Музыка в христианстве кратко
Обновлено: 04.07.2024
В этом разделе мы будем знакомить вас с музыкой, которую создают, играют и слушают христиане протестанских церквей.
Что такое музыка, и нужна ли она христианам?
Музыка — это разновидность искусства, воплощающая идейно-эмоциональное содержание в звуковых художественных образах.
Наверное, ничто так не воздействует на наши эмоции, как музыка. Нет ни одного человека, который был бы к ней равнодушен. Даже у людей, абсолютно лишённых слуха , есть свои любимые группы, композиторы и произведения. Мы стремимся окружить себя музыкой повсюду. Переезжая в новую квартиру, первым делом включаем CD-плеер, чтобы веселее было заниматься ремонтом и уборкой. Покупая автомобиль, сразу же устанавливаем в него магнитолу и кидаем сумку с любимыми дисками. На работе слушаем радио, если позволяет начальство, а если не позволяет, включаем тайком плеер. Музыки никогда не бывает много, потому что она очень разная, её можно подобрать для любого настроения, а ещё с её помощью можно настроение создавать.
В Священном Писании мы встречаем несколько подтверждающих, что музыка идет рядом со всеми библейскими героями:
- музыка скрашивала жизнь первых людей (БЫТИЕ 4:21);
- музыка использовалась для прославления Бога, а иногда даже в Храме Господнем звучали ударные инструменты (Псалом 150:1);
- музыка использовалась для успокоения душевных страстей и для создания определенного настроения (1-ая Книга Царств 16:23);
- музыка иногда использовалась для передачи Божьих откровений (4-ая Книга Царств 3:15);
- музыка (слова песнопений) служила для назидания первых христиан в церкви (Послание Ефесянам 5:19).
Бывает ли музыка христианской или нехристианской?
Стиль — это нечто присущее времени. Мы знаем, что на смену стилю барокко пришел классицизм, потом был романтизм, потом модернизм и т.д. Музыка из века век развивается, появляются новые стили, жанры и направления, но остается одно неизменно - кому посвящена эта музыка.
Любой стиль музыки, чья программа не противоречит учению Христа, стиль музыки, посвященный Богу, можно считать духовным. Исполняя или слушая музыкальное произведение, христианин должен прежде всего обращать внимание на состояние своего сердца, прославляет оно Бога или нет. "Славлю [Тебя], Господи, всем сердцем [моим]…" (Псалтирь 110:1).
Духовная музыка затрагивает все существующие в мире религии, но традиционно к этому понятию принято относить церковную музыку представителей христианства.
Характеристики христианской духовной музыки
В христианской церковной музыке выделяют несколько различных жанров. Это псалмы, гимны, хоралы, секвенции, пассионы, мессы… Общая черта всех жанров – церковное происхождение. И тексты, и музыка произведений христианской духовной музыки сочинялись церковнослужителями. Одним из самых знаменитых авторов церковной музыки считается папа Григорий I. Только с течением времени, начиная с эпохи Реформации, светские композиторы получили доступ к христианской музыке.Существовали определенные каноны христианской духовной музыки, которые сложились вследствие переработки и типизации произведений, появившихся на ранних этапах ее истории. Параллельно продолжали свое существование и свободные формы духовной музыки.
Канонические жанры духовной музыки
Секвенция – один из жанров духовных музыкальных произведений свободной формы. Этот жанр получил особое распространение в эпоху Возрождения. Известным автором секвенций был Томмазо да Челано, служитель францисканского монастыря. Его авторству принадлежит секвенция Dies Irae (Судный день), ставшая каноническим произведением.В Европе 15-17 веков, в эпоху Реформации, наибольшую популярность приобрели такие жанры духовной музыки, как гимн, хорал и пассион. Вследствие реформирования устоев христианской веры авторами канонических произведений теперь нередко становились светские поэты и композиторы.
Гимн – это восхваляющая торжественная песнь. Среди ярчайших произведений этого жанра всем известные религиозные гимны Te Deum, Ave Maria, множество произведений реформатора Мартина Лютера.
Мартин Лютер
Эволюция духовной музыки
Начиная с 14 века стали активно развиваться различные жанры светской музыки, что не могло не оказать влияние на музыку духовную. Небольшие формы церковных произведений, такие как страсти, мессы, испытали на себе влияние набиравших популярность оперных и симфонических жанров.В 18 веке произведения церковной музыки распространились за пределы церковного использования. Так, специально сочинялись коронационные и заупокойные мессы (реквиемы), которые предназначались для исполнения при дворах и в концертных залах.
Паралитургическая музыка
Паралитургическая музыка существовала параллельно с церковной на протяжении всей ее истории. К ней относят произведения религиозного характера, которые не соответствуют канонам, принятым для церковных музыкальных произведений. Соответственно, такие произведения не могли использоваться в ходе религиозных служб, но при этом были популярны в народе.К паралитургической музыке относят кантики в Испании и Португалии, кондукты и ноэли во Франции. Они имели огромное значение для развития крупных форм духовной музыки и зарождения народных духовных песен.
Специально к нашей подборке недавно добавили три моногарфии о музыкальной культуре Древней Руси —Владышевской, Мещериной и Кутузова.
Встреча с Иулианией (Денисовой) — регентом и автором множества песнопений.
Баху так же посвящена статья Оливье Клемана.
И — собственно музыка, наш музыкальный архив, хранимый и пополняемый нашими музыкальными редакторами Вадимом и Светланой Пиктами:
Подписаться на свежие материалы Предания
— Фонд учрежден в 2009 году для сбора средств и помощи нуждающимся.
Гость программы — Андрей Богомолов, доцент факультета искусств Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, кандидат философских наук.
Ведущий: Алексей Козырев
А. Козырев
А. Богомолов
— Здравствуйте, Алексей Павлович и добрый вечер, слушатели.
А. Козырев
А. Богомолов
— Да, действительно, была такая книга, на самом деле это моя кандидатская диссертация, которая потом была издана по решению ученого совета МГУ, по-моему, и в том числе, помимо вопросов чисто философских, которые там поднимались, действительно, там есть часть, которая посвящена конкретно музыке в христианстве, поскольку это сам по себе вопрос слишком объемный, если не говорить — необъятный, то там касался вопрос исключительно самого начала, то есть того, как музыка начинает свое вхождение в храм, иначе говоря, как музыку начинают переосмыслять, то есть античная музыкальная традиция, практика и теория начинает переосмысляться в творчестве отцов Церкви, апологетов, то, что можно назвать ранней христианской традицией, еше античной по своей хронологии, то есть это самые первые века, этому была посвящена одна из глав этой работы.
А. Козырев
А. Богомолов
Закадровый текст
А. Козырев
А. Богомолов
— Что здесь можно сказать: тут как раз можно развести мыслителей, которые повторяют или абсорбируют вот эту концепцию к новым реалиям. Допустим, Григорий Нисский, он, пересказывая, перефразируя, повторяет идею вот этой мировой гармонии, которая установлена Богом и, в том числе, выражается в музыкальных созвучиях, но, может быть, даже более интересная рецепция этой точки зрения, этой позиции проявилась действительно в другом, поскольку вы совершенно справедливо отметили: раннехристианских авторов преимущественно интересуют другие темы, и эти темы можно обозначить таким образом: они больше интересуются тем, как это приложимо к внутренней духовной практике. Если посмотреть на античную философию музыки, назовем ее так, с высока, со стороны, то бросается в глаза один достаточно очевидный момент, когда и Платон, и Аристотель — это самые два обширных текста, которые нам раскрывают вот эти социологические измерения вот этих вопросов, воспитательный потенциал музыки. Так вот, если Платона и Аристотеля больше интересует в этом вопросе внешнее приложение музыкального вот этого потенциала воспитательного, то есть каким образом можно использовать музыку буквально инструментально, как инструмент для того, чтобы воспитать правильного гражданина, для того, чтобы привести человека в нужное состояние души, только душа здесь, понятно, не в христианском смысле, в некое внутреннее состояние, то раннехристианских авторов больше интересует то, каким образом музыка может помочь мне привести свое внутреннее существование, свое душевное и духовное состояние к гармонии.
А. Козырев
— Я знаю, что когда Святейший Патриарх Алексий Второй приснопоминаемый, когда ему было плохо, он иногда на несколько дней закрывался и слушал записи классической музыки, слушал Чайковского, слушал Рахманинова, то есть это говорит о том, что для столь духовных людей, служащих Церкви, музыка все равно остается неким способом гармонизации своей внутренней жизни и не только литургическая музыка.
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
— Да-да. И тексты отцов Церкви можно сказать, изобилуют цитатами, которые как раз и буквально говорят: правильно настраивая свою жизнь, мы тем самым идем по должному пути. И у Григория Нисского даже есть интересные сравнения такие органологические, опять же, что если также, как и в музыкальном инструменте, перетянув струну, мы ее порвем, а не дотянув, мы нарушим гармонию, также и христианин, перетянув внутреннюю настройку, может, условно говоря, порвать, то есть надорваться, а не дотянув до нужного, быть расслабленным и, соответственно, тоже не достичь результата, который требует христианская аскеза.
А. Козырев
— Ну я теперь понимаю, почему у нас в православном храме не играют на органах и гуслях — потому что вот мы — инструменты, в том числе, и пение акапелла, пение голосом, а не с помощью каких-то инструментов — это тоже способность человека славить Бога.
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
— Прежде всего я бы сказал так, что каким образом происходили богослужения в самые первые века нам очень мало об этом известно, но есть точка зрения, что скорее всего первые христианские общины заимствовали иудейские формы богослужения по понятной причине: потому что они непосредственно выходят из этой культурной практики. Скорее всего было хоровое сопровождение, но при этом не было хора, как выделенной единицы, то есть хор — это, по сути, вся община, все верующие, которые участвуют.
А. Козырев
А. Богомолов
— Возможно, но вот, на самом деле, не знаю, потому что можно ли сценическую эстетику или этот посыл греческой трагедии переносить на восточную по своему происхождению религиозную практику, вот не знаю, честно говоря. Но у раннехристианского хора есть свое объяснение, это, кстати, касается и общим местом является не только для Восточной Церкви, но и для Западной, то есть не только для православия, но и для католицизма. Хор земной — это образ хора Небесного, хора Ангелов, плюс к этому, если мы все поем, вся община, тем самым мы выражаем концепцию единства всей общины перед лицом Творца.
Закадровый текст
А. Богомолов
А. Козырев
— Это, кстати, мы видим и в искусстве раннего Ренессанса: играющие на лютне ангелы.
А. Богомолов
— Да, самый, наверное, очевидный и популярный пример, который можно привести и первое, что приходит в голову — это Гентский алтарь, музицирующие ангелы, где с правой стороны ангелы, и на органе один ангел музицирует, а некоторые даже на струнных инструментах.
А. Козырев
— Сподобился видеть его год назад в рождественские дни 20-го года.
А. Богомолов
— Мне тоже посчастливилось побывать там как раз незадолго до всех этих событий карантинных. В Испании есть еще более ранние примеры, которые показывают нам, что, по крайней мере орган в Западной Церкви принимается в службе именно на основании того, что Давид играл. Тут как бы есть санкция священных текстов, что Давид не только играл, но и исцелял Саула.
А. Козырев
А. Богомолов
А. Козырев
— То есть вот Давид не таскал за собой орган большого зала Московской консерватории, когда он хвалил Господа, речь не идет о таком большом органе, который необходимо было соорудить.
А. Богомолов
— Конечно, нет, существовали даже портативные органы, а что касается Давида, то он традиционно изображается музицирующим на струнном инструменте, напоминающем иногда лиру, в некоторых случаях арфу.
А. Козырев
— Арфа царя Давида.
А. Богомолов
— Да, то есть там об органе даже в таком, не совсем правильном смысле речи не идет, но в 757 году византийский император дарит королю Франции орган и с этой даты можно вести отсчет времени, когда орган принимается, по сути, в службе.
А. Козырев
— Подождите, но ведь Гвидо д’Ареццо еще, по-моему, не изобрел к этому времени звукоряд, если я правильно помню даты.
А. Богомолов
— Гвидо Арети́нский — это рубеж X-XI веков.
А. Козырев
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
А. Козырев
— То есть там вода подавала, получается.
А. Богомолов
— Да, на этом принципе работает, но в западной Церкви, ну и потом до наших времен дожил именно орган, издающий звуки благодаря подаче воздуха.
А. Козырев
— Но все-таки мне интересно подойти к тому моменту, когда рождается музыка в современном понимании этого слова, когда появляется нотный стан, когда появляются ноты, это же ведь порождение западноевропейской христианской традиции, да?
А. Богомолов
— Да, это действительно продукт западноевропейской традиции.
А. Козырев
— И именно в момент близко к тому, когда происходит распадение двух Церквей, когда происходит схизма в середине XI века, но она происходит не сразу, она готовится долгое время, то есть еще до схизмы уже появляются особенности западного христианства и восточного христианства.
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
— Да, здесь, безусловно, параллель можно провести.
А. Козырев
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
— Это не изобретение Гвидо.
А. Козырев
А. Козырев
А. Богомолов
А. Козырев
— Слушайте, ну у нас тогда вообще суперцивилизация, у меня была передача с балалайкой, у балалайки вообще три струны.
А. Богомолов
А. Козырев
— У нас арфистки тоже женщины и Вера Дулова, Ольга Эрдели — знаменитые арфистки, я даже не помню арфиста-мужчину ни одного, хотя, наверное, они есть. Да, действительно, это страшно интересно — происхождение этих современных музыкальных инструментов, но ведь на Востоке-то тоже свои процессы идут и там, где мы имеем западную тональную музыку, в восточном богослужении мы встречаемся с темой гласовой музыки, у нас поют и до сих в церковной традиции есть несколько гласов, которые соответствуют определенным прокимнам или частям богослужения, вот можно ли сказать, что мы пошли немножко в другую сторону, то есть мы не за Гвидо пошли, а пошли по какому-то своему пути?
А. Богомолов
— Понимаете, Гвидо не перестраивает систему гласов, он вообще выстраивает новую систему, тут надо не впасть нам в музыкальную теорию, чтобы не уйти от нашей темы, но можно было бы так сказать, что Гвидо, по сути, изобретает не только систему нотной записи, то есть, по сути, цифровой записи музыки, но еще и создает то, что можно назвать единым музыкальным континуумом, поскольку его система, она с помощью системы гексахордов его охватывает весь возможный диапазон человеческого голоса — записанный, я подчеркиваю. А система церковных гласов или восьмигласие, как в восточной традиции, оно существует параллельно, как живая практика.
А. Козырев
— Можно ее адекватно записать с помощью средств, предложенных Гвидо?
А. Богомолов
— Насчет адекватности сложно сказать, потому что ни одна запись не передает, помимо высотных позиций, нюансов выразительных, то есть музыкальная запись стремится к этому, бесконечно усложняется, но полноценно передать это никогда не может.
А. Козырев
— Ну и потом, гласовое пение, оно все-таки не совсем тональное пение, там есть соскальзывание, переход.
А. Богомолов
— Да, вот эти моменты, которые характерны даже для многих направлений музыки XX века, я имею ввиду уже не церковной, а светской, эти элементы тоже включаются, и нотная запись стремится их как-то отобразить.
А. Козырев
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
— Я думаю, что здесь ситуация, может быть, не точно такая же, но очень похожая на то, что происходит в западной музыкальной традиции как раз в VIII-X веках, то есть это отпадение от первоначальной традиции, тогда, когда музыка начинает становиться композиторской, когда музыку можно, оказывается, сочинять или же это естественный эволюционный процесс в формате: мысль остановить нельзя и поэтому, как только появляются какие-то инструменты, мы начинаем их использовать и переходим постепенно к музыке композиторской, а затем совсем уже и не священной, то есть те, которые вообще выводятся за пределы храма.
А. Козырев
А. Богомолов
— Да, поэтому я хотел сказать в отношении вашего предыдущего вопроса: возможно, ответ зависит от точки зрения, мы можем с одной точки зрения сказать, что это эволюция, это обогащение, и русский партес XVII века — это фактически даже не ответ, а по сути в каком-то смысле заимствование хоровой мессы западноевропейской, которая появляется чуть раньше. С другой стороны, если, допустим, смотреть на точку зрения Владимира Ивановича Мартынова, то это действительно, как вы сказали, безобразие, потому что уходит демественное пение, которое в отношении партеса в некоторых азбуковниках буквально прямо противопоставляется, как раз этого периода конца XVI- начала XVII века. И более того, с точки зрения эстетики партесного пения демество очень часто оказывается в немузыкальном.
А. Козырев
— Демество что означает?
А. Богомолов
А. Козырев
— Одно благородное, как у нормальных людей на Западе, а другое такое сермяжное, исконно-посконное, примерно так.
А. Богомолов
— Кстати говоря, насколько я понимаю, демественное пение сейчас сохраняется у староверов, по крайней мере, в некоторых семьях старообрядческих.
А. Козырев
А. Богомолов
— Возможно, я сейчас скажу какую-то глупость, но возможно такой интерес к дораскольнической певческой традиции во многом инициируется романтизмом, который, понятно, распространяется и приживается на русской почве, а ведь одна из сторон романтической культуры — это интерес к своим корням. И вот здесь уже, возможно, игнорируются какие-то моменты идеологические, что истина, что не истина, какой формат не истинный, а интерес проступает именно с точки зрения, что это вот было исконным вначале, а потом было замещено и тем более, что естественно, партес — это то, что пришло к нам через Польшу, Украину.
А. Козырев
— Причем, насколько я помню, Одоевский в своей музыкальной критике даже с какими-то индийскими плодами сопоставляет, то есть истоки русской музыки ищет не в Ареццо, не в Италии, а ищет на Дальнем Востоке.
А. Богомолов
А. Козырев
А. Богомолов
— Начну с последнего: всегда сложно сказать, к чему мы движемся, потому что иногда из настоящего момента порой невозможно разглядеть, из многообразия что нас окружает, допустим, в музыке, какая дорога в итоге приведет к какому-то результату, который станет в будущем настоящим.
А. Козырев
— Какая дорога приведет к храму.
А. Богомолов
— Да. Что касается тезиса о конце композиторской музыки я думаю, что, по крайней мере, в каком-то отношении эта точка зрения действительно справедлива, тут даже мне сейчас буквально с ходу вспомнился Маклюэн с его концепцией новой вот этой мировой деревни, это же тоже в каком-то смысле перекликается с тем, что.
А. Козырев
— Бум этномузыки, который в какой-то момент был в Европе, в 90-е годы просто жутко популярна.
А. Богомолов
— И действительно, некие антропоморфные моменты из музыки уходят, как вы совершенно справедливо сказали, даже можно не приводить в пример компьютер, потому что за компьютером сидит человек, а, допустим, конкретная музыка XX столетия, которая выстраивается из комбинации, по сути, шумов, то есть записей городского трафика, где человека нет, по крайней мере, в явном виде, такая музыка с одной стороны, действительно уже совсем непохожа на то, что мы понимаем под музыкой.
А. Козырев
— Или звуки вертолета, я видел такой музыкальный номер, где скрипки подыгрывают вот этим пропеллерам.
А. Богомолов
— С другой стороны, может быть, точнее говорить о новой функции композитора, который не заимствует предзаданный музыкальный материал, те самые ноты, их комбинирует, а сочиняет сам музыкальный материал.
А. Козырев
А. Богомолов
— Понимаете, опять же, нас сегодня Владимир Иванович незримо сопровождает в нашем разговоре, я так думаю, что с его точки зрения невозможно говорить о композиторской и религиозной музыке одновременно, ну истинной, если мы говорим об истинной религиозной музыке, потому что истинная религиозная музыка — это некая трансляция того, что дано свыше, это исключает всякий композиторский произвол, то есть по сути сочинить музыку религиозную невозможно, можно сочинить музыку, которая функционально будет сопровождать, допустим, службы.
А. Козырев
— А Бах — это религиозная музыка: Прелюдия, Фуга ре-минор?
А. Богомолов
— Музыка Баха проникнута этим религиозным символизмом, да, существуют исследования, но вот с этой точки зрения — нет.
А. Козырев
А. Богомолов
— Да, если стоять на такой точке зрения, то действительно эту музыку нельзя назвать религиозной в полном смысле, не в том смысле, что ее нельзя исполнять, а вот по своему самому духу это совершенно иная культурная традиция, совершенно иное мировосприятие и существование человека.
А. Козырев
А. Богомолов
Скачайте приложение для мобильного устройства и Радио ВЕРА будет всегда у вас под рукой, где бы вы ни были, дома или в дороге.
Слушайте подкасты в iTunes и Яндекс.Музыка, а также смотрите наши программы на Youtube канале Радио ВЕРА.
Читайте также: