Литература германии 17 века кратко
Обновлено: 05.07.2024
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
Зарегистрироваться 15–17 марта 2022 г.
DIE FOLGEN DES DREIßIGJÄHRIGEN KRIEGES
Den zweiten Stand bildete die hohe Geistlichkeit: Erzbischofe, Bischofe und Äbte. Der zweite Stand verfügte über reichen kirchlichen Grundbesitz, hatte aber seinen Einfluss auf die Staatsführung verloren.
Den dritten Stand bildete das Bürgertum in den Städten und Bauern. Die Lage Bauern war besonders schwer. Sie waren als Horige zu Frondiensten verpflichtet. Der dritte Stand trug alle Lasten der Steuern. Die Masse der Bevölkerung lebte also in bedruckender Lage.
1648 wurde der westfalische Frieden geschlossen. Bis heute gilt der Dreißigjährige Krieg als eine der schlimmsten Katastrophen der deutschen Geschichte.
DAS DEUTSCHE BAROCK
Dreißig Jahre hindurch verwüsteten unzählige Söldnerheere, was Menschenhand in jahrhundertelanger mühevoller Arbeit geschaffen hatte. Städte und Dörfer wurden in Trümmerhaufen verwandelt; Krieg, Hunger, Feuerbrände und Pest vernichteten einen bedeutenden Teil der Bevölkerung. Deutschland wurde durch den Krieg in mehrere Hunderte Kleinstaaten zersplittert, die Macht des Kaisers endgültig gebrochen, und die der Fürsten gefestigt.
Die feudale Rangordnung wird bildlich in dem Traum vom Ständebaum veranschaulicht.
Auf jedem Gipfel saß ein Kavalier,
und alle Äste wurden anstatt der Blätter mit
allerhand Kerlen geziert. Die Wurzel wurden
mit den einfachen Leuten:
Handwerkern, Taglöhnern geziert.
Die ganze Last des Baumes lag auf ihnen und drückte sie.
Die Zersplitterung des Landes erschwerten die Entwicklung der nationalen Kultur des deutschen Volkes und begünstigten den Einfluss des Auslandes. Besonders gross war die Sprachverwirrung, die durch das Sprachgemisch von Deutschen, Spaniern, Franzosen, Schweden, Kroaten und anderen Völkerschaften hervorgerufen wurden.
Um die nationale Literatur zu entwikeln, mußte vor allem die Nationalsprache geschaffen werden, was sich bei der staatlichen Zersplitterung als ungemein schwierig erwies. Dichter wie Martin Opitz, Andreas Gryphius bemühten sich ehrlich darum.
(1605-1659)
Simon Dach entstammte aus einer armen bürgerlichen Familie. Er wurde am 29. Juli 1605 in Memel, im Herzogtum Preussen, geboren, wo sein Vater als Dolmetscher für Litauisch und Polnisch am Gericht arbeitete. Bis 1619 besuchre er die Stadtschule in Memel und darauf die Domschule in Königsberg. Immer lebte der Dichter in bedrückenden materiellen Verhaltnissen. Es war ihm unmöglich, auf eine Bildungstour ins Ausland, wie es z.B. Opitz, Gryphius, Zesen u.a. getan haben, zu gehen. 1621 reiste er als Famulus eines Theologen, mit dem er entfernt verwandt war, nach Wittenberg und Magdeburg und beendete dort seine Schulbildung. Seit 1626 studierte er an der Universität zu Konigsberg Theologie, Philosophie und Literatur.
Simon Dach lebte weiterhin immer in Königsberg, wo er zunächst als Hauslehrer, später (ab 1633) als Lehrer an der Domschule und schliesslich (ab 1639) als Professor für Poesie tätig war. Die Entlohnung war dürftig. Er bekam 100 Taler, dazu Korn und Holz. Die letzten Lebensjahre war der Dichter lungenkrank, mußte sein Lehramt niederlegen und war völlig von der Gunst des Kurfürsten abhängig. Eines seiner letzten Gedichte “Untertänigste letzte Flehschrift an seinen Kurfürsten” zeigt uns einpragsam die materielle Not und Abhängigkeit des Dichters. Simon Dach starb am 15. April 1659.
Die Eigentümlichkeit des dichterischen Talents von Dach war mit seiner musikalischen Begabung aufs engste verbunden. Als Kunstler entwickelte er sich im Kreise von Freunden, Dichtern und Komponisten – des so genannten Königsberger Kreises.
Das poetische Werk Dachs war betrachtlich groß. Er hinterließ über tausend Fest-, Hochzeit- und Trauercarmina. Um zu leben, mußte er zahlreiche Gelegenheitsgedichte für seine Aufträggeber aus dem Königsberger Bürgertum und für den kurbrandenburgischen wie auch den polnischen Hof schreiben. Er hinterlies über 1000 Fest-, Hochzeits-, Trauergedichte oder Karmina.
Zu den bekanntesten, in alle Anthologien aufgenommenen Liedern gehört aber sein lebensjahender Lobgesang auf die Freundschaft “Der Mensch hat nichts so eigen…”. Dieses Thema wurde von den Dichtern der Sturm- und-Drang-Bewegung sowie auch von den Romantikern aufgegriffen und vertieft weiter entwickelt. Bekannt es auch das Hochzeitlied “Ännchen von Tharau”. Es war in der samlandischen Mundart geschrieben. Der Sprachforscher und Dichter Herder hat dieses Lied ins Hochdeutsche übertragen.
Viele Gedichte von Dach vertönte der bekannte Hoforganist und Dichter heinrich Albert.
In Buchform wurde die Lyrik von Simon Dach in der zweiten Hälfte des 19. Jahrhunderts herausgegeben.
Периодизация немецкой литературы эпохи: по ключевой дате 1640г. (Вестфальский мир) различают два периода немлит. 17 века: 1.1600-1640 (военный) и 2.1640-1700 (послевоенный).
В условиях разорения и упадка страны в лит-ре развивалось как реалистическое направление, направленное на отображение действительности, так и нереалистическое направление, служившее формой эскапизма. Представителями последнего были поэты-мистики (Ангелиус Силезиус) и прециозные авторы (А.фон Циглер, Лоэнштейн и Гофмансвальдау).
Новая книга — это тайна для читателя. Загадочная и привлекательная. Но как узнать, что скрыто под обложкой, и есть ли смысл тратить своё время, да и деньги на книгу, которая может разочаровать?
Сейчас много талантливых писателей, но также хватает пустышек, штампующих тексты ради хайпа. Чтобы не ошибиться в выборе, читайте наш сборник обзоров книг. Возможно, вы найдете новые шедевры, о которых ещё не слышали, или узнаете содержание книг, давно привлекших ваше внимание. Будьте в курсе того, что создают писатели и пользуйтесь инструментом, созданным специально для вас.
Обзор книг — это путеводитель в загадочном лабиринте печатных изданий.
Русский язык, а также многие другие иностранные наречия могут стать целым уникальным миром. Достаточно окунуться в историю произношения слов, разгадать таинственные загадки правил речи, а также узнать, как появлялись те или иные названия.
Это огромное количество интересного творчества, уникальные правила, отдельная история каждой буквы, множество поговорок и былин. Русский по всему миру считается уникальным, сложным, но вместе с тем чарующим и завораживающим.
Носители языка обязательно должны уделить ему больше внимания, чтобы понять всю глубину, смысл и оценить скрытую красоту. Родной язык не может быть скучным.
Хорошие книги актуальны во все времена и не стареют. Беллетристика, увидевшая свет в прошлом и позапрошлом веках, вызывает интерес и сейчас. В свободном доступе есть и Шекспир и Ремарк, а также многие другие авторы. Но кроме прочтения книг можно рассматривать отдельные аспекты в сюжете и события из биографии писателей.
В данном разделе собраны статьи, которые объединены одной темой — Зарубежная литература 19-20 веков. Но каждая из них — это отдельное небольшое исследование. Вы откроете для себя много нового, погрузившись в их изучение.
Мистификация Бранте, дети в сюжетах Шекспира, настоящая русалочка Андерсена и многие другие факты, о которых вы не догадывались. Читайте, удивляйтесь и получайте удовольствие!
Мы все можем наслаждаться одними и теми же объектами природы и произведениями искусства, но у всех нас нет одинакового опыта, вкуса, здравого смысла, способности сравнивать и отсутствия предрассудков, которые в идеале мы могли бы и должны иметь. (с) Юм
В книге "Обратная сторона картины" вы узнаете самые интересные факты про картины величайших художников, услышите уже знакомые имена - Малевич, Пикассо, Рублёв, Васнецов, Леонардо да Винчи, откроете для себя кое-что новое об их творчестве.
В книге рассказывается про искусство, начиная с фактов о самих художниках, заканчивая тайным смыслом картин и их секретном воздействии на смотрящего. Немногим людям удаётся увидеть за краской на холсте настоящую силу и душу картины.
Эта книга перевернёт ваше виденье в искусстве.
Рубрика посвящена как начинающим художникам, так и прославленным мастерам, внёсшим огромный вклад в мировое искусство. На её страничках можно найти истории написания известных шедевров и тех полотен, которые прославили своих создателей уже после их смерти.
Жизнеописания охватывают огромный период, начиная с эпохи Возрождения и продолжаясь до нынешнего времени.
В немецкой литературе первой половины XVII в. главное место бесспорно принадлежит лирической поэзии. Ее расцвет в 1620–1650-е годы отмечен появлением многих выдающихся творческих индивидуальностей, и, с другой стороны, поэтических кружков и школ, возникших на основе общности тем, художественных вкусов и теоретических позиций.
Тематика немецкой лирики этого периода в основном навеяна Тридцатилетней войной: это описание народных бедствий, трагических обстоятельств личной жизни поэтов, выражение их политических надежд и разочарований, симпатии и вражды, обобщенная трактовка понятий мира и войны.
Проснись, Германия! Разбей свои оковы!
И мужество былое в сердце воскреси.
Не медли! Поднимись! Зловещий мрак развей!
Чтоб разум и добро безумье одолели![17]
С чего же мы скорбим, неистовствуем, плачем,
Раз в глубине сердец сокровище мы прячем,
Что нам дано навек — не на день, не на час,
Что никаким врагам не отобрать у нас?!
С момента выхода поэтики Опица предложенная им реформа стиха была воспринята как обязательная.
В своей лирике Опиц разрабатывал наряду с темой войны традиционные мотивы ренессанскои поэзии: воспевал чувственную любовь, наслаждение картинами мирной природы. Однако нередко любовная тема вступает в душе поэта в конфликт с гражданским самосознанием.
Как смею я, глупец, не замечая зла,
Не видя, что вокруг лишь пепел, кровь и мгла,
Петь песни о любви, о благосклонном взоре …
Опица долгое время рассматривали как основоположника раннего немецкого классицизма, ссылаясь главным образом на его поэтическую теорию. Однако особенности его собственной поэтической практики обнаруживают очевидную близость к стилистическим формам барочной поэзии, получившей характерное воплощение у лириков следующего поколения.
Прошла угрюмая зима —
Трезвоном полон воздух.
И снова крик да кутерьма
В оживших птичьих гнездах.
Под звон и свист
Из каждой почки клейкой.
Творчество Шпее, забытое в эпоху Просвещения, встретило восторженный отклик у немецких романтиков.
Другим центром поэтической жизни Германии XVII в. несколько позднее стал Лейпциг, где поэзия развивалась в основном в студенческой среде. Ведущие мотивы ее связаны с традицией анакреонтической лирики, воспевавшей вино, чувственную любовь, радости земной жизни. У поэтов лейпцигского кружка особое распространение получил жанр застольной песни, большей частью шуточного характера. В вопросах стихотворной техники они строго следовали правилам, установленным Опицем, брали в качестве образца его поэзию (в рамках созвучных тем и жанров), нередко варьировали его стихи, используя его рифмы или целые строки.
С сердцем близким, сердцем милым
Все на свете нам по силам!
Будь тверд без черствости, приветлив без жеманства,
Встань выше зависти, довольствуйся собой!
От счастья не беги и не считай бедой
Коварство времени и сумрачность пространства…
Тому лишь, кто презрев губительную спесь,
У самого себя находится во власти,
Подвластна будет жизнь, мир покорится весь!
Во времени живя, мы времени не знаем
Тем самым мы себя самих не понимаем…
Весьма различны времена по временам:
То нечто, то ничто — они подобны нам
Изжив себя вконец, рождает время время.
Так продолжается и человечье племя.
Освободили мы любезных земляков
Сначала от врага, потом от кошельков
На то ведь и война. Не трогает солдата
Вопрос, кому служить? Была бы выле плата!
Наши села сожжены,
Наши рати сражены
Наши души гложет страх
Города разбиты в прах.
И в поисках пути, в далекой стороне,
Я смутно сознаю: я дома — ты во мне …
Пусть рухнет целый мир под нашим небосводом,
Судьба оставит песнь немецкую мою!
Среди множества очагов поэтического творчества в Германии особое место принадлежит Силезии, давшей немецкой литературе ряд выдающихся и своеобразных лириков. Это в свое время послужило поводом для введения ныне устаревшей периодизации немецкой поэзии XVII в. — ее разделения на первую и вторую силезские школы. Под первой силезской школой подразумевались Опиц и выступившие вслед за ним его приверженцы и ученики, силезцы по происхождению. Самым выдающимся из них, да и вообще самым крупным немецким поэтом XVII в. был Андреас Грифиус (Andreas Gryphius, 1616–1664), прославившийся и как драматург (см. гл. 16).
Судьба Грифиуса глубоко трагична. Пяти лет отроду он потерял отца, лютеранского пастора в силезском городке Глогау, не вынесшего бесчинств, творимых отступающей протестантской армией. Дальнейшим воспитанием мальчика занимался его отчим — учитель и пастор, вынужденный бежать из Глогау с семьей, чтобы спастись от преследований со стороны католических властей. Нужда, скитания, пожары, уничтожавшие целые города, эпидемия чумы, ранняя смерть матери — все это выпало на долю Грифиуса в пору его детства и юности. Несмотря на невзгоды и лишения, Грифиус получил обширные и основательные знания в академической гимназии в Данциге. По окончании гимназии, в 1636 г. он поступил домашним учителем в семью имперского советника Шенборна, образованного человека, обладавшего превосходной библиотекой. В 1639 г. Грифиус вместе со своими учениками — сыновьями Шенборна отправился в Лейден, где наблюдал за их занятиями в университете. В дальнейшем Грифиус сам читал там лекции по философии, поэтике, анатомии, географии и математике. Пребывание в этом крупном центре передовой культуры, в частности знакомство с пьесами голландских драматургов Питера Хофта и Иоста ван ден Вондела, имело важное значение для расширения кругозора Грифиуса и для его драматического творчества. Из Лейдена он отправился в путешествие по Франции и Италии. Его пребывание в Париже совпало с апогеем славы Корнеля. В 1647 г. он вернулся на родину.
За год до смерти, в 1663 г. Грифиус выпустил полное собрание своих сочинений, которое было в дальнейшем дополнено посмертным изданием, предпринятым его сыном Христианом, второстепенным поэтом.
Большая часть стихотворений Грифиуса так или иначе связана с суровой реальностью войны, с бедствиями, обрушившимися на родную страну:
Мы все еще в беде, нам горше, чем доселе,
Бесчинства пришлых орд, взъяренная картечь.
Ревущая труба, от крови жирный меч
Похитили наш труд, вконец нас одолели.
К этой главной теме примыкает и характерная для мировоззрения эпохи барокко идея бренности и суетности земных благ, которая звучит во многих сонетах как первого, так и последующих сборников:
Куда ни кинешь взор, все, все на свете бренно…
Мир — это пыль и прах, мир — пепел на ветру…
Огонь и колесо, смола, щипцы и дыба,
Веревка, петля, крюк, топор и эшафот,
В кипящем олове обуглившийся рот,—
С тем, что ты выдержал, сравниться не могли бы,
И все ж под тяжестью неимоверной глыбы
Твой гордый дух достиг сияющих высот.
Ни злая ночь времен, ни страх тысячеликий,
Ни зависть, ни обман осилить не смогли
Твой разум, что постиг движение земли
Отбросив темный вздор бессчетных лжедогадок,
Там, среди хаоса ты распознал порядок…
Поэтика Грифиуса отличается напряженной и суровой выразительностью. Каждый сонет заключает в себе сложный многоплановый смысл; отвлеченные нравственные категории облекаются в пластически осязаемые формы. Каждое иносказание сохраняет целостное, неразделимое двуединство смысла и образа. Обильная метафорика никогда не выглядит внешним украшением, как это будет в дальнейшем у поэтов конца века. Грифиус широко пользуется привычными риторическими приемами — цепочками синонимических перечислений, варьированием различных тем, повторами, риторическими вопросами, обращениями, антитезами, но в его поэзии эти приемы никогда не становятся штампами, они всегда подчинены идейному замыслу стихотворения и господствующему в нем настроению. Глубокая и органическая связь поэта с страданиями его земли, его народа, сплав лично пережитого с обобщенным осмыслением всей трагической эпохи придает стихам Грифиуса (в том числе и религиозным) подлинно человечное и гражданственное звучание.
Наряду с высокими жанрами (ода, поэма, сонет) в немецкой поэзии XVII в. культивировалась и эпиграмма. Но если в творчестве Опица, Флеминга, Грифиуса она занимает явно второстепенное место, то силезский поэт Фридрих фон Логау вошел в историю немецкой литературы именно как выдающийся мастер этого лаконичного, сатирически заостренного жанра.
Логау подвергает сатирическому осмеянию все сферы общественной и частной жизни. Одна из главных его тем — война, прошедшая на его глазах, ее материальные и нравственные последствия, разнузданность солдатни, мародерство наемников-ландскнехтов, расчетливый цинизм военных союзников Германии, наконец, долгожданный мир, принесший горькое разочарование:
Война — всегда война Ей трудно быть иной.
Куда опасней мир, коль он чреват войной.
Быть одним, другим казаться,
Лишний раз глухим сказаться,
Злых как добрых славословить,
Ничему не прекословить,
В то, во что не веришь, — верить,
Чтоб не влипнуть в передряги,
О своем лишь печься благе,—
И хоть время наше бурно,
Сможешь жизнь прожить недурно.
Не раз обращается Логау и к больному вопросу об утрате национального достоинства, слепом подражании иностранцам в одежде, манерах, языке. Встречаются в эпиграммах и меткие зарисовки нравов — о супружеской неверности, пристрастии к вину, рабском следовании моде и т. п.
Что значит жизнь с ее фальшивым блеском?
Что значит мир и вся его краса?
Коротким представляется отрезком
Мне бытия земного полоса.
Жизнь это вспышка молнии во мраке,
Жизнь — это луг, поросший лебедой,
Жизнь — скопище больных в чумном бараке,
Тюрьма, куда мы заперты судьбой…
Беги, беги от мишуры обманной,
Расстанься с непотребной суетой,
И ты достигнешь пристани желанной,
Где неразрывны вечность с красотой!
Поэтика Гофмансвальдау испытала на себе влияние итальянской школы поэта Марино, которого он много переводил и творчество которого отчасти сродни французской прециозной поэзии. Он широко использует изысканные метафоры, искусно обыгрывает многозначность слов, пользуется риторическими повторами. Большое значение он придавал разнообразию строфических форм и рифмовки и виртуозно владел этими приемами. Преувеличенное внимание к чисто формальной технике при относительно ограниченном круге тем определили недолговечность поэтического наследия Гофмансвальдау. Вместе с тем именно эти слабые стороны его стиля были в следующем столетии объявлены общей особенностью всей поэзии XVII в. и дали повод для резкой и несправедливой ее критики.
Полную противоположность поэзии Гофмансвальдау представляет лирика силезских поэтов религиозно-мистического направления, в большинстве своем испытавших на себе влияние Якоба Бёме — Даниеля Чепко, Ангелуса Силезиуса, Квиринуса Кульмана.
Отчизна — там, где чтут законность и свободу,
Но этого всего мы не видали сроду.
Что там ни говори, окончивши войну,
Лжемиру продали мы отчую страну,
И погрузились в сон, и разумом ослепли.
Мгновенье — в вечности, во тьме ночной — зарю,
В безжизненности — жизнь, а в людях — бога зрю.
Ты смотришь в небеса? Иль ты забыл о том,
Что бог — не в небесах, а здесь, в тебе самом!
Бог жив, пока я жив, в себе его храня,
Я без него ничто, но чт? он без меня?
Нет в мире ничего чудесней человека:
В нем бог и сатана соседствуют от века.
Я, как господь, велик. Бог мал, что червь земной.
Итак: я — не под ним. И он — не надо мной.
Сборник состоит из афористически заостренных двустиший (реже — сведенных в более обширные группы), написанных александрийским стихом и построенных на антитезах. При этом члены противопоставления оказываются в двух полустишиях, разделенных цезурой. Композиционная симметрия контрастирует со смысловым противопоставлением. Искусное варьирование опорных слов, иногда меняющихся местами в соседних стихах — характерный прием композиционной техники барокко, внешне напоминающий перестановку фигур в калейдоскопе. Но у Ангелуса Силезиуса это отнюдь не формальная игра, эти приемы несут в себе глубокий смысл, подтверждая взаимосвязанность и взаимопроницаемость основных философских понятий.
Последним поэтом мистико-пантеистического направления с элементами социальной утопии был Квиринус Кульман (Quirinus Kuhlmann, 1651–1689), мнивший себя пророком и реформатором религии. Силезец по происхождению, он скитался из страны в страну, пытаясь вербовать себе приверженцев, побывал в Нидерландах, Англии, Риме с безумным намерением обратить в свою веру папу, в Турции (с фантастическим проектом обратить в христианство турецкого султана) и окончил свои дни в России, где по доносу пастора Немецкой слободы в Москве был схвачен как еретик и сожжен на костре.
Поэтика Кульмана отличается интенсивным использованием самых разнообразных выразительных средств — сложной символики, игры многозначностью слов, нагромождения риторических фигур, прерывистым синтаксисом, восклицаниями, перечислениями и т. д. Кульман часто прибегает к анаграммам, охотно использует форму акростиха, неожиданные и резкие стиховые переносы, ассиметричное чередование строк разной длины:
Вот оно: мрак, чад, бой, хлад, юг, восток, запад, север,
Солнце, море, ветер, огонь и
На это: свет, синь, кровь, снег, зной, жар, прохлада, мороз,
Сиянье, берег, затишье, пожар и
Гнусных издевок гогот.
Некоторые из этих поэтических приемов в дальнейшем воскресали в творчестве немецких поэтов, стремившихся к повышенной экспрессии, вплоть до XX в. (поэзия немецкого экспрессионизма, с которой некоторые исследователи сопоставляют лирику Кульмана).
САУНД-ПОЭЗИЯ, ЗВУЧАРНАЯ И СОНОРНАЯ ПОЭЗИЯ
САУНД-ПОЭЗИЯ, ЗВУЧАРНАЯ И СОНОРНАЯ ПОЭЗИЯ от лат. sonorus – звучный и англ. sound – звук, звучание.Один из видов актуального творчества, состоящий в соединении поэзии не с изображением, как в случае с визуальной поэзией, но со звуком. Первые упоминания об экспериментах такого
Глава 2. Луис де Гонгора и испанская поэзия XVII века
Глава 2. Луис де Гонгора и испанская поэзия XVII века Основоположником и крупнейшим представителем культистского направления в испанской барочной поэзии был Луис де Гонгора, по имени которого, как уже было сказано, это направление называют также гонгоризмом.Луис
Глава 6. Литература барокко. Прециозность, вольнодумная поэзия. Бытописательный роман
Глава 6. Литература барокко. Прециозность, вольнодумная поэзия. Бытописательный роман В литературе французского барокко получили отражение настроения сил, оппозиционных абсолютизму и поддерживавших его общественных групп, — с одной стороны, феодальной знати,
Глава 2 Картина мира и эволюция поэтического идиостиля Бориса Пастернака (поэзия и проза)[58]
Глава 2 Картина мира и эволюция поэтического идиостиля Бориса Пастернака (поэзия и проза)[58] И все б сошло за сказку, не проснись мы И оторопи мира не прерви. (Б. Пастернак,
Глава третья ПОЭЗИЯ И ПРАВДА
Глава третья ПОЭЗИЯ И ПРАВДА 1С первых дней Революции, опьяненный силой, вливающейся в его ослабевшие было мышцы, он впадает в какое-то истребительное неистовство. Он подталкивает в спину, понукает, требует, оставляя позади даже самых крайних представителей власти и
Глава 38 Поэзия или смерть!
ГЛАВА 15 ПОЭЗИЯ 1880—1890-х ГОДОВ
Возрождение в Германии
Возрождение в Германии Зарождение гуманизма По сравнению с остальной Европой, в Германию Ренессанс пришел довольно поздно, в конце XV – первой половине XVI в. Определенную роль в его распространении сыграли поэты-ваганты, бывавшие в Италии. Отчасти под их влиянием,
Литература Германии середины XX века
Литература Германии середины XX века Тяжелые с экономической точки зрения 20—30-е годы не позволили немецкоязычной литературе избавиться от пессимизма времен Первой мировой войны. В это время в странах Европы как продолжают существовать в несколько измененном виде
Литература Германии
Литература Германии Раздел Германии и образование ФРГ и ГДР в 1949 г. привело к существованию двух разных литератур. Различия в сфере культурной политики обнаружились сразу, в том числе по отношению к возвращавшимся эмигрантам. Подавляющее число писателей-антифашистов (Б.
Литература ФРГ и объединенной Германии
Литература ФРГ и объединенной Германии Культура ФРГ впитывала в себя тенденции, сложившиеся в западных странах. В ней распространяются модернистские течения, возникает вторая волна экспрессионизма и экзистенциализма. При этом ряд выдающихся писателей, напротив,
Шельмуфский лжет изо всех сил, стремясь выдать желаемое за сущее, но то и дело попадает впросак. Ибо, желая казаться галантным кавалером, в которого якобы непрерывно влюбляются богатые и знатные красавицы, с которым водят дружбу сиятельные аристократы и даже могущественные государи, Шельмуфский говорит тем не менее на чрезвычайно вульгарном кабацком жаргоне, наглядно свидетельствующем о его крайней неотесанности и грубости. Естественно, что и самое его представление о жизни крайне вульгарно. О чем бы он ни рассказывал, какие бы небылицы он ни плел, он не способен выйти за пределы своего узкого кабацкого кругозора. Верхом галантности и куртуазности ему кажется подчас то, что на самом деле является проявлением мещанской сиволапости.
Аристократической эстетике Второй силезской школы был нанесен чувствительный удар. Передовая Германия, весело смеясь, расставалась со вчерашними кумирами. Вновь ожили традиции шванка и даже гробианской литературы. Здравый смысл приходил на смену барочной высокопарности. Вдохновенная ложь Шельмуфского забавна потому, что, совершенно отрываясь от реальной почвы, терпела крушение от столкновения со здравым смыслом. Но сам Шельмуфский оставался храктерным, хотя, разумеется, и шаржированным воплощением весьма реальных немецких порядков. Это человек из плоти и крови. Наряду с Симплициссимусом Шельмуфский из Шельменроде прочно сохранился в памяти последующих поколений. Именно эти два персонажа немецкой литературы XVII столетия выдержали испытание временем, заняв место в галерее наиболее известных героев европейской литературы разных веков.
Читайте также: