Приватизация в латвии кратко

Обновлено: 05.07.2024

Меню сайта

Приватизация в Латвии

Кому разрешат взлет?

Аппаратные игры вокруг приватизации вовсе не являются монополией России: в Латвии, например, они тоже случаются. Но несколько иные — сдержанные, на балтийский манер

В середине марта в 20 газетах мира за подписями министра приватизации Латвии Друбиса Скулте и генерального директора Латвийского агентства приватизации (ЛАП) Яниса Наглиса было опубликовано предложение ЛАП о приватизации 46 латвийских предприятий. Среди них — АО "Latvian Airlines" ("Латавио").
Объясним вкратце непривычные для российского слуха слова "предложение о приватизации". В Латвии — как и в ряде других осколков соцлагеря — существует такой механизм приватизации: объект предлагается всеобщему вниманию, заинтересовавшиеся им потенциальные покупатели представляют продавцу свой взгляд на развитие предложенной компании, равно как и на формы и масштаб своего делового участия. После рассмотрения полученных откликов ЛАП разрабатывает правила приватизации данного объекта, тем самым выбирая фактических партнеров приватизируемой компании. Вот и "Латавио" узнает имя своего покупателя в ближайшие месяцы: 27 апреля будет завершен прием заявок, и 120 дней отводится законом на их рассмотрение.
Что есть у "Латавио"? 11 рейсов в неделю в Москву, 7 в Стокгольм, 7 в Копенгаген, 4 в Хельсинки, 3 в Вену, 3 в Варшаву, 2 в Стамбул, 1 в Ларнаку — и планируемые рейсы в Париж, Киев, Баку. Основных средств в "Латавио" на 13,3 млн латов (1 лат = $1,9). Из них 7,1 млн — 25 самолетов различных типов и другой инвентарь и 6,2 млн — недвижимость (в том числе новый офис компании в центре Риги).
Латвийское управление гражданской авиации (из "летной" части которого и образовалось "Латавио") было в числе передовых в недавнем Аэрофлоте. Но после распада Союза дела фирмы пошли заметно хуже. В стране появились новые авиакомпании (сейчас их более двадцати — правда, далеко не все они имеют хотя бы один самолет), стали летать в Ригу иностранцы и из дальнего (Lufthansa, SAS, Hamburg Airlines, Finnair, LOT, CSA) и из ближнего зарубежья. Департамент авиатранспорта Латвии ориентируется на "открытое небо". Предельно открытое — никаких преимуществ национальным авиакомпаниям не предоставляется.
Нажив в таких условиях — с непривычки — немалые долги, "Латавио" стало все сильнее подвергаться критике со стороны "приверженцев свободной экономики": пора, мол, приватизировать авиаперевозки. И тогда вперед вышла SAS. В 1993 году она предложила правительству план создания новой авиакомпании. По этому плану долги "Латавио" оставались правительству, а новая авиакомпания (под фактическим контролем SAS), поглотив "Латавио" и получив ее линии вместе с эксклюзивным правом на ряд маршрутов (в том числе ключевых: в Москву, Стокгольм и Копенгаген), становилась господствующей в небе Латвии. Власти до сих пор не ответили ни да, ни нет.
Тогда SAS обратила внимание на другую латвийскую компанию — Baltic International USA (BI USA), созданную в 1992 году путем выделения части имущества из "Латавио" и создания СП с американцами. Возник проект создания новой "национальной" авиакомпании (52,2% из основного капитала в $11,5 млн — государству, по 17,4% — SAS и BI USA и по 6,5% — шведской и датской инвестиционным фирмам). Этот проект получил поддержку от Департамента авиатранспорта — настолько явную, что многие газеты предположили, что руководители департамента ждут больших должностей в новой авиакомпании. Почему же возникла мысль о недобросовестности чиновников?
Дело даже не в том, что взнос SAS планировался четырьмя С-9-21 25-летнего возраста. И не в том, что речь шла о фактическом закрытии "Латавио", — предусматривалось забрать все регулярные рейсы у "Латавио" и передать права на них новой авиакомпании без дальнейших конкурсов. Но газеты процитировали еще один пункт положения о новой авиакомпании: если одна сторона установит (причем не определено, каким образом) "нарушение соглашения" другой стороной, то может в бесспорном порядке выкупить ее акции. Над перспективой образования "латвийской" авиакомпании совсем без участия латвийского капитала вдоволь потешились многие журналисты.
Руководство "Латавио" разработало план приватизации. По словам вице-президента компании Андриса Буртниекса, план предусматривает сохранение у государства контрольного пакета акций (51% основного капитала новой компании в 25 млн латов), привлечение партнеров из Латвии (36%) и других стран (10%) и продажу 3% акций работникам теперешнего "Латавио" за приватизационные сертификаты. 28 декабря получено решение кабинета министров о приватизации авиакомпании.
И вот 14 марта правительство решало, какой из проектов принять: SAS-BI USA или "Латавио". В пользу первого — мощное лобби Департамента авиатранспорта. В пользу второго — лишь идейные соображения о недопустимости ликвидации национальной авиакомпании. Но прав оказался президент небольшой частной авиакомпании "Латпас-авио" Ефим Ратнер, еще несколько месяцев назад говоривший: "Загубить 'Латавио' правительство не захочет. Можно все: мешать работать, ругать в прессе, не давать денег. Но взять на себя ответственность за уничтожение национальной авиакомпании не захочет никто". И кабинет принял соломоново решение: передать вопрос на рассмотрение ЛАП и Фонду госимущества совместно с Департаментом авиатранспорта и Агентством развития Латвии. Но — после проведения конкурса по приватизации "Латавио", о котором мы уже говорили.
Впрочем, не вполне очевидно, поступят ли на этот конкурс предложения. В этом году компания добилась прибыльной (едва поднявшись над нулем) работы, заключены договоры о продаже неиспользуемых самолетов (почти на 2 млн латов), вскоре предполагается начать эксплуатацию самолетов SAAB. Начался рост числа пассажиров (опять-таки очень небольшой). Но ведь инвестор посмотрит и на результаты прошлого года, а там был убыток — 5,6 млн латов.
Нам, понятное дело, интереснее всего было бы узнать о российских кандидатах на участие в приватизации "Латавио". Возможно, такие и найдутся (известно, что наряду с западными авиакомпаниями "Латавио" ведет переговоры и с Аэрофлотом). Но им придется привыкнуть к тому, что приватизационные переговоры в Латвии ведутся на базе аудиторских оценок — у нас-то проще.

Всего пару месяцев назад, в июне, Кабинет министров дал задание всем министерствам подготовить предложения о том, как дальше быть с государственными предприятиями, находящимися в их ведении, и следует ли их сохранять в полной или частичной собственности государства и впредь.

Дьявол скрывается в деталях, и в данном случае деталь — это срок, до которого реформа госпредприятий должна быть реализована. В качестве крайнего срока указано 30 сентября 2014 года — ровно один месяц до выборов в следующего Сейма.

Первым с предложением о том, как распорядиться государственными долями предприятий, выступило Министерство экономики и его глава Даниэль Павлютс, ответственный за судьбу двух весьма прибыльных телекоммуникационных операторов — SIA Latvijas Mobilais telefons (LMT) и SIA Lattelecom. В каждом из них латвийскому государству принадлежит 51%, и по отношению к остальным участникам — шведскому концерну TeliaSonera — государство является держателем контрольного пакета. Годовые отчеты показывают, что оба участника рынка телекоммуникаций и электронной связи все эти годы работают с прибылью в сотни миллионов латов.

Тем не менее — то ли в силу проблем с управлением обоими предприятиями, или из-за взаимной конкуренции — перед отчуждением государственных долей был поднят вопрос об объединении LMT и Lattelecom.

Министр экономики до сих пор так и не смог дать ответ о том, какое количество долей после слияния LMT и Lattelecom останется у латвийского государства. Неясно, собирается ли правительство согласиться на сделку по слиянию в том случае, если в результате государство потеряет контрольный пакет (51%) в объединенном предприятии, и будет ли стоимость долей государства дороже, если оно станет миноритарным акционером.

Нет и ответа на вопрос, не приведет ли слияние к убыткам для LMT или Lattelecom. Ведь при таком объединении 1+1 не всегда равно 2, часто результат слияния иной — 1,5 или даже еще хуже. Абсолютно ясно, что объединять LMT и Lattelecom чтобы подарить контрольный пакет концерну TeliaSonera — это недальновидное подпиливание ножек у стула, на котором сам же и сидишь.

Латвийское законодательство предусматривает, что Кабинет министров принимает решение о том, доли каких предприятий можно приобрести за сертификаты, а каких — за реальные деньги.

Возможно, это совпадение, но согласно распоряжению Кабинета министров, при отчуждении принадлежащих государству долей, плата реальными деньгами предусматривается только в случае с LMT. Это условие не относится ни к Lattelecom, ни к возможному объединенному предприятию LMT/Lattelecom. За доли капитала последних можно будет расплатиться старыми, добрыми, незаслуженно забытыми сертификатами. Руководствуясь исторически установленными условиями использования сертификатов, это допускает и министр экономики.

Возникает логичный вопрос — не является ли план объединения LMT и Lattelecom второй частью приватизации? Или же это целенаправленная попытка что-то подарить шведской TeliaSonera?

Премьер Валдис Домбровскис должен взять личную ответственность и сдернуть покрывало секретности, наброшенное правительством на планы по отчуждению государственных долей капитала предприятий. Недопустимо, чтобы государственным имуществом распоряжались как своим, игнорируя интересы общества и способствуя коррупции.

Меню сайта

[стр. 164—184 бумажной версии номера]

Введение: восстановление капитализма

Вскоре после восстановления независимости в странах Балтии началась стремительная приватизация во всех сферах экономики. Старший научный сотрудник Петерсоновского института международной экономики Андерс Ослунд и тогдашний премьер-министр Латвии Валдис Домбровскис писали:

Бывшие собственники и их наследники

Попытаемся разобраться в этническом составе и имущественном статусе людей, потерявших право собственности вследствие утраты Латвией независимости. До 1917 года большинством многоэтажных доходных домов в Риге владели представители немецкой и русской диаспоры, в то время как латыши чаще строили небольшие деревянные дома в предместьях [4]. В начале XX века, вплоть до Первой мировой войны, доходное жилье в центре города возводили русские купцы [5]. В год строились до 400 зданий. Многие из их владельцев уехали вслед за русской промышленностью, эвакуированной в глубь империи в начале войны.

Некоторые источники указывают, что переселенцы, заключившие с UTAG договоры, ни от рейха, ни от его преемницы ФРГ ничего не получили [11]. Но позже именно этот документ лишил их права претендовать на восстановление прав собственности. Президент Латвийской ассоциации домовладельцев Дмитрий Трофимов пояснил:

Кроме того, суды были крайне неразборчивы к документам, подтверждающим права наследования, принимались даже устные свидетельства сторонних лиц [15].

Национализации по декрету 1940 года подлежали домовладения полезной площадью свыше 220 квадратных метров.

Юридические рамки

Вопрос о возвращении собственности законному владельцу отдавался на откуп муниципалитетам. Они принимали решение на основании заявления, поданного до 1 июня 1994 года (и даже позже, если это не задевало интересов третьих лиц). В спорных случаях дело решал суд, причем восстановление прав собственности освобождалось от судебных издержек.

Согласно изначальному варианту законодательства, арендодатель мог выселить съемщика без предоставления другого жилья в случае более чем трехмесячной неуплаты арендной платы и коммунальных платежей. С 1995 года органы самоуправления обязали выделять пособие на квартиру семьям, доходов которых недоставало для этих выплат.

С 1992-го по 2002 годы в Латвии, согласно данным Центрального статистического управления, был денационализирован или возвращен прежним владельцам 10 321 жилой дом, 78 тысяч квартир (8% от общего числа единиц жилья) общей площадью 3,6365 миллиона квадратных метров (6,6% общей площади жилья) [22]. В этих квартирах проживали 220 тысяч человек, то есть 10% жителей Латвии [23]. 65% денационализированных квартир находились в Риге, 7% в Лиепае и 4% в Юрмале [24]. Число домовладельцев, восстановивших права собственности, составило 14 151. В отношения разделенной собственности оказались втянуты владельцы 7354 земельных участков [25]. Ускоренная денационализация закончилась в 1996 году, но до сих пор имущество можно вернуть в судебном порядке.

Жильцы денационализированных домов права на приватизацию квартиры оказались лишены. Правда, при принятии законов о возвращении домовладений было издано специальное постановление, которое обязывало Совет министров разработать законопроект о компенсации для них – но этого до сих пор не сделано.

Восприятие законов в обществе

И проигравшая, и выигравшая в результате денационализации стороны остались не удовлетворены заданными правовыми рамками процесса. Негативно их оценивают и экономисты.

Многие в Латвии считают закон о денационализации дискриминационным. Вот мнение Регины Лочмеле-Луневой:

Это мнение разделяют многие специалисты, следящие за ситуацией в этой сфере. В 2005 году политолог Фелициана Раевска и экономист Альф Ванагс в совместной статье отмечали:

Впрочем, такой подход корректируется рассуждениями о моральной стороне вопроса. Дмитрий Трофимов, активно участвовавший в формировании жилищной политики и положительно оценивающий закон о денационализации, считает:

Точно так же свои сертификаты для выкупа жилья не смогли использовать люди, которые снимали квартиры в частных домах или в качестве поднанимателей, обитатели заводских общежитий, владельцы кооперативных квартир, которые уже заплатили за их приобретение деньги.

Наконец, некоторые из активных акторов денационализации успели с тех времен поменять свое мнение. Автор законов о денационализации домовладений, советский и латвийский правовед, депутат Верховного совета Латвийской Республики Андрис Грутупс, обосновывал их необходимость так:

Рыночные реалии управления денационализированными домами

Вполне возможно, что усилия по восстановлению исторической справедливости и установлению рыночных отношений в области жилья свели на нет закон о найме жилья, который, защитив права жильцов, поставил в очень уязвимую ситуацию домовладельцев:

Домовладельцев ситуация тоже не удовлетворяла. Судопроизводство длилось по нескольку лет, ответчики отказывались являться, заседания откладывались. Суды везде, где могли, трактовали иски в пользу квартиросъемщиков. Эта практика привела к тому, что у владельца, желающего расселить ветхий дом, стали требовать предъявления финансовых средств на ремонт и его проект. Часто такие условия отсутствовали, и в домах, угрожавших рухнуть, продолжали жить люди. В основном владельцы расселяли дома, предоставляя жильцам компенсации. Законодательного регулирования в этой области не было. Возмещали утрату права аренды деньгами либо предоставляли другие квартиры в собственность или в аренду. Часто домовладельцы специально приобретали для этих целей квартиры в домах советской постройки.

В итоге ситуация вокруг расселения создалась весьма криминогенная. Владельцы отключали жильцам коммуникации, замуровывали и заколачивали двери за время их недолгих отлучек, меняли замки, снимали крыши [45]. Случались избиения и заказные убийства жильцов [46].

Социальные проблемы накануне либерализации арендной платы

По мнению исследователей, корень проблемы крылся в почти полном отсутствии государственного и муниципального жилищного строительства.

Согласно данным рабочей группы при правительстве, в Латвии в 2003 году имелись пять тысяч человек, нуждающихся в помощи по переселению. Особенно остро проблема стояла в Риге: в очереди на предоставление такой помощи зарегистрировались 3685 человек. В связи с планируемым увеличением арендной платы (даже без ее полной либерализации) комиссия прогнозировала ежегодный рост числа съемщиков, не способных самостоятельно платить за аренду и коммунальные услуги. При этом органы самоуправления уже фактически исчерпали лимиты средств, выделенных на социальные пособия. Рабочая группа пришла к выводу, что в ближайшие несколько лет понадобятся по крайней мере две–три тысячи муниципальных квартир для малообеспеченных жильцов денационализированных домов. Кроме того, необходимо было защитить права жителей тех домов, владельцы которых злонамеренно прекращали поставлять базовые услуги арендаторам, создавая для них невыносимые условия жизни [51].

Попытки государства бороться с дискриминацией собственников и жильцов денационализированных домов

Деградация рынка доходного домовладения

На рынке аренды жилья за время с момента принятия законов о денационализации произошли существенные изменения. Уже в самом начале возник вторичный рынок денационализированных домов. Их приобретали в основном компании для обустройства офисных площадей. Затем включились перекупщики – как отдельные предприниматели, так и трастовые, и инвестиционные фонды. Их бизнес состоял в освобождении домов от жильцов и распродаже квартир (после проведения ремонта или без оного). В 1993 году двухкомнатную квартиру в денационализированном доме можно было купить за 17–20 тысяч долларов, пятикомнатную – за 40 тысяч [63]. К 2005 году предприниматель Гинт Гросфогелс, прославившийся особенно жесткими методами расселения, вошел в латвийский список латовых миллионеров [64].

На чужой земле

Еще одна большая категория лиц, оказавшихся в дискриминационных условиях вследствие денационализации, – жители приватизированных квартир в домах, которые стоят на чужой земле. Проблема затрагивает 111 тысяч квартирных собственников [77], а всего, возможно, более 300 тысяч жителей Латвии [78].

На 2015 год бóльшая часть городских участков была выкуплена владельцами. Только 10%, которыми владела староверческая Гребенщиковская община, были возвращены в процессе денационализации. Лидерами же в списке землевладельцев стали компании, скупавшие участки целенаправленно действующей в Латвии бизнес-группировкой, состоящей из юристов и администраторов неплатежеспособности. На их территории находились более 3,5 тысяч квартир. В августе 2015 года правительство увеличило кадастровую стоимость земли, приблизив ее к рыночной. В то же время для владельцев квартир в ситуации разделенной собственности было закреплено поэтапное ограничение максимальной арендной ставки до 3% в 2020 году.

Конституционный суд отменил эти нормы по иску группы землевладельцев с 1 мая 2019 года [83]. Адвокат Нормунд Шлитке, защищающий интересы землевладельцев, представлял ныне 97-летнюю Соню Трауб, от имени которой выиграл два процесса в Конституционном суде в 2009-м и 2010 годах [84]. Шлитке выбрал для защиты интересов немногочисленной группы собственников казус, наверное, наиболее беззащитной жертвы трагической истории Латвии XX века. Согласно показаниям, его подзащитная – сирота, родители которой были убиты в лесу Шмерли, в месте массового расстрела рижских евреев во время Второй мировой войны. Из-за формальности (отсутствия свидетельств о смерти) она смогла денационализировать лишь землю, но не дома на ней, тоже принадлежавшие родителям [85].

Заключение

Неблагоприятно сказалась денационализация и на развитии рыночных отношений. Рынок доходного домовладения деградировал, а значительная доля жилплощади в этих домах пустует. Тяжелая и не очень эффективная модель управления жильем усугубляет ситуацию, способствуя обветшанию домов.

[1] Balodis R., Kārklin̦ a A., Danovskis E. Latvijas konstitucionālo un administratı̄vo tiesı̄bu attı̄stı̄ba pēc neatkarı̄bas atjaunošanas // Juridiskā zinātne. 2012. № 3. P. 41–104.

[2] Åslund A., Dombrovskis V. How Latvia Came through the Financial Crisis. Peterson Institute for International Economics Special Report. 2011. May 15. P. 9–10.

[3] Jaffe A.J., Turner B., Victorin A. Property Rights and Privatisation in the Baltic Countries. Copenhagen, 1995. P. 47.

[6] Павук О. Указ. соч.

[8] Schechtman J.B. European Population Transfers 1939–1945. Oxford; New York: Oxford University Press, 1946. P. 90.

[12] Беседа автора с Дмитрием Трофимовым состоялась 1 ноября 2019 года; ссылка на нее далее: Трофимов Д. Интервью.

[13] Павук О. Указ. соч.

[14] Беседа автора с Региной Лочмеле-Луневой состоялась 7 октября 2019 года; ссылка на нее далее: Лочмеле-Лунева Р. Интервью.

[16] Трофимов Д. Интервью.

[29] Cilvēktiesı̄bu problēmas Latvijā. Rı̄ga: Baltijas Datu Nams, 2000.

[30] Latvija. Pārskats par tautas attı̄stı̄bu, 2002/2003: Cilvēkdrošı̄ba. Rı̄ga: UNDP Latvija, 2003.

[31] Rajevska F., Vanags A. Ekonomiskās un sociālās tiesı̄bas // Cik demokrātiska ir Latvija. Demokrātijas audits. Rı̄ga: LU Akadēmiskais apgēds, 2005.

[33] Бардовский С. Жильцы денационализированных домов встали в пикет у Сейма // Rus.LSM.lv. 2019. 31 октября.

[34] Лочмеле-Лунева Р. Интервью.

[35] Rajevska F., Vanags A. Op. cit. Р. 69.

[36] Трофимов Д. Интервью.

[38] Трофимов Д. Интервью.

[39] Jaffe A.J., Turner B., Victorin A. Op. cit. P. 54.

[41] Трофимов Д. Интервью.

[42] Rajevska F., Vanags A. Op. cit. P. 69.

[43] Елкина Н. Указ. соч.

[47] Rajevska F., Vanags A. Op. cit. P. 69.

[50] Rajevska F., Vanags A. Op. cit. P. 69.

[57] Елкина Н. Указ. соч.

[59] Лочмеле-Лунева Р. Интервью.

[62] Как получить жилье от самоуправления?

[63] Luse M. Appendix 2: Property Rights in the Latvian Housing Market // Jaffe A.J., Turner B., Victorin A. Op. cit. P. 109–110.

[64] Spring̒e I. Op. cit

[66] Трофимов Д. Интервью.

[68] В центре Риги пустует слишком много жилья.

[73] Пустующее жилье будет обходиться дороже // Курземес Вардс. 2017. 13 октября.

Читайте также: