же, с. 127.

[220] Там же, с. 119.

[221] Там же, с. 123.

[222] Там же, с. 131‑132.

[223] Там же, с. 116. Курсив наш. – Л.Н.

[224] Там же, с. 100. Курсив наш – Л.Н.

[225] Там же, с. 118.

[226] Там же, с. 117.

[227] Там же, с. 116.

[228] Там же, с. 115.

[229] Там же, с. 117.

[231] Маркс К. Теории прибавочной стоимости, ч. III, с. 122.

[233] Marx К. Grundrisse der Kritik der politischen Ökonomie, S. 189.

[235] Швы peв В.С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., 1966, с. 129.

[236] Маркс К. Теории прибавочной стоимости, ч. III, с. 101. Курсив наш. – Л.Н.

[239] Маркс К. Капитал, т. I, с. 10.

[241] Маркс К. К критике политической экономии, с. 195.

[242] Там же, с. 216. Курсив наш. – Л.Н.

[243] Там же, с. 217-218. Курсив наш. – Л.Н.

Идея тождества, совпадения диалектики, логики и теории познания носит не частный, а всеобщий характер, она существенно важна в решении любой теоретико-познавательной проблемы. Эта идея – закономерный результат развития всей истории философии.

Как известно, до Аристотеля философия не расчленялась на онтологию, гносеологию и логику (науку о законах и формах мышления), ибо для этого она была еще недостаточно развита. В философии Аристотеля это деление только наметилось. Поворотным пунктом послужил XVII в. и первая половина XIX века, когда, с одной стороны, из философии выделились все основные отрасли современного научного знания, а с другой - обособление областей внутри самой философии было доведено до отрыва их друг от друга, который характерен в особенности для воззрений И. Канта.

Доведенное Кантом обособление онтологии, логики и гносеологии до отрыва их друг от друга имело вместе с тем положительное значение для дальнейшего развития философии. Прежде всего, Кант показал несостоятельность, и даже невозможность метафизики или онтологии. Конечно, философия в форме онтологии как учение о боге, мире и душе во второй половине XVIII века выглядела анахронизмом. Кант понимал это, и в этом его заслуга.

Преодолевая разрыв между логикой и учением о бытии, Гегель отбросил понимание форм мышления как чисто субъективных, показав их объективное содержание. Заслуга Гегеля в разработке принципа тождества законов бытия и законов мышления несомненна, но Гегель исходил из идеалистически понятого тождества мышления и бытия: отсюда его упрощенное представление об отношении законов и форм мышления к законам самой объективной действительности. Законы мышления у Гегеля являются одновременно и законами объективной действительности, поскольку в основе всего лежит мышление, а весь процесс развития есть не что иное, как познание мышлением самого себя, то есть самопознание.

Таким образом, вместо действительного решения сложного вопроса об отношении законов мышления к законам бытия Гегель вообще снимает этот вопрос, делает его несуществующим, ибо мышление и есть сама реальность, само бытие. А поскольку понятие суть истинная реальность, постольку логика у Гегеля охватывает собою все: в логику превращается вся философия.

Основой правильного решения вопроса об отношении законов мышления к законам объективного мира является признание принципа отражения, раскрытие диалектики взаимоотношения мышления и бытия, понимание места практики в теории познания, того факта, что чувственно-практическая деятельность является непосредственной основой возникновения всех духовных способностей, в том числе и мышления.

Современная теория познания преодолела разрыв онтологии и гносеологии на основе принципа понимания диалектики субъекта и объекта в процессе практической деятельности человека. Она связывает субъект с объектом на той реальной основе, на которой они соединены в истории: субъективная диалектика – это то же самое объективное движение, только в иной форме своего бытия; чем в природе. Причем под субъективной диалектикой понимается не только движение мышления, но и историческая деятельность человека в целом, включая мыслительный процесс. Субъект не сводим к одному сознанию, следовательно, и его диалектика не, ограничивается деятельностью человеческого мышления.

В исторической практике людей происходит наиболее полное совпадение субъекта с объектом, деятельность людей происходит и направляется объективными законами. Моментом общей диалектики субъекта и объекта выступает отношение, законов и форм мышление к находящейся в ней его объективной реальности.

Понимание диалектики процесса отражения дает возможность глубже познать единство законов мышления и законов бытия.

Согласие, совпадение законов мышления и законов бытия не означает, что между ними нет никакого различия. Они едины по содержанию, но различны по форме своего существования.

Совпадение по содержанию законов мышления и законов бытия служит основой совпадения диалектики логики и теории познания. Законы объективного мира, после того как они познаны, становятся и законами мышления, а все законы мышления являются отраженными законами объективного мира; вскрывая законы развития самого предмета, мы постигаем и законы развития познания, и, наоборот, через изучение познания и его законов обнаруживаются законы объективного мира. Именно потому, что диалектика вскрывает законы движения вещей и процессов, она становится также методом, логикой движения мышления к обнаружению объективной природы предмета, направляет процесс мышления по объективным законам с тем, чтобы мысль в своем содержании совпала с объективной, реальностью, находящейся вне ее, и привела после ее практического воплощения к возникновению нового мира вещей и отношений.

Всякая наука есть прикладная логика, хотя это не значит, что всякая наука в качестве объекта своего исследования имеет мышление, его законы и формы. Наука является логикой постольку, поскольку постигает законы движения вещей и процессов в форме мысли, создает определенный метод постижения своего предмета; на базе научных теорий создаются специальные методы познания определенных объектов, и в этом смысле любая наука есть прикладная, применимая к специфическому предмету логика.

Диалектика, как логика, отличается от любой другой науки тем, что на основе познания законов развития всякого предмета, предмета вообще, она создает всеобщий метод движения мышления к истине, разрабатывает логические проблемы, встающие перед каждой наукой в ходе познания ею истины, в то время как любая другая наука конкретизирует и применяет эту логику к познанию своего специального предмета.

Тождество диалектики, логики и теории познания, основывающееся на совпадении по содержанию законов бытия и мышления, нельзя понимать как застывшее состояние. Как и всякое реальное, а не абстрактно-логическое, это тождество является процессом.

Этот процесс совпадения диалектики, логики и теории познания, во-первых, как уже говорилось, есть результат исторического развития философии, и он еще не завершился, их разделение не преодолено окончательно. Установлены научные принципы их совпадения, но чтобы это совпадение становилось все более полным, необходима дальнейшая разработка всех проблем философии на основе этих принципов. Во-вторых, об их тождестве необходимо говорить и в другом плане. Законы объективной реальности, после того как они познаны, сознательно используются в процессе мышления. Следовательно, между познанием объективных законов и превращением их в законы функционирования человеческого сознания существует какой-то временной интервал. Мышление не следует никаким другим законам, кроме тех, которые существуют в объективной реальности, но эти последние субъект должен осознать с точки зрения того, как их превратить в законы и формы своего мышления. А это и есть процесс, связанный с превращением объективной истинности в правила мышления.

В чем же состоит овладение этой необходимостью и, следовательно, преодоление ограниченности познания, выражающейся в его специфике? Прежде всего в том, что эта необходимость, выражающая ограниченное отношение субъекта к действительности и, следовательно, представляющая собой специфическую категорию гносеологии, истолковывается как выражение ограниченного отношения действительности к самой себе, отношения, отражаемого неспецифическими, универсальными категориями диалектики, общей теории развития.

§ 1. МЕСТО ЛОГИКИ В МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

§ 1. МЕСТО ЛОГИКИ В МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ Логика выполняет в научном познании ряд функций. Одной из них является методологическая. Чтобы описать эту функцию, нужно охарактеризовать понятие методологии.Слово “методология” состоит из слов “метод” и “логия”.

Законы диалектики как фундаментальные принципы бытия и познания. Три основных закона диалектики

Законы диалектики как фундаментальные принципы бытия и познания. Три основных закона диалектики Исследование методов и приемов научного исследования было органически связано Энгельсом с дальнейшей разработкой основных законов и категорий материалистической

2. Постановка В.И. Лениным проблем теории диалектики

2. Постановка В.И. Лениным проблем теории диалектики Исходя из известного, ставшего классическим определения Энгельса диалектики как науки о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления, Ленин рассматривает ее как универсальную теорию развития.В статье

ГЛАВА ВТОРАЯ. РАЗРАБОТКА ЛЕНИНЫМ ДИАЛЕКТИКИ КАК ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ. РАЗРАБОТКА ЛЕНИНЫМ ДИАЛЕКТИКИ КАК ЛОГИКИ И ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ Внутренняя логика развития теории диалектики объясняется движением теоретической системы марксизма в целом, органически связанной как теория освободительного движения пролетариата с его

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. РАЗВИТИЕ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ КАК ЛОГИКИ, ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. РАЗВИТИЕ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ КАК ЛОГИКИ, ТЕОРИИ ПОЗНАНИЯ И МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ Одной из важнейших идей марксистской философии, выдвинутых и обоснованных Лениным, является идея о том, что материалистическая диалектика, понимаемая прежде всего как

1. Первые подходы к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии науки

1. Первые подходы к разработке диалектики как логики, гносеологии и методологии науки Анализ работ, выпущенных советскими философами в период с 1917 г. до второй половины 50-х годов, показывает, что преимущественное внимание в этот период в них уделяется рассмотрению

2. Проблема единства диалектики, логики и теории познания

2. Проблема единства диалектики, логики и теории познания Не все марксисты после Маркса и Энгельса понимали решающее значение диалектики в разработке теории познания. Недооценивал ее в этом плане и Плеханов. В борьбе с неокантианством, махизмом и другими формами

4. Борьба против марксистской диалектики как логики и теории познания

4. Борьба против марксистской диалектики как логики и теории познания Вместе с отрицанием объективной диалектики природы и общества ведется критика диалектики как логики и теории познания. Буржуазные философы никак не могут взять в толк, как можно в рамках материализма

ПРИНЦИПЫ И ПРЕДМЕТ ТЕОРИИ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ

ПРИНЦИПЫ И ПРЕДМЕТ ТЕОРИИ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДИАЛЕКТИКИ Теория материалистической диалектики была создана в XIX в., но в полной мере ее значение для прогресса человечества раскрылось лишь в нашем столетии. Особенно важную роль она играет в современную эпоху. Это

§ 1. МЕСТО ЛОГИКИ В МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ

4. ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ПРЕДЕЛОВ ДЛЯ ЛОГИКИ

4. ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ПРЕДЕЛОВ ДЛЯ ЛОГИКИ 1. Здесь перед нами также, по–нашему, огромный дар логике от математического анализа. Мы покамест оставим в стороне категорию производной в целом, ибо в дальнейшем ей посвящается у нас отдельный параграф. Но о категории предела,

Есть Марксистская точка зрения и Гегелевская. Марксистская философия формулирует принцип совпадения диалектики, логики и теории познания на материалистической основе в отличие от идеалистической гегелевской. .
Суть её в том, что в процессе познавательной деятельности человек в идеальной форме отражает те диалектические связи, закономерности, которые объективно присущи вещам. Само познание выступает как сложный диалектический процесс все большего освоения предметного мира, проникновения в глубь вещей. Для того чтобы в мышлении, в логических формах, категориях была схвачена диалектика объективного мира, сами эти логические формы должны быть гибкими, развивающимися, переходящими друг в друга. Таким образом, принцип развития применяется не только к объективному миру, но и к мышлению, познанию и основывается на том, что законы диалектики действуют не только в объективном мире, но и в познании, мышлении человека. Это единство понимается как процесс, как совпадение диалектики, логики и теории познания, осуществляемое в длительном развитии практической и теоретической деятельности людей.

Постановка и решение проблемы соотношения логики, диалектики и теории познания в марксистской философии принадлежит В. И. Ленину. Однако до сих пор ведутся споры из-за различной трактовки известных его положений, причем порою спорящие не берут всех высказываний Ленина по этому вопросу, а выхватывают только те, которые можно как-то приспособить для доказательства своей субъективной точки зрения. Это первый недостаток дискуссий. Второй недостаток состоит в том, что часто наблюдается весьма произвольное употребление самых различных категорий, которые тем самым получают неопределённый смысл и понимаются разными людьми по-разному. К сожалению, больше занимаются толкованием слов, чем анализом самого предмета, объекта спора.

На мой взгляд, при освещении этого вопроса (как, впрочем, и многих других) целесообразно придерживаться двух методологических правил:

а) большинство стоит за частичное совпадение логики, диалектики и теории познания. Сторонники этого взгляда считают, что утверждение Ленина о том, что эти науки — одно и то же (то есть не нужно трёх слов), следует понимать не в прямом, а в относительном значении. Частным случаем этой точки зрения является объявление теории познания частью диалектики, а логики — частью теории познания;

Чтобы внести и в этот вопрос ясность, полезно, не разбирая подробно точек зрения, посмотреть, частично или полностью совпадают эти науки. Сделать это можно, по-видимому, путем сравнения двух важнейших их признаков — предмета и метода. Поскольку всякая марксистская наука может пользоваться только диалектико-материалистическим методом, нам остается выяснить сходство и различие, если они имеют место, предметов диалектики, теории познания и логики.

Во-первых, под диалектикой понимается наличие в вещах взаимоисключающих сторон, проявление диалектических закономерностей. Такая диалектика делится на: а) объективную (диалектика природы, общественной жизни) и производную от первой, б) субъективную диалектику (относящуюся к области отражения, познания, мышления).

В-третьих, под диалектикой часто имеют в виду учение о методе, нередко сводимом в этом случае к трём основным законам диалектики.

Говорят, что марксистская материалистическая диалектика и диалектический материализм — не одно и то же. Однако это трудно понять, так как диалектика как учение о развитии не может трактовать о развитии вообще, независимо от того, что развивается. Движение и прогресс носят всегда предметный характер, являются развитием чего-то, а это что-то в данном случае суть природа, история и сознание человека. Поэтому марксистская диалектика как наука о развитии и есть диалектический материализм. Впрочем, это следует уже из Энгельсова определения материалистической диалектики, которое котируется в нашей литературе как определение диалектического материализма.

Иное дело, если под диалектикой понимают не науку в целом, а часть её, например, учение о методе. Тогда данный термин употребляется в более ограниченном значении, и это необходимо всякий раз оговаривать специально в каждом отдельном случае.

Итак, нет оснований различать диалектический материализм и материалистическую диалектику как науки. Предметом и той, и другой (скорее предметом одной данной науки) являются коренные законы и принципы бытия, раскрываемые человеком в ходе его общественно-практической деятельности, направленной на преобразование природных и социальных условий. Уже здесь выявляется коренное и центральное отношение между практически действующим, познающим на основе практической деятельности и вновь действующим на основе познания субъектом, с одной стороны, и объектом, предметами, природной и социальной обстановкой — с другой, то есть формируется основной вопрос философии.

Так как рассматриваются три главные области — природа, общество и мышление, данная проблема выступает в марксистской диалектике с трёх сторон, в трёх основных аспектах:

1. В, так сказать, онтологическом, когда исследуются виды материи, формы движения, законы диалектического развития, наиболее общие свойства объективной реальности, формулируемые в категориях, наконец, свойство отражения и переход от неживой материи к живой, возникновение психики и человеческого мышления. Основной вопрос философии раскрывается здесь в генетическом плане как вопрос о происхождении сознания из природы.

3. Наконец, основной вопрос философии имеет и так называемую вторую, в данном случае — третью сторону. Речь идет об отражательной способности сознания и процессе познания человеком действительности. Здесь рассматриваются на базе практики ступени и формы познания, формы и приемы мышления, проблема истины и т. д. Этот аспект имеет гносеологический оттенок. Диалектика здесь применяется для познания самого процесса познания.

Только характеристика всех этих сторон дает полное представление о содержании материалистической диалектики.

На первый взгляд, теория познания должна представлять собою вышеуказанную третью часть диалектики. Так оно и есть в узком, ограниченном смысле этого слова. Однако если такой взгляд и целесообразен в целях отграничения гносеологического отношения субъекта к объекту, в целях исследования познавательной деятельности как таковой, его нельзя абсолютизировать, ибо это ведет к отрыву познания от его материальных и социальных корней, к неправильному обособлению собственно гносеологии от онтологии и учения о практике, что было характерно для домарксистской философии и несовместимо с марксистской теорией познания.

Теория познания рассматривает отношение познающего субъекта к познаваемому объекту. Для того, чтобы быть научной, она должна исследовать происхождение своего предмета, причём неизбежно наталкивается на необходимость, во-первых, формулировать основные законы природы и объяснять из самой природы возникновение сознания (онтология. ), во-вторых, освещать социальную природу познания и роль практики в теоретическом освоении действительности. Исторический материализм неизбежно вторгается в теорию познания потому, что познание а) социально по природе, б) определяется классовым положением познающего, в) основано на общественно-исторической практике. И только в-третьих, теория познания занимается собственно познанием как отражательной способностью человеческого мозга.

Как, видим, здесь те же аспекты, характеризующие теорию познания марксизма как науку, полностью совпадающую с диалектикой. Разница только в том, что, называя её гносеологией, мы акцентируем внимание на специально познавательной стороне дела и в этом случае диалектика нами определяется как теория познания. Но не более того.

Сложнее обстоит дело с логикой, относительно которой накопилась масса весьма путаных и противоречивых мнений.

Традиционно её предметом считалось правильное мышление. Однако это понятие интерпретировалось по-разному. С одной стороны, считалось, например, правильным мышление, дающее истинные, то есть сообразующиеся с объектом выводы. На этой позиции стоял ещё Аристотель. Это — тенденция материалистическая. Она выдвигает необходимость материального критерия, анализа содержания человеческих мыслей, определяемого объективной действительностью. Второй взгляд, напротив, рассматривает мышление как нечто самодовлеющее, его законы истолковывает не как аналог действительности, а как его особую, индивидуальную принадлежность, правильность понимает не как получение истины, а как формальное согласование между субъективными понятиями внутри самого мышления. Это формалистическое направление в логике, крайним выражением которого не может не быть идеализм.

Будучи последовательными материалистами, марксисты естественно примыкают к первой точке зрения и развивают её на базе достижений диалектики. Признаками правильного мышления, выступающего в качестве предмета логики марксизма, являются как, во-первых, соблюдение определённых норм и правил мышления (так называемый формальный критерий), так и, во-вторых, постоянный контакт с внешним миром, заимствование из него, проверка фактами на практике действительного содержания мышления (материальный критерий). Эти признаки неразрывны, они предполагают друг друга, причем второй является определяющим, а первый — в конечном счете производным от второго.

В настоящее время признают существование двух наук о мышлении — формальной и диалектической логик. (Математическая, или символическая, логика возникла на стыке с математикой и является, строго говоря, не философской наукой, а прикладной математической дисциплиной). Однако здесь имеется масса неясностей и путаницы.

Очень интересен вопрос о методе, которым пользуется формальная логика. Исторически формальная логика возникла как описание и анализ форм и принципов мышления с точки зрения четырех её основных законов — тождества, непротиворечия, исключённого третьего, достаточного основания. Необходимость такого подхода неоспорима. Однако, взятые сами по себе, как единственный метод познания, эти законы дают только статическую, то есть с современной точки зрения неизбежно метафизическую картину мира. Как бы мы ни ратовали за формальную логику, но она своими собственными средствами не способна научно, то есть в конечном счете диалектически, представить развитие даже своего собственного предмета. Эта неполнота, эта непоследовательная, ограниченная, относительная научность формальной логики стала особенно очевидна после появления философии диалектического материализма. В свете марксистского учения о мышлении формальная логика есть лишь подход к научному изложению законов абстрактного отражения действительности, но ещё не наука и должна с известными поправками использоваться как материал для описания мыслительных явлений в подлинно научной, диалектической логике. Многие философы и сейчас не согласны с подобного рода мнением. Сохранение формальной логики, которую считают самостоятельной наукой, наряду с диалектической, они объявляют правомерным ввиду того, что, восприняв материализм, она, в отличие от диалектической логики, не восприняла диалектического метода. Но это странное утверждение. Не может быть самостоятельной наукой та совокупность знаний, которая не переработана на базе диалектики, короче, в настоящее время без диалектики нет науки.

С целью доказательства правомерности существования формальной логики как самостоятельной науки делаются попытки ограничить предмет логики диалектической, в который, очевидно, следовало бы включать всякое мышление, приводящее к истине. Однако ряд философов либо искусственно сводит его к сознательно-диалектическому (научному) мышлению, либо считает главной задачей диалектической логики анализ неких специально диалектических (не тех, что изучает формальная логика) понятий, суждений и умозаключений, которых, увы, не существует в мышлении. Почему закон тождества, являющийся законом формально-логического мышления, не может рассматриваться во взаимодействии с диалектическими закономерностями мысли? Почему диалектическая логика должна чураться традиционного для формальной логики анализа объёмных отношений? Подобные вопросы можно продолжать.

По всей вероятности, наш спор разрешится только тогда, когда будут соотнесены между собой так называемые формально-логические и диалектические законы. А это возможно только путем показа, аналогом чего в действительности они выступают. Являются ли законы тождества или непротиворечия только законами мышления? По-моему, ни в коем случае. Эти законы фиксируют момент прерывности, постоянства, покоя в окружающей нас вечно движущейся природе. Они отражают одну сторону всеобщего изменения. Но, применяя только их, выразить точно движение невозможно. Задача решается только выходом за рамки этих законов, снятием их диалектическим законом единства и борьбы противоположностей. И это делается путем использования того же закона тождества, который дает возможность сначала изучить взаимоисключающие, противоположные тенденции порознь, как покоящиеся, а затем снимается диалектическим их соединением при помощи уже другого, несравненно более совершенного метода. Возникающая при этом новая структура мысли является качественно отличной от предшествовавших ей и составляющих её обычных понятий.

Может показаться странным, что движение в мышлении представляется посредством предварительного изображения сторон противоречия, являющегося двигателем, как статичных, неизменных, в состоянии покоя. Однако это не что иное, как опять-таки пример диалектического единства противоположностей в мышлении, пример выражения явления через его другое, то есть через противоположность. «Мы не можем, — писал по этому поводу Ленин, — представить, выразить, смерить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, угрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, — и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия.

Схематически, огрубленно (недостаточно, но наглядно) отношение элементарных (формально-логических) законов мысли к диалектическим можно изобразить следующим образом:

Движение, есть единство двух моментов, которые схватывает вместе и удерживает в мышлении по аналогии с действительностью закон единства и борьбы противоположностей:

- момент относительной устойчивости, прерывности (здесь пользуются исключительно услугами формально-логических законов: а) тождества, б) непротиворечия, в) исключенного третьего);

Что побуждает к этому соединению? Чтобы показать хорошую (или же только плохую) сторону явления, достаточно применения одних формально-логических законов. Поскольку капиталисты как класс непосредственно заинтересованы лишь в положительной оценке буржуазной демократии, их идеологи, как правило, не идут дальше её восхваления. Им не позволяют подняться выше и взглянуть на вещи шире узкоклассовая общественная практика, себялюбивые эгоистические цели. Иное дело — рабочий класс. Будучи занят непосредственно в производстве материальных благ и практически заинтересован в свержении гнёта буржуазии, он самой своей деятельностью, всем своим положением подводится к более всесторонней оценке того или иного общественного явления. Критерием перехода от формально-логической (по сути, ограниченно аналитической) оценки к диалектической (всесторонне синтетической), мостом между ними является неизмеримо более богатая практика, которая (хотя это и может показаться необычным), позволяя соединять противоположности, здесь выступает как категория логики.

Так относятся к лицу уважаемому и чтимому, но не влияющему на реальные дела: его видят и с ним как бы считаются только в редкие дни торжественных собраний, пленумов, конференций. С практикой в теории познания и логике часто обращаются так же, как с юбиляром, в честь которого собрались многочисленные гости, но которому самому не хватило места за столом.

О каком-нибудь человеке в коллективе может создаться прекрасное мнение как об инициативном эрудированном работнике. Это одно его определение. Однако, например, руководитель хора вынесет о нем неблагоприятное впечатление, так как этот человек не умеет и отказывается петь. Это другое его определение. Если же он перейдет улицу в неположенном месте, то для милиционера в данном узком отношении окажется прямым нарушителем закона. Все это — предикаты в общем-то хорошего человека, определяющие его с разных сторон, от чего он не перестает быть одним и тем же. Примерно такая же история происходит и с нашей наукой, которая, будучи и логикой, и теорией познания, и учением о методе и пр. одновременно, принимается кое-кем за целый ряд отделенных друг от друга разных областей знания.

Не смазывается ли таким отожествлением необходимость узко-логического исследования рационального познания или решения проблемы об истине без рассмотрения онтологических и социологических проблем? Ни в коей мере. Будучи в целом в полном смысле слова марксистской логикой, теорией познания, материалистической диалектикой, диалектический материализм не исключает локализации внимания на только логическом, только гносеологическом, только методологическом, только социологическом и любом другом аспекте. Но каждый из этих аспектов, имея относительное значение, есть только оттенок, или угол зрения, одного предмета, изучаемого единой наукой, — диалектического взаимодействия человека и среды.

Это противопоставление помогает понять мысль Ленина о том, что в тождестве диалектики и теории познания марксизма суть дела. Коренное отличие нашей философии состоит в том, что она стала подлинно научным, диалектико-материалистическим мировоззрением благодаря всестороннему учёту первенствующей роли революционной практики. Соединение политики, революционного действия и философии — вот какую задачу решал К. Маркс, только начинавший становиться марксистом. Именно благодаря такой постановке вопроса практика, преобразующая деятельность человека стала важнейшим понятием и фактором развития диалектического материализма. Учёт практики в логике — это именно суть, специфика марксизма, впервые крепко связавшего мышление с его земной основой, сознание человека с действиями его рук. На эту сторону дела и следует обратить внимание, решая проблему соотношения логики, диалектики и теории познания.

Читайте также: