Освоение заимствованных слов в русском языке кратко

Обновлено: 05.07.2024

Освоение заимствованных слов

Описание: Графическое освоение передача слова на письме с помощью букв заимствующего языка офицер офис. 3 Грамматическое освоение подчинение чужого слова правилам грамматики заимствующего языка. Калька слово построенное по образцу соответствующего чужого слова путем передачи его составных частей с помощью русских словообразовательных элементов. Полукальки слова состоящие из заимствованных и собственных элементов но по словообразовательной модели иноязычные телевидение ментальность.

Дата добавления: 2014-06-17

Размер файла: 7.41 KB

Работу скачали: 27 чел.

Поделитесь работой в социальных сетях

Если эта работа Вам не подошла внизу страницы есть список похожих работ. Так же Вы можете воспользоваться кнопкой поиск

Освоение заимствованных слов. Заимствование может осуществляться двумя путями: устным и письменным. До конца 18 в. для русского языка был характерен преимущественно устный путь, но позднее в связи с усилением СМИ начало преобладать заимствование через письменные источники.

Четыре типа освоения иноязычных слов:

1 Фонетическое освоение изменение звукового облика слов в соответствии с законами принимающего языка.

2 Графическое освоение передача слова на письме с помощью букв заимствующего языка (офицер, офис).

3 Грамматическое освоение подчинение чужого слова правилам грамматики заимствующего языка.

4 Семантическое освоение процесс, в результате которого иноязычное слово входит в систему понятий заимствующего языка.

Калька слово, построенное по образцу соответствующего чужого слова путем передачи его составных частей с помощью русских словообразовательных элементов.

1 Лексическая ( алфавит азбука ).

2 Семантическая слово, заимствующее одно из лексических значений у других языков ( трогать волновать во французском, картина фильм в английском, дать преподать в немецком ).

3 Фразеологическая устойчивое сочетание слов, возникшее в результате пословного перевода иноязычного фразеологизма ( делать большие глаза из немецкого, вернемся к нашим баранам из французского ).

Полукальки слова, состоящие из заимствованных и собственных элементов, но по словообразовательной модели иноязычные ( телевидение, ментальность ).

Варваризмы иноязычные слова и выражения, употребляющиеся в русской речи, но не вошедшие в русский язык ( ОК, чао, амиго, хомосапиенс, тет-а-тет и пр.).

Экзотизмы употребляющиеся в русском языке иноязычные слова, называющие явления жизни других народов ( тугрик, йена, фунт, драхма, вигвам, юрта, иглу, чалма, паранджа, сейм и т.д.).

Пуризм ( pupus чистый) стремление очистить язык от иноязычных заимствований.

Как уже говорилось в предыдущей статье о заимствованной лексике, пополнение русского языка словами из других языков происходило и происходит на всех этапах истории. Однако в наши дни у этого процесса есть свои особенности. К ним относятся:

Масштабность заимствований в нашу эпоху глобализации и интернета наблюдается далеко не только в русском языке. Англицизмы значительно пополнили пласт интернациональной лексики. Обогащение словарного состава за счет иноязычных слов — нынешняя общемировая тенденция. Конечно, в разных языках она проявляется в разной степени, что обусловлено политическими, экономическими условиями и культурными традициями.

Угрожает ли масштабный приток иноязычных слов существованию русского языка? Этот вопрос волнует многих, но опасения тут по большей части беспочвенны. Русский, как живой и развивающийся язык, существует по собственным законам. Он имеет способность к саморегуляции: сохраняет далеко не все заимствования, отбрасывает те, в которых нет значимой потребности (например, лексемы, эквивалентные исконным по значению). И наоборот, слова, которые оказываются востребованными и нужными, язык успешно осваивает, обогащая ими свою лексику. Так происходило в минувшие эпохи (заметим, язык обходился в этом деле без всяких постановлений властей), так происходит и сейчас — причем сейчас даже более активно и быстро, чем прежде.

Несмотря на все сказанное, нам все же не стоит излишне насыщать свою речь заимствованиями: это может привести к неблагозвучию и к затруднениям в понимании. В большинстве ситуаций неуместны варваризмы — иноязычные слова, имеющие исконные эквиваленты (как киндер, бэби в значении ‘ребенок’).

Адаптация заимствований

Все заимствованные слова, в какую бы историческую эпоху и из какого бы языка они ни пришли, обязательно преобразовываются в принявшем их языке, подстраиваются под его законы и систему.

Освоение начинается с фонетической адаптации. У всех заимствованных слов отчасти меняется звучание, ведь произношение даже близких по артикуляции звуков в разных языках отличается. Происходит выбор более удобного произношения. Нередко сдвигается ударение. Так, англицизм бюджет у нас сначала произносился с ударением на первом слоге, как было и в английском языке; затем ударным стал второй слог. То же самое пережили слова тандем, комфорт, пикап и др., теперь сдвигается ударение в слове маркетинг.

При попадании лексем в другой язык практически сразу начинается и их грамматическая адаптация. Заимствования получают русские окончания и суффиксы, помогающие встраиванию чужого слова в русскую грамматическую систему. Например, немецкий глагол marschieren включился в нашу грамматику путем присоединения суффиксов -ова- и -ть: маршировать. В русском языке он приобрел формы первого спряжения: марширую, маршируешь, маршируют…

Заимствованные существительные начинают изменяться по правилам того или иного русского склонения, получают соответствующие окончания и соотносятся с каким-либо грамматическим родом.

Конечно, такое освоение происходит не мгновенно. Разные слова осваиваются с разной скоростью, и в ходе этого в языке могут одновременно наблюдаться несколько вариантов одной лексемы. Так, слово кофе в XVIII веке имело варианты кофий, кофей, кафе, кофь, кава, кохей и др. Со временем обычно остается один вариант, прочие отсеиваются.

Важным показателем освоенности заимствованной лексемы является ее участие в процессах словообразования: от хорошо прижившегося в языке слова обычно легко образуются производные. Например: компьютер — компьютерный, компьютерщик, компьютеризировать, компьютеризация, компьютеризованный, микрокомпьютер и др.

Значения заимствованных слов тоже меняются в принявшем их языке. Семантические изменения заимствований обусловлены контекстами, в которых эти слова употребляются, а также особенностями грамматической адаптации и языковыми потребностями.

Семантика заимствований может не только сужаться, но и расширяться. Так, бутербродами мы называем не только хлеб, намазанный маслом, но и множество других похожих закусок. А слово парк получило в русском более широкое значение по сравнению с английским и французским аналогами, которые в XVII веке означали ‘аллея, сад или роща, где содержатся звери’.

Слова при заимствовании могут менять стилистическую окраску и словообразовательную структуру (утрачивают связь с производящими основами языка-источника, по-новому делятся на морфемы).

Итак, адаптация заимствованного слова подстраивает его к системе другого языка на всех уровнях. Одни слова осваиваются быстрее, другие — медленнее; по некоторым параметрам адаптация может быть неполной (несклоняемые существительные типа кофе, пальто, шасси и др.).

Сколько заимствованных слов в русском языке?

На этот вопрос точного ответа нет и быть не может. Почему?

Во-первых, отнести слово к заимствованным или исконным нельзя, не установив его этимологию. Но чем древнее лексема, тем труднее выяснить ее происхождение, этимология очень часто бывает гипотетической. Например, слово собака в рамках одних гипотез рассматривается как исконное, в других — как заимствованное.

Во-вторых, среди исследователей нет единства по поводу слов, в которых сочетаются, например, иноязычный корень и исконные аффиксы (проектировщик, маникюрша). Или, скажем, два корня — исконный и заимствованный (телевидение, славянофил)… Большинство лингвистов относят такие слова к исконным, но с этим не все согласны. А ведь есть и другие спорные вопросы.

Если в каких-то исследованиях и делаются предположения о количестве заимствований в русском языке, то эти оценки всегда очень приблизительны. Лексикологи, считающие слова типа телевидение и маникюрша исконными, обычно говорят об общей доле заимствований в русском языке около 10 %.

Маринова Е. В. Иноязычная лексика современного русского языка. — М., 2012.

Шанский Н. М., Иванов В. В. Современный русский язык. — Ч. 1. — М., 1987.

Розенталь Д. Э. Современный русский язык / Д. Э. Розенталь, И. Б. Голуб, М. А. Теленкова. — М., 2017.

Заимствуя то или иное слово, русский язык редко оставляет его в том виде, в котором оно бытовало в языке-источнике. Это связано с различием в звуковом строе, грамматике, семантике между языками. Поэтому при заимствовании слова изменяют свой внешний облик, приспосабливаются к законам русского языка, начинают жить по его нормам. Приспособление слов (освоение) начинается, прежде всего, с изменения его графического облика. Графическое освоение – это передача иностранного слова на письме средствами русского алфавита, так как большинство западноевропейских языков строится на основе латиницы, а русский язык – на кириллице. Например, англ. meeting – русск. Митинг; немец. Grossmeister – гроссмейстер. Некоторые слова и выражения сохраняют свой прежний облик: tet-a-tet, veni, vidi, vici.

Фонетическое освоение – изменение звукового состава слова в результате приспособления его к новым фонетическим условиям. Фонетическое освоение проявляется регулярно, закономерно, т.к. артикуляционная база языков различна. Гласные, чуждые русскому языку, могут передаваться по-разному. Например, англ. trust – рус. трест, немец. Hulsa – рус. гильза. Для русского языка не свойственны дифтонги, поэтому они тоже преобразуются: лат. auqūstus – русск. август, лат. auditorium –русск. аудитория. Приспосабливаясь к фонетическим условиям русского языка, иноязычные слова подвергаются редукции, оглушению на конце и в середине слова. При освоении может измениться и ударение: лат. kathedra – русск. кафедра, англ. standard – русск. стандарт, лат. revisor – ревизор.

6. Калькирование – особый вид заимствования

1) калек сравнительно меньше, чем заимствований;

2) кальки трудно выделить, так как не ясны критерии, по которым то или иное слово или сочетание следует признать результатом калькирования.

Выделяют несколько типов калек: словообразовательные кальки, семантические кальки и полукальки.

Словообразовательная калька создается путем перевода каждой морфемы иноязычного слова: созвучие – гр. simphonia; праязык – нем. Urspache; полуостров – нем. Halbinsel, наречие – лат. Аdverbum, телевидение – television – полукалька (одна из частей без перевода).

6. Калькирование – особый вид заимствования

1) калек сравнительно меньше, чем заимствований;

Выделяют несколько типов калек: словообразовательные кальки, семантические кальки и полукальки.

Timeweb - компания, которая размещает проекты клиентов в Интернете, регистрирует адреса сайтов и предоставляет аренду виртуальных и физических серверов. Разместите свой сайт в Сети - расскажите миру о себе!

Виртуальный хостинг

Быстрая загрузка вашего сайта, бесплатное доменное имя, SSL-сертификат и почта. Первоклассная круглосуточная поддержка.

Производительность и масштабируемые ресурсы для вашего проекта. Персональный сервер по цене виртуального хостинга.

Выделенные серверы

Леонид Петрович Крысин (род. 1935) – известный российский лингвист, доктор филологических наук, профессор, заведующий отделом современного русского языка Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

В школьной программе и учебниках русского языка не предусмотрены специальные уроки, на которых шла бы речь об иноязычном влиянии на наш словарь. Между тем вопрос о заимствованных словах не так прост. Учащийся сталкивается с незнакомыми ему иноязычными терминами в газетах, телепередачах, в речи взрослых: что такое консенсус? что значит ратифицировать договор или денонсировать его? как понимать слова бартер, ноу хау, пресс-релиз и многие другие, появившиеся совсем недавно? 1 И как относиться ко всем этим новшествам — как к неизбежному злу, как к естественному результату взаимодействия языков или же все это — мусор, от которого необходимо очищать русскую речь?

Чаще всего в печати, в выступлениях писателей и педагогов звучат призывы именно к очищению языка от иностранных слов. В заимствовании многим видится умаление собственных, внутренних ресурсов языка, а иногда иноязычное слово воспринимается как символ чуждого идеологического влияния.

Надо ли непременно всегда подыскивать исконно русское слово вместо иностранного и говорить, например, мокроступы вместо калоши, топталище вместо тротуар, ячество вместо эгоизм — как в свое время предлагали такие видные деятели русской культуры, как А. С. Шишков и В. И. Даль?

Ответ на эти вопросы очевиден: не надо иноязычными словами злоупотреблять, но вряд ли можно отказаться от них совсем.

Когда об иноязычных словах говорят только тоном приговора — либо обвинительного, либо оправдательного, то упускают из виду критерии объективной оценки процесса иноязычного заимствования. А такие критерии нельзя найти без внимательного и непредвзятого исследования этого процесса: лишь изучив все его стороны и особенности, мы можем придать нашим оценкам (того или иного иностранного слова или же процесса заимствования в целом) необходимую доказательную силу и убедительность.

Исследование контактов между языками неизбежно приводит нас к заключению, что заимствование слов — естественный и необходимый результат подобных контактов. Это один из каналов пополнения лексики новыми словами (наряду с созданием их на основе внутренних словообразовательных — корневых и аффиксальных — ресурсов языка и посредством семантических изменений).

Как же проникает иностранное слово в язык? Как укрепляется в нем? Что способствует или, напротив, препятствует его вхождению в речевой o6орот? Ответы на эти и подобные вопросы давно интересуют лингвистов и составили не один том специальных исследований. В данной статье мы рассмотрим лишь то, какие этапы проходит иноязычный элемент на пути его укоренения в языке.

1. Начальный этап — употребление иноязычного слова в тексте в его исконной орфографической (а в устной речи — фонетической) и грамматической форме, без транслитерации и транскрипции, в качестве своеобразного вкрапления. Например, в произведениях А. С. Пушкина мы встречаем такие случаи вкраплений:

[Онегину]
Друзья и дружба надоели,
Затем, что не всегда же мог
Beef - steaks и страсбургский пирог
Шампанской обливать бутылкой
И сыпать острые слова,
Когда болела голова.
(там же);

Вставляя в текст незнакомое русскому читателю слово, да еще в иноязычном обличье, автор может сопроводить такое слово пояснением, касающимся его смысла и употребления. Например:

Конечно, это не всегда означает, что авторы не могли найти подходящих слов в родном языке, что иноязычное слово точнее передавало определенный смысл 3 , — скорее, это свидетельствовало о хорошем знакомстве пишущего с иным языком и иной культурой, об отсутствии своеобразного порога, превращающего иную культуру и иной язык в чужие и даже чуждые. В диалогах же и вообще в речи персонажей иноязычные вкрапления служат характеристикой изображаемого лица, его языковых привычек, уровня культуры и т. п.

2. Второй этап освоения иноязычного слова — приспособление его к системе заимствующего языка: транслитерация или транскрипция ( roast - beef превращается в ростбиф, affectation — в аффектацию и т. д.), отнесение к определенной части речи, с соответствующим морфологическим и (иногда) словообразовательным оформлением: ростбиф, бифштекс — существительные мужского рода, аффектация — существительное женского рода (причем употребляющееся преимущественно в ед. числе); à jour , vulgar оформились как прилагательные ажур-н-ый, вульгар-н-ый, с использованием суффикса прилагательных - н -, и т. п. Даже когда слово не вполне освоено грамматической системой языка (например, существительное не склоняется, а прилагательное еще и не изменяется по родам: депо, шимпанзе; хаки, плиссе), при своем употреблении в составе предложения оно подчиняется синтаксическим нормам заимствующего языка: Построили новое депо (т. е. слово депо — среднего рода, ведущее себя как неодушевленное существительное; ср.: Начали новое дело) , взрослый шимпанзе, Поймали еще одного шимпанзе (т. е. слово шимпанзе — мужского рода, ведущее себя синтаксически по типу одушевленных существительных; ср.: Поймали взрослого медведя), рубашка хаки, юбка плиссе (иноязычные слова употребляются в качестве несогласованных определений к существительным; ср.: белая рубашка, короткая юбка).

[Галахов] приехал на званый вечер; все были во фраках. Галахова не звали или он забыл, но он явился в пальто; посидел, взял свечу, закурил сигару, говорил, никак не замечая ни гостей, ни костюмов. (Герцен).

Будучи вполне освоенным фонетической и грамматической системами языка, имея определенное значение, иноязычное слово, тем не менее, может восприниматься говорящими как чужое или, во всяком случае, не вполне привычное для русского языкового сознания. Об этом свидетельствуют, в частности, разного рода сигналы, сопровождающие употребление иноязычного слова в тексте: кавычки, оговорки и комментарии типа как сейчас принято выражаться, говоря профессиональным языком и т. п. (В устной речи такое слово нередко выделяется еще и интонационно.) Ср.:

Послезавтра в дворянском собрании большой бал. Советую съездить: здесь не без красавиц. Ну, и всю нашу интеллигенцию вы увидите. Мой знакомый, как человек, некогда обучавшийся в университете, любил употреблять выражения ученые. (Тургенев) 4 ; Поехали за фельдшером, чтобы он шел как можно скорее подать какую-нибудь помошь или, как нынче красиво говорят, констатировать смерть. (Лесков).

А вот как эмоционально комментирует слово эвакуация и обозначаемое им действие А. Н. Толстой:

— Эвакуация! Эвакуация. — донесся до Семена Ивановича дикий ропот голосов с перекрестка.

— Что такое? Бежать? Опять?

— Отстаньте. Ничего не знаю.

— Куда же теперь? В море?

Интересно, что те или иные узуально-стилистические или социальные ограничения в употреблении иноязычного слова отражаются на характере и степени его освоения в воспринимающем языке. Так, имеющие узкую сферу употребления книжные или специальные слова и термины сохраняют иноязычные черты в течение более длительного времени, чем слова неспециальные, употребляющиеся более широко и часто. Это касается прежде всего фонетических особенностей слов и их словообразовательной активности. Ср., с одной стороны, слова типа болеро, консоме, несесер, которые произносятся с сохранением [о] неударного: [6о]лер о , [ко]нсом е , с твердым согласным перед : консо[м э ], [нэсэс э р] и не имеют словообразовательных производных, и, с другой, слова типа боксер, депо, секрет, произношение которых согласуется с произношением русских слов: [ба]ксёр, [д'и э ]п о , [с'и э кр' е т] — и которые имеют словообразовательные дериваты: боксерский, деповский, секретный, секретик, секретничать.

4. Адаптация иноязычного слова в русском языке может проходить еще один этап — утраты жанрово-стилистических, ситуативных и социальных особенностей. Это происходит далеко не всегда: многие иноязычные элементы являются специальными терминами и в качестве таковых сохраняют достаточно узкую сферу употребления; кроме того, слова, взятые из других языков, могут оставаться приметами словоупотребления определенной социальной среды: ср. многочисленные англицизмы в современном студенческом жаргоне — типа френд (друг), герл а (девушка), шуз ы (ботинки, обувь вообще) и т. п.

На этапе выхода иноязычного слова за рамки специальной сферы или какой-либо социальной среды окончательно формируется его семантика. Разумеется, и на предшествующих этапах оно употребляется, как правило, в достаточно определенном смысле, однако еще возможны последовательные во времени смещения в значении (как в приведенном выше слове пальто), колебания и варианты в его осмыслении (так было, например, в начале употребления англицизма бульдозер: этим словом называли то нож, которым эта машина ровняет землю, то саму машину с таким ножом) и т. п.

Стабилизация значения — один из факторов, определяющих судьбу заимствования в языке. Важный компонент этого процесса — семантическая дифференциация исконных и заимствованных слов, близких по смыслу и употреблению. Ср., например, различия в значениях слов шофер и водитель, тотальный и всеобщий, импортный и заграничный и др. Эти различия наиболее наглядно проявляются в сочетаемости каждого из слов с другими лексическими единицами: шофер, водитель автомобиля, автобуса, такси, но только водитель троллейбуса (не * шофер троллейбуса); тотальная война, но, по-видимому, не всеобщая война; всеобщее избирательное право, но не *тотальное избирательное право, хотя равно возможны тотальная мобилизация и всеобщая мобилизация 6 ; импортный костюм, заграничный паспорт, но не * импортный паспорт.

Стабилизация семантики происходит как в словах, ситуативно-стилистически или социально ограниченных по своему употреблению, так и в общеупотребительных. При снятии ограничений, при переходе слова в общий речевой обиход могут происходить семантические изменения, обусловленные расширением его связей с другими словами. Это можно видеть на примере специальных терминов, выходящих за пределы чисто профессионального употребления. Ср., например, такие метафорические по своей природе обороты, как идейный вакуум, инфляция слов, орбита славы, вирус равнодушия и т. п., употребительные в языке современной публицистики 7 .

К описанию иноязычного слова в толковом, а также в других типах словарей предъявляются определенные требования. Это диктуется тем, что иноязычные слова нередко вызывают известные трудности у носителей языка: как слово пишется и произносится? какие грамматические формы имеет? что в точности значит? откуда оно к нам пришло? Для того чтобы дать ответы на все подобные вопросы, необходимо осуществить комплексное лексикографическое описание иноязычного слова. Однако это уже другая тема, заслуживающая самостоятельного обсуждения 8 .

2 Это слово употреблено А. С. Пушкиным по норме XIX в.; в современном литературном языке е в финальной части слова при его изменении по падежам и числам сохраняется: тр ю фель — тр ю феля, тр ю фели (и трюфел я ), трюфел е й и т. д. (см.: Орфоэпический словарь русского языка. — М., 1983 и последующие издания).

5 Карцевский С. О. Язык, война и революция. — Берлин, 1923. — С. 14.

6 Впрочем, здесь есть некое тонкое различие: по отношению к нашей действительности мы говорим всеобщая мобилизация (но никак не то тальная!), по отношению к другим странам — и всеобщая, и тотальная.

Читайте также: