Чулпан хаматова благотворительность кратко
Обновлено: 05.07.2024
Как вас изменила работа, связанная с фондом?
Что лично вам дает эта деятельность?
Почему люди начинают заниматься благотворительностью?
У каждого свои предпосылки. Кто-то просто не может не ощущать чужую боль и чужое горе. И все импульсы протянутой руки и добра происходят в нем неосознанно. Есть люди, которые боятся Бога и хотят поменять свою жизнь для того, чтобы не мучиться этим страхом. Есть люди, которым нужен вес в обществе. Может быть, они не чувствуют чужую боль, но они существуют в социуме и для них важно выглядеть в нем хорошо. Я очень рада, что в России развивается социальная ответственность компаний и частных лиц, и многие люди считают, что должны заниматься благотворительностью, потому что это положительно влияет на их репутацию.
Что нужно сделать, чтобы начать помогать?
Это все о ней
Дети сильнее, чем мы думаем
Мама 3 дочек и талантливая актриса – Чулпан Хаматова могла бы сказать, что этого достаточно для полноты жизни. Однако главным своим делом знаменитость считает вовсе не успешную карьеру, а благотворительность.
С чего все началось
Первоначально Чулпан и Дина даже не ожидали, что за один только благотворительный вечер удастся собрать 300 тысяч долларов. Этого хватило на покупку аппарата для облучения донорской крови. Успех вдохновил Хаматову, и она стала проводить новые мероприятия по сбору средств.
Основание фонда
Фонд Чулпан Хаматовой работает не только для сбора денежных средств, но и помогает в организации донорства, закупке лекарств и оборудования, предоставлении временного жилья для приезжих пациентов и родственников. А также проводит обучающие семинары, оказывает психологическую помощь и другие услуги в рамках помощи онкологическим больным и их семьям.
В одном только 2016 году фонд собрал около 1 миллиарда рублей, которые были направлены на лечение онкобольных детей. А за несколько лет помог десяткам тысяч маленьких пациентов. За каждым из них стоит семья, которая знает, что их не бросили и готовы поддерживать.
Личное участие
P.S. Пишите в комментарии, кого ещё, по вашему мнению, можно назвать "Человек с большим сердцем"
А так же подписывайтесь на канал, мы постараемся рассказать Вам больше интересных фактов о хороших людях!
Простой и добрый парень Киану
Малоизвестный эпизод из биографии Стива Бушеми
Свидетельство и скидка на обучение каждому участнику
Зарегистрироваться 15–17 марта 2022 г.
Описание презентации по отдельным слайдам:
Женщины в благотворительности Чулпан Хаматова
Человеческая доброта, милосердие, умение радоваться и переживать за других людей создают основу человеческого счастья. Человеколюбие + доброта = человеческое счастье
Чулпан Хаматова и Дина Корзун Благотворительный фонд "Подари жизнь" не имеет никаких филиалов и представительств в регионах России. Это инициативная группа добровольцев -волонтеров и доноров, вот уже много лет подряд оказывающая помощь детям с онкологическими и гематологическими заболеваниями. Также у "Подари жизнь" есть два партнерских фонда за пределами нашей страны - в Великобритании и в США.
Создание фонда В 2005 году актриса Чулпан Хаматова, пообщавшись с детскими онкологами и гематологами города Москвы, увидела, в каком плачевном состоянии тогда находились больницы. Врачи попросили ее провести благотворительный концерт, средства от которого должны были пойти на дорогостоящее медицинское оборудование. Объединившись с Диной Корзун, Чулпан провела два благотворительных концерта. Второй концерт проходил в театре "Современник", и в нем были задействованы приглашенные известные музыканты и артисты. Этот концерт помог Чулпан Хаматовой собрать 300 тысяч долларов для лечения больных детей. В следующем году был проведен еще один благотворительный концерт, организаторами которого стали Дина Корзун и Чулпан Хаматова. Фонд "Подари жизнь" был организован вскоре после этого. И теперь концерты под названием "Подари жизнь" с участием самых разных талантливейших звезд эстрады проходят в Москве ежегодно.
Помочь может каждый Актриса уверена: помочь больным детям может каждый! Для этого вам совсем необязательно иметь много денег. К примеру, можно регулярно сдавать кровь, а можно стать волонтером, приехать в больницу играть с детьми, помогать им, писать письма поддержки, а также помогать родителям в качестве курьера. Вариантов много - было бы желание.
Невозможно не измениться, ежедневно сталкиваясь с больными детьми, их проблемами. Становится очевидным, что в жизни по-настоящему важно, а на что не следует обращать внимания. "Я счастлива, что познакомилась с бескорыстными, необычайно добрыми людьми - волонтерами", - признается Чулпан Хаматова.
Детская больница В 2008 году благодаря содействию со стороны президента России Владимира Путина фонд Чулпан Хаматовой построил в Москве детский центр онкологии, гематологии и иммунологии. Центру присвоено имя одного из пациентов фонда - Дмитрия Рогачёва. Больной раком мальчик пригласил президента России на чай с блинами. И фонду удалось осуществить желание мальчика! Благодаря этому случаю удалось построить детский хоспис. К сожалению, сейчас мальчика уже нет в живых. Дима Рогачев умер в сентябре 2007 года в Израиле от кровоизлияния в легкие.
В.В.Путин на встрече с Димой Рогачёвым.
Федеральный научно - клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачёва был открыт в День защиты детей 1 июня 2011 года.
Поддержка детей до и после лечения Фонд Чулпан Хаматовой помогает детям также и до, и после лечения. В лучших культурных местах Москвы проходит выставка рисунков детишек - пациентов фонда. Ежегодно, с 2010 года, фонд организует спортивные состязания для вылечившихся детей. Также фонд помощи Чулпан Хаматовой и Дины Корзун оказывает всяческое содействие в проведении благотворительных мероприятий всем желающим внести свой вклад в лечение детишек.
Краткое описание документа:
В презентации рассказывается об общественной деятельности Чулпан Хаматовой, заключающейся в привлечении общества к проблемам детей с онкологическими заболеваниями, о создании негосударственного благотворительного фонда "Подари жизнь". Учредителями которого являются Дина Корзун и Чулпан Хаматова.
Благодаря содействию В.В.Путина Фонду удалось построить Федеральный научно - клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева. Центр был открыт в День защиты детей 1 июня 2011 года.
— Потому что его возвышают на какую‑то очень высокую ступень. На мой взгляд, добро — это неотъемлемая часть человеческой природы. Мне хочется, чтобы оно перешло из области произношения с придыханием в область действия.
— Однажды вы сказали, что мечтали исполнить роль Жанны д’Арк, а потом поняли, что это скучно и играть там особо нечего. Были ли у вас похожие мечты, связанные с благотворительным фондом, и как быстро сошла романтическая пелена?
— Нет, я говорила про роль Жанны д’Арк другое — конечно, это не скучно. Смотря как этот образ, эту роль интерпретировать. В той интерпретации, которую мы хотели делать, это было совсем не скучно. Просто я в какой‑то момент выросла из этой роли.
Что касается мечтаний, связанных с благотворительностью… Наверное, постепенно ушло ощущение, что в благотворительности можно эффективно работать и менять действительность, исправлять несправедливые ситуации только на собственном желании, энергии, силах и пожертвованиях. Оказалось, что это не так, потому что мы существуем в определенной политической ситуации, когда у государства какие‑то свои приоритеты. Поэтому приходится постоянно заниматься SOS-проблемами.
То есть мы не можем сконцентрироваться только на том, чтобы менять ситуацию в лечении детской онкологии системно. Нам приходится вновь срочно искать деньги на базовое лекарство от рака, которое пропало из больниц из‑за несовершенной системы госзакупок, импортозамещения и других политических ситуаций. Или, к примеру, проблема допуска в реанимацию как была 15 лет назад, так и стоит сейчас. Когда это осознаешь, то буквально опускаются руки.
— Насколько я знаю, многие женщины в благотворительности весьма жесткие [по характеру]. Как вы считаете, почему это так и насколько это необходимо, чтобы работать в этой сфере?
— Мне кажется, сюда не может прийти изначально жесткий человек. В нем должны быть отзывчивость, сострадание, милосердие и эмпатия. Но постепенно из‑за невозможности что‑то изменить и вынужденного топтания на месте, из‑за огромной ответственности, из‑за взаимодействия с властью, агрессивно настроенных людей и многих других внешних факторов приходится наращивать броню . Это естественно: чем больше тебя бьют, неважно кто — люди или обстоятельства, — тем менее тонкокожим ты становишься. И со временем многие из нас все реже задумываются, что это не совсем правильно.
— Насколько вы жесткая?
— Не могу точно сказать. Но был очень опасный момент: я начала резко меняться в сторону, в которую не хотела: у меня появился начальнический тон, и мне никто об этом не сказал. Не знаю почему, надеюсь, не потому, что боялись. Но, к счастью, я заметила это сама.
— И вам удалось вернуть себя первоначальную?
— Выяснилось, что в том виде, в котором я была до фонда, я себя уже не увижу. Не получится. Стресс и ответственность за чужую жизнь необратимо меняют человека . Но можно, продолжая иметь голову на плечах, сохраниться в более-менее срединном состоянии, что я и пытаюсь сделать.
— Вы параллельно осваивали какие‑нибудь техники ненасильственного общения?
— Осваивала и читала миллион всего. Я понимала, что есть очень опасный момент, когда люди вокруг меня будут бояться проявить собственную инициативу из‑за страха ошибиться.
А благотворительное движение прекрасно тем, что все связи здесь горизонтальны, и фонды рождаются сами по себе, а не по указке сверху.
— Этот начальнический тон проявлялся только в сфере благотворительности или на работе, в семье?
— Везде. Потому что ты позволяешь себе думать, что знаешь и понимаешь больше. И это катастрофа.
— У вас в инстаграме много подписчиков, и в директ наверняка приходят письма с просьбой о помощи. Как вы на них реагируете?
— На ваш взгляд, среди этих людей есть мошенники?
— Да, конечно. И достаточно много. Мы начинаем выяснять, что за ребенок [нуждается в помощи], где он находится, какой диагноз, куда и когда обращались родители, и сопоставляем факты. Если не получается, то закрываем для себя эту историю. Но иногда, даже если кажется, что это мошенник, все равно нужно тщательно все перепроверить, потому что лучше помочь тому, кому не нужна помощь, чем не помочь тому, кому нужна.
— Меня в этих ситуациях всегда удивляет, почему люди не обращаются прямо в фонды, а пишут тем, кто занимается благотворительностью.
— Вы знаете, в стрессовой ситуации люди теряют логическую цепочку, в панике они начинают стучаться в те двери, о которых знают. У них нет возможности сесть и спокойно разобраться, какой фонд кому помогает.
— Как вы считаете, Лиза Глинка стала бы сильно концентрироваться на этих людях из инстаграма?
— Да, это ее стихия — вот такие спонтанные просьбы. Она не очень верила в системную благотворительность, верила в адресную. Но она бы не бросилась помогать мошенникам, а тоже все проверяла бы.
— Говорить про людей в благотворительности хорошие вещи проще, чем про ошибки. На ваш взгляд, в чем вы неидеальны, если говорить про благотворительность?
— Это будет очень длинный список. На любом пути развития, а особенно когда ты протаптываешь совершенно новую дорогу, всегда есть какие‑то ошибки и на старте, и во время пути.
Сейчас это уже, конечно, не так: мы работаем с той точки зрения, что у фонда много информации в узкой сфере и экспертизы, мы видим ошибки чиновников и указываем на них, чтобы ситуация менялась. У нас теперь даже есть GR-специалисты, которые как раз и ответственны за эффективное взаимодействие с государством: нам нужно, чтобы менялись законы, которые мешают врачам лечить, детям лечиться, благотворителям помогать, а фонду работать.
— Какие особенности работы вы бы хотели перенять у Елизаветы Глинки?
— Вам бы хотелось перестать быть популярной, чтобы просто заниматься благотворительностью?
— Да, но это невозможно. То есть возможно, но результат будет хуже. Я помогаю фонду в первую очередь тем, что привлекаю к нему внимание, чтобы собирать деньги, и я делаю это во многом потому, что основная работа принесла мне популярность.
— Как так получилось, что человек, который очень любит свою профессию, успешен в ней и явно не исчерпал весь потенциал, готов от всего этого отказаться и целиком уйти в благотворительность?
— Я лично ни от чего не отказываюсь. Я просто соединила эти части моей жизни — благотворительность стоит на том же месте, что и любимая профессия. И на фонд я добровольно и с большой радостью трачу свое свободное время. Все уже настолько переплетено, что существует в полной гармонии.
— Просто вы сказали, что популярность вам мешает. Мне казалось, что артисты любят купаться во внимании. Значит, вы к ним не относитесь?
— Да, я не нахожу в этом радости. Просто я все время жила в творчестве, и без благотворительности мне было намного скучнее, чем сейчас . Я была лишена знакомства с уникальными людьми из разных областей: коллегами по благотворительности, врачами, волонтерами. Я не знала их и никогда бы не пересеклась, а сейчас у меня есть возможность не только общаться с ними, но и дружить. Это и богатые люди, и бедные, и они все какие‑то отборные.
— Вы упоминали, что вам очень неловко, даже стыдно делать фотографии с известными друзьями, потому что это по-человечески странно. Что для вас более неприятное: сделать такую фотографию или попросить у потенциального инвестора деньги для фонда?
— И то и другое. Надо сначала выдохнуть, еще раз выдохнуть и потом сделать это. Для меня сняться на обложку журнала — такая же мука, как выставить фотографию в инстаграме. У меня портится настроение, мне кажется, что я зря трачу время. Но потом понимаю, что это не так — благодаря этому будет какой‑то выхлоп, мы поможем большему количеству детей. И вот после таких разговоров с самим собой ты идешь и делаешь.
Если говорить про потенциальных инвесторов, то каждый, кто входит в мою орбиту, обречен так или иначе столкнуться с фондом, с его проблемами, вопросами. Слава богу, я перестала бояться и стесняться этого, потому что поначалу у друзей было много претензий. Они говорили, что я могу испортить любой праздник разговорами о детях.
В принципе, это все вещи одного порядка: ты просишь деньги либо напрямую, либо косвенно через популяризацию. Вся эта публичная жизнь нацелена только на это.
— Как вы справились с этой неловкостью от того, что подходите к друзьям, говорите про фонд, предлагаете пожертвовать?
— Я училась быть попрошайкой и в какой‑то момент поняла, что это определенное ремесло . Чтобы им овладеть, я читала разные книжки, изучала техники, которые придумали в странах, где уже давно этим занимаются и где у благотворительности есть многовековые традиции. Это, пожалуй, помогло. Сейчас я точно знаю, что просьба о помощи не должна вызывать чувство вины у того, к кому обращаются. Желание помочь должно ассоциироваться исключительно с радостной эмоцией.
— Лично я просто подыхаю от такого. Ко мне тоже, как и я сама к другим артистам, многие обращаются за помощью как к публичной личности с просьбой поддержать тот или иной социальный проект. И эта тенденция — упасть на колени, просить милостыню, надавить на жалость — очень сильна. И ужасна. Я по себе вижу, как она отталкивает и убивает желание помочь.
Читайте также: