Общественные отношения кочевников кратко

Обновлено: 07.07.2024

Как появилось кочевое государство. В своем развитии человечество прошло путь родоплеменного периода. Вместо старейшин рода к власти пришли вожди племен, образовались племенные общества, которые со временем формировались в военно-демократическое общество. Вожди этих обществ начинают выделяться из простого народа. Постепенно авторитет военачальника растет и становится непререкаемым. В это время еще сохранялась видимость военной демократии. Поддержка военачальников правителями, богатая добыча, достававшаяся после походов, сделали высшую военную должность привлекательной. Затем военачальник стал делиться добычей со своими родственниками. Это привело к неравенству внутри военной демократии. Однако военная демократия оказалась недолговечной, потому что в социально-экономическом плане человечество продолжало развиваться. Бывшие общественные советы старейшин, народные собрания уже не могли удовлетворить развитие общества, в котором появилось неравенство, выросли излишки производства. Необходима была более сложная общественная организация, которая бы урегулировала все эти отношения. Это было государство.

По исследованиям ученых, в возникновении государственности в оседлых странах и среди кочевников имелись свои особенности. В среде кочевого народа ученые выделяют несколько типов государств: 1) кочевое государство с развитыми структурой общественного развития и функциями политической власти, состоящей из большинства народа, занимающегося скотоводством, с элементами устоявшегося неравенства; 2) кочевое государство, возникшее благодаря захвату других стран. В таких государствах органы власти были в руках кочевников. Конечно, это не относится к первоначальным периодам возникновения государства у кочевников.

Захватнические войны начались после того, как государство кочевников окрепло. Поэтому необоснованно мнение, будто государство у кочевников возникло только в результате захвата чужих земель.

Кочевники представляли собой сообщество кочевых семей. 11леменные союзы, объединявшие такие семьи, стали первой ступенью «с созданию государства полукочевого народа. В это время уже были определены этнический состав племен, их территория, язык, сформированы религиозные культы и верования, обычаи и традиции. (-ходство хозяйственных, культурных традиций, этнического развития позволило сформироваться общности племен и в последующем народности и образовать самостоятельное государство.

Возникновение классов в обществе неразрывно связано с развитием производительных сил, ростом продукции. Появление излишков продукции привело к зарождению частной собственности. Старейшины родов, вожди племен, военачальники стали присваивать себе львиную долю добычи, продукции и начинали выделяться среди остальных. Класс рабов пополнялся из пленных воинов.

Рабы у кочевых народов отличались от рабов классического вида, которые были в оседлых цивилизациях—Риме, Греции, Египте. Видимо, это зависело от вида хозяйствования. Для возведения в железном веке Бесшатырского кургана, названного "царским курганом” сакских племен, нужно было задействовать более 10 тыс. рабочих. Такие тяжелые работы выполняли только рабы. В рабов превращали не только военнопленных, но и обедневшие группы соплеменников.

Таким образом, исследование археологических памятников и письменные источники говорят о том, что на самой высокой ступени классовой структуры находились баи, правители и военачальники. А на нижней ступени находились зависимые люди, работники. Воины занимали привилегированное положение относительно последних.

Первые государственные объединения в Казахстане. По письменным персидским, греческим, китайским источникам в V—III вв. до н.э. племена саков и сарматов находились на уровне ранней государственности. И хотя мы знаем, что сакские племена распространяли свою власть на огромной территории от Алтая и Сибири на востоке до Черного моря и берегов Дуная на западе, сегодня четко провести линию их границ обитания невозможно.

При исследовании таких крупных курганов, как Бесшатырский и Иссыкский в Семиречье, Берельский в Горном Алтае, Золотой курган в Восточном Казахстане, бросается в глаза то обстоятельство, что люди жили в социальном отношении в неравенстве. Так, в Бесшатырском кургане усыпальница для пяти человек находится выше, чем захоронения других. Погребальное сооружение для усопших строилось на земле из бревен тянь-шаньской ели и покрывалось 6—7- метровыми бревнами в семь накатов, а все это сверху засыпалось землей, и получался курган высотой 20—30 м. Несмотря на то что курганы были сооружены очень основательно, все они были разграблены.

В письменных источниках, рассказывающих о традиции захоронения саков, упоминается о памятнике, установленном ханше Зарине, — трехгранной гигантской пирамиде. Не вызывает спора и то, что в Бесшатырском и Иссыкском курганах захоронены известные военачальники. Одежда, головной убор и обувь сакского вождя из кургана Иссык, расшитые золотыми украшениями, говорят о его высоком общественном статусе. Спереди убор украшен четырьмя стрелами, направленными вверх. Его золотое обрамление похоже на пики Алатау, что олицетворяет поклонение Тенгри — Небу. Надпись на дне серебряной чаши говорит о том, что в их обществе было государство.

Расшифровавший запись А. Аманжолов считает, что она сделана на тюркском языке. Содержание ее следующее: "Ага, тебе этот очаг! Чужестранец, согни колени! Пусть у народа будет много продовольствия!” Если первое предложение — это обращение младшего брата к старшему, то последующие — как бы обращение к народу от имени умершего, как последнее его пожелание.

О том, что саки имели государственный статус, говорит и тот факт, что они разгромили войска персидских царей Кира и Дария I, а также дали решительный отпор войску греко-македонян Александра Македонского. В мирное время эти страны вели торговлю между собой. Поэтому различные названия саков в письменной литературе (аргип- неи, дай, тиграхауда, хаомаварга, исседоны и др.) говорят о том, что они представляли собой государство, объединявшее многие племена.

Не вызывает сомнения и то, что такие же объединения кочевых и полукочевых племен были и в Северном, и в Северо-Западном Казахстане среди сарматов и аланов. Если это так, то на казахстанской земле первые государственные объединения появились уже в VI—IV вв. до н.э.

? Вопросы и задания

1. Каковы пути возникновения кочевого государства?

2. Расскажите о появлении классовой структуры в кочевых государствах.

3. Как можно узнать по материалам археологических раскопок о наличии в обществе классовой структуры?

Коче́вники — люди, временно или постоянно ведущие кочевой образ жизни, люди без определенного места жительства. Средства к существованию кочевники могут получать из самых разных источников — кочевое скотоводство, торговля, различные ремесла, рыболовство, охота, различные виды искусства (музыка, театр), наемный труд или даже грабеж или военные завоевания. Если рассматривать большие промежутки времени, то каждая семья и народ так или иначе переезжает с места на место, ведут кочевой образ жизни, то есть могут классифицироваться как кочевники.

В современном мире, в связи с существенными изменениями в хозяйстве и жизни общества появилось и достаточно часто употребляется понятие неокочевники, то есть современные, успешные люди, ведущие кочевой или полукочевой образ жизни в современных условиях. По роду занятий многие из них являются программистами, коммивояжерами, менеджерами, преподавателями, учеными, политиками, спортсменами, артистами, шоуменами, сезонными работниками и т. д.. См. также фрилансеры.

Содержание

Кочевые народы

Кочевы́е наро́ды — мигрирующие народы, живущие за счёт скотоводства. Некоторые кочевые народы, кроме того, занимаются охотой или, как некоторые морские кочевники в юго-восточной Азии, — рыболовством. Термин кочевье используется в славянском переводе Библии применительно к станицам измаильтян (Быт.25:16)

У многих тюркских кочевых народов исторически было распространено набеговое хозяйство. В научном смысле кочевничество (номадизм, от греч. νομάδες , nomádes — кочевники) — особый вид хозяйственной деятельности и связанных с ним социокультурных характеристик, при которых большинство населения занимается экстенсивным кочевым скотоводством. В некоторых случаях кочевниками называют всех, кто ведет подвижный образ жизни (бродячих охотников-собирателей, ряд подсечных земледельцев и морских народов Юго-Восточной Азии, мигрирующие группы населения, такие как цыгане, и даже современных жителей мегаполисов, имеющих большое расстояние от дома до работы [источник не указан 877 дней] и т.д

Этимология слова

Определение

Далеко не все скотоводы являются кочевниками. Целесообразно связывать кочевничество с тремя главными признаками:

экстенсивное скотоводство (Пасторализм) как главный вид хозяйственной деятельности;
периодические перекочевки большей части населения и скота;
особая материальная культура и мировоззрение степных обществ.

Кочевники обитали в засушливых степях и полупустынях или высокогорных районах, где скотоводство является наиболее оптимальным видом хозяйственной деятельности (в Монголии, например, земли пригодные для земледелия составляют 2 %, в Туркменистане — 3 %, в Казахстане — 13 % и т. д.). Главной пищей номадов были различные виды молочных продуктов, реже мясо животных, охотничья добыча, продукты земледельческого хозяйства и собирательства. Засуха, снежный буран (джут), эпидемии (эпизоотии) могли за одну ночь лишить номада всех средств существования. Для противодействия природным напастям скотоводы разработали эффективную систему взаимопомощи — каждый из соплеменников снабжал пострадавшего несколькими головами скота.

Быт и культура кочевников

Происхождение кочевничества

Вопрос о происхождении кочевничества до настоящего времени не имеет однозначного истолкования. Ещё в новое время была выдвинута концепция происхождения скотоводства в обществах охотников. Согласно другой, более популярной сейчас точке зрения, кочевничество сформировалось как альтернатива земледелию в неблагоприятных зонах Старого Света, куда была вытеснена часть населения с производящим хозяйством. Последние были вынуждены адаптироваться к новым условиям и специализироваться на скотоводстве. Существуют и другие точки зрения. Не менее дискуссионен вопрос времени сложения кочевничества. Часть исследователей склоны считать, что кочевничество сложилось на Ближнем Востоке на периферии первых цивилизаций ещё в IV—III тыс. до н. э. Некоторые даже склонны отмечать следы номадизма в Леванте на рубеже IX—VIII тыс. до н. э. Другие полагают, что здесь ещё рано говорить о настоящем кочевничестве. Даже доместикация лошади (Украина, IV тыс. до н. э.) и появление колесниц (II тыс. до н. э.) ещё не говорят о переходе от комплексной земледельческо-скотоводческой экономики к настоящему кочевничеству. По мнению этой группы ученых переход к номадизму произошёл не ранее рубежа II—I тыс. до н. э. в евразийских степях.

Классификация кочевничества

Существует большое количество различных классификаций кочевничества. Наиболее распространенные схемы основаны на выявлении степени оседлости и экономической деятельности:

В некоторых других построениях учитывают также вид кочевания:

вертикальное (горы равнины) и
горизонтальное, которое может быть широтным, меридиональным, круговым и т. д.

В географическом контексте можно говорить о шести больших зонах, где распространено кочевничество.

Расцвет кочевничества

Модернизация и упадок

С началом модернизации кочевники оказались неспособными конкурировать с индустриальной экономикой. Появление многозарядного огнестрельного оружия и артиллерии постепенно положили конец их военному могуществу. Кочевники стали вовлекаться в модернизационные процессы в качестве подчиненной стороны. В результате стало меняться кочевое хозяйство, деформировалась общественная организация, начались болезненные аккультурационные процессы. В ХХ в. в социалистических странах были сделаны попытки провести насильственную коллективизацию и седентеризацию, которые закончились неудачей. После распада социалистической системы во многих странах произошла номадизация образа жизни скотоводов, возврат к полунатуральным методам ведения хозяйства. В странах с рыночной экономикой процессы адаптации кочевников также происходят очень болезненно, сопровождаются разорением скотоводов, эрозией пастбищ, ростом безработицы и нищеты. В настоящее время примерно 35-40 млн чел. продолжает заниматься кочевым скотоводством (Северная, Центральная и Внутренняя Азия, Ближний Восток, Африка). В таких странах как Нигер, Сомали, Мавритания и др. кочевники-скотоводы составляют большую часть населения.

В обыденном сознании превалирует точка зрения, что кочевники были только источником агрессии и грабежей. В реальности существовал широкий спектр различных форм контактов между оседлым и степным миром, от военного противостояния и завоеваний до мирных торговых контактов. Кочевники сыграли важную роль в истории человечества. Они способствовали освоению мало пригодных для жилья территорий. Благодаря их посреднической деятельности устанавливались торговые связи между цивилизациями, распространялись технологические, культурные и др. инновации. Многие общества номадов внесли свой вклад в сокровищницу мировой культуры, этническую историю мира. Однако, обладая огромным военным потенциалом, номады также оказали существенное деструктивное влияние на исторический процесс, в результате их разрушительных нашествий были уничтожены многие культурные ценности, народы и цивилизации. Корни целого ряда современных культур уходят в кочевнические традиции, но кочевой образ жизни постепенно исчезает — даже в развивающихся странах. Многие из кочевых народов сегодня находятся под угрозой ассимиляции и потери самобытности, так как в правах за использование земель они едва могут противостоять оседлым соседям.

Кочевничество и оседлый образ жизни

Кочевая цивилизация — одна из ярких страниц в истории человечества на пути его развития. В своей 3-тысячелетней истории кочевое общество прошло долгий эволюционный путь. Казахское кочевое общество в системе мирового кочевничества создало высокие образцы хозяйственной, общественно-политической и культурно-бытовой этнической жизни.

Проблема изучения цивилизаций кочевников является одной из актуальных в современной историографии Казахстана и в тоже время сложной. Некоторые ученые, которые рассматривали жизнь всех народов мира через призму их соответствия уровню развития европейских стран, полностью отрицали в мировой истории роль тюрко-монгольских кочевых народов. Такое направление в исторической науке, связанное с доминирующей ролью европейских народов и необъективным занижением уровня развития кочевых цивилизаций Востока, носит название европоцентризм. О кочевниках писали народы, которые вели оседлый образ жизни, их описывал Геродот, китайские историки. Теория о кочевничестве и о кочевом государстве возникла позже.

Поскольку до XV-XVI вв. европейцы знали о кочевниках лишь по их периодическим нашествиям на Европу, они воспринимали кочевые народы не иначе как своих врагов.

В XVIII — XIX вв. европейские ученые высказывали свое мнение о кочевниках. Так, Монтескье рассматривал их как справедливых и вольных людей свободного общества, Фергюсон, А. Смит доказывали, что у кочевников имущественное и социальное неравенство проявилось раньше всех. И. Кант сделал вывод, что само государство как таковое возникает в результате столкновения кочевников и оседлых людей. Ф. Гегель считал, что, несмотря на наличие у кочевников социальных противоречий, государственности у них не было.

И хотя взгляды ученых были разными, но больший акцент в них делался на негативные стороны жизни кочевого общества. Например, такие ученые, как Торнвальд, Тойнби, считали, что кочевники не в силах создать цивилизованное общество и государство без помощи извне. По мнению большинства исследователей, кочевые сообщества без помощи оседлого населения не смогут развиваться.

С 1920-1940х годов кочевая цивилизация становится предметом специальных исследований.

В 60—70-х годах XX в. отдельные ученые стали признавать объективный характер возникновения кочевого образа жизни в силу географических, экономических и других факторов. Это не являлось "отступлением от пути к цивилизации", а было своеобразным способом хозяйственно-экономического развития. Приспосабливаясь к особенностям природно-географической среды, кочевники были вынуждены заниматься именно скотоводством. С увеличением поголовья скота им приходилось постоянно перемещаться в поисках новых пастбищ, что привело к возникновению кочевого образа жизни.

Роль и место номадизма в истории Казахстана. Формы кочевого хозяйства.

Проблема изучения кочевой цивилизации.

С 1920-1940х годов кочевая цивилизация становится предметом специальных исследований.

Интерес к проблематике социальной истории номадизма начал возрастать с конца XIX в., в том числе и под влиянием марксистской теории исторического процесса. Большинство русских ученых XIX – начала XX вв. рассматривали уровень развития кочевых народов как родо-племенной. Возникновение государственности связывалось, как правило, только с военными и политическими способностями вождей (Н. А. Аристов, Н. И. Гродеков, Г. Н. Потанин, А. Н. Харузин и др.). Наиболее адекватно к описанию нестабильной политической организации скотоводов подошел В. В. Радлов. Он показал, что власть вождей и ханов держится, пока в ней заинтересованы различные группы номадов. За признание в кочевых обществах имущественного неравенства, политической иерархии, государственной власти выступали В. В. Бартольд и Н. Н. Харузин.

Наиболее активно дискуссия о специфике общественных отношений у кочевников велась в советской исторической литературе[1]. Можно выделить три периода в дискуссии об общественном строе кочевников-скотоводов.

В этот период дискуссии в отечественном кочевниковедении были высказаны четыре основные точки зрения на характер социального строя номадов:

1) предклассовое общество у кочевников (С. И. Вайнштейн, Л. С. Васильев, К. П. Калиновская, В. А. Шнирельман и др.). При этом часть исследователей считает, что кочевники могут достигнуть государственности с установлением внешнеэксплуататорских отношений (В. М. Викторин, Э. С. Годинер, г. С. Киселев, Л. Е. Куббель, В. Ю. Мурзин, Ю. В. Павленко и др.);

4) особый номадный (Г. Е. Марков, Н. Э. Масанов) или экзополитарный (Н. Н. Крадин) способ производства у кочевников.

Особняком среди исследований отечественных кочевниковедов всегда стояли работы Л. Н. Гумилева, который был практически единственным, кто в условиях ортодоксального марксистского диктата пытался интерпретировать номадизм в рамках классической цивилизационной теории.

Среди монгольских историков эволюция номадизма рассматривалась в рамках приспособленной под историю степи пятичленной схемы, где древние кочевники интерпретировались как племенные союзы или полурабовладельческие общества, а номады средневековья и нового времени как раннефеодальные и феодальные государства. В то же время сущность феодального способа производства понималась монгольским учеными своеобразно. Среди них возобладала точка зрения, выдвинутая Ш. Нацагдоржем, согласно которой земля и скот являются одновременно основными средствами производства при скотоводстве (Д. Гонгор, Ч. Далай, Н. Ишжамц, Ш. Сандаг, Н. Сэр-Оджав, Б. Ширендыб и др.).

Напротив, среди марксистских ученых стран Восточной Европы не было такого единодушия в характеристике общественного строя номадов. Многие из них писали о предклассовой или военно-демократической природе кочевников, о том, что скотоводы самостоятельно не могли преодолеть границу между первобытнообщинной и классовыми формациями (В. Кениг, В.-Д. Зейверт, И. Зеллнов в ранних работах, Д. Трейде, В. Хартвиг, Ф. Шлетте и др.). Другими марксистскими исследователями из восточноевропейских стран высказывалось мнение о раннегосударственном характере кочевых обществ (Х. Грюнерт, Э. Вернер, г. Левин, И. Зеллнов, И. Эччеди и др.). И только меньшая часть исследователей из данного региона склонна относить номадов к феодальной формации, оговаривая при этом низкий уровень развития кочевых обществ (Р. Война, М. Няммаш и др.).

Крупнейшие теоретики западного кочевниковедения, в целом, достаточно похоже обрисовывают основные закономерности эволюции номадизма[2].В концепции развития цивилизаций выдающегося английского философа и историка А. Тойнби кочевничество отнесено к числу застывших цивилизаций, лишенных внутренних потенций для развития. Номады – вечные пленники климатических и вегетационных циклов. С развитием капитализма им суждено исчезнуть с лица земли.

По мнению О. Латтимора, общественный строй номадов в принципе оставался неизменным. Кочевники то объединялись, то вновь распадались, в целом, эволюционируя по спирали. Кочевые империи образовывались только в процессе экспансии против земледельческих цивилизаций, когда способному предводителю удавалось объединить большое число племен скотоводов. Социальные антагонизмы внутри кочевых обществ не получили большого развития. При этом противоречия выносились наружу.

Многие исследователи считают, что политическая централизация, возникновение государственности и империй в степи обусловливались характером взаимодействий номадов с оседлым миром (Р. Груссэ, П. Голден, И. Айронс, Т. Барфильд и др.). Земледельческо-городское общество, расположенное по соседству со степью, либо представляло угрозу для кочевников, либо являлось источником экспансии для последних. Но для того, чтобы победить земледельцев и горожан, скотоводам нужно было объединиться в империю. Пока оседлое государство было сильно, набеги номадов были подобны укусам насекомых, но если земледельческое общество находилось в упадке, вакуум засасывал кочевников вовнутрь (Р. Груссэ, Т. Барфильд).

Важную роль в политогенезе у номадов играл военный и политический лидер (Г. Вернадский, Р. Груссэ, Б. Шпулер, Д. Синор, Дж. Флетчер, П. Голден и др.). Удачливый полководец и талантливый политик обеспечивал номадам добычу и служил объединяющим звеном. Но как только его сменял посредственный наследник, государственность разваливалась. Такие процессы имели циклический характер в зависимости от личных способностей кандидатов.

Несколько особняком находятся взгляды Л. Крэдера, который признает некоторую эволюцию номадизма в истории. Кочевники, по его мнению, могут сами создавать государство, их общество делится на классы знати и народа. Для кочевой государственности характерны слабая роль денег, отсутствие городов, существование вассалитета. Власть основывается на клановой системе, генеалогической близости претендента к линиджу правителя. В отличие от многих западных исследователей, он придерживается противоположного взгляда в отношении роли личности в возникновении кочевой государственности. В целом его взгляды более близки к позиции марксистских исследователей.

В то же время в условиях преодоления формационного монизма появились публикации, в которых делается попытка рассмотреть кочевничество с точки зрения цивилизационного подхода или евразийской парадигмы (работы А. М. Буровского, Э. С. Кульпина, И. С. Урбанаевой). Публикацию методологически новых работ стоит только приветствовать.

Таким образом, анализ историографии проблемы показывает, что относительно общественного строя кочевников-скотоводов высказывались различные точки зрения. Так или иначе, подавляющее большинство исследователей, независимо от их методологической ориентации, согласны в том, что кочевые общества имеют менее специализированную и структурно дифференцированную социально-экономическую организацию и не способны конкурировать в темпах технологической революции с индустриальными обществами. При этом одни исследователи подчеркивают самобытную природу номадизма и невозможность описания его терминами, выработанными на материале эволюции оседло-земледельческих обществ, другие – пытаются вписать кочевников в рамки общей картины всемирно-исторического процесса. Исходя из этого, можно сделать вывод, что для рассмотрения кочевничества в рамках всемирно-исторического процесса самыми важными и в то же время наиболее дискуссионными являются два вопроса: 1) могли ли кочевники самостоятельно преодолеть барьер государственности и 2) осуществлялись ли данные процессы так же, как у земледельческих обществ или же для кочевников был характерен самостоятельный путь эволюции?

Наверное, самый интригующий вопрос истории Великой степи – это причина, толкавшая кочевников на массовые переселения и на разрушительные походы против земледельческих цивилизаций. По этому поводу было высказано множество самых разнообразных суждений. Их можно свести к следующим мнениям: 1) разнообразные глобальные климатические изменения (усыхание по А. Тойнби и Г. Грумм-Гржимайло, увлажнение по Л. Н. Гумилеву); 2) воинственная и жадная природа кочевников; 3) перенаселенность степи; 4) рост производительных сил и классовая борьба, ослабленность земледельческих обществ вследствие феодальной раздробленности (марксистские концепции); 5) необходимость пополнять экстенсивную скотоводческую экономику посредством набегов на более стабильные земледельческие общества; 6) нежелание со стороны оседлых торговать с номадами (излишки скотоводства некуда было продать); 7) личные качества предводителей степных обществ; 8) этноинтегрирующие импульсы (пассионарностъ по Л. Н. Гумилеву).

Вожди племен, входивших в кочевую империю, были инкорпорированы в десятичную военную иерархию, однако их внутренняя политика была в известной степени независимой от политики центра. Некоторая автономность племен была опосредована следующими факторами: 1) хозяйственная самостоятельность племен делала их потенциально независимыми от центра; 2) главные источники власти (грабительские войны, перераспределение дани и других внешних субсидий, внешняя торговля) являлись достаточно нестабильными и находились вне степного мира; 3) всеобщее вооружение ограничивало возможности политического давления сверху; 4) перед недовольными политикой центра племенными группировками открывались возможности откочевки, дезертирства под покровительство земледельческой цивилизации или восстания с целью свержения неугодного правителя.

Суперсложное вождество в форме кочевых империй – это уже реальный прообраз раннего государства. Данные вождества имели сложную систему титулатуры вождей и функционеров, вели дипломатическую переписку с соседними странами, заключали династические браки с земледельческими государствами и соседними кочевыми империями. Для них были характерны зачатки урбанистического и монументального строительства и иногда даже письменность. С точки зрения соседей такие кочевые общества воспринимались как самостоятельные субъекты международных политических отношений.

Могли ли вождества суперсложного типа создаваться оседло-земледельческими народами? Известно, что численность сложных вождеств измеряется, как правило, десятками тысяч человек и они, как правило, этнически гомогенны. Однако население многонационального суперсложного вождества составляет многие сотни тысяч человек и даже больше (кочевые империи Внутренней Азии до 1-1,5 млн чел.). Территория суперсложных вождеств кочевников была в несколько порядков раз больше площади, необходимой для простых и сложных вождеств земледельцев (для номадов более характерна такая плотность населения, которая у земледельцев чаще встречается в доиерархических типах общества и в вождествах). В то же время на территории, сопоставимой с размерами любой кочевой империи, могло бы проживать в несколько порядков раз больше земледельцев, которые вряд ли могли управляться догосударственными методами регулирования.

Управление таким большим пространством у кочевников облегчалось спецификой степных ландшафтов и наличием мобильных верховых животных. С другой стороны, всеобщая вооруженность кочевников, обусловленная отчасти их дисперсным (рассеянным) расселением, их мобильность, экономическая автаркичность, воинственный образ жизни на протяжении длительного исторического периода, а также ряд иных факторов, мешали установлению стабильного контроля над скотоводческими племенами и отдельными номадами со стороны высших уровней власти кочевых обществ. Все это дает основание предположить, что суперсложное вождество, если и не являлось характерной исключительно для кочевников формой политической организации, то, во всяком случае, именно у номадов получило наибольшее распространение как в виде могущественных кочевых империй, так и в форме подобных им квазиимперских ксенократических политий более меньшего размера.

Рассмотрение исторического процесса в одной плоскости – это не единственный способ видения мировой истории. В современных социальных науках и истории существуют четыре группы теорий, которые по-разному объясняют основные законы возникновения, дальнейшего изменения, а иногда гибели сложных человеческих систем. Первые – это разные однолинейные теории развития или эволюции (марксизм, неоэволюционизм, теории модернизации и др.). Они показывают, как человечество прошло длинный путь от маленьких групп примитивных охотников к современному постиндустриальному мировому обществу. Вторые – это теории цивилизаций. Сторонники этих теорий считают, что единой мировой истории нет. Есть сгустки активности культуры – цивилизации. Цивилизации подобно живым организмам, рождаются, живут и умирают (Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби, П. Сорокин и др.).

Промежуточное место между этими двумя полюсами занимают мир-системный подход и многолинейные теории эволюции. Мир-системный подход (Э. Валлерстайн и др.), подобно однолинейным теориям развития, выделяет три модели общества: мини-системы, мир-империи и мир-экономики. Но они рассматриваются не во времени, а в пространстве. Это делает представления об истории более полными. Современные многолинейные теории (А. В. Коротаев и др.) предполагают, что существует несколько возможных вариантов трансформации политических организмов. Одни из них могут вести к сложности, например от вождества к нации-государству; другие предполагают существование суперсложной общины без бюрократии (греческие полисы); третьи предполагают сохранение в определенных экологических условиях племенной системы.

По сути дела, здесь идет речь о различных измерениях мировой истории, которая разворачивается сразу в нескольких плоскостях[11]. Каждое измерение отражает на своей координатной сетке соответствующие параметры жизнедеятельности социальных систем. Однако каждая из перечисленных парадигм отражает особенности изучаемого явления неполностью. Принцип дополнительности, который в свое время сформулировал Нильс Бор, предполагает, что только в совокупности эти теории могут объяснить нам то или иное явление природы. При этом очень важно отметить, что даже противоположные теории могут не исключать друг друга, а отражать важные структурные параметры изучаемого объекта.

Все вышесказанное полностью применимо к поставленной в данной статье проблеме. Вне многолинейного контекста описание специфики кочевых обществ в рамках всемирно-исторического процесса было бы неполным.

В ряде других исследований были предложены более сложные схемы, сочетающие стадиальный принцип с многолинейностью. По М. Годелье, который следует типологии докапиталистических форм Gemeinwesen К. Маркса, азиатская и античная формы являются тупиковыми, так как ведут соответственно только к азиатскому и к рабовладельческому способам производства. Лишь германская форма Gemeinwesen приводит к феодализму, а от него к капиталистическому обществу. Ф. Тёкеи рассматривал азиатскую, античную и германскую общины и как последовательно более развитые формы Gemeinwesen, и как самостоятельные линии исторического развития.

Какое место занимает номадизм в рамках многолинейных (нелинейных) теорий Всемирной истории? Ранее, рассматривая кочевничество в рамках различных марксистских периодизаций исторического процесса, мне уже приходилось писать, что ни одна из классических моделей способов производства не применима к кочевым империям, хотя определенные сходства имеются с каждой из форм[12]. Именно это обстоятельство подтолкнуло в свое время меня к выводу об особом экзополитарном или ксенократическом способе производства у кочевников.

Можно проследить устойчивую корреляцию между расцветом аграрной мир-империи (а также мир-экономики), а также силой кочевых империй, которые существовали за счет выкачивания части ресурсов из оседлых городских государств. Во Внутренней Азии эта корреляция видна особенно четко. Империя Хань и держава Хунну появились в течение одного десятилетия. Тюркский каганат возник как раз в то время, когда Китай был объединен под властью династий Суй, а затем Тан. Аналогичным образом Степь и Китай вступали в периоды анархии в пределах небольшого промежутка времени один за другим. И наоборот, когда в Китае начинались смуты или экономические кризисы, система дистанционной эксплуатации кочевников переставала работать, степные империи разваливались на отдельные сегменты до тех пор, пока на юге не восстанавливались мир и порядок.

Цикличность процессов, происходивших в монгольских степях, привела японского историка Тамуру Дзицудзо к концепции двух циклов в истории Северной Евразии: 1) цикл древних империй кочевников засушливой зоны Внутренней Азии (II в. до н.э. – IX в. н.э.): хунну, сяньби, жужани, тюрки, уйгуры; 2) цикл средневековых завоевательных династий, происходивших из таежной (чжурчжэни, маньчжуры) или степной (кидани, монголы) зон (X – начало XX в.): Ляо, Цзинь, Юань, Цин. Общества первого цикла взаимодействовали с Китаем на расстоянии, государства второго – завоевывали земледельческий Юг и создавали симбиотические государственные структуры с дуальной системой управления, оригинальными формами культуры и идеологии[17].

Читайте также: