Раковорская битва 1268 кратко

Обновлено: 01.07.2024

Раковорская битва состоялась 18 февраля 1268 года между армиями северорусских республик и княжеств против объединенных сил рыцарей Ливонского ордена и Датской Эстляндии вблизи крепости Везенберг. Сражение завершилось сокрушительным поражением рыцарей.

Князь Довмонт был вынужден покинуть Великое княжество Литовское в ходе борьбы за престол по смерти Миндовга и был принят во Пскове. В 1267 году новгородцы организовали поход против Литвы, но из-за разногласий в среде командования поход не состоялся.

Вместо этого войска вторглись в датские владения, находившиеся на территории современной Эстонии, и подступили к замку Раквере, но после гибели от стрел семи человек из войска отступили и обратились за помощью к великому князю Владимирскому Ярославу Ярославичу, который прислал вместо себя своих сыновей Святослава и Михаила, а также Дмитрия Переяславского и других князей.

В Новгороде началось изготовление осадных орудий для предстоящего похода. Орденские епископы и рыцари из Риги, Вильянди и Юрьева прибыли в Новгород просить мира и поклялись не помогать раковорцам и ревельцам, однако при последующем сборе войск ливонская хроника упоминает вильяндцев и воинов из других городов.

Поход начался 23 января. Русские войска вторглись в землю Вирумаа, принадлежавшую датчанам. Битва состоялась 18 февраля 1268 года, в сыропустную субботу. Описание битвы сильно расходится в немецких и русских источниках.

Войско Ливонского ордена, ставшего с 1237 года Ливонским ландмайстерством Тевтонского ордена, выступило из Юрьева, и после соединения с датчанами, которые располагали более значительными силами, заняло позицию на левом фланге против Святослава, Дмитрия и Довмонта. Датчане же встали на правом, против Михаила Ярославича.

Новгородская летопись приводит рассказ, отсутствующий в хронике, об ожесточенном бое в центре между новгородцами и железным полком противника, в ходе которого погиб новгородский посадник и еще 13 бояр поименно, тысяцкий и еще 2 боярина поименно пропали без вести, а князь Юрий отступил, в связи с чем даже был заподозрен в измене.

Между тем русские нанесли мощный контрудар. Состав его участников точно называет ливонская хроника: 5 000 воинов во главе с Дмитрием Александровичем, - но сообщает о том, что рыцарям удалось малыми силами остановить его. В то же время летопись связывает с этим контрударом общую победу русского войска в битве, и рассказывает о преследовании противника на протяжении 7 верст до Раковора тремя дорогами, потому что кони не могли ступать по трупам.

Вечером к месту битвы подошел еще один немецкий отряд, но ограничился разграблением новгородского обоза. Русские ожидали утра, чтобы сразиться с ним, но немцы отошли. Русские войска простояли под стенами Раковора три дня. Видимо, приступить к осаде и штурму города помешала потеря в битве обоза с осадными приспособлениями.

В это время псковская дружина Довмонта огнем и мечом прошлась по Виронии, чиня грабежи и захватывая пленных. Князь мстил врагу за нападения на его земли. В 1269 году Орден предпринял ответный поход, закончившийся безрезультатной 10-дневной осадой Пскова, отступлением рыцарей при приближении новгородского войска во главе с князем Юрием и заключением мира. Спустя всего 8 лет после битвы при Дурбе с войсками Литвы крестоносцы потерпели новое поражение, приостановившее на 30 лет немецко-датскую экспансию.

После уверенной победы Александра Невского над главными силами Ливонского ордена у Чудского озера и успешного отражения литовских вторжений, опасность иноземного вторжения для окраин Северо-Западной Руси была устранена на несколько десятилетий. Однако в последней трети ХIII века вследствие внутренних неурядиц псковских владений и слабости власти великого князя владимирского в этом регионе проблема католической экспансии возникла вновь.

Помимо рыцарей-католиков, большие проблемы доставляли Пскову и Новгороду литовские князья, совершавшие частые набеги на русские владения, а также иногда вступавшие в союз с Ливонским орденом. Правители Северо-Западной Руси по мере своих сил активно противостояли внешним посягательствам врагов-соседей. Князья совершали частые походы против ливонских и датских рыцарей, а также вторгались в литовские владения, иногда предпринимая серьёзные осады вражеских городов и крепостей.

Наиболее всех преуспел в борьбе с внешними врагами псковский князь Довмонт. В 1267 году псковско-новгородское войско совершило самый успешный поход против литовцев, бесконечно разоряющих русские приграничные владения. Довмонт и новгородский воевода Елиферий Сбыславич нанесли сокрушительное поражение литовским князьям.

Довмонт (в крещении - Тимофей), князь псковский в 1266-1299 гг. Причислен Русской Православной Церковью к лику святых в последней четверти XVI века.

После этого разгрома литовцы много лет не осмеливались повторять свои грабительские набеги. Устранив одну проблему, псковитяне и новгородцы почти сразу же столкнулись с другой, ещё более опасной. Датские рыцари, прочно осевшие на севере нынешней Эстонии серьёзно осложняли экономическую ситуацию в псковских и новгородских землях, всячески препятствуя торговле – главному источнику процветания Северо-Западной Руси.

Пришлые датские феодалы контролировали торговые пути, шедшие из Северо-Западной Руси в Прибалтику и Пруссию. Оплотами датчан были крепости Ревель (в русских летописях – Колывань; сегодня Таллинн) и Везенбург (Раковоре; сегодня эстонский город Раквере). За спиной датских оккупантов стояли немецкие рыцари и феодалы, стремившиеся вовлечь их в большую войну против Пскова и Новгорода.

В ответ на жёсткий прессинг датчан князь Довмонт решил предпринять большой поход против них. Псковский защитник намеревался отбросить досаждавших католиков прежде, чем те смогут значительно усилиться. На зов псковского посадника явились самые могущественные силы тогдашней Северо-Восточной Руси.

В Псков прибыл Дмитрий Александрович (старший сын Александра Невского) с переяславской дружиной, Святослав Ярославич с владимирской дружиной, Михаил Ярославич с тверской ратью. Пришли также полки суздальские с князем Юрием Андреевичем, смоленское, полоцкое и новгородское ополчение, отряды ладожан и ижорян.

Всего в Новгороде в самом начале 1268 года по ливонским источникам собралось около 30 000 русских ратников – сила по тем временам не просто внушительная, а огромная. Однако памятуя о извечной склонности католических хронистов многократно завышать численность противников крестоносцев, столь необоснованно высоким цифрам немецких хронистов верить нельзя.

Численность дружин даже самых могущественных княжеств и самых крупных городов Северо-Восточной Руси во второй половине ХIII века никогда не превышали 500-700 человек. Исходя из этого, общая численность переяславской, тверской, владимирской и суздальской дружин составляла 2000-3000 воинов. Смоленское, полоцкое и новгородское ополчение в совокупности могло насчитывать 1500-2000 человек. К этой цифре можно прибавить ещё максимально полторы сотни ополченцев из числа союзных Новгороду карелов, ладожан и ижорян. Итого, войско Северо-Восточной Руси, по всей вероятности насчитывало 3500-5000 бойцов.

Узнав о приготовлениях русских князей, Отто фон Лаутенберг (в ряде источников фон Роденштейн) – ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии направил в Новгород посольство, предлагая заключить мирное соглашение. По его условиям орденские братья обязались не воевать на стороне датчан, а новгородская делегация обещала не вторгаться в Ливонские владения.

23 января 1268 года объединённое русское войско с большим обозом и осадными орудиями выступило из Новгорода. 17 февраля князья-союзники пересекли пограничную реку Нарову и вторглись в датские владения. Противник не решился на битву на открытой местности, затворившись в Раковоре.

Русская рать разбила стан на берегу реки Кунде (в русских летописях – Кегола) примерно в трёх верстах от Раковорской крепости. Князья намеревались на следующий день приступить к осаде. Однако ночью ситуация изменилась. На помощь датчанам прибыли значительные подкрепления – отряды ливонской конницы и пехоты. Так, вероломно и вполне прогнозируемо орденская правящая верхушка нарушила условия недавнего мирного соглашения.

Согласно русских источников, силы Ливонского ордена в Раковоре привёл сам фон Лаутенберг. Согласно Ливонской рифмованной хронике, ландмейстер в тоже самое время сражался у берегов Западной Двины (Даугавы) с литовцами. Скорее всего, силами Ливонского ордена в битве при Раковоре руководил Александр – епископ Дерптский.

Силы Ливонского ордена и гарнизона Раковоре были значительно меньше русской рати, скорее всего, они насчитывали 2.000-3.000 человек. Зато епископ Дерптский имел под своим началом хорошо обученных и вооружённых воинов-профессионалов, преимущественно конных и закованных в броню.

Первоначально русские князья хотели выстроить свои полки по подобию диспозиции Александра Невского у берегов Чудского озера. Однако Довмонт и Дмитрий Александрович резонно заметили, что противник слишком хорошо изучил за прошедшие годы русскую тактику ведения боя. По предложению Дмитрия Александровича, взявшего на себя роль старшего военачальника, русское войско расположилось иначе.

Раковорская битва состоялась 18 февраля 1268 г. между объединенным войском Северо-Восточной Руси с одной стороны и силами Ливонского отделения Тевтонского ордена, католических епископов восточной Прибалтики и датского короля с другой.

После практически одновременной смерти Александра Невского и литовского короля Миндовга в 1263 г. распался начавший оформляться союз Владимирской Руси и Литвы против Тевтонского ордена, основательно закрепившегося к тому времени в Восточной Прибалтике и серьезно угрожавший самому существованию последнего.

В Литовском государстве после гибели Миндовга начались военные столкновения между его наследниками и соратниками, в результате которых большая их часть погибла, а например, нальшанский князь Довмонт (Даумантас), вынужден был покинуть родину и вместе с семьей и дружиной отправился в Псков, где был принят на службу в качестве воеводы. В целом же, молодое Литовское государство, лишившись центральной власти, вновь распалось на отдельные княжества и не проявляло себя на внешнеполитической арене еще длительное время, ограничиваясь обороной собственной земли и эпизодическими набегами на территорию соседей. Впрочем, политических целей эти набеги не преследовали.

Русь, в отличие от Литвы, после смерти Александра Невского избежала серьезных усобиц. Новгород безропотно принял на княжение Ярослава Ярославовича, ставшего великим князем Владимирским, несколько успешных походов псковского воеводы Довмонта, крещенного по православному обряду под именем Тимофея, на Литву (1265 – 1266 г.г.) окончательно устранили литовскую угрозу западным границам Руси. Наиболее серьезную опасность на севере для Руси теперь представлял католический анклав на землях Ливонии и Латгалии (совр. Эстонии и Латвии).

Со времени захвата в 1226 г. крестоносцами Юрьева, переименованного оккупантами в Дерпт или Дорпат, ими неоднократно предпринимались попытки подчинить своему влиянию земли, лежащие восточнее Чудского озера и реки Нарва, то есть территории, занимаемой племенами ижора и водь, к тому времени, в основном, уже христианизированных по православному обряду. Однако при этом каждый раз они наталкивались на пусть иногда неорганизованное, но всегда упорное и яростное сопротивление своих восточных православных соседей – Великого Новгорода и его форпоста на западных границах – Пскова. В тех случаях, когда на помощь этим городам приходили князья Владимирской Руси, предприятия крестоносцев заканчивалось тяжелыми военными поражениями (битва под Юрьевом 1234 г., Ледовое побоище 1242 г. и др.). Поэтому очередная попытка продвинуть свое влияние на восток готовилась особенно хитро и тщательно.

Когда и где именно – в канцелярии Рижского архиепископа или Ордена возник план нанесения военного поражения Новгороду путем провокации его конфликта с датчанами и последующим вмешательством в этот конфликт, остается загадкой. Если исходить из того, чья роль в осуществлении этого плана была наиболее активной, то его инициатором следует признать Орден. Однако, сам почерк, стиль, с которым этот план был задуман, характерен, скорее, для папской канцелярии. Как бы то ни было, план был создан, согласован и утвержден всеми заинтересованными сторонами. Суть его заключалась в том, что датская сторона, как наиболее слабая в военном отношении провоцирует своими агрессивными действиями Новгород на военный поход ограниченными силами в северную Ливонию. В Ливонии новгородцев будут поджидать объединенные силы анклава, следует неминуемый разгром ядра новгородского войска, после чего, пока новгородская община приходит в себя и собирает новые силы, следует серия молниеносных захватов укрепленных пунктов на территории восточнее Нарвы и Чудского озера.

Так произошло и в конце 1267 г. Новгородцы стали готовиться к походу. Великий князь Ярослав Ярославович попытался воспользоваться этими обстоятельствами и хотел повести собранное новгородцами войско на Полоцк, который планировал подчинить своему влиянию. Под давлением великокняжеского наместника, князя Юрия Андреевича, объединенные дружины вышли в поход в направлении на Полоцк, но в нескольких днях пути от Новгорода новгородская дружина устроила стихийное вече. Новгородцы объявили наместнику великого князя, что на Полоцк или в Литву не пойдут. Надо полагать, что Юрий Андреевич был крайне недоволен таким поворотом дел, однако новгородским воеводам все-таки удалось убедить княжеского наместника присоединить свою дружину к общему походу, целью которого на том же вече были избраны, казалось бы, слабые и беззащитные в военном отношении Раковор и Ревель. Русские заглотили приманку, заботливо подброшенную им Орденом и Ригой.

Во втором походе на Раковор планировалось участие значительно больших сил. В Новгороде усиленно ковалось оружие, во дворе новгородского архиепископа мастера монтировали осадную технику. Новгородцам удалось убедить великого князя Ярослава Ярославовича в необходимости и выгоде похода именно в Ливонию. В походе также решили принять участие другие князья владимирской земли: Дмитрий Александрович Переяславский (сын Александра Невского), Святослав и Михаил Ярославичи (сыновья великого князя) с тверской дружиной, Юрий Андреевич (сын Андрея Ярославовича, брата Невского), а также князь Довмонт с псковской дружиной. Без непосредственного одобрения великого князя такая коалиция состояться, конечно, не могла. Кроме этого как участники похода в летописи поименованы князья Константин и Ярополк, но с уверенностью об их происхождении можно говорить лишь то, что они были рюриковичами. Сила собиралась весьма внушительная.

23 января 1268 г. русское войско в полном составе с обозом и осадными приспособлениями вышло из Новгорода, вскоре русские переправились через Нарву и вступили в ливонские владения датского короля. На этот раз русские не торопились, разделившись на три колонны, они планомерно и целенаправленно занимались разорением враждебной территории, медленно и неотвратимо приближаясь к первой цели своего похода – Раковору.

Русское войско продвигалось по враждебной территории, не встречая никакого сопротивления, силы были настолько велики, что военный поход казался увеселительной прогулкой. Тем не менее, вероятно, до руководителей похода дошли сведения о том, что вражеская армия вышла в поле и готовится дать бой, поскольку непосредственно перед боевым столкновением войско снова было собрано в единый кулак.

Кроме того именно в Махольме (Виру-Нигула) на берегу Пады находятся развалины одной из самых древних каменных церквей на территории северной Эстонии – капелла св. Марии. По данным археологических исследований время ее основания – вторая половина XIII в. Многие исследователи, на мой взгляд, небезосновательно, полагают, что эта капелла была построена в память о погибших в раковорской битве на холме, под которым, собственно, эта битва и произошла.

О численности участвовавших в раковорской битве войск достоверных сведений нет. В Ливонской рифмованной хронике говорится о тридцати тысячах русских и в шестьдесят раз меньшей (то есть полтысячи) армии союзников. Как первая, так и вторая цифры вызывают более чем серьезные сомнения. Не вдаваясь в подробности дискуссии, развернувшейся по поводу численности участвовавших в битве войск, скажу, что наиболее правдоподобным мне кажется мнение о том, что как русское, так и немецкое войско насчитывало около пятнадцати-двадцати тысяч человек.

Отразив атаку переяславской дружины, тевтонцы продолжили наступление на новгородский полк. Сражение стало приобретать затяжной характер, его эпицентр перемещался то в одну, то в другую сторону, кто-то бежал вперед, кто-то назад, атаки накатывались волнами одна на другую. Дрогнул и сбежал с поля боя датский отряд, тверская дружина бросилась его преследовать.

К концу светового дня через несколько часов после начала сражения новгородский полк окончательно рассыпался, однако, тевтонцы были настолько утомлены, что о преследовании отступавших русских речи быть не могло. Тевтонцы ограничились атакой на русский обоз, который им удалось захватить. Пожалуй, это был ключевой момент всего похода, поскольку именно в обозе находились осадные приспособления, предназначенные для штурма Раковора и Ревеля. Нет никаких сомнений, что эти приспособления были немедленно уничтожены.

Чтобы окончательно поставить точку в вопросе о победителе в раковорской битве необходимо проанализировать события имевшие место после нее. Событие такого масштаба не могло не иметь последствий, которые не были бы отмечены пером летописца.

После возвращения из раковорского похода русское войско было распущено. Дмитрий Александрович, и остальные князья разошлись по своим уделам, уведя с собой дружины. В Новгороде остался только великокняжеский наместник – бежавший с поля боя князь Юрий Андреевич. Не о каких военных приготовлениях в Новгороде не один источник не упоминает, в новгородской земле воцарилось полное спокойствие.

Таким образом, по итогам раковорской битвы и последовавших за ней событий, мы можем уверенно констатировать, что на берегах реки Пада 18 февраля 1268 г. русское войско одержало тяжелую, но бесспорную победу, остановившую крестоносную экспансию в восточной Прибалтике более чем на тридцать лет.

Вероломное посольство

Прологом к Раковорской битве стоит считать поход на запад, который в 1267 году предприняли новгородские дружины. Первоначальной целью похода была Литва, к тому времени раздираемая внутриусобной борьбой, но затем решено было идти на более слабого противника — датские владения в Ливонии (нынешней Эстонии). Дойдя до первого крупного замка — Раковора, новгородцы не смогли взять его сразу, а поскольку никаких осадных орудий и машин они с собой не имели, войску пришлось возвращаться, удовлетворившись уже взятой добычей. Но от мысли захватить замок, который перекрывал дорогу вглубь ливонских земель и к Колывани (современному Таллину), в Новгороде не отказались.

Эпизод Раковорской битвы. Миниатюра из Лицевого летописного свода XVI века

Пока собирались рати, в самом Новгороде и в Пскове, где воеводой был бежавший из Литвы после начала междоусобиц князь Довмонт, после православного крещения ставший Тимофеем, началась усиленная подготовка к новому походу на Раковор. На этот раз войска намеревались осадить замок, а потому спешно ремонтировались старые осадные машины и строились новые. Все эти приготовления не укрылись от внимания немецких купцов, традиционно служивших также и разведчиками. В Ливонии сразу оценили вероятную опасность грядущего новгородского похода — как и возможность одним ударом разделаться с русским войском, если удастся собрать достаточно сил для победы и при этом сделать это втайне от Новгорода.

Трудно сказать, приняли в Новгороде уверения послов за чистую монету или все-таки допускали, что те обманывают, но поход начался в запланированное время. Численность объединенного русского войска семи князей, в которое входили новгородская, псковская, тверская и переяславская дружины, составляла порядка 16-18 тысяч. При этом немецкие хроники утверждают, что русских было около 30 тысяч, но эти цифры подвергаются сомнению, поскольку в тех же источниках численность датско-немецкого войска явно занижена до 1500 человек. Более вероятно, что и со стороны немцев и датчан было выставлено около 18 тысяч воинов, костяк которых составляли ливонские рыцари.

Местом будущего сражения магистр Ливонского ордена Отто фон Роденштейн выбрал западный берег речки Пады поблизости от села Махольм (современный поселок Виру-Нигула). Это было, пожалуй, единственное место на подступах к Раковору, где можно было организовать таранный удар тяжелой орденской конницы — главной ударной силы объединенного датско-немецкого войска. Именно поэтому свои войска магистр фон Роденштейн выстроил на вершине холма, оставив русским место в низине, на берегу речки. Миновать его соединенные русские рати никак не могли: дорога, проходившая мимо Махольма, между берегом Финского залива и ливонскими болотами, была единственным удобным путем к Раковору. И оставалось только ждать, когда же новгородцы и иже с ними доберутся до места будущей схватки.

Русские воины преследуют отступающих ливонских рыцарей во время Раковорской битвы. Рисунок художника Милека Якубца, 2013 год

К этому времени остальные части объединенного датско-немецкого войска были уже разгромлены; причем потери противника были столь велики, что кони, как сказано в летописях, не могли ступать по трупам. Датчане не выдержали удара опытной псковской дружины под командованием князя Довмонта (их предводитель, дерптский епископ Александр, погиб в самом начале сражения), ливонское ополчение — ратников князя Дмитрия Александровича. Противник спешно отступал к Раковору, стремясь укрыться за его стенами, а русские войска преследовали их тремя дорогами, стараясь охватить с флангов и отрезать от цитадели. Но охват не удался; провалилась и осада, поскольку опоздавший к основной схватке немецкий отряд, видя ушедшие в преследование силы русских, атаковал новгородский обоз и уничтожил осадные машины.

За кем осталось поле брани

Трое суток новгородцы, тверичи, переяславцы и псковичи простояли на поле сражения, подбирая раненых и хороня убитых. Разгромленные ливонские рыцари и датчане не рисковали выходить за пределы стен Раковора, понимая, что второго сражения могут и не выдержать. В то же время у русских тоже не было сил на то, чтобы попытаться атаковать замок без специальных приспособлений. Поэтому на четвертый день русские войска оставили поле битвы, столь неудачной для Ливонского ордена, и отправились домой.

Как ни удивительно, но победу в Раковорском сражении каждая сторона — и русские, и немцы с датчанами — записала на свой счет. Хронисты Ливонского ордена упирали на то, что русские войска так и не сумели взять Раковор и пройти дальше него, что, дескать, и свидетельствует о победе немецкого оружия. Но по обычаям того времени победителем в схватке считался тот, за кем осталось поле битвы, и с этой точки зрения успех русских ратей очевиден.

Раковорский замок в современном эстонского городе Раквере

Кроме того, удар, полученный Ливонским орденом, был настолько силен, что он с тех пор перестал представлять серьезную опасность для северо-западных русских княжеств. Примером тому может служить попытка взять Псков, предпринятая орденом на следующий год. Это был своего рода реванш за Раковорскую битву. Хотя немцам удалось осадить город, взять его они так и не смогли, а когда к стенам подступили рати Владимирского княжества и его вассалов, в том числе переяславцы под командованием Дмитрия Александровича, вынуждены были начать мирные переговоры и отступить, не достигнув своих целей.

Раковорская битва (1268) осталась в тени Невской битвы (1240) и Ледового побоища (1242) незаслуженно. Причина ясна — политическая конъюнктура и построение мифа об Александре Невском в Московской Руси. В то время как битвы Александра Ярославича были больше похожи на стычки по своим масштабам, сражение у Раковора было одним из крупнейших в XIII столетии. С обоих сторон примерно по 20 тысяч человек (оценки разнятся). Победа северорусских земель прекратила попытки экспансии крестоносцев на 30 лет (отдельные вылазки и грабежи случались, впрочем).

Участники сражения

Довмонт (в крещении Тимофей) присягает Пскову

На Руси же после смерти Александра Невского не произошло серьёзных междоусобных конфликтов. Новгород принял Ярослава Ярославича, ставшего великим князем владимирским. Литовская угроза в то же время перестала существовать после удачных походов Довмонта в 1265 — 1266 годах. Опасность же всё ещё продолжала исходить от католиков Ливонии и Латгалии (ныне — Эстония и Латвия).

С тех пор, как крестоносцы захватили Юрьев в 1224 году (и переименовали его в Дерпт/Дорпат), они неоднократно пытались продвинуться восточнее Чудского озера и Нарвы. Но каждый раз крестоносцы сталкивались с ожесточённым сопротивлением Великого Новгорода и Пскова. Когда же на помощь северным республикам приходили владимирские князья, для крестоносцев всё заканчивалось плачевно. Вспомним битву под Юрьевом в 1234 или то же Ледовое побоище в 1242. В 1268 году ливонцы решили действовать хитрее.

Ловушка для русичей

План ливонских союзников был таков: датчане, как наиболее слабая сила в этих землях, должны были спровоцировать Новгород на военный поход на север Ливонии. Там же новгородцев должны были ждать объединённые войска католиков. Затем — неминуемый разгром новгородских отрядов, шок для новгородских горожан и серия захватов укреплённых позиций восточнее Нарвы и Чудского озера.

Поводом для кампании послужили притеснения новгородских купцов в Ревеле, столице датских территорий. Случались и нападения на торговые суда в Финском заливе. Новгородцы такое потерпеть не могли — торговля для вечевой республики была основным способ выживания. Горожане требовали решительного отпора западным соседям.

В конце 1267 года новгородцы стали готовиться к походу. Великий князь Ярослав Ярославич попытался воспользоваться ситуацией и повести новгородское войско на Полоцк, чтобы подчинить его себе. Князь Юрий Андреевич, великокняжеский наместник в Новгороде, надавил, и дружины пошли за Ярославом. Однако вскоре устроили стихийное вече, на котором решили, что ни в Полоцк, ни в Литву не пойдут. Новгородские воеводы убедили наместника присоединиться к походу на казавшиеся слабыми Раковор и Ревель. Уловка Ордена и Риги сработала.

23 января 1268 года русское войско в полном составе с обозом и осадными приспособлениями вышло из Новгорода, вскоре русские переправились через Нарву и вступили в ливонские владения датского короля. На этот раз русские не торопились, разделившись на три колонны, они планомерно и целенаправленно занимались разорением враждебной территории, медленно и неотвратимо приближаясь к первой цели своего похода — Раковору. Войско русских князей не встречало никакого сопротивление, настолько оно было велико.

О том, где именно произошла битва, в историки спорят до сих пор. Скорее всего битва произошла на речке Пада, возле села Махольм. Там могли легко пройти крупные войска — место совсем неподалёку от побережья Финского залива, в прочих же местах были труднопроходимые болота. К тому же там было легко сосредоточить силы. Сейчас в этом месте стоят развалины капеллы святой Марии. Предполагается, что церковь была поставлена в память о погибших. В то же время, есть и другая версия о месте битвы. В летописях присутствует упоминание речки Кеголе. Название до наших дней не сохранилось. Исследователи соотносят её с речушкой Кунда неподалёку от Раковора.

Капелла св. Марии у Виру-Нигула

Раковор

Каждая из участвовавших в битве сторон приписывает победу себе. Немецкие источники говорят о пяти тысячах убитых русских, однако как могли они их посчитать, если поле боя осталось за русскими, которые покинули его не раньше, чем похоронили всех убитых? Единственное, на основании чего условную победу можно было бы присудить союзникам, это отказ русских от штурма Раковора и прекращение ими похода. Все остальные имеющиеся у нас данные — бегство большей части католического войска, огромные потери среди датчан, епископского войска и ливонского ополчения, хотя и организованное, но все-таки отступление орденского отряда с поля боя, которое осталось за русскими, рейд Довмонта — все это свидетельствует о победе именно русского оружия. О победе же говорит и то, что тевтонцы через некоторое время после битвы принялись мстить. Один из таких набегов закончился боем на речке Мироповне, в ходе которого князь Довмонт разгромил значительно превосходящий по численности отряд немцев. Затем была попытка похода на Псков (немецкий хронист на этот раз преувеличил численность войска своих соотечественников, чтобы показать их мощь, русские дескать при виде войска разбежались). А ещё позднее мирный договор (1269 год). После же — тридцать с лишним лет относительного мира в Прибалтике, выгодного Новгороду и его союзникам.

Примечание автора: в качестве иллюстраций были использованы в том числе не относящиеся к Раковорский битве изображения, которые вполне могут перенести нас в реалии той эпохи. Причина проста — о битве мало говорят, её мало вспоминают.

Читайте также: