Смерть и похороны тургенева кратко

Обновлено: 02.07.2024

Толстой приглашение принял, но авторское исполнение слушать не стал. Он попросил рукопись с тем, чтобы почитать её наедине. Иван Сергеевич согласился, а сам долго и нетерпеливо ходил вокруг комнаты. Наконец не выдержал, приоткрыл дверь и… нашёл Толстого спящим.

К счастью, дуэль между Тургеневым и Толстым не вышла за рамки литературной. Иван Сергеевич немедля извинился перед хозяйкой, а вскоре, в письменном виде, принёс извинения самому Льву Николаевичу, объяснив неджентльменское поведение конфликтом воззрений.

Лишь через 17 лет после ссоры Лев Николаевич прислал своему старому другу на Пасху письмо о прощении. Тургенев расплакался и, сославшись на давно заждавшиеся его дела, примчался в Россию. Иван Тургенев и Лев Николаевич встретились и долго разговаривали.

Любовью всей жизни Тургенева стала певица Полина Виардо. Многие смеялись над продолжительностью его привязанности к замужней Виардо. Но какова же была его жизнь без этой женщины? В те годы его чувство было и любовью и чем-то большим…

Уже через полтора года после знакомства с Полиной, Иван Сергеевич уволился со службы в Министерстве внутренних дел и уехал во Францию вместе с семейством Виардо. В жизни он дружил с мужем Полины, очень любил их детей и когда появилась возможность – отдал им на воспитание свою незаконнорожденную дочь.

Возможно, Ивана и Полину объединяло то, что их сурово воспитывали в детстве. Двое людей, испытавших сильное давление со стороны родителей, не могли построить ровных отношений. Кто-то из них непременно должен был властвовать, а кто-то – подчиняться. Полина обладала необыкновенной властью над Тургеневым. Он готов был без оглядки выполнить любое её желание и каприз.

Мать Тургенева, не одобрявшая связи сына с Полиной Виардо, запретила упоминать при ней имя Ивана и отказала ему в материальной помощи. Однажды на квартиру, которую Иван Сергеевич снимал в Париже, принесли посылку неимоверной тяжести, из России. С большим усилием её внесли в комнату. Своими последними деньгами Тургенев расплатился за доставку, а когда вскрыл коробку, увидел… кирпичи.

Встречи Полины и Ивана продолжались до тяжёлой болезни супруга Виардо, Луи. Недомогание усиливалось и Луи Виардо почти прекратил выходить из дома. Тургенев тоже заметно слабел.

Тургенев умирал мучительно и тяжело. Известно, что он обращался с просьбой к психиатру Н.К. Скворцовой-Михайловской дать ему отраву, а Ги де Мопассану - дать ему пистолет…

Опухоли спинного мозга составляют 10-15% случаев всех опухолей центральной нервной системы и встречаются в 1-2 случаях на 100 тысяч населения земного шара в год. Классифицируются на экстрадуральные и интрадуральные. Последние, в свою очередь, на экстрамедуллярные и интрамедуллярные.

Очаговая симптоматика опухолей спинного мозга включает в себя: церебральные расстройства (атрофия зрительного нерва, цефалгия, нистагм, бульбарные расстройства), цервикалгия, моторно-сенсорный дефицит, вегето-висцеральные расстройства, сфинктерную дисфункцию (автоматическое опорожнение мочевого пузыря), а также межреберную боль, синдром Клода-Бернара-Горнера. При опухолях спинного мозга часто встречаются люмбалгия, артралгия, боли в стопах, ано-генитальной зоне, снижение либидо и др. симптомы.

В нейровизуализации экстрадуральных новообразований спинного мозга преимущественное значение имеет как КТ, так и МРТ-диагностика, при экстрамедулярных опухолях – магнитно-резонансная томография позвоночника.

Проблема, с которыми сталкиваются врачи при лечении опухолей спинного мозга, состоит в трудном доступе и высоком травматизме существующих технологий хирургии и лучевой терапии. На помощь современным докторам приходит система кибер-нож, осуществляющая постоянную идентификацию точного расположения опухоли для управления процессом лечения.

Иван Тургенев умер во Франции, 3 сентября 1883 года. В этот же день в его родовом гнезде, Спасском-Лутовиново, со стен неожиданно слетели портреты предков. Домашние, ещё на зная об уходе Ивана Сергеевича, сочли это зловещим предзнаменованием.

Полина проживёт ещё более 20 лет, будет работать до конца своих дней и прославится, как талантливый педагог.

Из книги Анри Труайя "Тургенев":

"В июне 1883 года Тургенев, вернувшись к своим юношеским воспоминаниям, захотел написать рассказ о пожаре на борту парохода, который вез его в первый раз в Германию. Однако перо или карандаш он уже держать в руках не мог. И продиктовал его по-французски Полине Виардо.

Изнуренный болезнью Тургенев, собрав все свои силы, напрягая память, мысленно из далекого Буживаля возвращался в Россию. Не лучше ли было бы умереть в Спасском, а не в этом уголке чужой земли, где все вокруг него говорили по-французски? Нет, нет, он не может обходиться без Полины. Она единственная заменила ему все, что он потерял, покинув родину.

Теперь он знал, что дни его сочтены. А может быть, и пора? В 65 лет он – как ему казалось – слишком много пожил, слишком много написал. Он был прикован к большой постели с балдахином, и его единственным миром были стены и мебель комнаты. Сознание почти не возвращалось. Он жаловался на то, что его атакуют ассирийские солдаты, и собирался защищаться, кидая в ноги стоявших у его изголовья людей камни, вырванные из стен крепости.

На ночь женщины ушли; князь Мещерский, Поль Виардо, Дювернуа и Шамеро остались у изголовья умирающего. Ему ввели сильную дозу морфия и дали несколько глотков молока.

Утром 3 сентября он начал волноваться. Лицо исказила судорога, на руках появились красные пятна. Около двух часов пополудни он попытался подняться на подушках, брови страдальчески сдвинулись, из приоткрытого рта вырвалось хрипение. Он вытянулся и затих. Женщины зарыдали. Мужчины опустили головы.

Тело в Россию отправляли на поезде. На Северном вокзале Ренан и Эдмон Абу произнесли речи.

Тем временем в России газеты получили секретное распоряжение Министерства внутренних дел, запрещавшее разглашать меры, которые были предприняты полицией во избежание волнений по время похорон. В самом деле, известие о смерти Тургенева было осознано в России как событие национального значения. Этот человек, которого хулили при жизни, после своей смерти оставлял ощущение невосполнимой пустоты. Лишь у его праха общество осознало, что не воздало достаточно чести этому упрямому либералу, уравновешенному, мягкому человеку, который завоевал любовь народа и любовь культурного мира, который верил в Россию и снискал восхищение Запада.

Плакавшие над его романами стали рядом с теми, кто ценил его за глубокую мысль. Единодушие воцарилось между интеллектуалами и сентиментальными женщинами, между любителями искусства и людьми дела. Тургенев возвращался домой победителем. Но слишком поздно. Он уже не сможет грустно улыбнуться этому повороту в отношении к своей судьбе и творчеству.

"Я ждал смерти Тургенева, – написал Толстой своему другу Страхову, – и тем не менее, я часто думаю о нем". (Письмо от 2 сентября 1883 года.) А несколько дней спустя – своей жене: "Я беспрестанно думаю о Тургеневе, и я его ужасно люблю и жалею, перечитываю его. Я живу с ним… Только что перечитал "Довольно“. Прочитайте – это чудо!" (Письмо от 30 сентября 1883 года.)

Шли дни. Власти все больше беспокоились. Писатель, смерть которого вызвала такое волнение общества, становился нарушителем покоя. Террористы опубликовали прокламацию, в которой назвали Тургенева другом революционной молодежи. Политические заключенные собрали деньги на венок. Санкт-Петербург готовил грандиозную встречу.

Несмотря на огромное стечение народа, инцидентов не было. Тургенева похоронили, как он того желал, на Волковом кладбище недалеко от могилы Белинского. У открытой могилы, окруженной грудами цветов, было произнесено множество речей. В безоблачном небе холодно сияло солнце.

Прижавшись друг к другу, люди зачарованно смотрели на гроб в глубине могилы. Все оплакивали Тургенева, размышляли над его странной судьбой. Он никогда не забывал России, живя вдали от нее. Теперь он вернулся на землю своей юности. В глазах соотечественников ценностью являлась уже не его жизнь, но его творчество.

Его произведения, написанные частично за границей, были русскими по духу и мысли. Разве это не чудо – он был вдохновенным певцом своей родины и в то же время человеком, который открылся всем соблазнам Европы? .."

П охороны Тургенева

Из книги Юрия Лебедева "Тургенев" (1990 год):

"Замыкалось кольцо тургеневской жизни, угасали воспоминания. Лицом к лицу он встретился с той, что всю жизнь пугала его, являлась в виде страшной стихийной силы, слепой, никого не щадящей, ничего не различающей. Как принял Тургенев роковое испытание?

Мучительная болезнь, выпавшая на его долю - рак спинного мозга, - приносила нечеловеческие страдания. Когда, опомнившись, он вспоминал о них, он рассказывал, что был на дне моря и видел чудовищные сцепления безобразнейших организмов, которые никто не описывал, потому что никто не воскресал после таких спектаклей.

Но, воскресая, Тургенев находил в себе силы встретить смерть, подобно Базарову, мужественно и достойно.

В июле 1882 года фактически прекратилась его личная жизнь: писать он больше не в силах, после пятой строки начинает чувствовать боль в плече, без морфия глаз закрыть не может.

Альфонс Доде, навещавший Тургенева во время болезни, всегда находил одну и ту же картину: внизу, в роскошном зале, неумолчно раздавалась музыка и пение, а вверху, в крохотном полутемном кабинете лежал, сжавшись в комок, исхудавший, молчаливый, больной старик. Под шум музыки он рассказывал Доде о перенесенной только что операции, о страшных муках, периодически посещавших его.

Лето 1882 года семья Виардо жила с ним в Буживале. В сентябре, когда возник вопрос о переселении в Париж, Тургенев согласился остаться один. И вот он пишет друзьям, что "одиночество ему по вкусу". А в ответ на их сожаления возражает: "Насчет одиночества я с вами не согласен. Вот теперь я совершенно одинок, "аки перст" - и ничего!"

"Милый и дорогой Лев Николаевич!

Долго Вам не писал, ибо был и есмь, говоря прямо, на смертном одре. Выздороветь я не могу — и думать об этом нечего. Пишу же я Вам собственно, чтобы сказать Вам, как я был рад быть Вашим современником — и чтобы выразить Вам мою последнюю искреннюю просьбу. Друг мой, вернитесь к литературной деятельности! Ведь этот дар Вам оттуда же, откуда все другое. Ах, как я был бы счастлив, если б мог подумать, что просьба моя так на Вас подействует!! Я же человек конченый. Ни ходить, ни есть, ни спать, да что! Скучно даже повторять все это! Друг мой, великий писатель русской земли, внемлите моей просьбе! Дайте мне знать, если получите эту бумажку, и позвольте еще раз крепко, крепко обнять Вас, Вашу жену, всех Ваших.
Не могу больше, устал".

За две недели до конца в нем вспыхивают творческие силы, но руки уже не могут держать перо. И тогда он просит Полину Виардо "дунуть на умирающую лампаду". Вот как об этом событии рассказывала сама его царица или леди Макбет - оба эти определения она услышала тогда из его остывающих уст:

"Дней за пятнадцать до своей кончины он велел позвать меня к постели. Он сказал мне со слезами на глазах, что хочет просить у меня большой услуги, которой никто другой в мире, кроме меня, не может оказать ему. Я хотел бы написать рассказ, который у меня в голове, но это слишком утомило бы меня, я не смог бы".

Он просил записать рассказ "Конец" под его диктовку. Это было повествование о помещике, который и после реформы продолжал грубо обходиться с крестьянами, пока его не нашли на дороге с проломленной головой.

За несколько дней до смерти Тургенев завещал похоронить его на Волковом кладбище, подле своего друга В. Г. Белинского. Высшим его желанием было - лечь у ног своего учителя, Пушкина, но: "Я не заслуживаю такой чести", - прошептал он.

В бреду, прощаясь с семейством Виардо, он забыл, что перед ним французы, и говорил с ними на русском языке: "Ближе, ближе ко мне, - шептал он, вскидывая веками во все стороны и делая усилие обнять дорогих ему людей, - пусть я всех вас чувствую тут около себя. Настала минута прощаться. прощаться. как русские цари. "

Последние слова Тургенева переносили его на просторы родных орловских лесов и полей, к тем людям, которые жили в России и помнили о нем: "Прощайте, мои милые, мои белесоватые. "

После смерти черты его лица приняли спокойный, ласковый и мягкий характер, следы страдания исчезли.

27 сентября 1883 года, в Петербурге, Россия торжественно похоронила его, согласно завещанию, со всеми почестями, достойными его замечательного таланта. "

Иван Тургенев был одним из самых популярных русских писателей за рубежом. Его произведения переводились практически на все европейские языки, а сам Иван Сергеевич, прекрасно владея немецким, французским и английским языками, знакомил отечественного читателя с лучшими произведениями европейских литераторов, переводя их на русский.

В числе его друзей или, как минимум, хороших знакомых были Чарльз Диккенс, Виктор Гюго, Жорж Санд, Ги де Мопассан, Проспер Мериме, Анатоль Франс и множество других великих европейских писателей. Интересный факт - ближе к концу жизни Тургенев сблизился с великими французскими писателями, ни разу не бывшими женатыми. Альфонс Доде, Эмиль Золя, Густав Флобер, Эдмон Гонкур и "примкнувший к ним" Тургенев создали своеобразный "клуб холостяков", проводивший регулярные "обеды пяти" в парижских ресторанах Риша или Пелле. Тургенев на этих обедах играл главную роль. Писатели не только обедали (хотя к хорошей еде Тургенев и прочие были далеко не равнодушны), но и беседовали на различные темы - от особенностей литературы до исторических анекдотов. Вот как описывал эти обеды Альфонс Доде: " Флобер требовал нормандское масло и уток из Руана на жаркое; изысканный и экзотичный Эдмон Гонкур настаивал на имбирном варенье; Золя — на морских ежах и раковинах; Тургенев смаковал свою икру… К столу садились в семь часов, а к двум еще не кончали. Флобер и Золя обедали без пиджаков, Тургенев растягивался на диване…"

Вообще, за пределами России великий русский писатель и патриот провел, пожалуй, больше времени, чем в границах своего Отечества. Но тому есть множество причин и объяснений. Собственно, впервые будущий писатель оказался вдали от Родины еще в четырехлетнем возрасте, когда родители отправились путешествовать по Европе. К слову, тогда Иван чуть не погиб - он перегнулся через барьер, ограждающий яму с медведями в Бернском зоопарке и чуть не свалился вниз. Спасла лишь реакция его отца - отставной кавалергард успел схватить своего сына за ногу и вытащить его.

Семейная жизнь четы Тургеневых была не особо счастливой, но трое детей в этом браке на свет появились. Иван был средним сыном - самым любимым матерью. К слову, Варвара Петровна родила еще и дочь, но это произошло уже после того, как она рассталась с Сергеем Тургеневым. Кстати, эта дочь, которую в честь матери назвали Варварой, жила в доме Тургеневых в качестве воспитанницы. Отцом ее был домашний доктор Тургеневых Андрей Берс, а одной из ее единокровных сестер была девушка Софья, ставшая впоследствии женой Льва Толстого.

Когда старшему брату Ивана Тургенева Николаю пришла пора учиться в школе, семья Тургеневых из Спасского-Лутовинова переехала в Москву, где на Самотеке недалеко от Неглинки матерью был куплен дом. Рядом находился пансион Вейденгаммера, где братья и начали учиться. Позже Иван и Николай продолжили обучение в пансионе при Лазаревском институте восточных языков., а затем, в пятнадцать лет, Иван Тургенев поступил в университет на словесный факультет. Там он познакомился с Александром Герценом и Виссарионом Белинским. Но обучался в Московском университете Иван Тургенев недолго - через год Николай решил стать гвардейским офицером, и вся семья поменяла место жительства с Москвы на столичный Петербург. А Иван Тургенев стал студентом Петербургского университета.

Еще когда Ване исполнилось двенадцать лет, из семьи ушел отец, правда, формально брак расторгнут не был. Сергей Тургенев умер осенью 1834 года. Он был похоронен на Смоленском кладбище Петербурга. Варвара Петровна тогда находилась за границей и на похороны не приехала. Когда же через полгода мать Тургенева вернулась в Петербург, то отказалась ставить памятник на могиле своего бывшего мужа. В результате место захоронения отца великого русского писателя оказалось утерянным.

В 1836 году Иван Тургенев окончил Петербургский университет и. через два года поступил в университет в Берлине. С этого времени и начинается его, в основном, зарубежная жизнь. Кстати, именно во время путешествия в Берлин, он едва не погиб во время пожара на пароходе "Николай I". Через много лет он, вспоминая это событие, написал рассказ "Пожар на море", в котором себя описал с очень неприглядной стороны: "Два широких столба дыма пополам с огнем поднимались по обеим сторонам трубы и вдоль мачт; началась ужаснейшая суматоха, которая уже и не прекращалась. Беспорядок был невообразимый: чувствовалось, что отчаянное чувство самохранения охватило все эти человеческие существа и в том числе меня первого. Я помню, что схватил за руку матроса и обещал ему десять тысяч рублей от имени матушки, если ему удастся спасти меня". Его мать, узнав о его поведении на борту парохода, гневно отписала ему: "Почему могли заметить на пароходе одни твои ламентации… Слухи всюду доходят! — и мне уже многие говорили к большому моему неудовольствию. Это оставило на тебе пятно, ежели не бесчестное, то ридикюльное". Вообще, свою мать он боялся до конца ее жизни. Еще в детстве, несмотря на то, что Ваня был ее любимым сыном, она нещадно лупила его за малейшую провинность, а то и без оной. Позже он писал: "Матери я боялся, как огня. Меня наказывали за всякий пустяк — одним словом, муштровали, как рекрута. Редкий день проходил без розог; когда я отважился спросить, за что меня наказали, мать категорически заявляла: "Тебе об этом лучше знать, догадайся"". А когда он, став уже взрослым, решил жениться на крепостной крестьянке Авдотье, мать категорически запретила ему это сделать. Дуняшу-Авдотью тут же выслали из Лутовинова в Москву, а Ивана Варвара Петровна отправила в Петербург. Пойти против воли матери Иван не смел, ведь он полностью зависел от нее финансово. И о своей дочери Пелагее, которую Дуняша родила, Иван Тургенев узнал лишь когда той исполнилось семь лет. Впрочем, даже тогда мать запретила ему признать Пелагею своей дочерью. Исследователи творчества Тургенева полагают, что в образе деспотичной помещицы из рассказа "Муму" он вывел свою мать.

Неизвестный художник. Портрет Варвары Петровны Тургеневой, матери писателя (фрагмент). 1810-е. Государственный музей А.С. Пушкина, Москва

Иван Тургенев вообще был чрезвычайно увлекающейся натурой. Впервые он влюбился в пятнадцатилетнем возрасте в соседку по Спасскому-Лутовинову - княжну Екатерину Шаховскую. Но его чистое и светлое чувство разрушилось в тот момент, когда он узнал, что его девятнадцатилетняя любовь отдала свое сердце его отцу - Сергею Николаевичу. За что, кстати, удостоилась от Варвары Петровны многих нелестных эпитетов, в числе которых были "поэтка" и "злодейка". Следующим увлечением Ивана Сергеевича стала Татьяна Бакунина - сестра будущего революционера Михаила Бакунина. Потом Тургенев влюбился в сестру Льва Толстого Марию. Та была замужем, но решила от мужа уйти к Тургеневу. Иван был к этому не готов, и их отношения разладились.

И, наконец, Полина Виардо. Об этом романе много написано и, наверное, еще больше утаено. Впервые Тургенев увидел Полину на сцене оперного театра. Она пела партию Розины в "Севильском цирюльнике". Причем сначала Тургенев познакомился на охоте с мужем Полины - Луи Виардо, который был директором Итальянского театра в Париже. А когда закончились ее гастроли в России, Тургенев уехал вслед за ней в Париж. Мать в наказание ему не давала денег следующие три года, пока он мотался вслед за Виардо ("проклятой цыганкой", как называла ее Варвара Петровна) по "европам". Тургенев вернулся лишь на год в Россию, а в 1847 году снова поехал "гастролировать" вместе с Виардо. К тому времени у них уже образовался странный союз - Тургенев жил в одном доме с четой Виардо, в семье Полины воспитывалась его дочь Пелагея.

22 августа [3 сентября] 1883 года ушел из жизни Иван Сергеевич Тургенев. Горе, охватившее не только русских людей, но и многих европейцев, было совершенно искренним и неподдельным. Ведь не стало человека, который писал о том, что современники чувствовали, но сами не могли выразить словами. © Ещё с Тургеневым

___

К тому же все верили в чудо, надеясь, что жившему во Франции с семейством Виардо писателю помогут самые лучшие врачи этой страны, такие как знаменитый профессор Шарко. Медицинские звезды первой величины действительно приезжали, выслушивали жалобы на боли в груди и руке и констатировали у больного грудную жабу, как тогда именовалась стенокардия. Выписывались лекарства и прижигания, но состояние больного не улучшалось. В мае 1882 года писателя в его загородном доме в Буживале посетил давний знакомый — русский врач Н. А. Белоголовый, который писал об этой встрече:

Затем была удалена опухоль на нижней стенке живота. Причем, по утверждению врачей, весьма успешно. Однако больной по-прежнему страдал от болей и слабости. Доктор Белоголовый, посетивший писателя год спустя, в мае 1883 года, вспоминал:

Осмотр больного подтвердил это предположение.

___

Реакция императора на смерть писателя во многом предопределила все дальнейшие события. Однако масла в огонь подлила публикация 29 августа 1883 года в парижской газете Justice письма революционера-эмигранта П. Л. Лаврова, в котором говорилось:

Как выяснилось позднее, Тургенев действительно давал деньги Лаврову. Но неожиданный демарш с письмом расколол русскую оппозицию. Одни считали, что Лавров попросту врет, другие, что писатель просто помогал бедствующему на чужбине знакомому. А тот неблаговидно исказил этот эпизод их отношений.

Но в том, что Лавров преследует политические цели, не сомневался никто. Не менее известный в то время враг самодержавия Г. А. Лопатин писал:

Но на ввоз тела писателя в Россию требовалось разрешение, и власти не спешили его давать. Формально из-за того, что официальное письмо единственной наследницы покойного (а следовательно, единственной, кто имел право на ходатайство) Полины Виардо очень долго шло в Санкт-Петербург.

Однако злоключения на этом не закончились, а только начинались.

___

Организацию похорон взял на себя Литературный фонд (Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым), в деятельности которого прежде принимал участие и Тургенев. Один из основателей фонда — присяжный поверенный и литературный критик В. П. Гаевский писал в дневнике за 1883 год:

Решение о покупке земли и переносе могил выглядело вполне рациональным выходом из создавшейся ситуации. Однако на перенос могил требовалось разрешение властей и согласие родственников усопших, к примеру вдовы В. Г. Белинского, но об этом почему-то не вспомнили. 19 сентября 1883 года Гаевский записал в дневнике:

Запись от 25 сентября гласила:

Выполнить последнюю волю Тургенева оказалось невозможным. Но 13 сентября организаторы похорон уже сообщили в Париж, что все готово к погребению. Правда, и там распорядители похорон раз за разом проявляли изумительную непредусмотрительность.

___

20 сентября 1883 года в русской церкви на парижской улице Дарю была отслужена напутственная панихида и в специальном фургоне гроб доставили на вокзал, где в одном из ангаров все было готово для торжественного прощания с писателем. Никаких эксцессов на церемонии быть, казалось бы, не могло — на нее были приглашены только видные представители французской и русской культурной элиты, официальные лица, знакомые и друзья Тургенева. Но французский писатель Эдмон Абу в речи, обращаясь к Тургеневу, сказал:

Газета Berliner Borsen-Courrier сообщала:

Днем позже та же газета информировала читателей:

Мало того, прусские таможенные чиновники долго не отпускали сопровождавшую гроб дочь Полины Виардо — Клоди Шамро и ее мужа, неспешно проверяя их личные вещи и взимая пошлину за провоз ящиков с венками. В результате, когда супруги добрались до вокзала Силезской дороги, гроба там уже не было.

«Двадцать третьего августа (4-го сентября н. с.) я в последний раз поклонился праху Тургенева в Буживале, а 23-го сентября, в 6 час. утра, мне пришлось встретить его тело в Вержболове; оно прибыло одно, без провожатых и без документов…

К самому окошку моего номера на станции, где я провел ночь, подошел тот самый прусский пассажирский поезд, с которым должно было прибыть тело Тургенева, а через несколько минут ко мне вбежал служитель с известием, что тело Тургенева прибыло, одно, без провожатых и без документов, по багажной накладной, где написано: "1 — покойник" — ни имени, ни фамилии! Мы только догадывались, что это — Тургенев, но, собственно, не могли знать того наверное. Тело прибыло в простом багажном вагоне, и гроб лежал на полу, заделанный в обыкновенном дорожном ящике для клади; около него по стенкам вагона стояло еще несколько ящиков, очевидно, с венками, оставшимися от парижской церемонии. Предоставляя времени выяснить после, как все это могло случиться, мы занялись тотчас вопросом, что делать в эту минуту, так как нельзя было долго задерживать прусского поезда с прусской прислугой, торопившейся уехать обратно в Эйдткуйен.

Вследствие различных причин, а также и потому, что и утром в пятницу по-прежнему оставалось неизвестным, поедет ли тело далее сегодня же вечером, когда нагонят его иностранные провожатые, или оно простоит здесь несколько дней, явились различные мнения, как поступить с телом; мое мнение было — поставить тело в церковь, которая находится в нескольких шагах от станции. Подоспевший во время нашей беседы настоятель церкви согласился с моим мнением, особенно ввиду того, что, может быть, телу придется простоять в багажном сарае до понедельника утра, то есть в течение трех суток,— и поезд, направившийся было задним ходом к пакгаузам, был возвращен к дверям таможенного пассажирского зала.

Вечером того же дня в Вержболово прибыли супруги Шамро, но отъезд в столицу империи задерживался. А. Ф. Кони, в ту пору бывший председателем Санкт-Петербургского окружного суда, вспоминал:

Но, несмотря на плохую погоду и краткость остановок поезда, практически на каждой станции днем и ночью собирались желавшие проститься с Тургеневым. Газеты так описывали происходившее:

«В Вильне при приближении поезда, вся платформа была занята народом…

В Острове собралась группа людей с венком, ожидавшая поезда до полуночи; в Пскове в два часа ночи на платформе находилась значительная толпа.

В шесть часов утра в Луге большая толпа людей и духовенство в облачении ожидали прибытия поезда. Вследствие того немедленно был открыт вагон; это было первое состоявшееся в пути заупокойное служение.

Утром 27 сентября 1883 года траурный вагон прибыл в Санкт-Петербург, где Министерство внутренних дел уже успело приструнить всех оппозиционно настроенных подданных империи. Члены различных обществ, собиравшиеся было объединиться и достойно проводить в последний путь великого писателя, дать отпор намерению властей принизить его значение для России, погрязли в спорах, а затем покорно согласились подчиниться полиции. Британская Times констатировала:

Кроме ставших известными публике приготовлений были и тайные.

Завесив колесницу огромным количеством венков, ее неприглядный вид скрыли. И грандиозная процессия двинулась к кладбищу.

«Среди этой сплошной массы венков,— сообщали газеты,— мы видели и роскошный венок с золотой надписью от здешних мировых судей, от санкт-петербургских присяжных поверенных, от студентов Киевского университета, от Новороссийского университета, от представителей дворянства, от духовной академии, от частных лиц…

В целом же поразительные по красоте венки и величественная панихида в храме на кладбище не могли скрыть от присутствующих главного, отмеченного репортерами:

Финал же вышел воистину трагикомическим.

Читайте также: