Парижская весна 1968 года кратко

Обновлено: 07.07.2024

Социально-политический кризис во Франции в мае-июне 1968 г.

События 1968 г. во Франции начались в обстановке экономического роста. Режим ограниченной демократии во главе с основателем V Республики генералом Ш. де Голлем, казалось, гарантировал политическую стабильность. Но во Франции нарастало недовольство ряда социальных групп. Рабочие были недовольны ростом интенсивности труда, которая не компенсировалась ростом зарплат. Интеллигенция была недовольна засильем бюрократии. Жизнь студентов была излишне регламентирована. В то же время часть студентов была увлечена радикальными левыми идеями. 22 марта 1968 г. после очередного разгона антиамериканской манифестации солидарности с Вьетнамом студенты-леваки (“гошисты”) захватили несколько университетских помещений. Зачинщиков, включая лидера – студента-анархиста из Германии Д. Кон-Бендита – вызвали в университетский суд на 2 мая. Однако радикалы создали “Движение 22 марта” и продолжили агитацию – в том числе и против университетской административной системы. Активные студенты раскололись на правых и левых. Назревали столкновения, и ректор 2 мая закрыл университет, полиция оцепила Латинский квартал – место близ университета Сорбонны.

3 мая студенты вышли на демонстрацию протеста, которая была организована Национальным союзом студентов Франции (лидер - Ж. Саважо), где сильные позиции занимали леваки из Федерации революционных студентов. Студенты попытались пройти в Латинский квартал. Начались столкновения с Ротами республиканской безопасности (ЦРС) – специальными силами полиции. Были избитые и арестованные. Университетская общественность была возмущена. Преподаватели объявили забастовку. 5 мая к забастовке университетов присоединились лицеи. 6 мая Латинский квартал заполнили десятки тысяч студентов и преподавателей, развернулись столкновения с полицией, которая атаковала манифестантов. Отбиваясь от полицейских, студенты стали строить баррикады – символ революции. Выступление студентов широко освещалось СМИ. Лидер студенческого протеста Д. Кон-Бендит призывал студентов “создать брешь” - условия, когда в движение против режима и капиталистической системы начнут вливаться все более широкие массы.

10 мая в центре столицы студентами и сочувствующими было возведено более 60 мощных баррикад. Полицейские машины врезались в ряды демонстрантов. В полицейских летели камни. 13 мая по призыву профсоюзов на улицы городов в знак солидарности со студентами вышли сотни тысяч людей. С этого момента улицы были заполнены демонстрантами почти каждый день. По приказу премьер-министра Ж. Помпиду полиция оставила Сорбонну. Первоначально профсоюзные вожди планировали суточную забастовку солидарности со студентами, но она переросла во всефранцузскую забастовку, продолжавшуюся больше месяца.

От политических лозунгов “Де Голль - в отставку!”, “Десять лет - достаточно!” демонстранты переходили к “странным идеям” - “Вся власть - воображению!”, “Запрещено запрещать!”, “Рабочие всех стран - наслаждайтесь!”. Эти лозунги были вызовом современной индустриальной цивилизации, основанной на четком разделении труда, строгой регламентации и иерархичности, стандартизации и управляемости. На баррикадах вывешивались красные и черные знамена, портреты Ленина, Че Гевары, Бакунина, Мао Цзэдуна и др. левых идеологов. Студенты заняли Сорбонну и близлежащий театр Одеон. Здесь развернулось круглосуточное обсуждение политических и философских вопросов, был установлен режим самоуправления.

Студенческие выступления стали детонатором более широкого революционного процесса. Начались забастовки и захваты предприятий рабочими. Всеобщую забастовку поддержала Французская демократическая конфедерация труда, в которой большим влиянием пользовалась неортодоксальная Объединенная социалистическая партия во главе с М. Рокаром, выдвинувшая синдикалистский лозунг “профсоюзной власти”. Затем забастовку поддержали прокоммунистические профсоюзы из Всеобщей конфедерации труда. Крестьяне перекрыли дороги своей техникой. К 20-21 мая бастовало более 10 миллионов человек. Франция остановилась. Повсеместно создавались комитеты действия - органы революционного самоуправления.

24 мая президент выступил с обращением к нации и объявил о референдуме по поводу форм “участия” трудящихся в управлении производством. Это была важная уступка, но уже недостаточная. Самым популярным словом был “социализм”, под которым понимали некое устройство жизни, основанное на самоуправлении. При этом ни коммунисты, ни традиционные соцпартии не смогли и не хотели возглавить революционное движение. Радикализм студентов и революционно настроенных рабочих был чужд не только социалистам, но и ФКП, которая к тому же учитывала дружественные отношения советского руководства и де Голля.

25 мая силы порядка попытались взять инициативу в свои руки, это привело к кровавым столкновениям в Париже – 1500 человек было ранено, 800 арестовано, погибли один студент и один полицейский. Страна встала на край гражданской войны. В этих условиях представители профсоюзов и правительства встретились на улице Гренелль и договорились об условиях прекращения стачки. Профлидерам удалось добиться всего, за что они выступали раньше - повышения зарплат на 15 %, 40-часового рабочего дня. Но в Гренелльском протоколе ничего не было сказано о социальных преобразованиях, о самоуправлении. И радикальные рабочие отказались поддержать такой компромисс. Забастовка продолжалась.

29 мая де Голль покинул страну и вылетел в германскую группу французских войск. Он договорился о совместных действиях с ее командующим Ж. Массю, после чего вернулся в Париж 30 мая, заявил, что стране угрожает коммунистическая диктатура, отменил референдум и распустил парламент, назначив всеобщие выборы. На улицы вышла объединенная демонстрация правых - их было не меньше, чем левых. Комитетам защиты республики раздавалось оружие.

Забастовщики соглашались на материальные уступки и выходили из стачки. Студенты, обсудив все мировые проблемы, были вытеснены в июне из Сорбонны. 12 июня демонстрации были запрещены, 11 наиболее активных левацких организаций распущены, и это не вызвало новой волны возмущения. В сентябре студенты вернулись к занятиям. Это было самое бескровное завершение столкновений на баррикадах в истории Франции. Выборы 23-30 июня привели к поражению левых. 27 апреля 1969 г. де Голль провел все-таки референдум о социальной реформе, потерпел поражение и ушел в отставку.

Собственно, восстания-то не было. Были массовые (даже очень массовые) беспорядки – со строительством баррикад, забрасыванием полицейских булыжниками, битьем витрин и поджогами машин. Несколько погибших – случайно; огнестрельного оружия не использовали ни восставшие, ни полиция. Были тысячи раненых, в т.ч. сотни – тяжело. По сравнению с Берлином-1953, Будапештом-1956 и даже Лондондерри-1972 – сущие пустяки. Но последствия парижского бунта оказались несоизмеримы с масштабами самого события.

Поводом для студенческого бунта стал запрет юношам свободно посещать общежития для девушек. Это даже не запрет на ношение мини-юбок студенткам и длинных волос студентам, вызвавший настоящее, не парижского типа, восстание в аргентинской Кордове год спустя. Это просто попытка избежать превращение общежитий в рассадник даже не порока, а преступности, ибо нельзя позволять что угодно и где попало.

Требования бунтовщиков – отдельная тема, о которой написано много. И тем не менее придется перечислить основные лозунги восстания.

Т.е. у восставших студентов не просто не было никакой программы – не было даже стремления сформулировать что-либо удобоваримое.

И еще одна тема очень волновала бунтовщиков: историческая. Недавняя (1954-61 гг.) война Франции против алжирских повстанцев, закончившаяся предоставлением Алжиру независимости, с точки зрения левых была ужасным преступлением французского колониализма, и мятежное студенчество восприняло эту точку зрения как догму.

И только на последнем месте у восставших был протест против авторитарной власти де Голля, против буржуазии как таковой и против общества потребления.

Относительно неприятия авторитарного режима де Голля – это, в общем, дело вкуса: демократия при де Голле сохранялась в полном объеме, и выборы он выигрывал абсолютно честно. Не нравится – голосуй за оппозицию; чего бунтовать-то? Антибуржуазный настрой мятежников не нуждается в комментариях хотя бы потому, что только 8% студентов были из рабочих и крестьян, т.е. студенты бунтовали против собственных родителей, на деньги которых они и учились. Что касается ненависти к обществу потребления – для бывшего советского человека это просто смешно: пожили бы, как их советские современники, в стране, где в магазинах нечего купить, да и денег ни на что у простого человека не было – оценили бы такое общество по-другому.

Зато живой классик экзистенциализма, Жан-Поль Сартр, был единственным здравствовавшим политиком, с которым общались мятежники. Он им был нужен для коммуникации с внешним миром за пределами ощетинившегося баррикадами Латинского квартала, а они ему были нужны, грубо говоря, для рисовки. Человек крайне отталкивающей внешности, Сартр всю жизнь желал всеобщего поклонения, особенно молодежи, и ради этого был готов на все. Когда после Венгерского восстания 1956 г. почти все левые французские интеллектуалы прокляли СССР, Сартр воздержался: по мнению его бывших друзей – исключительно потому, что не желал терять поклонение левых толп, а также советской аудитории.

Таким образом, Парижский май-68 был бунтом молодежи против родителей – против их ценностей, против всего, чем они занимались и во что верили. Причем это был бунт именно сытой молодежи – 92% тогдашнего студенчества были выходцами из семей буржуазии (преимущественно, разумеется, мелкой), чиновников и лиц свободных профессий. Послевоенное поколение – родители бунтарей – пережили тяжелые времена, и очень тряслись над детьми, обеспечивая их тем, чего сами были лишены в полуголодное и тревожное военное время и в годы послевоенной разрухи. Дети выросли избалованными, не привыкшими ни трудиться, ни самостоятельно мыслить, но презиравшие родителей, казавшихся им костными, дремучими, послушными такой же косной власти и архаичным правилам общежития. На подсознательном уровне молодежь не уважала родителей за проигранную французами Вторую Мировую войну, за коллаборационизм и позор Вишистского режима, за неудачные войны во Вьетнаме и Алжире (вероятно, горячее сочувствие алжирцам и вообще арабским националистам проистекало из попыток осознать причины поражения).

Любая революция – дело молодежи, и всегда она несет печать восстания детей против отцов. Но Парижский май по масштабам намного превзошел все остальные протесты такого рода: сами по себе молодежные беспорядки нигде и никогда не перерастали в общенациональный конфликт, а в полномасштабных революциях молодежные протесты были лишь одной, причем далеко не самой важной, составляющей.

Именно коммунисты, формально державшиеся в стороне от событий, превратили его в колоссальное потрясение для Франции и всего Запада.

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

В 1965 г. Шарль де Голль был переизбран на второй 7-летний президентский срок, одолев во втором туре социалиста Миттерана. Однако к весне 1968 г. 10-летнее авторитарное правление престарелого генерала стало всё больше вызывать раздражение в определенной части французского общества, особенно среди молодого поколения. Революционную ситуацию предопределил длинный перечень факторов и противоречий. Короче, дело шло к социально-политическому взрыву.

Свободные люди в полицейской стране (одна из майских демонастраций 1968 г.):

Посмотреть крупнее

Всё началось в Парижских университетах, где в то время царили лево-радикальные настроения ("гошизм"). Студенты и профессора увлекались идеями анархизма, троцкизма, маоизма и марксизма-ленинизма.
Наиболее авторитетным лидером был 23-летний Даниэль Кон-Бендит. Лозунгами студенческого движения стали "Запрещается запрещать!", "Будьте реалистами, требуйте невозможного!", "Ограничивайтесь максимумом!"

Китайские и вьетнамские флаги в Сорбонне:

Все стены обклеены революционными "дацзыбао":

Кстати, представьте, что в "демократической" Франции 1968 года существовала государственная монополия на телевидения и радио, независимыми могли быть только печатные СМИ!

Выступления студентов быстро переросли в стычки с полицией, усиленные отряды которой правительство спешно бросило на захват университетов.

Главное в экипировке парижских революционеров - противогазовые маски и очки:

Лицом к лицу с полицией:

К требованиям бунтующих прибавляется освобождение арестованных и вывод полиции из кварталов.

2 мая столкновения переросли в строительство баррикад, главным образом, в Латинском квартале:

Sous les pavés, la plage! Под булыжниками мостовой — пляж!

Поджоги автомобилей стали распространённым методом уличной борьбы:

Парижский апокалипсис:

Надо сказать, что у режима были тоже миллионы сторонников и демонстрации в поддержку де Голля и премьера Помпиду собирали сотни тысяч:

Заголовок газеты "Де Голль: я остаюсь. Я сохраняю Помпиду".
Обратите внимание на состав демонстрантов - совсем другой возраст, другие лица.