Шюц структура повседневного мышления кратко

Обновлено: 02.07.2024

Альфред Шюц рассматривал представления о структуре повседневности. Они могут быть представлены в трех разделах: практическая интерсубъективность, структура действия, учение о смысловых сферах.

Существует несколько типов личностей, то есть мы взаимодействуем не с людьми, а с типами. Итак, общее описательное явление повседневности с точки зрения Шюца: это сфера человеческого опыта, характеризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Для нее характерно напряженно-бодрствующее состояние сознания, целостность личного личностного участия в мире, представляющем собой совокупность оптических, не вызывающих сомнения в объективности своего существования, форм пространства, времени и социальных взаимодействий.

А. Щюц справедливо отмечает, что лишь очень малая часть знания о мире рождается в личном опыте. Большая часть имеет социальное происхождение. Кроме того, А. Шюц выделяет некоторые конституирующие элементы повседневности как особой формы реальности:

• активная трудовая деятельность, ориентированная на преобразование внешнего мира;

• воздержание от всякого сомнения в существовании внешнего мира и в том, что этот мир может быть не таким, каким он является активно действующему индивиду;

• напряженное отношение к жизни;

• специфическое восприятие времени – цикличное время трудовых ритмов;

• личностная определенность индивида; он участвует в повседневности всей полнотой личности, реализующейся в деятельности;

• особая форма социальности – интерсубъективно структурированный и типизированный мир социального действия и коммуникации.

Итак, повседневность представляется А. Щюцу миром самоочевидности, которую каждый разделяет с другими людьми и воспроизводит по привычке в стабильных ситуациях. Повседневность как область предельно широких значений взаимодействует со специализированными областями, которые являются сферой конечных значений. Вместе они создают обширный запас знаний, необходимый для воспроизводства общества. Идеи А. Шюца были развиты многими как зарубежными, так и отечественными исследователями. Под влиянием его работ в социологии возникает такое направление как феноменологическая социология знания.

Печатается по изданию: Альфред Шюц Структура повседневного мышления // Социологические исследования. 1988. № 2. С. 129-137.

Повседневное мышление как система конструируемых типов

Такой опыт включает в себя представление о том, что мир, в котором мы живем, – это мир объектов c более или менее определенными качествами. Среди этих объектов мы движемся, испытываем их сопротивление и можем на них воздействовать. Но ни одни из них не воспринимается нами как изолированный, поскольку изначально связан с предшествующим опытом. Это и есть запас наличного знания, которое до поры до времени воспринимается как нечто само собой разумеющееся, хотя в любой момент оно может быть поставлено под сомнение.

Говоря на специфическом языке Гуссерля, чей анализ типического строения мира повседневной жизни мы суммировали, черты, выступающие в действительном восприятии объекта, апперцептивно переносятся на любой другой сходный объект, воспринимаемый лишь в его типичности. Действительный опыт подтверждает или не подтверждает мои ожидания типических соответствий. В случае подтверждения содержание типа обогащается; при этом тип разбивается на подтипы. С другой стороны, конкретный реальный объект обнаруживает свои индивидуальные характеристики, выступающие, тем не менее, в форме типичности.

Хрестоматия

Теоретические концепции повседневности

В современной гуманитарной науке

Феноменологическая социология: повседневность как интерсубъективный жизненный мир

Альфред Шюц Структура повседневного мышления

Повседневное мышление как система конструируемых типов

Вопросы к тексту:

1. В чем выражается избирательная активность нашего сознания?

3. Что такое биографическая детерминация знания? Почему, по мнению А. Шюца, всякое знание имеет социальное происхождение?

8.4. Шюц а. Структура повседневного мышления. Повседневное мышление как система конструируемых типов

Такой опыт включает в себя представление о том, что мир, в котором мы живем, – это мир объектов с более или менее определенными качествами. Среди этих объектов мы движемся, испытываем их сопротивление и можем на них воздействовать. Но «ни один из них не воспринимается нами как изолированный, поскольку изначально связан с предшествующим опытом. Это и есть запас наличного знания, которое до поры до времени воспринимается как нечто само собой разумеющееся, хотя в любой момент оно и может быть поставлено под сомнение.

Попытаемся показать, как бодрствующий взрослый человек воспринимает интерсубъективный мир повседневной жизни, на которую и в которой он действует как человек среди других людей.

Человек в любой момент его повседневной жизни находится в биографически детерминированной ситуации, т. е. в определенной им самим физической и социокультурной среде. В такой среде он занимает свою позицию. Это не только позиция в физическом пространстве и внешнем времени, не только статус и роль в рамках социальной системы, это также моральная и идеологическая позиция. Это отложение всего предшествующего опыта, систематизированного в привычных формах наличного запаса знаний. Как таковое оно уникально, дано этому человеку и никому другому.

Анализируя первые конструкции повседневного мышления, мы вели себя так, будто мир — это мой частный мир, игнорируя при этом тот факт, что с самого начала он является интерсубъективным миром культуры. Он интерсубъективен, так как мы живем среди других людей, нас связывает общность забот, труда, взаимопонимание. Он — мир культуры, ибо с самого начала повседневность предстает перед нами как смысловой универсум, совокупность значений, которые мы должны интерпретировать для того, чтобы обрести опору в этом мире, прийти к соглашению с ним. Однако эта совокупность значений — и в этом отличие царства культуры от царства природы — возникла и продолжает формироваться в человеческих действиях: наших собственных и других людей, современников и предшественников. Все объекты культуры (инструменты, символы, языковые системы, произведения искусства, социальные институты и т. д.) самим смыслом своим и происхождением указывают на деятельность человеческих субъектов. Поэтому мы всегда ощущаем историчность культуры, сталкиваясь с ней в различных традициях и обычаях.

Теперь предстоит рассмотреть дополнительные конструкции, возникающие в повседневном мышлении, учитывая при этом не частный, но интерсубъективный мир, и то, что представления о нем — не только мое личное дело; они изначально интерсубъективны, социализированы. Мы рассмотрим кратко три аспекта проблемы социализации знания: взаимность перспектив или структурную социализацию знания; социальное происхождение знания или его генетическую социализацию; социальное распределение знания.

2) биографически детерминированные ситуации, моя и другого человека, соответствующие наличные цели и определяемые ими системы релевантностей (моя и другого) должны различаться, по крайней мере до некоторой степени.

Повседневное мышление преодолевает различия индивидуальных перспектив, являющиеся следствием этих факторов, с помощью двух основных идеализации:

Любой индивидуальный запас наличных знаний в тот или иной момент жизни разграничен на зоны в различной степени ясности, отчетливости, точности. Эта структура порождается системой преобладающих релевантностей и, таким образом, биографически детерминирована. Знание этих индивидуальных различий, само по себе, уже элемент обыденного опыта: я знаю, к кому и при каких типичных обстоятельствах я должен обратиться как к компетентному доктору или юристу. Другими словами, в повседневной жизни я конструирую типологию знаний другого, их объем и структуру. Поступая таким образом, я предполагаю, что он руководствуется определенной структурой релевантностей, которая выражается у него в наборе постоянных мотивов, побуждающих его к особому типу поведения и определяющих даже его личность.

Читайте также: