Перелом мировоззрения толстого кратко
Обновлено: 05.07.2024
"Война и мир" имела большой успех, и доход Толстого резко вырос. Однако после "Анны Карениной" произошел срыв. Толстой уперся в стену – он исписался.
Он даже велел своим гостям самим выносить свои ночные горшки, хотя для этого в доме имелись слуги. Чем больше он старался жить по мирному учению Христа, тем менее мирной становилась его домашняя жизнь. В итоге вместо мира и гармонии в доме он получил хаос, разочарования и яростные споры с Софьей, отчаянно стремившейся защитить благосостояние детей. Она добилась этого, опубликовав многотомник его избранных сочинений.
Годы перелома круто изменили личную биографию писателя, обернувшись разрывом с социальной средой и приведя к семейному разладу (провозглашенный Толстым отказ от владения частной собственностью вызывал резкое недовольство членов семьи, прежде всего жены). Пережитая Толстым личная драма нашла отражение в его дневниковых записях.
Похороны Льва Толстого в Ясной Поляне стали событием общероссийского масштаба. Но, к сожалению многих его почитателей похороны прошли по гражданскому обряду, так как Толстой был отлучен от церкви.
Перелом в мировоззрении Толстого начала 80-х
Толстой отказался от всех попыток компромисса крестьянства и дворянства. Толстой начисто отказался от всех дворянских привилегий и дворянского образа мысли. Он перешел на сторону крестьян. На основе этого крестьянского мироощущения он построил свою утопическую теорию, свое учение. В последние годы жизни выступал не как писатель, а как проповедник и учитель жизни.
После перелома Толстой отказался от художественного творчества, стал считать искусство забавой дворян. Толстой пишет вначале только публицистически и философские работы.
Что такое Толстовское учение? Что отвергает Толстой? Что он предлагает? Какими путями?
1. Корень несправедливости – это несправедливое владение землей. Землей владеют дворяне, которые на земле не работают, а у работающих мужиков земли нет. Как следствие этого праздная паразитическая жизнь дворянства. И все занятия, которыми занимаются дворяне – от скуки, в т.ч. и искусством.
Несправедливое распределение надо удерживать силой, и весь государственный аппарат - это инструмент насилия.
Толстой отрицает целиком образ жизни дворянства, дворянскую собственность, все виды дворянской деятельности и весь государственный аппарат, и армию тоже, так как она нужна только для того, чтобы удерживать в подчинении своих и чужих.
Официальная церковь (учреждение) и официальная религия (система веры) – части государства, которые помогают держать в угнетении, отсюда отвергается религия и церковь.
2. Толстой считает, что смысл жизни каждого человека только один – работа на земле. Отсюда каждый человек должен получить такой кусок земли, который он в силах обработать, без возможности продавать землю.
Жизнь каждого, таким образом, будет заполнена трудом. И все занятия от праздности станут не нужны, как и религия, и государство.
3. Толстой законченный противник всяких великих революционных переворотов. Почему? Он вообще не верит в социальные меры, он верит только в нравственные меры. Он убежден, что всякая революция – это насилие. Насилие – это зло, а злом нельзя идти к добрым целям, отсюда знаменитый толстовский тезис: непротивление злу насилием.
Мы изучаем - Перелом в мировоззрении Л. Н. Толстого. Подсказки школьнику
В начале 80-х гг. происходит решительный перелом во взглядах Толстого на жизнь, на ее нравственные основы, на общественные отношения. Со мной сделался переворот, признавался писатель, который давно готовился во мне и задатки которого всегда были во мне. Со мной случилось то, что жизнь нашего круга богатых, ученых не только опротивела мне, но потеряла всякий смысл. Необходимо, утверждал Толстой, отрекаться от всех утех жизни, трудиться, смиряться и быть милостивым. Он не останавливался даже перед отрицанием завоеваний культуры, если они непонятны и чужды народу.
Будучи человеком последовательным и бескомпромиссным, Толстой готов был даже перечеркнуть и свое собственное художественное творчество. Прочтет ли мужик Войну и мир? Так ли нужна ему Анна Каренина?
Очевидно, нет. В таком случае, они не нужны вообще.
Теперь Толстой на все жизненные явления смотрит глазами народа. Он последовательно и убежденно защищает интересы земледельческого класса, призывает к уничтожению зла и насилия во всех их проявлениях, но без применения силы. Эта теория получила название непротивление злу насилием.
Речь идет не о проповеди равнодушия, безразличия к господствующему злу, несправедливости, угнетению. Толстой призывает к борьбе с ними, но борьба эта не должна быть насильственной, кровной, ибо любое насилие, по мнению писателя, только увеличивает зло. Как огонь не тушат огнем, так зло не может потушить зла, писал Толстой в трактате В чем моя вера?.
Учение о нравственном самоусовершенствовании, о непротивлении злу насилием, которое Толстой рассматривал как действенное средство в борьбе с общественной несправедливостью, определило характер его творчества на рубеже XIX и XX вв. Новые взгляды писателя отразились не только в его публицистических, но и в художественных произведениях.
Следует иметь в виду, что Л. Толстой был вообще склонен к кризисам и испытывал их много раз и раньше.
В период пребывания на Кавказе в 1851 г. Л. Н. Толстой неоднократно заносит в свой дневник мысли о молитве, о высоком состоянии своей души, о выполнении молитвенного правила (46, 61 и далее; 240, 100). Та же ситуация повторяется во время заграничного путешествия в 1857 г. В следующем, 1858 г., писатель переживает мощный духовный подъем, который отразился в замечательных письмах к двоюродной тетке, гр. А. А. Толстой – ей еще суждено сказать свое веское слово в этой книге.
«Бабушка! Весна!
Л. Н. Толстой и А. А. Толстая. Переписка (1857–1903). М., 2011. С. 104.
А теперь сравним приведенную цитату еще с одним отрывком, гораздо более поздним.
(48, 351). Набросок, сделанный 24 марта 1879 г. на случайно подвернувшемся листе бумаги.
В своих воспоминаниях все близкие Л. Н. Толстому лица подчеркивают неожиданный характер переворота, совершившегося в писателе. В частности, гр. А. А. Толстая указывает, что вдруг в 1878 г. он является проповедником чего-то совершенно нового, с чем графиня Александра Андреевна уже никак согласиться не может: отрицание Божественности Христа и искупительного характера Его подвига.
Хотел бы обратить внимание читателей на эти важные свидетельства. Конфликт Л. Толстого с Церковью несет на себе не только печать стойкого противостояния идей Просвещения и принципов традиционного христианства, но и какой-то еле уловимый налет личной обиды, чего-то очень субъективного, глубинного, духовно очень интимного, того, чего мы не знаем и, наверное, никогда не узнаем.
Однако один очень важный намек на такое тайное обстоятельство все-таки имеется. Это отрывок из воспоминаний двоюродной тетки писателя, графини А. А. Толстой, который, обратим на это внимание, был изъят самим писателем при подготовке первого издания ее воспоминаний. Отрывок стал известен широкому кругу читателей только в 2011 г., когда вышел в свет полный комментированный текст мемуаров и переписки гр. А. А. Толстой с самим писателем и членами его семьи.
Эта интимная подробность биографии писателя тем более примечательна, что сам В. Розанов уже после опубликования синодального определения от 20–22 февраля 1901 г., посетив писателя в Ясной Поляне, вынес из этого визита твердое убеждение, что Толстой прекрасно отдает себе отчет в том, что все самое ценное в душе русского человека создано Православной Церковью[104].
Графиня А. А. Толстая, человек необычайной интеллектуальной и духовной чуткости, очень точно почувствовала еще одну особенность характера писателя. Эту особенность она подробно описала в 1882 г. в письме жене графа, С. А. Толстой.
Л. Н. Толстой и А. А. Толстая. Переписка (1857–1903). С. 533–534.
Найденный А. Н. Володичевой документ позволяет достаточно точно определить, когда Л. Н. Толстой причастился последний раз.
«Архив церкви села Кочаки. Из просмотра книг записей исповеди с 1823 по 1917 г. выяснено следующее:
1) 1869 г. Л. Н. Толстой, С. А. Толстая и Т. А. Ергольская (тетка Л.Н.) были на исповеди. См. стр. 22.
2) 1870 г. отмечено: Л. Н. Толстой не был один год по отлучке. С. А. Толстая и Ергольская Т. А. были. Стр. 20.
3) 1872 г. Л. Н. Толстой, С.А. и дети С.Л. и Т. Л. Толстые были у исповеди. Стр. 24.
4) 1874 г. Л.Н. и С. А. Толстые и дети Сергей, Татьяна, Илья и Лев Львовичи были у исповеди. Стр. 24.
5) 1877 г. стр. 18; 1878 г. стр. 25; 1879 г. стр. 24; отмечено: Л.Н. и С. А. Толстые и дети Сергей, Татьяна, Илья, Лев Львовичи были на исповеди.
6) Книга № 1. 1880–1881 гг. Л.Н. и С. А. Толстые и дети Сергей, Татьяна, Илья, Лев и Мария Львовичи были у исповеди. Стр. 24.
7) 1884 г. Отметка: вся семья не была у исповеди. Стр. 24.
8) Последующие отметки с 1885–1898 гг.: не были у исповеди по отлучке.
9) 1901 г. отмечено: Л. Н. Толстой не был по отлучке 20 лет, С.А. 10 лет. Стр. 37. Книга 1.
10) 1902–1903 гг. Книга № 1. Л.Н. и С. А. Толстые не были на исповеди по отлучке. Стр. 71 и стр. 105.
11) 1904 г. Отмечено: Л. Н. Толстой отлучен от церкви, С.А. и Андр. Л. были на исповеди. Стр. 141.
12) 1905 г. Л. Н. Толстой не был по отлучке. С.А. и Андр. Льв. были. Стр. 181.
ОР ГМТ. Ф. 1. № 39748. Машинописная копия. Нумерация листов отсутствует.
Выписка А. Н. Володичевой подтверждает информацию Н. Н. Гусева о том, что это событие имело место между 1877 и 1881 гг. Аналогичными материалами мы располагаем и в связи с другой приходской церковью, уже московской, Знамения близ Девичьего поля, недалеко от хамовнического дома семьи Толстых. 14 июля 1882 г. Л. Н. Толстой приобрел в Хамовниках деревянный дом, в который семья переехала 8 октября того же года. В этом доме Л. Н. Толстой провел 19 лет своей жизни, переезжая в него на зиму. Только 8 мая 1901 г. писатель окончательно обосновался в Ясной Поляне. Семья Толстых числилась прихожанами церкви Знамения Пресвятой Богородицы в Зубове, построенной в 1722 г.
«Выпись из исповедальной книги церкви Знамения, бл Девичьего поля, Пречистенского сорока в Москве
В 1882 году дома графа Толстого в приходе ц Знамения нет.
За 1883 год исповедальных ведомостей не сохранилось.
В 1884 году в испов ведом записано: Граф Лев Николаевич Толстой 52 л. [105], его жена Софья Андреевна 39 л., дети их Мария 13 л. и Лев 15 у исповеди и причастия были[106].
1885 г. гр. Лев Николаевич Толстой 53 л., его жена: Софья Андреевна 40 л., дети их: Мария 14 л. и Лев 16 л.
1886 г. Графиня Софья Андреевна Толстая 40, дети ея: Мария 15 л., Лев 17 л.
1887 г. графиня Софья Андреевна Толстая 41 г., дети ея: Мария 15 л., Андрей 9 лет и Михаил 7 л.
1888 г. графиня Софья Андреевна Толстая 41 л., дети ея: Андрей 10 и Михаил 8 л.
1889 г. графиня Софья Андреевна Толстая 41 л., дети ея: Андрей 11 л. и Михаил 8 л.
1890 г. Записей об исповеди Толстых нет.
1892 г. графиня Софья Андреевна Толстая, дети ея: Андрей 14 л., Михаил 13 л.
1893 г. гр. Андрей Львович Толстой 15 л., гр. Михаил Львович Толстой 14.
ОР ГМТ. Ф. 1. № 39627. Л. 1–2. Рукописная копия.
Осенью 1879 г. (конец сентября, 1 и 2 октября) Л. Н. Толстой встречается в Москве с авторитетными в богословской среде иерархами – митрополитом Макарием (Булгаковым) и епископом Алексием (Лавровым-Платоновым), а в начале октября 1879 г. в Троице-Сергиевой лавре с архимандритом Леонидом (Кавелиным), а также совершает поездку в Киево-Печерскую лавру. Следует заметить, что в качестве своих собеседников писатель действительно выбрал выдающихся церковных деятелей.
Алексий (Лавров-Платонов, 1829–1890) – выпускник Московской духовной академии (1854), магистр богословия (1855), профессор МДА (1864). В 1877 г. овдовел и был пострижен в монашество. С 1878 г. епископ Можайский, викарий Московской епархии, с 1885 г. епископ Литовский и Виленский, с марта 1886 г. – архиепископ. Активный участник обсуждения вопроса о церковном суде. Осенью 1879 г. в Москве встречался с Л. Н. Толстым по инициативе последнего.
Леонид (Кавелин, 1822–1891) – архимандрит Троице-Сергиевой лавры, богослов, историк Церкви, почетный член Императорского Православного Палестинского общества. Двоюродный брат философа К. Д. Кавелина.
Но беседы с представителями Церкви не удовлетворили Л. Толстого. Признавая их ум и эрудицию, он отказывался говорить с ними на одном языке и, к сожалению, с ревностью неофита стремился не столько учиться и слушать, сколько учить и наставлять.
В период интенсивных духовных исканий Л. Н. Толстой интересовался также произведениями А. С. Хомякова.
Один из очень интересных эпизодов, связанных с духовным переломом Л. Толстого – предсмертное письмо к нему И. С. Тургенева. Это один из самых замечательных документов истории русской духовной культуры XIX века. Нужно знать, читая это письмо, что в жизни Толстой и Тургенев не были духовно близки, спорили по поводу идей и ссорились по практическим поводам. Одна из таких ссор в 1861 г. в имении А. А. Фета Степановка даже чуть не дошла до дуэли. В этот же день вечером Толстой написал Тургеневу примирительное письмо, на которое последний ответил грубо. Личные отношения двух писателей прекратились на семнадцать лет, до 1878 г., когда Толстой в письме Тургеневу в Париж предложил возобновить дружбу, на что тот ответил согласием. 8 августа 1878 г. писатели встретились в Ясной Поляне.
Письмо И. С. Тургенева Л. Н. Толстому из Буживаля. 27 июня 1883 г. Написано карандашом. Цит. по: Графиня А. А. Толстая. Мои воспоминания о Л. Н. Толстом // Л. Н. Толстой и А. А. Толстая. Переписка (1857–1903). М., 2011. С. 23.
В первой половине XIX века, когда появился труд владыки Макария, качественные научные издания такого масштаба могли создаваться только в Европе, в недрах католических и протестантских школ, и использование этих источников было совершенно неизбежно. Русская богословская школа была слишком молода, поэтому искушение использовать уже имеющиеся наработки было сильным и труднопреодолимым.
Я сам не хотел бы оставаться голословным и хочу привести только один очень яркий пример. Лев Толстой со всей силой своего писательского дара обрушивается на догмат о Святой Троице. В этом догмате его не устраивает все: и Лица, и их единство, и все попытки православного богословия описать образ соединения трех ипостасей в Троице. Толстого не устраивает то обстоятельство, что православное богословие, с его точки зрения, якобы пытается уже две тысячи лет обмануть христиан, заставляя их верить в то, во что верить невозможно.
«В его догматике недостает именно “церковности”. Он имеет дело с текстами, даже не со свидетельствами, не с истинами. Потому так безжизненно и неубедительно его изложение, внутренне неубедительно. Это – одни ответы без вопросов, – потому они и не отвечают, что ни о чем не спрашивается Именно поэтому Макарий всего больше и подошел к стилю Протасовской эпохи. Он был богослов-бюрократ. Его “догматика” есть типический продукт Николаевской эпохи Догматика Макария была устарелой уже при самом ее появлении в свет, она отставала и от потребностей, и от возможностей русского богословского сознания. Не могла она удовлетворить и ревнителей духовной жизни, воспитанных в аскетических понятиях или традициях. С “Добротолюбием” Макариевское богословие диссонирует не меньше, чем с философией”.
Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Вильнюс, 1991. С. 222–223.
К сожалению, объективность митрополита Макария несла в себе черты некоторого равнодушия к предмету. Конечно, подчеркну еще раз, это чисто академический труд. Мы ведь не станем обвинять автора учебника по квантовой механике в том, что он не заботится о состоянии душевного мира своих читателей. Но объективность такого рода вполне приемлема, когда речь идет об идеологически нейтральных исследованиях. В ситуации с первым на русском языке столь подробным и обширным курсом систематического богословия эта объективность могла обернуться тяжелыми последствиями для будущих богословов и священников, которым в первую очередь труд и был адресован.
Примечательно, однако, что, как мы увидим в соответствующем месте, круг чтения Л. Толстого очень сильно отличался от источников митрополита Макария: писателя в первую очередь интересовали либеральные авторы протестантского лагеря, которые не только и не столько заботились о востребованности Евангелия, сколько о необходимости его переписать.
Л. Н. Толстой, человек с очень тонким, можно сказать, обостренным художественным чутьем, к тому же никогда не отличавшийся особенной любовью к абстрактной учености, не мог не почувствовать именно этой слабой стороны в книге митрополита Макария, догматическая система которого действительно страдает двумя серьезными недостатками.
И второе. Сам метод изложения митрополита Макария, возникший, конечно, не без влияния католической схоластики, действительно может создать ассоциацию с позитивизмом. История спасения излагается не как мистическая богооткровенная истина, а как набор фактов, чуть ли не проверяемых опытом и подтверждаемых научными наблюдениями над природой и своей собственной душой.
Следует подчеркнуть, что с точки зрения отношения писателя к Церкви и ее учению все последующие работы Л. Н. Толстого фактически только уточняют те или иные мысли, уже изложенные в его сочинениях. Конечно, это вовсе не означает, что религиозные взгляды писателя не менялись. Я уже говорил, что они претерпевали постоянные изменения – но вовсе не в сути, не в своей антицерковной направленности.
К сожалению, толстовская критика православного догматического богословия несет в себе черты какой-то лично окрашенной мстительности, что мешает отнестись к ней объективно. Характерной ее особенностью является отсутствие продуманной и убедительной аргументации. Постоянно апеллируя к человеческому разуму, логике, опыту, Л. Н. Толстой на самом деле использует не метод научной критики, не научный дискурс, а чисто литературные приемы, оставаясь, по сути, критиком-писателем, критиком-публицистом, а не критиком-философом, не критиком-ученым, что оставляет впечатление несерьезного подхода к вопросу.
Таким образом, духовный переворот Л. Н. Толстого, приведший впоследствии к его конфликту с Церковью, был связан с рядом важных субъективных и объективных факторов. К началу 1880-х гг. писатель фактически окончательно порывает с православием, а в его трактатах, задуманных или частично уже написанных, содержатся все те антицерковные идеи, которым он не изменял до конца своей жизни. Конфликт писателя с Церковью приобретает со стороны Толстого характер агрессивного противостояния.
Смысл этого конфликта может быть описан следующим образом.
С одной стороны, Л. Н. Толстой впервые в русской культуре со всей остротой ставит религиозную проблему в ее обнаженной определенности, глубине и неизбежности. Вызов Л. Толстого был вызовом секуляризации, он был определен всем ходом европейской и русской истории после Петра I, только эти вопросы встали перед Европой гораздо раньше. Зачем живет современный человек, почему он не хочет честно признать, что в перспективе его грядущей смерти, полного уничтожения его телесной оболочки, более того, весьма вероятного уничтожения жизни на земле, которое уже предсказывала, пока очень осторожно, современная Толстому наука, – все восхищение прогрессом, достижениями цивилизации и искусства представляется фантомом, грубым и примитивным самообманом, попыткой забыться или просто не задумываться над единственной важной проблемой человеческой жизни?
Читайте также: