Последние песни некрасов кратко

Обновлено: 02.07.2024

Хватит ли сил, в конце,
Чтоб поплакать?!
Вспомнить на время?!
Навеки забыть?!

Стоя в вратах
Бесконечного Мрака,
За то, Что Не Смог,
Прощенья просить?! —

У Жизни,
Которой Необходим —
Каждый из Нас:
И Все! И Один!
_________
(А вот Поэту Некрасову
Уже Двести Лет:1821-2021-. . ).

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Может быть, эти стихи покажутся кому-то простыми, даже наивными, но вчитайтесь в их смысл - они полнятся великим чувством добра. Уходя, поэт пытается защитить обездоленных, призывая их на священную борьбу за справедливость.

Поэт прекрасно понимает, какую память должен оставить о себе. Трезво мыслящий человек, журналист, гражданин, он понимал, что народ запоминает только тех, кто, забыв о сиюминутной выгоде, своей корысти, будет трудиться на всеобщее благо, не надеясь на помощь окружающих, готовясь к одиночеству, трудностям, но в конечном итоге заслужит за свои труды доброе слово и память народную.

Очень часто, почти в каждом стихотворении звучит мотив смерти, скорой кончины. Это не способ вызвать к себе жалость, но отражение реальной жизни. Поэт тяжело болел, трудно и мучительно умирал, но и в таких обстоятельствах он не молчал, продолжал писать, наставляя остающихся. И с ужасом вдруг прозрев, что ничего не меняется в этом мире, лишь снова могилу люди, сменяясь новыми поколениями, начинающими свою жизнь как с чистого листа.

Жизнь для свободы, а не для себя, исключительная самоотверженность, преданность революционной идее является основной чертой человека, составляющего идеал Некрасова. Поэтому он в своих произведениях воспевает таких выдающихся деятелей, лучших людей того времени, какБелинский, Добролюбов, Чернышевский, Шевченко.

Свои гражданские убеждения поэт всегда отстаивал с неугасаемой решительностью, невзирая на мнения критиков, которые оставались слепы к его мастерству и глубине выражаемых им идей. На их суждения он уверенно заявлял:

… мой судья - читатель-гражданин.

Лишь в суд его храню слепую веру…

О, Муза! я у двери гроба!

Пускай я много виноват,

Пусть увеличит во сто крат

Мои вины людская злоба —

(О, Муза! я у двери гроба. )

Если продолжить наше размышление о соотношении автора и его лирического героя, то именно в произведениях последнего этапа творчества они находятся наиболее близко. Лирический герой, как и Некрасов размышляет, страдает:

День свечерел. Томим тоскою вялой,

То по лесам, то по лугу брожу.

Уныние в душе моей усталой,

Уныние — куда ни погляжу.

Вот дождь пошел, и гром готов уж грянуть,

Косцы бегут проворно под шатры,

А я дождем спасаюсь от хандры…

Вам, мой дар ценившим и любившим,

Вам, ко мне участье заявившим

В черный год, простертый надо мной,—

Посвящаю труд последний мой!

Я примеру русского народа

Верен: «в горе жить —

И больной работая полгода,

Я с трудом смягчаю свой недуг:

Ты не будешь строг, читатель-друг!

(Вам, мой дар ценившим и любившим… )

Всё чаще в лирике Некрасова звучит мотив смерти – быстрой кончины. С мотивом смерти сочетается мотив покаяния, исповеди в грехах:

Не плачь! завиден жребий наш,

Не наругаются над нами:

Меж мной и честными сердцами

Порваться долго ты не дашь

Живому, кровному союзу.

(О, Муза! я у двери гроба. )

Черный день! как нищий просит хлеба,

Смерти, смерти я прошу у неба,

Я прошу ее у докторов,

У друзей, врагов и цензоров,

Я взываю к русскому народу!

Коли можешь, выручай!

Окуни меня в живую воду

Или мертвой в меру дай,

(Черный день! как нищий просит хлеба… )

Пододвинь перо, бумагу, книги!

Милый друг! Легенду я слыхал:

Пали с плеч подвижника вериги,

И подвижник мертвый пал!

Помогай же мне трудиться, Зина!

Труд всегда меня животворил,

Вот еще красивая картина —

Запиши, пока я не забыл!

(Пододвинь перо, бумагу, книги. )

В последних произведениях Некрасова часто исповедальные мотивы связываются с мыслями о назначении поэта и поэзии в современном мире:

Где вы — певцы любви, свободы, мира

На трон земли ты посадил банкира,

Провозгласил героем палача.

И нет певцов. Замолкло божество.

О, кто ж теперь напомнит человеку

Высокое призвание его.

Любовь и Труд — под грудами развалин!

Куда ни глянь — предательство, вражда,

А ты молчишь — бездействен и печален,

И медленно сгораешь со стыда.

И небу шлешь укор за дар счастливый:

Зачем тебя венчало им оно,

Когда душе мечтательно-пугливой

Решимости бороться не дано.

(Поэту. Любовь и Труд — под грудами развалин. )

Ей для борьбы оставил мало сил,

Но ты ей дашь урок железной воли.

Благослови, родная: час пробил!

В груди кипят рыдающие звуки,

Пора, пора им вверить мысль мою!

Твою любовь, твои святые муки,

Твою борьбу — подвижница, пою.

Душа твоя — она горит алмазом,

Раздробленным на тысячи крупиц

В величье дел, неуловимых глазом.

Я понял их — я пал пред ними ниц.

Я их пою (даруй мне силы, небо. ).

Обречена на скромную борьбу,

Ты не могла голодному дать хлеба,

Ты не могла свободы дать рабу.

Науму паточный завод

И дворик постоялый

Дают порядочный доход…

(Горе старого Наума)

Сочетается со строками полными мотива одиночества:

Науму с лишнем пятдесят,

А ни детей, ни жёнки…

(Горе старого Наума )

Работал в нём житейский ум,

А сердце мирно спало…

О, Муза! я у двери гроба!

Пускай я много виноват,

Пусть увеличит во сто крат

Мои вины людская злоба —

(О, Муза! я у двери гроба. )

День свечерел. Томим тоскою вялой,

То по лесам, то по лугу брожу.

Уныние в душе моей усталой,

Уныние — куда ни погляжу.

Вот дождь пошел, и гром готов уж грянуть,

Косцы бегут проворно под шатры,

А я дождем спасаюсь от хандры…

Вам, мой дар ценившим и любившим,

Вам, ко мне участье заявившим

В черный год, простертый надо мной,—

Посвящаю труд последний мой!

Я примеру русского народа

Верен: «в горе жить —

И больной работая полгода,

Я с трудом смягчаю свой недуг:

Ты не будешь строг, читатель-друг!

(Вам, мой дар ценившим и любившим… )

Не плачь! завиден жребий наш,

Не наругаются над нами:

Меж мной и честными сердцами

Порваться долго ты не дашь

Живому, кровному союзу.

(О, Муза! я у двери гроба. )

Черный день! как нищий просит хлеба,

Смерти, смерти я прошу у неба,

Я прошу ее у докторов,

У друзей, врагов и цензоров,

Я взываю к русскому народу!

Коли можешь, выручай!

Окуни меня в живую воду

Или мертвой в меру дай,

(Черный день! как нищий просит хлеба… )

Пододвинь перо, бумагу, книги!

Милый друг! Легенду я слыхал:

Пали с плеч подвижника вериги,

И подвижник мертвый пал!

Помогай же мне трудиться, Зина!

Труд всегда меня животворил,

Вот еще красивая картина —

Запиши, пока я не забыл!

(Пододвинь перо, бумагу, книги. )

Где вы — певцы любви, свободы, мира

На трон земли ты посадил банкира,

Провозгласил героем палача.

И нет певцов. Замолкло божество.

О, кто ж теперь напомнит человеку

Высокое призвание его.

Любовь и Труд — под грудами развалин!

Куда ни глянь — предательство, вражда,

А ты молчишь — бездействен и печален,

И медленно сгораешь со стыда.

И небу шлешь укор за дар счастливый:

Зачем тебя венчало им оно,

Когда душе мечтательно-пугливой

Решимости бороться не дано.

(Поэту. Любовь и Труд — под грудами развалин. )

Ей для борьбы оставил мало сил,

Но ты ей дашь урок железной воли.

Благослови, родная: час пробил!

В груди кипят рыдающие звуки,

Пора, пора им вверить мысль мою!

Твою любовь, твои святые муки,

Твою борьбу — подвижница, пою.

Душа твоя — она горит алмазом,

Раздробленным на тысячи крупиц

В величье дел, неуловимых глазом.

Я понял их — я пал пред ними ниц.

Я их пою (даруй мне силы, небо. ).

Обречена на скромную борьбу,

Ты не могла голодному дать хлеба,

Ты не могла свободы дать рабу.

Науму паточный завод

И дворик постоялый

Дают порядочный доход…

(Горе старого Наума)

Сочетается со строками полными мотива одиночества:

Науму с лишнем пятдесят,

А ни детей, ни жёнки…

(Горе старого Наума )

Работал в нём житейский ум,

А сердце мирно спало…

Опора деревянной одностоечной и способы укрепление угловых опор: Опоры ВЛ - конструкции, предназначенные для поддерживания проводов на необходимой высоте над землей, водой.

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций.

Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰).

Душа мрачна, мечты мои унылы,
Грядущее рисуется темно.
Привычки, прежде милые, постыли,
И горек дым сигары. Решено!
Не ты горька, любимая подруга
Ночных трудов и одиноких дум, -
Мой жребий горек. Жадного недуга
Я не избег.

. А рано смерть идет,
И жизни жаль мучительно. Я молод,
Теперь поменьше мелочных забот
И реже в дверь мою стучится голод:

Теперь бы мог я сделать что-нибудь.
Но поздно. Я, как путник безрассудный,
Пустившийся в далекий, долгий путь,
Не соразмерив сил с дорогой трудной.

Знал, для чего и пахал он, и сеял,
да не по силам работу затеял.

Черный день! Как нищий просит хлеба,
Смерти, смерти я прошу у неба,
Я прошу ее у докторов,
У друзей, врагов и цензоров,

Я взываю к русскому народу:
Коли можешь, выручай!
Окуни меня в живую воду,
Или мертвой в меру дай.

Страдания Некрасова начались ещё весной 1876-го. И тогда-то впервые у него написались стихи, обращённые к Зине, его верному преданному другу:

Ты еще на жизнь имеешь право,
Быстро я иду к закату дней.
Я умру — моя померкнет слава,
Не дивись — и не тужи о ней!

Знай, дитя: ей долгим, ярким светом
Не гореть на имени моем:
Мне борьба мешала быть поэтом,
Песни мне мешали быть бойцом.

Кто, служа великим целям века,
Жизнь свою всецело отдает
На борьбу за брата-человека,
Только тот себя переживет.

Двести уж дней,
Двести ночей
Муки мои продолжаются;
Ночью и днем
В сердце твоем
Стоны мои отзываются,
Двести уж дней,
Двести ночей!
Темные зимние дни,
Ясные зимние ночи.
Зина! закрой утомленные очи!
Зина! Усни!

Но Зина не закрывала очей и не давала себе заснуть. После этих двухсот дней и ночей она из молодой, свежей и красивой женщины превратилась в старуху с жёлтым измождённым лицом. За восемь месяцев до смерти Некрасов обвенчался с ней в церкви.

Правда, до церкви он дойти уже был не в состоянии и в нарушение всех запретов их обвенчали дома. Из воспоминаний П.А.Ефимова:
"Подговорили под строжайшим секретом священника из домовой церкви, который взялся венчать на дому. Об этом по секрету было сообщено, между прочим, Г. И. Успенскому. Тот разболтал, священник, узнав, что по городу ходят слухи, наотрез отказался венчать, не желая рисковать местом. (Тогда обратились к митрополиту).
-Что делать?, - ответил тот. - Ничем не могу помочь. Ведь мы сами связаны. Нужно венчать непременно в церкви. Ведь у нас не то, что у военных. Военное духовенство имеет свои походные церкви. Поставил палатку: тут у него и церковь, где он всякое таинство может совершить.
(Друзья поэта обратились к военному духовенству.) Достали церковь-палатку, поместили ее в зале у Некрасова, и здесь же, поддерживая его за руки, обвели три раза вокруг аналоя, уже полумертвого от страданий. Он был при этом босой и в одной рубашке".

Нет! не поможет мне аптека,
Ни мудрость опытных врачей:
Зачем же мучить человека?
О небо! смерть пошли – скорей!

Борюсь с мучительным недугом,
борюсь — до скрежета зубов.
О Муза! Ты была мне другом,
приди на мой последний зов!

(В первоначальной редакции были такие строки:

О Муза! наша песня спета.
Приди, закрой глаза поэта
На вечный сон небытия,
Сестра народа - и моя!)

О муза! я у двери гроба!
Пускай я много виноват,
Пусть увеличит во сто крат
Мои вины людская злоба -

Не плачь! завиден жребий наш,
Не наругаются над нами:
Меж мной и честными сердцами
Порваться долго ты не дашь

Живому, кровному союзу!
Не русский - взглянет без любви
На эту бледную, в крови,
Кнутом иссеченную музу.

И снова в поэзии Некрасова возникает священный образ матери:

Великое чувство! У каждых дверей,
В какой стороне ни заедем,
Мы слышим, как дети зовут матерей
Далеких, но рвущихся к детям.

Великое чувство! Его до конца
Мы живо в душе сохраняем, —
Мы любим сестру, и жену, и отца,
Но в муках мы мать вспоминаем!

Непобедимое страданье,
Неумолимая тоска.
Влечет, как жертву на закланье,
Недуга черная рука.
Где ты, о муза! Пой, как прежде!
"Нет больше песен, мрак в очах;
Сказать: умрем! конец надежде!
Я прибрела на костылях!"

Костыль ли, заступ ли могильный
Стучит. смолкает. и затих.
И нет ее, моей всесильной,
И изменил поэту стих.
Но перед ночью непробудной
Я не один. Чу! голос чудный!
То голос матери родной:

"Пора с полуденного зноя!
Пора, пора под сень покоя;
Усни, усни, касатик мой!
Прийми трудов венец желанный,
Уж ты не раб - ты царь венчанный;
Ничто не властно над тобой!

Не страшен гроб, я с ним знакома;
Не бойся молнии и грома,
Не бойся цепи и бича,
Не бойся яда и меча,
Ни беззаконья, ни закона,
Ни урагана, ни грозы
Ни человеческого стона,
Ни человеческой слезы.

Усни, страдалец терпеливый!
Свободной, гордой и счастливой
Увидишь родину свою,
Баю-баю-баю-баю!

Еще вчера людская злоба
Тебе обиду нанесла;
Всему конец, не бойся гроба!
Не будешь знать ты больше зла!

Не бойся клеветы, родимый,
Ты заплатил ей дань живой,
Не бойся стужи нестерпимой:
Я схороню тебя весной.

Не бойся горького забвенья:
Уж я держу в руке моей
Венец любви, венец прощенья,
Дар кроткой родины твоей.
Уступит свету мрак упрямый,
Услышишь песенку свою
Над Волгой, над Окой, над Камой,
Баю-баю-баю-баю. "

Скоро стану добычею тленья.
Тяжело умирать, хорошо умереть;
Ничьего не прошу сожаленья,
Да и некому будет жалеть.

Я дворянскому нашему роду
Блеска лирой своей не стяжал;
Я настолько же чуждым народу
Умираю, как жить начинал.

дом, в котором последние 20 лет жил Некрасов

Вам, мой дар ценившим и любившим,
Вам, ко мне участье заявившим
В черный год, простертый надо мной, -
Посвящаю труд последний мой!

Мы были когда-то короткими, близкими друзьями. Но настал недобрый миг — и мы расстались, как враги.
Прошло много лет. И вот, заехав в город, где он жил, я узнал, что он безнадежно болен — и желает видеться со мною.
Я отправился к нему, вошел в его комнату. Взоры наши встретились.
Я едва узнал его. Боже! что с ним сделал недуг!
Желтый, высохший, с лысиной во всю голову, с узкой седой бородой, он сидел в одной, нарочно изрезанной рубахе. Он не мог сносить давление самого легкого платья. Порывисто протянул он мне страшно худую, словно обглоданную руку, усиленно прошептал несколько невнятных слов — привет ли то был, упрек ли, кто знает? Изможденная грудь заколыхалась — и на съёженные зрачки загоревшихся глаз скатились две скупые, страдальческие слезинки.
Сердце во мне упало. Я сел на стул возле него — и, опустив невольно взоры перед тем ужасом и безобразием, также протянул руку.
Но мне почудилось, что не его рука взялась за мою.
Мне почудилось, что между нами сидит высокая, тихая, белая женщина. Длинный покров облекает ее с ног до головы. Никуда не смотрят ее глубокие бледные глаза; ничего не говорят ее бледные строгие губы.
Эта женщина соединила наши руки. Она навсегда примирила нас.
Да. Смерть нас примирила.

Они долгие годы были в ссоре. Это о нём, в частности, писал Некрасов:

Узы дружбы, союзов сердечных -
Всё порвалось: мне с детства судьба
Посылала врагов долговечных,
А друзей уносила борьба.

Песни вещие их не допеты,
Пали жертвою злобы, измен
В цвете лет; на меня их портреты
Укоризненно смотрят со стен.

Похороны Николая Некрасова

.
еврейский погром в Киеве в конце 19 века

В последние годы жизни Зинаида Некрасова жила в Саратове. В 1911 году её посетил Корней Чуковский в её доме № 70 на Малой Царицынской, ныне это улица Слонова.

Ещё один её адрес: Провиантская 8.

Долгая изнурительная болезнь напомнила ей последние мучительные дни жизни мужа. Стараясь отвлечься от боли, она читала на память стихи Некрасова:

Да не плачь украдкой! – верь надежде,
Смейся, пой, как пела ты весной.
Повторяй друзьям моим, как прежде,
Каждый стих, записанный тобой.

Отходив всю жизнь в черном, она завещала похоронить себя в белом.

Я часто бываю на её могиле — это в получасе ходьбы от моего дома. Участок 31.

Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ!
И бросить хоть единый луч сознанья
На путь, которым бог тебя ведет.

Но, жизнь любя, к ее минутным благам
Прикованный привычкой и средой,
Я к цели шел колеблющимся шагом,
Я для нее не жертвовал собой.

И песнь моя бесследно пролетела,
И до народа не дошла она,
Одна любовь сказаться в ней успела
К тебе, моя родная сторона!

За то, что я, черствея с каждым годом,
Ее умел в душе моей спасти,
За каплю крови, общую с народом,
Мои вины, о родина! Прости.

Николай Алексеевич Некрасов умер в возрасте 56 лет, похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря в Санкт-Петербурге.

Г.В. Краснов. ПОСЛЕДНЯЯ КНИГА ПОЭТА[1]

Некрасов сознавал свои слабости и не щадил себя в самоосуждающих стихах:

Не торговал я лирой, но, бывало,

Когда грозил неумолимый рок,

У лиры звук неверный исторгала

Рассказы больного Некрасова, перемежаемые стонами, нельзя оценивать лишь как предсмертную эгоистическую заботу о своем имени. В них было заложено многое: и самооправдание, и желание понять себя и тех, с кем он шел, кого он оставил, тех, кто с ним расстался в пути, стремление разобраться в жизненных передрягах, обрести истину. У поэта была одна возможность ответить на мучившие его вопросы: стихи.

Я кручину мою многолетнюю

На родимую грудь изолью,

Я тебе мою песню последнюю.

Мою горькую песню спою.

Нет! Не поможет мне аптека,

Ни мудрость опытных врачей:

Зачем же мучить человека?

О, небо! смерть пошли скорей!

Лиризм Некрасова — явление особенное, многозначное. В нем не столько замкнутый ряд личных переживаний, сколько многообразие связей внешнего и внутреннего, лирическое отражение разнородного эпического материала и возникающие при этом неразрешимые конфликтные ситуации.

Стихи мои! Свидетели живые

За мир пролитых слез!

Родитесь вы в минуты роковые

И бьетесь о сердца людские,

Как волны об утес.

В этой некрасовской секстине (1858) выражен особенный тип лирического осмысления действительности: общественное призвание поэта, его ответственность за вселенское, народное горе, слитность общего и личного, эпического и лирического, обнаженность конфликтного состояния.

Да не плачь украдкой!—Верь надежде,

Смейся, пой, как пела ты весной,

Повторяй друзьям моим, как прежде,

Каждый стих, записанный тобой.

Говори, что ты довольна другом:

В торжестве одержанных побед

Над своим мучителем недугом

Позабыл о смерти твой поэт!

Настоящая лирика рождается на границе личного, авторского и объективного, общезначимого, когда индивидуальное является типическим, общечеловеческим. Сентиментальные излияния, натуралистические описания легко могут подменить художественную правду человеческих переживаний. Некрасов это понимал всем своим существом:

Волю дав лирическим порывам,

Изойдешь слезами в наши дни.

Художественное воспроизведение, обобщение придает фактам смысл, новую жизнь, действие. В состоянии, близком к состоянию больного Некрасова, подобным же даром художественного преображения житейских фактов владел Г. Гейне. Мотив физических и нравственных мук остранялся самоиронией, поэтической шуткой. Смешение драматического и комического не мешало раскрытию нравственных усилий поэта.

Читайте также: